2. Язык и мышление.

В работе «О различии организмов человеческого языка…» Гумбольдт дает еще одно определение языка как органа, образующего мысль, и подчеркивает единство языка и мышления. Умственная деятельность посредством звука в речи становится внешней и доступной для чувств. Язык есть обязательная предпосылка мышления и в условиях полной изоляции. Он пытается объяснить, каким образом происходит соединение понятия как категории мышления со звуком: «Обозначать понятие звуком – значит соединять две вещи, которые никогда не могут совершенно перейти одна в другую. Тем не менее, понятие не может отрешиться от слова, как человек не может скинуть с себя своей физиономии». Для соединения звука и понятия в слове нужен посредник. Этим посредником является представление о предмете, с которым сталкивается субъект. Представление объективируется (превращается в объект), не отрываясь от субъекта. Это возможно только с помощью языка. Без описанного процесса невозможно образование понятий, а тем самым и действительного мышления. (Эта проблема до сих пор обсуждается современными лингвистами.) Слово не является эквивалентом чувственно воспринимаемого предмета, а только побуждает человека определенным образом создавать понятие. Однако дух человека постоянно силится освободиться от уз языка: слова стесняют внутреннее чувство, которое всегда полнее их содержания. (Закладывается идея развития языка). Способ соединения понятий со звуком является общим для определенного народа, что делает возможным процесс общения.

2. Происхождение и развитие языка. Морфологическая классификация языков.

В работе «О сравнительном изучении языков применительно к разным эпохам их развития» Гумбольдт связывает вопрос о происхождении языка с практическими потребностями человека и приходит к признанию социальной природы языка: язык всегда развивается только в обществе, он функционирует как средство обозначения предметов и как средство общения. Ученый отмечает диалектический характер языка: 1) каждый язык способен делиться на бесконечное множество языков отдельных представителей одного и того же народа и 2) все множество языков является одним целым. Язык возникает одновременно у отдельного человека и у всего народа.

Возникнув, язык непрерывно развивается. Выделяет 2 периода в развитии языка (см. Я. Гримм). Формирование языка в первый период он сравнивает с образованием кристаллов в природе. В эпоху образования форм «дух народа» больше занят способом выражения, чем тем, что выражается. На втором этапе в развитии грамматических форм наступает застой, однако бурно развивается мышление, и каждый язык приобретает свой колорит.

Условия возникновения языка допускают разнообразие структур языков, поэтому сложно дать полную классификацию языков. Кроме того, не все языки еще изучены. Но между языками есть общее, что их объединяет: «Так как природная способность говорить есть общий дар всему человечеству … , то значит, что форма всех языков в сущности одинакова…». Однако национальное своеобразие языков сказывается в различном соединении вещественного материала и формирующего его духа. В зависимости от формы Гумбольдт делит языки на совершенные и несовершенные. У первой группы языков проявляется полное соединение движения мысли и языка. У несовершенных языков синтез внутренней формы языка и звука слаб от природы. Такой синтез отражается в грамматическом строении языков: в образовании предложения, в производстве слов посредством аффиксов и флексий. Поэтому в основу своей морфологической классификации языков он кладет структуру слова и структуру предложения. Выделяет 4 типа (формы) языков: флективные, изолирующие (аморфные), агглютинирующие и инкорпорирующие. Наиболее совершенны, как он считает, флективные языки (правильные) (санскритские = индоевропейские), семитские языки (строго-правильные с чистейшей флексией). К несовершенным языкам относит агглютинирующие (тюркские, финские), инкорпорирующие (палеоазиатские, языки американских индейцев) и изолирующие (китайский - самый несовершенный язык, так ка в нем не выражены формальные отношения). Однако каждый язык обладает гибкостью, которая позволяет ему «все воспринимать в себя и всему давать из себя выражение». Осуждение языков он почел бы унизительным для человечества.