person

деформации философии в попытках построить ее по образцу наук объективно демонстрируют нам действительную взаимосвязь философии и науки, то антисциентизм в лице, например, экзистенциализма напоминает нам о важности ценностно-эмоциональных сторон философии. Он же в лице постмодернизма указывает на важность самого аспекта самовыражения философии, самой формы этого самовыражения, которая может оказывать обратное влияние, создавая и подчиняя себе рефлексивные мыслительные структуры.

Постмодернизм абсолютизирует собственные методы (но кто в философии этого не делал – вспомним логический позитивизм или марксизм). Конечно, рассматривать мир только как Текст – абсолютизация, но зато она позволяет рассматривать мир и как Текст в том числе, а это для философии важно. Постоянные попытки ее разрушения полезны, ибо цементируют само здание философии, вырабатывая в ней иммунитет, заставляя формулировать новые фундаментальные аргументы, оправдывающие необходимость ее существования.

И то, и другое, и третье – конечно, абсолютизации, но абсолютизации необходимые. И в этом плане постмодернизм и деконструктивизм весьма конструктивны. Постмодернизм, размывая структуру текстов, показывая многозначность языка, необходимость его интерпретации, помогает философам, с одной стороны, искать новые формы самовыражения, соотнесенные с нормальным, а не абстрактно-птичьим языком, а с другой – приводят, как это ни парадоксально на первый взгляд, к повышению интереса именно к противоположным, строго аналитическим изысканиям в области языка. И все постепенно встает на свои места, позволяя людям с различными внутренними потенциями к философии находить для себя место в ней.

Новые средства коммуникации продемонстрировали возможности «раскрутки» всего: музыки, в том числе классической, литературы, не всегда самого высокого качества. Постмодернизм здесь оказался и героем, и жертвой одновременно,

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

52так как популярность имеет и опасные стороны, в частности, она связана с постоянной подпиткой массами, иначе о нем забудут. И здесь постмодернизму чрезвычайно повезло. Новая коммуникативная система, такая как Интернет, оказывается почти полной реализацией его устремлений. «Постмодернистская суть Интернета состоит в упразднении – не обязательном, но возможном и соблазнительном – ответственности автора за сообщение, им переданное. Несоответствие между, с одной стороны, информационной мощью системы, способной донести ваше высказывание до миллионов персональных компьютеров во всех уголках земного шара, а с другой – никем не контролируемой степенью вашей компетентности, подготовленности, морального и интеллектуального права высказываться по обсуждаемому вопросу, создает у участника интернетовского общения чувство игровой легкости. Возникает соблазн и возможность в любой момент соскользнуть в несерьезность и иронию, столь полно соответствующие атмосфере постмодерна… Интернет – это впервые возникший механизм, в котором заложена принципиальная возможность,

хотя и спорадической, но по масштабу глобальной, замены общения и сообщества с диалогической структурой общением и сообществом, где такая структура факультативна и произвольно избирательна»14.

Действительно, постмодернисты говорят о смерти автора, о бесконечности текста и вариативности его интерпретаций. Все это уже есть в Интернете. «Главной характерной чертой гипертекста является отсутствие непрерывности – прыжок: неожиданное перемещение позиции пользователя [читателя. – В.М.] в тексте»15. Таким образом, читатель волен продолжать текст, перепрыгивать из него в другой и даже развивать иные сюжетные линии.

14Кнабе Г. Принцип индивидуальности, постмодерн и альтернативный ему образ философии // Русский журнал. URL: www. russ.ru/edu/99-05-24/knabe.htm

15Визель М. Гипертексты по ту и эту стороны экрана // Иностранная литература. – 1999. – № 10. – С. 169–177.

мим автором и именно автор выбрал в какой-то момент такое развитие событий, что Анна Каренина оказалась на железнодорожных путях, то в гипертексте можно развивать совсем иную сюжетную линию или даже несколько таких сюжетных линий. «Понятно, что в бумажной книге это заведомо не сработает: книга уже сшита, страницы поменять местами невозможно, а нормальный человек, захваченный чтением, не станет, как в инструкции к пылесосу, послушно идти на указанную страницу, а будет читать тот вариант продолжения, который следует непосредственно за развилкой, то есть физически расположен ближе»16. Таким образом, перед нами совсем иной вид не просто Текста, но и возможностей для творчества.

Это таит в себе массу проблем. Например, ранее для нас гарантией авторства текста фактически был переплет, на котором значилось имя автора, и на одной из страниц внутри название издательства. Однако такое указание автора «до прочтения» навязывало нам стереотип восприятия. Вряд ли, прочитав на обложке имя Пушкина, мы могли бы позволить себе усомниться в гениальности произведения. Это был признак классической локальной культуры, навязывающей нам культурные стереотипы. Представим обратную ситуацию. Мы читаем некий текст, не подозревая ничего о его авторе, делаем вывод о том, что произведение слабое, а затем нам говорят, что автор – Пушкин.

Что лучше для культуры и для образования? Кажется, что лучше второй вариант, связанный с самостоятельностью. Но нарисуем еще одну ситуацию, достаточно распространенную в Интернете. Вы находите в информационной сети текст по истории России. Допустим, что вы с этой историей не знакомы и читаете об этом в первый раз. А текст оказывается полной фальсификацией и вместо Ключевского, имя которого обозначено в качестве автора, стоит фамилия Сидорова. Итак, что же лучше: расположенный по полочкам стереотип или собственная мысль, собственная оценка? Всегда ли человек

16 Там же.

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

54готов к собственной оценке? Не нужно ли этому учиться как раз на примере классических образцов? Вот вопросы, которые задает нам нынешняя культурная ситуация.

Если ранее мы могли лишь образно говорить о семиотическом пространстве, в рамках которого размещаются все концепции, а философия представляет собою вневременной диалог всех мыслителей, то сегодня виртуальное пространство Интернета может дополнить указанный диалог почти реальным участием. А в этом диалоге нет понятия истории как чего-то прошедшего и нет понятия будущего как чего-то наступающего. Здесь царство одновременности, в котором все мыслители – и реального прошлого, и настоящего – современники, которые ведут между собой разговор, взаимоотрицая и взаимодополняя друг друга.

Понятно, что в этой ситуации проблема философской интерпретации выступает на первый план, безотносительно к автору той или иной идеи. Поэтому философам следует задуматься над данной проблемой, так как смерть или умерщвление автора в глобальном масштабе действительно происходит. Именно это и было прочувствовано постмодернизмом, за что мы можем его лишь благодарить. Постмодернизм обратил наше внимание на языковое творчество как таковое, показав, что нет пределов интерпретации текста и что философ во многом и выступает как наиболее свободный интерпретатор, иное дело – границы этой интерпретации и должны ли они вообще существовать.

Любая деконструктивная установка при желании может быть вписана в общую рационально-конструктивную работу философа. Расшатывание, например, языковых стереотипов, демонстрирует нам возможности и специфику языка как стержня культуры. Пристальное внимание к обыденному языку также оправданно, так как последний действительно является важнейшим объектом философской рефлексии. Более того, поскольку важнейшей особенностью философии является то, что она выступает как мировоззрение, а потому не может быть оторвана от индивида – носителя конкретно-

должны быть «возвращены», в том числе и на уровень обыденного сознания, в качестве практических мировоззренческих установок. А это также конструктивная позиция, позволяющая понять роль философии в культуре, взаимосвязь ее различных структурных уровней. Деконструктивистскопостмодернистский поворот в современной философии, если не абсолютизировать его негативистские установки, вовсе не противоречит абстрактно-рефлексивной и конструктивной сущности философии. И то и другое – лишь стороны философского отношения к миру, а исторически – лишь момент (этап) развития философии в целом.

Постмодернизм отразил ситуацию эпохи, когда человек устал читать толстые тексты, будь то образцы литературы или философии; он объективно не имеет для этого времени, которое заполнено фрагментами новообразованных культурных феноменов, и одновременно стал более свободен в собственном мыслеизъявлении. Это позволяет ему скорее строить собственные объяснения тех или иных феноменов, чем применять предлагаемые ему схемы, которые при этом нужно еще как-то освоить. Прекрасной иллюстрацией такого умонастроения являются «мыльные оперы», которые просматривает абсолютное большинство современных людей, причем среди них много тех, которые прекрасно осознают художественную «ценность» данных творений. Человек не хочет и не имеет времени держать в голове некую структуру (идею автора, как это было в классике), которая разворачивается посредством сконструированной другим человеком фабулы, развивающей эту «глубокую» идею. Наблюдение вместо рассуждения – вот одна из установок такой культуры. Причем особенность восприятия такова, что человек в любой момент может выйти из воспринимаемой системы без последующего ощущения какой-то неоконченности, как это могло бы быть в случае прерывания чтения классического романа, и также вновь с любого места войти в нее.

Необходимо осознать, что значимость тех явлений, которые в силу их «бытийности» (от слова «быт», а не «бытие»)

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

56оставались вне сферы философской рефлексии – хотя всегда были элементами человеческой коммуникации, а значит, и элементом человеческой культуры, – очень важна для человека. Человеческая культура не сводима к неким рафинированным образцам, которые признаются какой-то группой людей в качестве таковых. К ней относится все, что имеет знаковый характер и несет информацию о мире. Найти смысл в этой информации или сконструировать новые смыслы – одна из задач философии. Любой объект, даже незначительный или обыденный, не является зазорным для философа. Конечно, это в некоторой степени может сопровождаться эпатажем общественного мнения, но эпатаж всегда был характеристикой практического философа, вспомним хотя бы Сократа.

Постмодернизм оттеняет внерациональные и языковые компоненты философии, которые на самом деле всегда в ней были, но в силу определенных социокультурных обстоятельств отошли на второй план, уступив чисто рациональным задачам систематического объяснения бытия. Понятие философии, конечно, не сводится ни к тому, ни к другому: ни к жесткой, раз и навсегда выбранной модели рациональности, ни к ориентации лишь на внерациональные способы философского постижения бытия.

Философия выступает как реализация творческих потенций человеческого сознания, которые осуществляются на самом обширном первично-бытийном, коммуникационном и семиотическом пространстве, включающем в себя как рациональное исследование феноменов бытия, так и конструирование новых смыслов, позволяющих взглянуть на мир «с иной стороны» – стороны эстетическо-художественного восприятия мира и человеческих взаимоотношений. Именно поэтому человек может наслаждаться философским текстом как произведением искусства, наподобие картин Рафаэля или стихов Шекспира и Гете, воспринимая его прежде всего как эстетическое произведение.

Особенностью философской интерпретации является то, что создаваемые новые смыслы могут значительно пере-

объему. Это самостоятельный творческий процесс смыслообразования. Философия интерпретирует, исходя из анализа предельных взаимоотношений (закономерностей), которые существуют между миром и человеком на всех уровнях и личностных переживаний мира, самого себя. Причем это знание в силу того, что оно не может носить абсолютного характера, характеризуется глубоко личностным характером. Философ интерпретирует, учитывая весь социокультурный контекст эпохи, те ценности, которые носят общечеловеческий и индивидуальный характер, преломляя их через свое миропонимание и мироощущение, импровизируя и рассуждая. Поэтому философия является интегральной формой интерпретации, осуществляемой на уровне самосознания всей общечеловеческой культуры. Это особая герменевтическая деятельность, ищущая, находящая и конструирующая смыслы бытия и человеческого существования.

Таким образом, популярность постмодернизма заключается в том, что он оказался на стыке тектонических сдвигов, происходящих в человеческой культуре и, как это ни парадоксально, может стать тем мостиком, который будет нас связывать со старой традиционной культурой. Именно поэтому он привлекателен и моден, а значит, широко распространен, даже без понимания его сущности, что и позволяет на современном этапе считать его частью поп-культуры и даже, в определенном смысле, ее самовыражением, то есть симуляцией философии как таковой. Он адекватен современному состоянию культуры, которое мы описали выше. Это типичный пример альтернативной концепции, которая неизбежна для современной стадии культуры.

Ю. П. Зинченко

Виртуальная реальность в экспериментальной психологии:

квопросу о методологии1

Вмае 1963 г. А. Сазерленд на конференции по компьютерным технологиям Spring Joint Computer Conference представил доклад, посвященный графическому человекомашинному интерфейсу, а в 1965 г. на Конгрессе Международной федерации по обработке информации (IFIP, International Federation for Information Processing) сформулировал концепцию, которую мы называем виртуальной реальностью – ВР (более полно концепция представлена в поздней работе Сазерленда2). В 1968 г. А. Сазерленд представил установку, которая демонстрировала идею виртуальной реальности. Однако все компоненты этой установки, включая один из первых шлемов виртуальной реальности, были столь примитивны, что о реальном ее применении оставалось только мечтать.

В1994 г. один из идеологов систем виртуальной концепции Ф. Брукс в докладе «Что реально в виртуальной реальности?» заявил о том, что технология виртуальной реальности понемногу работает и можно сказать, что ВР действительно стала реальностью: «Не думайте об этой штуке как об экране, думайте о ней как об окне, через которое вы видите виртуальный мир. Задача компьютерной графики – построить такой виртуальный мир, который реально выглядит, реально звучит,

1 Исследование выполнено при поддержке РФФИ в рамках проекта № 09-06-00421-а «Методологические основы использования виртуальной реальности в психологии».

2 Sutherland, I. E. Computer Displays // Scientific American. – 1970. – 222 (6). – Р. 57–81.

Ю.П. Зинченко • Виртуальная реальность

вэкспериментальной психологии: к вопросу о методологии

Одним из родоначальников научного и практического рассмотрения ВР-технологии по праву признан американский специалист в области информационных технологий, а также музыкант и бизнесмен Д. Ланье. Он «первый начал реализовывать симуляторы реального времени для хирургических операций и телехирургии и стоял у истоков внедрения визуального программирования. Он – пионер в области коммерческого продвижения идей виртуальной реальности»4. Сообщается также, что Джарон Ланье в 1984 г. создал компанию Visual Programming Language Research, Inc (VPLR), где сконструировал модельную систему виртуальной реальности, состоящую из телевизионных дисплеев малого размера (они надевались на голову) и перчаток, от которых шли провода, предназначенные для того, чтобы манипули-

3 Brooks, Jr. F. P. Is There any Real Virtue in Virtual Reality? Public lecture co-sponsored by the Royal Academy of Engineering and the British Computer Society, 1994, November 30, London.

4 Частиков А. Архитекторы компьютерного мира. – СПб: БХВ-Петербург, 2002. – С. 350.

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

60ровать виртуальными объектами в электронном пространстве. Д. Ланье «рассматривал будущее как винегрет возможностей…»5.

Совершенствование характеристик оборудования, предназначенного для систем виртуальной реальности, а также промышленное (не лабораторное) производство такого оборудования позволило в конце XX и начале XXI века приступить к использованию технологий виртуальной реальности для медико-биологических и психологических исследований. Появились новые системы шлемов виртуальной реальности

сусовершенствованными характеристиками по пространственному и временному разрешению. Шлем виртуальной реальности представляет собой два маленьких дисплея, укрепленных таким образом, что дисплеи находятся прямо перед глазами наблюдателя. На дисплеи подаются два различных изображения одного и того же объекта. Зрительная система объединяет эти изображения в единый трехмерный образ. В виртуальном мире можно не только наблюдать, но и воздействовать на виртуальные объекты: можно, например, сдвинуть или изменить объект, обойти его и рассмотреть со всех сторон, даже дотронуться до него. Для манипуляций

свиртуальными объектами используются входные устройства. Традиционные входные устройства – джойстики, клавиатуры и «мыши» – сейчас заменяются перчаткой, сенсорные датчики которой реагируют не только на положение, но и на форму и изгибы руки. Наблюдатель может видеть в виртуальном мире отображение своей руки, ее движение, ее контакты с виртуальными объектами. И у перчатки, и у шлема есть следящие устройства, которые наблюдают за движениями наблюдателя и передают информацию мощному компьютеру, который пересчитывает изображения на дисплеи в зависимости от положения наблюдателя в виртуальной среде.

Огромный толчок развитию проекционных систем дала технология CAVE (Cave Automatic Virtual Environment), соз-

5 Частиков А. Указ. соч. – С. 354.