- •Российская академия правосудия
- •Хрестоматия по философии
- •2010 Г.
- •Раздел 1. Специфика философии
- •Раздел 1. Специфика философии.
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [Что такое философия].
- •2. [Как возможно изучение философии].
- •Текст 2. Платон [Что такое философия].
- •Вопросы и задания к тексту
- •Текст 3. Аристотель «Метафизика».
- •Вопросы и задания к тексту
- •Раздел 2. Античная философия Текст 4. Гераклит Эфесский [Изречения]
- •Вопросы и задания к тексту
- •О мудрости
- •Текст 5. Парменид «о природе».
- •Вопросы и задания к тексту
- •[Путь Истины]
- •Текст 6. Платон «Апология Сократа».
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [После обвинительных речей. Начало защиты].
- •2. [О двух родах обвинителей: разделение противников].
- •3. [Против давнишних обвинителей].
- •4. [Служение Сократа].
- •5. [Против нынешних обвинителей].
- •6. [О долге судьи и долге оратора].
- •7. [После смертно приговора: обращение к врагам и друзьям].
- •8. [Завещание Сократа].
- •Текст 7. Плотин «о благе или едином».
- •Вопросы и задания к тексту
- •Раздел 3. Средневековая философия Текст 8. Дионисий Ареопагит «Мистическое богословие».
- •Вопросы и задания к тексту
- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Глава 4
- •Глава 5
- •Текст 9. Августин Аврелий «Исповедь».
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [Рассказ Понтициана].
- •2. [Прозрение].
- •3. [Борение]
- •4. [Рассуждение].
- •5. [Сомнение].
- •6. [Разрешение].
- •Текст 10. Фома Аквинский [Пять доказательств бытия Бога].
- •Вопросы и задания к тексту
- •Раздел 4. Философия нового времени Текст 11. Бэкон ф. «Новый Органон».
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [Человек и природа]
- •2. [Необходимость новых начал науки]
- •3. [Два пути отыскания истины]
- •4. [Предвосхищение и истолкование природы]
- •5. [Учение об идолах познания]
- •Текст 12. Декарт р. «Первоначала философии».
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [Процедура радикального сомнения.]
- •5. Почему мы сомневаемся даже в математических доказательствах
- •6. Мы располагаем свободой выбора
- •7. Мы не можем сомневаться в том, что, пока мы сомневаемся, мы существуем:
- •8. Из этого мы познаём различие
- •2. [Доказательство необходимости существования Бога].
- •13. В каком смысле познание прочих вещей
- •14. Правильное заключение о существовании Бога вытекает из того, что в нашем понятии Бога содержится необходимость его существовани
- •15. В понятиях других вещей не содержится подобным же образом необходимое существование, но лишь существование случайное.
- •18. Это опять-таки приводит к заключению, что Бог существует
- •19. Хотя мы и не постигаем сущности Бога, совершенства его мы познаём яснее,
- •Текст 13. Кант и. «Критика чистого разума».
- •Вопросы и задания к тексту
- •I. О различии между чистым и эмпирическим познанием
- •II. Мы обладаем некоторыми априорными знаниями, и даже обыденный рассудок никогда не обходится без них
- •III. Для философии необходима наука, определяющая возможность, принципы и объем всех априорных знаний
- •IV. О различии между аналитическими и синтетическими суждениями
- •V. Все теоретические науки, основанные на разуме, содержат априорные синтетические суждения как принципы
- •VI. Общая задача чистого разума
- •VII. Идея и деление особой науки, называемой критикой чистого разума
- •Раздел 5. Русская философия Текст 14. Герцен а.И. «с того берега».
- •Вопросы и задания к тексту.
- •Текст 15. Киреевский и.В. «о необходимости и возможности новых начал для философии».
- •Вопросы и задания к тексту
- •Текст 16. Достоевский ф.М. «Великий инквизитор».
- •Вопросы и задания к тексту
- •1. [Прелюдия]
- •2. [Поэма].
- •3. [Критика поэмы].
- •4. [Окончание поэмы].
- •5. [Поцелуй Алеши].
- •Текст 17. Соловьев в.С. «Право и нравственность».
- •Вопросы и задания 萺 теКсту
- •Раздел 6. Современная философия
- •Вопросы и задания к тексту
- •Текст 19. Вебер м. «Протестантская этика и дух капитализма».
- •Вопросы и задания к тексту
- •Текст 20. Ортега-и-Гассет х. «Восстание масс».
- •Вопросы и задания к тексту
- •I. Феномен стадности
2. [Прозрение].
Так говорил Понтициан. Ты же, Господи, во время его рассказа повернул меня лицом ко мне самому: заставил сойти с того места за спиной, где я устроился, не желая всматриваться в себя. Ты поставил меня лицом к лицу со мной, чтобы видел я свой позор и грязь, свое убожество, свои лишаи и язвы. И я увидел и ужаснулся, и некуда было бежать от себя. Я пытался отвести от себя взор свой, а он рассказывал и рассказывал, и Ты вновь ставил меня передо мной и заставлял, не отрываясь, смотреть на себя: погляди на неправду свою и возненавидь ее. Я давно уже знал ее, но притворялся незнающим, скрывал это знание и старался забыть о нем.
И чем горячее любил я тех, о ком слышал, – кто по здравому порыву вручили себя целиком Тебе для исцеления, тем ожесточеннее при сравнении с ними ненавидел себя, ибо много лет моих утекло (почти двенадцать лет) с тех пор, как я девятнадцаталетпим юношей, прочитав Цицеронова "Гортензия", воодушевился мудростью, – но не презрел я земного счастья и всё откладывал поиски ее, а между тем не только обретение, но одно искание ее предпочтительнее обретенных сокровищ и царств и плотских услад, готовых к услугам нашим. А юношей я был очень жалок, и особенно жалок на пороге юности; я даже просил у Тебя целомудрия и говорил: "Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас". Я боялся, как бы Ты сразу же не услышал меня и сразу же не исцелил от злой страсти: я предпочитал утолить ее, а не угасить. И я шел "кривыми путями" кощунственного суеверия не потому, что в нем был уверен: я как бы предпочитал его другим учениям, но не смиренно исследовал их, а противился им, как враг.
И я давно думал, что, презрев мирские надежды, со дня на день откладываю следовать за Тобой Одним, потому что не являлось мне ничего определенного, куда направил бы я путь свой. И вот пришел день, когда я встал обнаженный перед самим собой, и совесть моя завопила: "Где твое слово? Ты ведь говорил, что не хочешь сбросить бремя суеты, так как истина тебе неведома. И вот она тебе ведома, а оно всё еще давит тебя; у них же, освободивших плечи свои, выросли крылья: они не истомились в розысках и десятилетних (а то и больше) размышлениях". Так, вне себя от жгучего стыда, угрызался я во время понтицианова рассказа. Беседа окончилась, изложена была причина, приведшая его к нам, и он ушел к себе, а я – в себя. Чего только не наговорил я себе! Какими мыслями не бичевал душу свою, чтобы она согласилась на мои попытки идти за Тобой! Она сопротивлялась, отрекалась и не извиняла себя. Исчерпаны были и опровергнуты все ее доказательства, но осталась немая тревога: как смерти боялась она, что ее вытянут из русла привычной жизни, в которой она зачахла до смерти.
3. [Борение]
В этом великом споре во внутреннем дому моем, поднятом с душой своей в самом укромном углу его, – в сердце моем, – кидаюсь я к Алипию и с искаженным лицом, в смятении ума кричу: "Что ж это с нами? ты слышал? поднимаются неучи и похищают Царство Небесное, а мы вот с нашей бездушной наукой и валяемся в плотской грязи! или потому, что они впереди, стыдно идти вслед, а вовсе не идти не стыдно?" Не знаю, что я еще говорил в том же роде; в своем волнении я бросился прочь от него, а он, потрясенный, молчал и только глядел на меня: речи мои звучали необычно. О моем душевном состоянии больше говорили лоб, щеки, глаза, цвет лица, звук голоса, чем слова, мною произносимые.
При нашем обиталище находился садик, которым мы пользовались, как и всем домом, потому что владелец дома, нас приютивший, тут не жил. В своей сердечной смуте кинулся я туда, где жаркой схватке, в которой я схватился с собой, никто не помешал бы до самого конца ее – Ты знал какого, а я нет: я безумствовал, чтобы войти в разум, и умирал, чтобы жить; я знал, в каком я зле, и не знал, какое благо уже вот-вот ждет меня. Итак, я отправился в сад и за мной, след в след, Алипий. Его присутствие не нарушало моего уединения. И как бы он оставил меня в таком состоянии? Мы сели как можно дальше от построек. Душа моя глухо стонала, негодуя неистовым негодованием на то, что я не шел на союз с Тобой, Господи, а что надобно идти к Тебе, об этом кричали "все кости мои" и возносили хвалой до небес. И не нужно тут ни кораблей, ни колесниц четверкой, ни ходьбы: расстояния не больше, чем от дома до места, где мы сидели. Стоит лишь захотеть идти, и ты уже не только идешь, ты уже у цели, но захотеть надо сильно, от всего сердца, а не метаться взад-вперед со своей полубольной волей, в которой одно желание борется с другим, и то одно берет верх, то другое.
В мучениях этой нерешительности я делал много жестов, которые люди иногда хотят сделать и не могут, если у них нет соответственных членов, если эти члены скованы, расслаблены усталостью или им что-то мешает. Если я рвал волосы, ударял себя по лбу; сцепив пальцы, обхватывал колено, то я делал это, потому что хотел. Я мог, однако, захотеть и не сделать, откажи мне члены мои в повиновении. Я делал, следовательно, многое в той области, где "хотеть" и "мочь" не равнозначны, и не делал того, что мне было несравненно желаннее, и что я мог сделать, стоило только пожелать, а я уж во всяком случае желал пожелать. Тут ведь возможность сделать и желание сделать равнозначны: пожелать – значит уже сделать. И однако ничего не делалось: тело мое легче повиновалось самым ничтожным желаниям души (двигаться членам, как я хотел), чем душа в исполнении главного желания своего – исполнения, зависящего от одной ее воли.