3.1.5. Выводы

Анализ основных закономерностей, определяющих образ грядущего мира, наводит на тревожные размышления. «Новый порядок», в котором главная роль отводится оли­гархическим, финансово-промышленным элитам и проводникам их влияния, исходит из предпосылки о радикальном пре­восходстве западной цивилизации над всеми ины­ми путями исторического развития. Это предполагает нивелировку народов, государств, всего многообразия самобытных культур и общественных отношений через приведение их в соответствие с американоцентристской либерально-демокра­тической моделью.

Многие аспекты современной жизни и прежде всего информационно-коммуникационная революция, импульс и вектор которой задан Соединенными Штатами Америки, способствуют проникновению в экономическое и социальное пространство суверенных стран инородных элементов в виде тотального господства транснациональных корпораций, массовой культуры, престижности безудержного потребления. Институты государственной власти, местные традиции самоуправления, оригинальные хозяйственные уклады длительное время обеспечивавшие законность, право на жизнь и достоинство подавляющего большинства жителей Земли, трактуются как пережиток и помеха данному процессу.

Для передовых центров развития от­крывается возможность установления неоколониального владычества над остальным человечеством. Такая перспектива тем более вероятна, что в ней учтено колоссальное финансовое, технологическое и военное превосходство Запада, а также психологическая притягательность имиджа сытой и благополучной жизни, якобы уготованной всем, кто безоговорочно примет либеральные ценности.

Великие и малые народы, которые хотят сохранить себя в качестве самостоятельных субъектов истории, а не превратиться в реликтовые оболочки, скрывающие реальность всепланетной диктатуры, обязаны сообща выработать и предложить собственные варианты будущего. У мира должен быть выбор.

Вопросы для повторения

1. Что нового привнесла глобализация в систему международных отношений ?

2. Каковы политические итоги окончания «холодной войны»?

3. Как соотносятся между собой понятия «рынок», «либерализм», «демократия»?

4. Возможно ли существование «мирового правительства»?

5. Из чего состоит силовая составляющая «нового мирового порядка»?

6. Кем разработана концепция «информационной войны» и каковы ее принципы?

7. Охарактеризуйте роль средств массовой информации и спецслужб в постиндустриальном обществе.

8. Чем современный капитализм отличается от классического ?

9. Достижимо ли хозяйственное единообразие мира?

10. Назовите ведущие геоэкономические зоны. Почему среди них нет «евразийской»?

11. В чем состоит смысл и значение теории «прав человека»?

12. Для чего нужна «массовая культура»?

13. Какие моральные проблемы ставит перед человечеством дальнейшее развитие науки?

14. Перечислите «новые формы социальности». Чем обусловлено их возникновение?

15. Опасен ли «демографический взрыв»?

Глава 2. Цивилизация суши.

3.2.1. Политика

В предыдущем разделе анализировались тенденции, вытекающие из очевидной доминации атлантизма после крушения Советского блока. При этом не требовалось особой работы воображения, ведь рассматриваемые события и факты либо уже свершились, либо совершаются на наших глазах. И чтобы увидеть в их проявлении линейную закономерность, надо только «упорядочить» происходящее, сведя его к внятным и удобным схемам. Однако, действительность всегда богаче, полнее и ярче, чем наше представление о ней. Однозначные выводы очень часто опровергаются тем, что называется «сюрпризами истории».

Великое приходит неожиданно. Летом 1914 г. положение в Европе казалось более стабильным, чем за многие годы до того. Британские линкоры совершали визиты вежливости, швартуясь в германских портах. А 1 августа, через шесть недель после выстрелов в Сараеве, разразилась война, унесшая 13 млн жизней. В 1940 г. никто не думал, что Франция будет разбита немцами за 3 недели, как мало кто верил и в способность СССР в одиночку устоять под ударами вермахта. Развернувшаяся в Иране в 1979 г. исламская революция шокировала высших должностных лиц Америки, включая президента Джимми Картера, считавшего режим шаха «островком стабильности в одной из самых нестабильных частей земного шара». Примеры можно продолжать бесконечно. Очевидно, что любое политическое прогнозирование, основанное на простой экстраполяции, несовершенно, ибо оно неизбежно сталкивается с трудностями при определении точек и характера отклонений в, казалось бы, хорошо продуманных и заранее обыгранных ситуациях. Между тем, в переломные моменты включаются алгоритмы действия, отрицающие привычные шаблоны.

Нет необходимости напоминать, что мы переживаем очередной период бифуркации¹. В такие времена чрезвычайно ценным качеством интеллекта оказывается то, что философы называют «опережающим отражением». Оно требует не только тщательного изучения обстановки и безупречного мышления, но также интуиции, веры и умения фантазировать. Раскрепощенное сознание более восприимчиво к новым идеям и способно преодолеть косность устоявшихся и кажущихся непререкаемыми взглядов.

Обдумывание «невероятного» и «праздное теоретизирование» позволило двум американским авторам Д.Ергину и Т.Густафсону написать оригинальную книгу «Россия: двадцать лет спустя. Четыре сценария» (-М., 1995.), в которой показано, что наша страна, несмотря на затяжной системный кризис, сохраняет шансы построить динамичную экономику с русской спецификой и мощным интеграционным потенциалом. Опираясь на метод моделирования, попробуем порассуждать о том, насколько реальна альтернатива всеобъемлющему господству атлантизма. Будем помнить, что грядущее непременно изумит нас.

С геополитической точки зрения поражение СССР в противоборстве с США, трактуемое ныне как торжество демократии над тоталитаризмом, есть лишь локальный эпизод в грандиозной схватке между Североамериканским и Евразийским великими континентами за гегемонию и имперское могущество на Земле. Европа и Азия не приняли российского коммунизма в качестве методологии объединения, но это вовсе не означает отказа от самой идеи их глобального стратегического союза, направленного против заокеанской экспансии, как не снимает с России ее всечеловеческого предназначения быть инициатором и мостом такого объединения.

• Остановить разрушительную поступь проамериканской западной цивилизации способно Новое Евразийское Содружество, свободное от пут идеологического догматизма и национального шовинизма, с гибким, дифференцированным мировоззрением, многоуровневым членством и коллективным децентрализованным самоуправлением.

• Евразийский проект должен ориентироваться на создание справедливого многополярно­го мира, органически складывающегося вокруг многообразных социально-экономических и историко-культурных комплексов, тесное геополитическое и военно-стратегическое единство которых сочеталось бы с самой широкой автономией в хозяйственной, правовой и духовной сферах. Эта «цветущая сложно­сть», основанная на сотрудничестве и взаимозависимости, по определению не будет нуждаться в универсальном единоличном арбитре, преследующем своекорыстные интересы.

• Практическое воплощение данного замысла приведет не к уничтожению атлантизма (такая цель не ставится), а к его локализации в своих естественных границах, то есть в пределах двух Америк.

Подчеркнем, что без России евразийская геополитическая конструкция принципиально неосуществима. Никакое другое расположенное на материке государство хотя бы в силу географического фактора не способно наладить эффективное взаимодействие между романо-германской, славяно-греческой, индо-арийской, тюркской, арабской и китайской цивилизациями. Россия же, обладая уникальным опытом близкого общения со всеми перечисленными культурами, несет в себе вкрапления каждой из них. Кроме того, она способна (пока еще!) обеспечить надежный ядерный щит, многокомпонентную ресурсную базу и обширное рыночное пространство для гарантированно устойчивого развития будущей конфедерации.

Пер­вым этапом реализации проекта может стать стратегический альянс внутри СНГ. Лидеры постсоветских республик просто обязаны руководствоваться не сиюминутными выгодами, которые доставляет удельная власть, а глобальными геополитическими задачами, вытекающими из осознания ответственности за судьбу вверенных им народов. Понимание этих задач должны продемонстрировать не только правящие режимы, но и оппозиционные группировки. От клановых разногласий, социальных коллизий и межпартийных трений не застраховано ни одно общество, но они не вправе затрагивать генерального курса на достижение евразийской гармонии¹.

На втором этапе необходимо начать формирование коалиции со структурами, объективно заинтересованны­ми в обуздании стремления атлантистов к единоличной планетарной диктатуре. Это некоторые европейские и арабские государства и организации, а также Иран, Индия и Китай. Все они единодушны в неприятии мондиалистского уни­версализма и могут образовать фундамент масштабного континентального блока.

Следующей стадией должна стать активизация геополитических усилий в Западной Европе и Японии, представляющих собой «Rimland» - стратегически важные «береговые зоны». В настоящее время контроль над ними обеспечивает Соединенным Штатам устойчивое превосходство над потенциаль­ной евразийской сверхдержавой. Установив же прочные контакты с Евросоюзом и уладив территориальные споры с Токио, Россия придаст осязаемую целостность и законченность рассматриваемому проекту.

Как говорилось выше, он будет зиждиться на принципах федерализма. При этом либе­ральному дроблению суперэтносов на атомарные субстанции через количественный подсчет голосов избирателей в соответствии с изощренными электоральными технологиями евразийское объединение противопоставит концепцию подлинной демократии, отстаивающей право любого народа иметь собственную неповторимую историю и культуру.

Либерализм закономерно ведет к отчуждению гра­ждан от политики, которая становится делом особого класса профессиональных менеджеров, подменяющих действительное волеизъявление масс искусным внушением каждому индивидууму заранее заданного результата. Евразийское управление должно быть, напротив, ориентировано на равное соучастие всех ячеек общества в принятии судьбоносных решений, что и явится реальным народовластием.

В частности, российские выборы могут строиться на многоступенчатой основе, при этом сразу отпадет надобность в непрекращающейся череде дорогостоящих предвыборных кампаний. Районные депутаты (а баллотироваться в них должны только те, кто на протяжении ряда лет проживает со своими семьями в данном населенном пункте) выделяли бы из своей среды представителей в область, а последние точно таким же образом направляли делегатов в центр. В этом случае сосредоточение полномочий в руках небольшой группы лиц или отдельного человека – монарха, вождя, президента - не приведет к пагубным для страны последствиям в виде повального казнокрадства, мздоимства или отступничества, потому что на вершину власти будут попадать не благодаря раскрутке имиджа и личным связям, а по вердикту известных и уважаемых в конкретной местности людей. Финансирование избирательного марафона обязана взять на себя государственная казна, без привлечения средств банков, корпораций и частных пожертвований.

Вообще, допустимо известное разнообразие конституци­онных систем, но без эклектического смешения их элементов. Так, выборы по партийным спискам - атрибут парламентской (а не президентской!) республики, в которой победившие партии образуют коалицию боль­шинства, формируют правительство и несут пол­ноту ответственности за проводимую им политику, принимаемые за­коны и постановления. Меньшинство же образует контрольные комиссии, занимающиеся проверкой работы чиновников.

В контексте изложенного, критерий оценки адекватности первого лица или верховного органа в государстве заключается не только в эффективности выполнения ими своих обязанностей, но и в лояльности, преданном служении евразийской «сверхидее».

Народное соучастие будет максимально позитивным, ес­ли высшие инстанции будут контролировать толь­ко те аспекты политической жизни, которые имеют особо важное значение и требуют специальных знаний, например: защита границ, суверенитета и независимости; планирование работы естественных монополий; соблюдение законности; отстаивание интересов России ее союзников и партнеров на мировой арене и т.д. В остальном же разнообразные обще­ственные низовые объединения должны обладать макси­мальной автономией и правом самим опреде­лять параметры своего бытия на локальном уровне.

Органическая, а не навязанная извне политологическая идентичность России предполагает сочетание социаль­но ориентированного народного хозяйства с консерватизмом и культурным традиционализмом по принципу «левая экономика – правая политика». При этом терпимость Центра в отношении либеральных реформ будет коррелировать со степенью напряженности геополитической конфронтации с атлантизмом. Если ситуация в международ­ной жизни сложится благоприятно для России и поддерживающих ее сил, толерантность в сообществе будет возрастать. В сложные периоды активной борьбы она, напротив, нежелательна.

• Умеренный этатизм¹ принято ассоциировать с концепцией «третье­го пути», отличной как от реального социализма мар­ксистского толка, так и от режимов, вырастающих из всевластия финансово-промышленной олигархии. Если он осуществится, то предпосылки к драматическому, револю­ционному противостоянию масс разрушительному курсу «верхов», чреватому бесконечными «дворцовыми переворотами» и переделами собственности, будут в России быстро ли­квидированы.

Политический центризм, понятый именно таким образом, способен обеспечить реальное политическое согласие, долгосрочную стабиль­ность и внутренний мир в нашей стране.

Историческая миссия России, заключающаяся в том, чтобы вос­препятствовать становлению униполярного «нового мирового порядка», предполагает создание такого строя в ней самой, который бы открыл двери для вхождения в евразийское сообщество других народов и государств. Для этого российские политические структуры надо уже теперь максимально приблизить к модели грядущего континентального образования.

• Основной харак­теристикой «новой федерации» должно быть совмещение унитаризма с регионализмом. Диктат центра в следовании избранной стратегии надо дополнить широкой автономией раз­нообразных местных организаций при выработке и осуществлении тактических решений.

Культурно-языковой однородности, все­общей обязательности по­литико-экономической и правовой систем, принятых в государстве-нации, евразийский федерализм противопоставит принцип векторной сопряженности геополитически солидарных, но самоуправляемых мегаколлективов, таких как цивилизации (по горизонтали) и народно-хозяйственные комплексы (по вертикали). Указанную модель должен олицетворять собой каждый федеральный субъект, играющий структурообразую­щую роль, и это будет служить надежной гарантией от рецидивов этнократизма.

Такое внутреннее устройство облегчит России вступление в стратегические союзы с другими державами - потенциальными участниками евразийского блока. Неприкосновенность федеративного начала, зафиксированная в ее Конституции (там может быть всего несколько главных статей), обеспечит подъем интеграционному движению, которое в политическом плане даст старт новому «собиранию земель». Автономии перестанут ослаблять государство, угрожая ему сепаратизмом, и превратятся в связующее звено, которое только укрепит межцивилизационные экономические и гуманитарные связи на необозримых пространствах Евразии. В результате Россия, сохранив и упрочив имперский статус своей государственности, направит его не на аккумуляцию власти (царизм) и не на эскалацию социальных революций во имя абстрактных идеологем (Советская власть), а на осуществление жизненно необходимого всем континентальным народам геополитического проекта. Но его реализация возможна только в том случае, если Россия не утратит ядерный арсенал и продолжит разработку оружия нового поко­ления.

• Мирная альтернатива атлантизму и противодействие попыткам установления планетарной диктатуры возможны до тех пор, пока баланс военной силы стран НАТО и России, включая союзников и партнеров последней, остается сопоставимым. Лишь угроза всеобщего атомного апокалипсиса способна эффективно сдерживать наиболее агрессивные проявления неоколониализма.

• Рефор­ма Российской армии и ВПК должна быть нацелена на совершенствование их структуры, а не на конверсию или ликвидацию. Предположительно, именно от этого фактора, как решающего, зависит дальнейшее развитие самоценных евразийских цивилизаций.

Старое правило: «хочешь мира – готовься к войне» продолжает быть актуальным и сегодня. Зачастую глобальные конфликты возникают, несмотря и даже вопреки миротворческим усилиям отдельных политиков, ибо в человеке, наряду с любовью и добром, заложены противоположные свойства – ненависть и зло.

Представляется, что будущая полномасшабная война с участием России или против нее, если она все же произойдет, неминуемо выльется в один из двух вариантов: 1) «битва континентов»; 2) сражение «хартленда» с «римлендом». И победить в ней, не располагая войсками стратегического назначения, нельзя. Поэтому производство высокоточных, не обнаруживаемых локаторами ракет, надежных противолодочных систем и ПРО, зарядов, способных выводить из строя электронику и связь, а также «заглубляющихся» и «специализированных» ядерных боеприпасов¹ должно стать приоритетным направлением военного строительства. Следует продолжать и космические оборонные программы, хотя бы в стадии исследований.

• В данный момент идет очень нежелательный процесс переориентации военной доктрины РФ с «континентального» измерения на «регионально-локальное», когда в качестве потенциальных противников начинают рассматриваться пограничные страны и даже некоторые внутренние образования. Это требует больших временных и денежных затрат для создания и развертывания так называемых «сил быстрого реагирования», оснащенных высокотехнологичными средствами ведения боя и умеющих применить их. В то же время содержание и обновление ядерного потенциала обходится сравнительно дешево: по разным оценкам от 10 до 30% военного бюджета.

В области защиты национальной безопасности Россия уже сейчас может предложить Европе и Японии нечто подобное американским средствам, с той существенной разницей, что в интересах Москвы способствовать скорейшему политическому созреванию этих двух будущих империй, а не ослаблять и жестко контролировать их, как это делает Вашингтон.

Общеевразийское значение российских Вооруженных Сил и, особенно, их ракетно-ядерной составляющей, диктует логику военных союзов, которые призваны обеспечить выход на стратегически важные рубежи. Так, альянс с Ираном, впервые в истории открыл бы Рос­сии доступ к «теплым морям»². В среднесрочной перспективе именно ось Москва - Тегеран способна организовать силовое противодействие Запа­ду на Ближнем Востоке, Кавказе и в Средней Азии. Целесообразно продолжать контакты с Ира­ком, Сирией и Ливией. Они позволят получить рычаги воздействия на средиземноморское пространст­во и исключат опасность втягивания России в антиисламскую коалицию под предлогом борьбы с терроризмом.

В Восточной Европе с военной точки зрения необходимо поддерживать Сер­бию и другие православные страны (Болгария, Румыния, Греция, Македония и т.д.), тем более, что события в Косово способствовали их дистанцированию от руководства НА­ТО, которое открыто встало на сторону албанских сепаратистов. Другим оборонным приоритетом является сближение Москвы с Индией и Китаем. Но надо помнить, что атлантисты уже не раз с успехом разыгрывали «китайскую карту», когда хотели внести раскол в намечающееся единство восточно-азиатских стран. Параллельно заключению двусторонних договоренностей важно делать акцент на возрастающей роли Западноевропейского союза как самостоятельной военной организации, способной обеспечить безопасность в Европе и без участия НАТО.

• Осуществление любых стратегически значимых шагов должно обязательно сопровождаться систематической пропагандой ( с применением обычных и интерактивных способов вещания) тезиса о совместном решительном противодействии гегемонизму, какую бы форму он ни принимал: религиозную, идеологиче­скую, политическую или цивилизационную. Цель евразийского пакта – защита суверенитета народов и государств от притязаний олигархического «мирового правительства».

Для проведения эффективной политики в заданном направлении нужны силовые ве­домства нового типа. Особенно это касается внешней разведки и контрразведывательных служб. Они должны выйти на надгосударственный уровень, руководствуясь не просто интере­сами страны-России, но геополитической задачей построения общеевразийского «дома народов». Их обязанностью станет:

- создание (или воссоздание) соответствующего лобби за рубежом с использованием всех легальных организаций, которые по той или иной причине не согласны с установлением «нового миро­вого порядка» или им не находится в нем места;

- содействие интеграци­онным процессам среди политиков, бизнес-элиты и деятелей культуры, разделяющих идею континентального блока;

- оперативное распознавание и нейтрализация агентов влияния противной стороны.

Однако, наращивая явное и неявное присутствие по всему периметру материка, проевразийские структуры обязаны принять в качестве индикатора и мерила результативности проводимых мероприятий не расширение собственного силового поля, хотя это и существенно, а состояние общественного мнения, которое в современных условиях одно только способно устойчиво управлять поведением людей, формировать и регулировать его. К этой работе должны быть подключены и частные, и, главным образом, мощные государ­ственные СМИ, подчиняющиеся специальному ведомству, контролируемому наблюдательным советом из представителей основных полити­ческих партий, общественных объединений и вет­вей государственной власти.