1.2. Обязательность и необходимость

Что означает "обязательность", кроме принятого на себя обязательства в рамках договорных отношений? Если это моральные обязательства, то они существуют на основе неписаного морального закона, и возникают в результате неписаного конвенциального договора, заключаемого путём ритуальной жестикуляции. Например, обмен кольцами, или публичный поцелуй, и т. п. Но откуда здесь взяться необходимости, подобной той, что описывается законами небесной механики?

Тем более странно слышать о "необходимости" от мыслителя, который понимает и утверждает, что мораль неотделима от свободы воли, и поэтому присуща только разумным существам, способным к произвольным поступкам. Так, он говорит, что "разум дан нам как практическая способность, т.е. как такая, которая должна иметь влияние на волю".

Даже если предположить наличие в разуме жёсткого закона, коего сам разум не в силах изменить, то всё равно "влияние на волю" не рождает жёсткой причинности. Разве у разума есть абсолютная власть над волей?

Однако Кант не смешивает обязательность и необходимость, ясно понимая (и говоря), что поступок по нужде не является моральным; и что обязанность возникает в свободном акте принятия обязательства. Кроме того, он избегает говорить об обязательстве в правовом смысле слова, – полагая, наверное, что последнее принадлежит нечистой эмпирической антропологии, а не чистой критике.

Нет, под "обязательностью" он разумеет непреложную императивность правила, которое нельзя не исполнить. Таким хитроумным способом он объединяет свободу и причинность: "Соединение причинности как свободы с причинностью как механизмом природы, где первая приобретает твердое основание для человека в силу нравственного закона, а вторая – в силу закона природы, и притом в одном и том же субъекте...".

Он вообще болеет причинностью, спасает её от скептицизма Юма, который показывает, что это лишь модель, в реальности же невозможно установить необходимую связь двух явлений. Спасая принцип причинности, Кант уводит его из сферы опыта в сферу чистого разума. И торжествует, когда думает, что ему это удалось: "В моральном принципе мы установили закон причинности, который ставит определяющее основание причинности выше всех условий чувственно воспринимаемого мира...". Каким же образом Кант делает это?

Посылка такова, что человек, как разумное существо, поступает разумно. Отсюда, если вместо используемого им правила поступка предложить ему более разумное, то разумный субъект предпочтёт последнее, – не будучи в силах действовать иначе, так как это означало бы отказ от собственного разума.

Кант предполагает, что существует универсальное, максимально разумное правило, против которого никакой разум не может возражать, не лукавя. И, значит, это правило не терпит никаких конкурентов, является единственным, безусловно принимаемым всеми разумными существами, и, поэтому, единственным универсальным определением воли, независимым от привходящих обстоятельств. Феноменально, следование этому единственно подходящему для определения воли правилу не отличается от необходимости, или жёсткой причинности. Кант указывает на это, говоря: "Соединение причинности как свободы с причинностью как механизмом природы в одном и том же субъекте невозможно, если не представлять себе человека по отношению к первой существом самим по себе, а по отношению ко второй – явлением, в первом случае в чистом, а во втором в эмпирическом сознании". При этом в существе своём человек свободен, ибо никто не давит на разум – разум сам приходит к единственному решению "уравнения нравственности", – так безальтернативность единственно верного правила коренится не в стеснении свободы, или принуждении, а в самой разумной природе человека. Конечно, человек может поступить и неразумно, но – ценой согласия с собой. Как говорит Кант, без указанного соединения причинности и свободы "противоречие разума с самим собой неизбежно"².

Так что, "необходимость" морального закона не есть необходимость следствия при наличии действующей причины, но – сущностная необходимость бытия истинной природы разумного существа (да простят мне здесь избыточность определений!).

При поверхностном прочтении можно подумать, что Кант говорит о некой отделённой необходимости, которая могла бы служить "основой обязательности" свободно находимого правила. То есть, имярек, созерцая и сознавая отделённую необходимость Космос, к примеру, или Волю Творца), в чувственном мире признаёт себя связанным законами природы, а в сверхчувственном, как существо свободное, добровольно обязуется следовать этой необходимости. Ясно, что не всякая понимаемая человеком отделённая необходимость может побудить его поступать необходимым образом. И может показаться, что Кант поэтому говорит об "абсолютной необходимости". Тем самым он как будто придаёт этой необходимости величественный статус; трансформирует в ценность. На деле Кант не занимается контрабандой "ценностей", поскольку обязательность правила, определяющего волю к поступку, создаёт у него не уважение к отделённому абсолюту, а честная безысходность разума: когда разум, размышляя и перебирая альтернативы, пришёл к единственно верному выводу, то нет иного выхода, кроме как поступать согласно с этим выводом. Так что "абсолютность" необходимости у Канта означает отрешённость её от эмпирически познаваемых необходимостей.