47. Перечислите как минимум три значительных изменений системы международных отношений после распада ссср.

После распада СССР наблюдается “возвращение к многополюсному миру”. Происходит перестройка глобальной системы международных отношений, что порождает нестабильность в отдельных районах мира.

Районом нестабильности и локальных вооруженных конфликтов стала территория бывшего СССР. Его распад вызвал ликвидацию единого международного правового пространства, что сделало невозможным “разрешение конфликтов... в рамках общесоюзной конституционной процедуры под защитой общесоюзной и потому нейтральной армии”. Независимые государства, возникшие на его месте, до сих пор не нашли эффективной формы экономического и политического сотрудничества. Содружество Независимых Государств (СНГ) существует, но “нет оснований, полагать, что его дальнейшая дезинтеграция остановиться”. Причина этого “в различном понимании его учредителями сути содружества”. Для бывших республик СССР, ставших независимыми государствами, стоит вопрос о своем месте в новом мире.

48. В 1992 г. Ф. Фукуяма выпустил книгу «Конец истории и последний человек» ставшей манифестом либеральной демократии. Почему на взгляд Ф. Фукуямы в 1990-х наступил конец истории, какие аргументы он приводит в пользу своей точки зрения. Какие критические позиции по отношению к теории Ф. Фукуямы существуют.

«Конец истории и последний человек» (англ. The End of History and the Last Man) — первая книга американского философа и политолога Фрэнсиса Фукуямы, выпущенная в 1993 году издательством Free Press (англ.)русск.. Публикации книги предшествовало появление в журнале The National Interest (англ.)русск. эссе «Конец истории?» (1989), которое получило широкий резонанс в прессе и научной печати. В книге «Конец истории и последний человек» Фукуяма продолжает линию эссе и утверждает, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества и формировании окончательной формы человеческого правительства. В представлении Фукуямы, конец истории однако не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними — конец искусства, философии и пр.

Первая часть книги открывается исследованием исторического пессимизма нашего времени, закономерного результата мировых войн, геноцида и тоталитаризма, характерных для ХХ века. Обрушившиеся на человечество бедствия подорвали не только присущую XIX веку веру в научный прогресс, который идёт только во благо цивилизации, но и все представления о направленности и непрерывности универсальной истории. Тем не менее, Фукуяма задаётся вопросом, насколько оправдан наш пессимизм, и прослеживает глубокой кризис авторитаризма, характерный для последних десятилетий, и всё более уверенное шествие либеральной демократии: «С приближением конца тысячелетия на ринге остался единственный соперник, претендующий на потенциальную универсальность идеологии — либеральная демократия, доктрина индивидуальной свободы и народоправства». Ее воспринимает все большее число стран, в то время как ее критики не в состоянии предложить последовательную альтернативу. Она превзошла и обескровила всех серьёзных политических противников, дав гарантии, что представляет собой кульминацию в истории человечества. Рассматривая в историческом контексте авторитарные режимы XX века Фукуяма приходит к выводу, что «…ключевой слабостью, которая в конце концов и обрушила эти сильные государства, была неспособность к легитимности — то есть кризис на уровне идей … Если не считать режима Сомосы в Никарагуа, не было ни одного случая, когда старый режим был бы отстранен от власти вооруженным мятежом или революцией. Перемена режима становилась возможной из-за добровольного решения по крайней мере части деятелей старого режима передать власть демократически избранному правительству. Хотя это добровольное отречение от власти всегда провоцировалось каким-то непосредственным кризисом, в конечном счете оно становилось возможным из-за набирающего силу мнения, что в современном мире единственный легитимный источник власти — демократия». Именно легитимность, то есть идеологическое обоснование права на существование, по мнению Фукуямы, даёт неисчерпаемый кредит доверия демократии.

Сразу после публикации книга «Конец истории и последний человек» вызвала огромную волну рецензий и ответных публикаций, став таким образом одной из самых влиятельных книг 90-х гг. XX века. В полемике вокруг затронутых вопросов оппоненты Фукуямы делали упор на двух основных недостатках в его работе: 1) отсутствие логической связи в соотношении между реальными фактами и идеалом либеральной демократии, 2) недооценка исламского мира, Китая, а также других стран и регионов, которые не разделяют западный «либеральный консенсус».

Основной мишенью критики стали идеалистические представления Фукуямы, его провозглашение победы либерализма «в умах», тогда как в реальности либеральная демократия или вовсе не существует, или существует в своей не идеальной форме, или лишь декларируется.

Последовательную критику концепций, изложенных в «Конце истории», представил в своей работе «Призраки Маркса» Жак Деррида. Французский философ обратил внимание на то, что Фукуяма одновременно провозглашает уже свершившийся «конец истории», который наступил с победой идеи либеральной демократии, которая не имеет, в его представлении, равнозначных альтернатив, но а вместе с тем откровенно игнорирует факты, свидетельствующие о том, что либеральная демократия в своей идеальной предельной форме нигде в мире не существует, а значит является достижением будущего или, что куда более вероятно, недостижимым идеалом. Деррида пишет: «Поскольку Фукуяма оставил без внимания то, каким образом следует мыслить событие, он беспорядочно колеблется между двумя несовместимыми способами рассуждения. Хотя Фукуяма верит в то, что либеральная демократия уже безусловно осуществилась (это и есть „важная истина“), это ему нисколько не мешает противопоставлять идеальность такого либерально-политического идеала огромному количеству свидетельств, показывающих, что ни США, ни Европейское сообщество отнюдь не достигли стадии совершенного, универсального государства или либеральной демократии и, так сказать, даже близко к нему не приближались».