Levi-Bryul_L_Pervobytny_mentalitet_SPb__2002

nii считается виновным и должен заплатить большой штраф»28. У бангала на верхнем Конго трое молодых людей, обвиненных в воров­ стве, с негодованием отвергают обвинение. «Срубают три молодых банановых дерева — каждое из них представляет одного юношу — и мл середину каждого оставшегося в земле пня выдавливают сок мокупгу. Обычно у срубленного таким образом банана через несколько члсов в центре пня появляется новыйросток. Если на следующий день ил одном из пней не окажется побега, то юноша, которого представля­ етэтот банан, считается виновным; если же два из них или все три пня не дадут побега, то виновными считают двоих или всех троих юно­ шей... Сок мокунгу вреден для глаз, и потому из жалости глаза юношей заменяют глазами бананового дерева»29. «У негров сонго в делах, связанных с воровством, совершают испытание ядом, и это испыта­ ние чаще всего проводится на детях или собаках. Противные стороны (жалобщик и ответчик вместе со своими друзьями) предстают перед судом, а беспристрастный «доктор» дает одинаковые дозы мбамбу каждому из представителей сторон. Спорящие делятся на два лагеря, а «бойцы» выступают на середину и становятся друг против друга. Им подносят питье и заставляют его выпить, если необходимо — то и силой. Тогда оба лагеря принимаются хором кричать: «Моя собака живет, а твоя подыхает!»; или же: «Твой ребенок умирает, а мой жив». Этот спектакль, производящий ужасный шум, длится до тех пор, пока не начинает действовать яд. В случае если нет результата, дозу дают снова, один или два раза. Изрыгнувший яд первым выиг­ рал. Если же раньше один из спорящих падает в конвульсиях, он проиграл. Трупов на земли почти никогда не остается, потому что доза яда слишком слаба»30.

Можно было бы привести множество аналогичных примеров, взя­ тых как в тех же африканских обществах, так и в иных местах. Есть одно исключение (особенно когда дело касается вождей): замещение допускается, лишь если речь идет либо о не очень серьезных проступ­ ках, незначительных кражах, злословии и т.п., либо о предваритель­ ных испытаниях с целью узнать, нужно ли прибегать к таким, кото­ рые могут оказаться смертельными. Так, например, у баротсе: «Вот каким образом обнаруживают колдуна. Три недели назад в одной из деревень умер человек. А ведь, по их понятиям, человек никогда не может умереть, если только его не убивают или не заколдовывают. «Я узнаю, — сказал себе брат покойного, — кто убил моего брата; должно быть, мой старший брат». Он берет четыре-пять кур, дает им яд и говорит: «Если вы умрете, куры, то это значит, что мой старший брат

189

убил моего второго брата. Если яд не причинит вам никакого вреда, то мойбрат невиновен и мойдругой брат просто умер...» Естественно, все куры подохли, а обвиняемого заставили предстать перед вождя­ ми»31. Последние подвергли его ордалии, в которой ему не разрешили заменить себя.

Вместе с тем гадательные действия, которыми являются ордалии независимо от того, проводятся ли они на самом обвиняемом или на рабе, ребенке, собаке, петухе, которые представляют его, всегда име­ ют одинаковое значение в силу установившейся между обвиняемым и тем, кто его заменяет, сопричастности. Итак, необходимо, чтобы в тех случаях, когда в разрешении заменить себя отказано, ордалия, кроме своей гадательной функции, имела бы еще и другую цель, которая может быть достигнута, только если эта ордалия проводится на самой личности обвиняемого.

В действительности те, кому не позволяется передавать полномо­ чия на испытание, почти всегда оказываются обвиняемыми в колдов­ стве, и считается необходимым, чтобы они лично подверглись орда­ лии. В таких случаях, согласно многочисленным и определенным свидетельствам, ее цель — не только выявить, виновен или нет обви­ няемый. У нее есть и иная функция, не менее важная, чем первая: она должна победить и уничтожить сидящее в колдуне зловредное нача­ ло, которое и есть истинная причина всех его преступлений. Именно поэтому, даже когда колдун обнаружен, осужден, даже когда он при­ знался, необходимость проведения ордалии не становится меньше. Ведь если бы речь шла только о том, чтобы обрести уверенность, если бы эта процедура была чисто гадательной, то с этого момента она была бы лишена смысла. Тем не менее ее продолжают считать необ­ ходимой: следовательно, причина в том, что недостаточно лишь изба­ виться от колдуна. Столь же, если не более, важно обнаружить и уничтожить вредоносное начало, орудием которого колдун является. Кингсли хорошо подметила эту необходимость: «Закон, — пишет она — требует того, чтобы эти испытания проводились всегда до исполнения приговора. В этом скрыто любопытное обстоятельство, а именно: дух ордалии рассматривается как обладающий силой поко­ рять и уничтожать злых духов, которых колдун толкнул на их смер­ тельное дело. Человеческие существа способны и сами справиться с колдунами и погубить их самым решительным образом. Однако для того, чтобы добраться до обитающего в колдуне духа, нужна спиритуальная поддержка. В противном случае этот дух ускользнет и станет продолжать свои злодейства даже после смерти своего хозяина»32.

190

Вот эту-то духовную поддержку и обеспечивает ордалия. Она об­ ладает мистической силой, воздействующей на заключенное в колду- м('.вредоносное начало и ставящей его в такое состояние, когда оно не может навредить. Со своей стороны, Нассау, который долгое время жил в том же районе Конго, где вела исследования мисс Кингсли, пишет: «Предполагают, что сам отвар почти что обладает свойством проникать..., свойством преследовать, подобно полицейскому агенту,

иразличных органах тела бродящий в них колдовской дух и в конце концов, как полагают, находить его и уничтожать»33. Уже в XVII в.

итальянские миссионеры заметили, что все происходит так, как если |)ы этот яд выполнял специальную доверенную ему миссию. «Жрец приказывает этому питью (как если бы он обладал сверхчеловечес­ кой властью) не останавливаться, если обвиняемый добропорядоч­ ный человек, в его желудке, а немедленно выйти из него, не сделав ему ничего плохого; но, если он виновен, причинить ему смерть, которую он заслужил»34.

Наличие этого злого начала у какого-нибудь человека является ужасной и постоянной угрозой и для его близких, и для социальной группы, частью которой он является. Как только кто-то заподозрен в том, что скрывает в себе зловредное начало, кем бы он ни был, какую Пы ни питали к нему до этого любовь, он должен выпить яд. Это вопрос общественного блага. Он не терпит отлагательства. Отсюда иногда и трагические ситуации. «Вождь потерял одну из своих жен. Спустя некоторое время на сына другой жены, вышедшего из дома среди ночи, напал леопард и у самых дверей дома, куда он бегом возвращался, схватил его за ногу. Ребенок получил серьезную рану, и его мать вынудила Матопе (вождя) прибегнуть к обычным методам обнаружения колдовства: результат всего этого был таков, что соб­ ственная мать Матопе была объявлена колдуньей! Мы были очень огорчены за эту бедную женщину. Она жила в другой деревне, отде­ ленной от деревни ее сына рекой... Она любила смеяться и шутить, но такой приговор превратил ее в объект страха и отвращения. Ее избе­ гали все туземцы, и жизнь стала для нее в тягость. Мы сделали для нее все что могли: поднесли ей подарки, пригласили ее навестить нас и предупредили, чтобы она не пила отравленной чаши. Мы заставили вождя ее деревни обещать нам, что ей не дадут этой чаши. Таким образом, мы добились отсрочки и воспользовались ею, чтобы пого­ ворить об этом деле с Капеуи, главойстраны, который был ее братом, и он обещал употребить все свое влияние в ее пользу. Ее сын был обычно очень удачлив на охоте. В течение всего срока ее ареста ему

191

нельзя было ходить на охоту. Суеверие его было сильнейшим. В то же время мать стремилась уничтожить колдовство, парализовавшее ее сына: ведь она была так убеждена в своей невиновности! Она выпила яд и умерла. Такой дорогой ценойбыла куплена свобода сына. Теперь он снова смог заняться охотой на дичь»35.

Неужели возможно, спросили бы мы, чтобы мать этого вождя захотела смерти жены своего сына и чтобы она «отдала» леопарду собственного внука? Однако туземец представляет себе вероятности не так, как мы. По его мнению, двойное несчастье, постигшее вождя в столь небольшой промежуток времени, не может быть случайным. Смерть молодой женщины уже была подозрительной; леопард же, напавший на ребенка, конечно, не был обычным животным: он дей­ ствовал по распоряжению колдуна или был одушевлен его духом, или это был леопард-колдун, то есть связанный с колдуном тесной сопри­ частностью, не позволяющей уже отличить одного от другого. Требуя найти колдуна, мать раненого малыша лишь выражала общее чув­ ство. Совершается испытание: оно указывает на собственную мать вождя, но обвинение не кажется столь неправдоподобным, каким оно показалось бы нам. В этих обществах подозрения часто падают снача­ ла на непосредственное окружение или на близких того, кто был околдован. (Именно это имело место в описанном миссионером Жалла случае, который мы только что привели, когда был обвинен брат жертвы.) Самое невероятное обвинение встречается с доверием, по­ тому что ордалия непогрешима, а с другой стороны, о наличии зло­ вредного начала может быть неизвестно даже тому, в ком оно обита­ ет. С этого момента несчастная стала вроде зачумленной, от нее бежа­ ли с большим страхом, чем если бы она распространяла вокруг себя заразную болезнь. Сын ее более не решался выходить на охоту из страха, как бы из-за матери с ним, его женой и ребенком не случилось несчастье. Необходимо, следовательно, было провести ордалию, и ее провели, несмотря на усилия миссионера. Если бы обвиняемая оста­ лась невредима, колдуна стали бы искать в ином месте. Она умерла. Это одновременно и доказательство того, что подозрения были обо­ снованы, и конец тревоги, в которой пребывала деревня. Ордалия обнаружила и уничтожила зловредное начало. Попутно она убила и женщину, но разве могло быть иначе?

Тем не менее, вероятно, существуют и такие способы поразить это начало и вывести его из вредоносного состояния, которые не приво­ дят к гибели того, в ком оно сокрыто, особенно если он невольный его носитель и даже не подозревает об этом. Уикс отметил такое пред-

192

( тавление среди бангала, которые допускают, что присутствие в комнибудь зловредного начала не обязательно превращает его в винов­ ного. Его подвергают ордалии, но так, чтобы избавиться от этого начала, сохранив человеку жизнь. «Кто пользуется смертью отца или брата к своей выгоде? Сын или другой брат. Следовательно, если заболел отец, то подозрения ложатся на сына, и, исчерпав все способы изгнать болезнь, отец в качестве последнего средства подвергнет сво­ его сына ордалии с дозой слишком слабой, чтобы убить его. Если сын изрыгнет яд, он невиновен: он это доказал определенно, и ему не делают ничего плохого. Если же он яда не изрыгает, если он тупеет и столбенеет, то это означает, что он просто медиум, которым пользу­ ются оккультные силы для воздействия на его отца; доза яда очистит (‘го организм от этих сил, и поскольку они более не смогут использо­ вать его в качестве медиума, то отец его выздоровеет. С молодым человеком обращаются с самой большой осторожностью до тех пор, пока не исчезнут последствия ордалии, и тогда ему делают предуп­ реждение, чтобы он не позволял больше использовать свое тело та­ ким образом. Ему возвращают свободу, а товарищи его в деревне смотрят на него с таким же любопытством, как у нас они смотрят на школьника, вышедшего из больницы после перелома ноги. Оправда­ ние молодого человека — и все с этим согласны — состоит в том, что он был одержим зловредным началом (witchcraft), не зная об этом»36.

Уикс даже пишет: «На человека, объявленного виновным, не пада­ ет никакого позора, так как можно носить в себе зловредное начало, не подозревая об этом»37.

Тем не менее трудно представить себе, чтобы вызываемый этим началом ужас не распространялся и на того, кто его носит. В таких, очень редких, случаях, когда позор в собственном смысле слова не покрывает несчастного, он все же становится объектом страха и по­ чти неизбежно — ненависти. Сохраняя жизнь молодому человеку, о котором шла речь в вышеприведенном наблюдении, ему делают серь­ езное предупреждение, весьма напоминающее угрозу. Пусть только его отец снова заболеет, а лекарства не окажут действия — сын вновь подвергнется ордалии, но на этот раз порция яда будет решающей.

Бангала верят в то, что, изгнанное из одного человека, зловредное начало может по воле первого и под воздействием ордалии войти в другого. Об этом свидетельствует следующий факт. «Мне стало изве­ стно, — пишет Уикс, — о случае с одним мальчишкой, которому дядя однажды дал оплеуху. Ребенок повернулся и сказал: «Я тебя закол­ дую». Вскоре после этого дядя заболел и не поправлялся, несмотря ни

193

на лекарства, ни на нгангу («доктора»). В конце концов он подверг мальчика ордалии ядом. Тот не изрыгнул его и был объявлен винов­ ным в том, что заколдовал своего дядю, и тот сильно его наказал. (Доза была слишком слабой, чтобы подвергнуть ребенка опасности.) Кроме того, он потребовал от отца ребенка возмещения в размере двухсот медных прутков, чтобы заплатить нганге, который давал яд,

инаучить ребенка не трогать людей. Этот дядя взял себе новую жену;

утой был младший брат, посещавший мою школу. Однажды этот дядя пришел и потребовал у меня этого мальчишку, чтобы подверг­ нуть его ордалии. Я отказался выдать ребенка на такое дело и доба­ вил: «А впрочем, он и не из вашей семье». (Я еще не знал о недавней женитьбе.) «Э, нет, — возразил мужчина, — я женился на его сестре,

ион сейчас околдовывает меня с помощью своей сестры, являющейся моей женой. Мой племянник, выпивший яд некоторое время назад, сказал, что он передал зловредное начало моему юному шурину». Отсюда следует, что злоймальчишка может сказать, будто он передал свое колдовство (witchcraft) другому молодому человеку, и таким об­ разом навлечь на него самые серьезные неприятности»38.

Всоседнем районе, населенном балобо, в наличии вредоносного начала в теле колдуна убеждаются с помощью вскрытия трупа. Мис­ сионер Гренфелл пишет: «Мы очень хорошо знали человека, который только что был убит за преступление, за колдовство... Его родные подняли после его смерти страшный крик, потому что обвиняющему не удалось обнаружить зловредное начало (witch), то есть определен­ ный нарост на кишке, который считается безошибочным признаком. На этот раз не смогли обнаружить ни малейших его следов, и с бедня­ ги сняли обвинение в колдовстве»39.

Бентли самолично видел туземцев, которые занимались рассече­ нием трупа с целью найти там орган, который, по их мнению, доказал бы, что этот человек был при жизни колдуном40. Такая практика весьма распространена. Мисс Кингсли тоже встречалась с ней. «Во многих дистриктах юго-западного побережья и среднего Конго есть обычай вскрывать труп, когда человек умирает так, что его смерть не поддается объяснению, то есть без излияния крови. Иногда это по­ зволяет обнаружить путь, которым следовало внутри своей жертвы зловредное начало; обычно, как мне сообщали, оно пожирает легкие.

Вдругих случаях вскрытие обнаруживает само это начало и показы­ вает, что покойный носил его в себе, одним словом, что он был колдуном»41.

194

Без сомнения, речь здесь не идет о вскрытиях, следующих за орда­ лией. Тем не менее смерть случилась при подозрительных обстоя­ тельствах. В последнем приведенном случае вскрытие трупа как раз и показывает, что именно искали туземцы, которых видел Бентли. Точ­ но так же «кангве, — сообщает Тессман, — способны представить себе начало лишь в виде тела или даже какого-нибудь живого существа: зловредное начало, которое они называют эву, имеет вид животного. ( )тсюда и их «научный» способ доказать, был или не был данный человек колдуном. В первом случае эву находится там [в нем], во итором — нет. Это доказательство они получают благодаря узаконен­ ному вскрытию»42.У бангала, тех самых, рядом с которыми жил Уикс, «слово икунду трудно перевести. Это нечто вроде оккультной силы, которой обладает какой-либо человек; однако — любопытный факт — материальные следы ее можно обнаружить после смерти ее обладате­ ля. Никогда не присутствовав при такого рода действии, я расспраши­ вал туземцев о материальной природе икунду, и мне показалось, что икундудолжна быть представлена в виде камней в мочевом и желчном пузырях или же в почках»43.

Наконец, в бельгийском Конго у азанде Ютеро встретил то, что можно было бы назвать теорией зловредного начала и представляю­ щего его физического признака, причем четко отделить их друг от /[руга затруднительно.

«Эламанго является любой туземец, который обладает манго. Это последнее название дают любой деформации органа. Деформация желудка совершенно определенно рассматривается как признак суще­ ствования манго. Таким образом, туземцы называют манго рубец, сычуг и книжку* [2-й, 3-й и 4-й желудок] желудка жвачных живот­ ных. Обычно, утверждают они, манго находится недалеко от желудка, гам, где начинается кишечник, и представляет собой нарост ткани; у некоторых животных есть два нароста.

Манго дает своему обладателю способность использовать колдов­ ство. Поэтому эламанго считается зловредным существом. Он пользу­ ется, как считают азанде, сверхъестественной силой; он может сгла­ зить, причинить смерть, вызвать несчастные случаи... Обладатели манго хорошо видят даже в самые темные ночи, способны без шума входить в хижины, чтобы погрузить их обитателей в глубочайший сон... Они также могут снять свое колдовство и таким образом исце­ лить тех людей, которых они хотели умертвить. Чтобы принудить их использовать эту свою способность, люди угрожают расправиться с эламанго в случае, если их жертва, заболев, умрет»44. Одним словом,

195

это колдуны. Только что перечисленные способности — как раз те, которыми коллективные представления туземцев наделяют этих зло­ умышленников.

«Любой туземец, которого подозревают, что он эламанго, должен подвергнуться испытанию бенгетом. Бенгет — это яд, извлекаемый ш корня одного ядовитого дерева. Добытая жидкость служит для составления яда, который дают курам или людям. Это — пророчество, испытание, без которого вождь никогда ничего не предпримет ни для себя лично, ни для своей семьи, ни для своего народа. Можно сказать, что у азанде бенгет управляет всеми общественными и личными дела­ ми, такими, как объявление войны, организация военных походов, заключение мира, устройство деревень и плантаций, отношения меж­ ду деревнями, путешествия, перемещения; с ним также советуются относительно браков, рождений, смертей, по поводу продажи и купли рабов, охоты и рыбной ловли и т.п. Бенгет сразу разрешает все слож­ ности, и каждый подчиняется случайности его решений, будучи убеж­ ден в непогрешимости этого оракула в любом деле».

Бенгет, следовательно, сумеет обнаружить манго, невидимое, но находящееся в теле эламанго, а кроме того, у него достанет силы и подавить его. Ютеро добавляет: «Испытание, которому подвергают кур, в большинстве случаев считается достаточным, но когда какогонибудь туземца обвиняют в том, что он эламанго, то он должен при­ нять яд лично, для того чтобы его невиновность стала явной». Эф­ фективность яда проверяется сначала на курице или собаке; живот­ ное должно погибнуть. Затем предписанную дозу принимает обвиня­ емый, а зачастую то же самое совершает и обвиняющий, чтобы дока­ зать свою абсолютную уверенность в обоснованности своих слов. Тот из двоих, который умрет, виновен в том, в чем его обвиняют, если это обвиняемый, или в клевете, если речь идет об обвинителе.

«Если туземец, заподозренный в том, что он эламанго, отказывает­ ся пройти испытание бенгетом, значит, он признает себя виновным. Вся деревня принудит его выпить яд, напоминая при этом о непогре­ шимости оракула. Очень часто сами обвиняемые предлагают подвер­ гнуться испытанию, если обвиняющий их, невзирая на их опроверже­ ния, не признает немедленно своей ошибки.

При связанных с манго обвинениях недостаточно, чтобы обвинен­ ный после принятия яда умер: надо еще, чтобы вскрытие обнаружило в теле умершего наличие манго. Если манго не обнаружено, обвиняю­ щий должен выплатить родственникам своей жертвы возмещение в виде женщины и, сверх того, определенного количества копий»45.

196

Можно подумать, что обвиняющий мог бы защищаться, ссылаясь ил то, что обвиненный был убит ядом. Но ведь если бенгет непогре­ шим, то как мог умереть невинный? Умерший может быть лишь мни­ мо невиновным: отсутствие манго, которое, конечно, объясняется неведомой причиной, не в состоянии заставить сомневаться в бенге- /пс. Впрочем, обвиняющий и не защищает себя таким образом, он нризнает, что оказался не прав. Все это означает, что смерти обвинен­ ного недостаточно, чтобы полностью обнаружить его вину, и что

.панде не представляют себе колдовства без наличия в теле манго. Манго — это не только признак, манго — это реальность и суть46.

Наконец, у азанде в некоторых случаях ордалия может быть осу­ ществлена путем передачи полномочий, но только тогда, когда сын заменяет отца или дочь — мать, и именно потому, что цель испыта­ ния — скорее поразить зловредное начало, чем умертвить носящего его человека. «Туземец, обвиненный в наличии манго, не обязан лич­ но подвергнуться испытанию бенгетом. Он может заменить себя сы­ ном, как и мать может заменить себя дочерью, потому что манго передается по наследству по линии пола, то есть от отца к сыну и от матери к дочери. Случается также, что туземцы, обвиненные в том, что являются эламанго, не ждут, пока подвергнутся испытанию; под давлением гнева [окружающих] они убивают одного из своих детей, чтобы путем его вскрытия доказать собственную невиновность»47.

Совсем недалеко от этих мест, у абабуа, «элимба в точности соот­ ветствует манго у азанде»48. Те же обвинения, те же испытания, те же проверки путем вскрытия, та же передача по наследству. «Если вскры­ тие не обнаруживает наличия элимбы в теле умершего в результате ордалии обвиненного, то друзья последнего берутся за оружие, и родственники жертвы убивают обвинителя. Однако иногда обвиняю­ щий спасает свою жизнь, выплачивая возмещение за убийство, а кро­ ме того, еще и другое, за ложное обвинение в [наличии] элимбы». Впрочем, абабуа идут дальше своих соседей. У них «вскрывают живот каждому умершему с целью показать всем, что у него не было элимбы и что, следовательно, ее нет и у его предков и потомков»49. Эта предо­ сторожность должна была бы сделать ненужными некоторые орда­ лии, по крайней мере тогда, когда вскрытие дает отрицательный ре­ зультат. Однако она вызывает новые ордалии и, может быть, даже более многочисленные, если элимба обнаружена в теле покойного.

Мансфельд был свидетелем аналогичных ордалий в Камеруне. Он особо отмечает, что они имеют целью одновременно и обнаружить колдуна, и вывести из вредоносного состояния заставляющее его дей­

197

ствовать зловредное начало. У тамошних туземцев это начало — уже не нарост на желудке или в кишечнике, а птица. «Яд, извлеченный ш калабарских бобов, служит для испытания, бесспорно, самого опас ного. Его применяют, когда молва заподозрит кого-нибудь в том, что в его теле находится «злой дух» в виде птицы и что он таким способом убил своего ближнего или имел намерение убить его. Этой птицей является сова, которая помещается, видимо, в области сердца и обла дает способностью ночью покидать тело и отправляться сосать кровь человека. Итак, если Оджонк обвинен в том, что держит в своем сердце духа-колдуна, то есть в данном случае злобную птицу, и подо­ зревается в том, что он — виновник смерти Аджока, то нужно будет, чтобы он перед всеми собравшимися жителями деревни выпил яд, извлеченный из калабарских бобов. Если он изрыгнет его, он невино­ вен; если он его не изрыгнет, то умрет под действием яда, убивающего сразу и злобную птицу, и того, кто обладает ею»50.

IV

Совокупность этих фактов позволяет заключить: ордалия ядом, применяющаяся в связанных с колдовством процессах, столь частых во многих африканских обществах, является мистическим действием, аналогичным гаданию, и имеет целью одновременно и обнаружить колдуна, и убить его, и уничтожить заключенное в нем зловредное начало. Она, следовательно, не имеет ничего общего с «Божьим су­ дом». Майнхоф по этому поводу сделал следующее замечание. «На­ сколько мне известно, африканец нигде прямо не связывает с Богом результат ордалии; он приписывает его магическим силам применен­ ного колдовства, от которого виновный погибает, в то время как невинный выходит невредимым». В примечании он добавляет: «Без сомнения, ордалия, как и всякая вещь, в конечном счете является даром божьим, однако она действует самостоятельно (selbstàndig) и независимо, подобно «лекарству», так, что о вмешательстве Бога не возникает и мысли»51, — если вообще можно, добавлю я, говорить о Боге, когда речь идет о племенах верхнего Конго или даже о боль­ шинстве племен экваториальной и южной Африки.

Истолкованное таким образом, понятие об этой ордалии, в свою очередь, проясняет и понятие о колдовстве, занимающем столь важ­ ное место в коллективных представлениях этих племен. Оно показы­ вает, откуда проистекает злонамеренность этих колдунов, внушаю­ щих такой страх и ужас. Сила этих чувств столь велика, что, как

198