Комбинированный террор

Зачастую террор приобретает смешанные характеристики. Становится как бы комбинированным. Как правило, наиболее рационально в терроре сочетаются пропагандистские и политико-репрессивные функции. К примеру, какой-либо известный политический деятель или телевизионный обозреватель может не просто являть собой ценное звено в политической или пропагандистской структуре аппарата власти, но и быть при этом яро ненавидимым в широких общественных кругах (как то: Чубайс, Познер, Политковская, Абрамович и т.п.) Естественно, что устранение такого персонажа не только нанесет определенный ущерб государственной структуре, но и будет одобрительно воспринято в народных массах, что только укрепит позитивный имидж революционного Движения.

 

Материальное обеспечение революции

Отдельно стоит оговорить проблему материально-технического обеспечения революции. Совершенно понятно, что национальная борьба не может долгое время опираться на скудные трудовые доходы ее активистов. Такое откровенно слабое финансирование приемлемо лишь на начальном этапе развития антигосударственного террора. Укомплектовать небольшую диверсионную группу необходимым вооружением и техническими средствами на скромную зарплату ее участников еще вполне возможно. Однако постепенное раскручивание маховика революционного насилия неизбежно потребует все больших и больших материальных затрат, обеспечить которые будет способен лишь налаженный механизм экспроприаций.

Вообще современные российские реалии таковы, что любые другие формы финансирования национально-освободительной борьбы представляются фактически неосуществимыми. Ведь благодаря деструктивной политике либеральных властей, практически все основные денежные потоки государства и ключевые экономические сферы его общественной жизни оказались оккупироваными узким кругом антинациональных элементов, как правило, даже этнически чуждых всему остальному населению страны (особенно если речь идет о крупном предпринимательстве). В то же время, униженное и притесняемое русское большинство на сегодняшний день по сути дела отстранено от управленческих функций не только в администрировании, но и в бизнес-сфере. То есть возможности серьезного спонсирования революции со стороны сочувствующих меценатов (по принципу исламского джихада или даже некоторых европейских право-радикалов) заведомо исключены. Такое развитие событий теоретически может иметь место лишь на конечной стадии политического террора, непосредственно предшествующей самому государственному перевороту. А именно тогда, когда очевидная шаткость полицейского режима в стране заставит представителей крупного и среднего капитала искать взаимопонимания с лидерами будущей национальной элиты. До тех же пор, все бремя материального обеспечения ложится целиком на активистов самого революционного Движения.

Поэтому наиболее перспективным механизмом финансирования партизанской борьбы была и остается экспроприация. Иными словами вынужденное изъятие у государства и частных лиц материальных ценностей и предметов технического обеспечения, необходимых революции. Это может выражаться в ограблениях банков, пунктов обмена валюты, ювелирных магазинов; насильственных отъемах оружия и спецтехники у представителей репрессивных структур; похищениях с армейских и гражданских складов – одним словом в любых формах криминального приобретения собственности. Помимо непосредственных актов изъятия тех или иных ценностей, в интересах революции допускаются любые виды уголовного бизнеса, не противоречащего ее основным моральным принципам. А именно мошенничество, вымогательство, торговля оружием и т.д.

Следует отметить, что при осуществлении актов экспроприации, соратникам национально-освободительного Движения крайне важно осознавать не только их насущную необходимость, но и этическую приемлемость. Речь идет о выработке своего рода революционного мышления. Совершенно понятно, что перед антинациональной и откровенно преступной властью у оппозиционеров не должно быть никаких излишних сдерживающих норм (как то законопослушность, добропорядочность, честность и т.п.) Либеральный режим в России на протяжении 13 лет непрерывно грабил, обманывал и истреблял свой народ. А потому, если в высших интересах нации революционеру самому необходимо будет украсть, ограбить или убить, то он, не раздумывая, обязан будет сделать это. Ибо все, что идет на благо общему делу борьбы – законно, морально и объективно оправданно.

Единственное, что следовало оговорить, так это крайнюю нежелательность проведения экспроприаций среди потенциально дружественного гражданского населения. То есть среди коренных жителей России, составляющих низшие и средние социальные слои. Основное бремя содержания революции должно обрушиваться на государственные структуры, крупный бизнес и представленный антинациональными элементами частный сектор (инородцы, политические противники, секс-меньшинства).

Также стоит отметить недопустимость участия в деструктивных и заведомо аморальных видах преступного бизнеса. Например, в торговле наркотиками, киднэппинге или сексуальном изврате. Очевидно, что революция в белых перчатках не делается. Однако уровень ее криминализации всегда должен соотносится с ее основными задачами, а не противоречить им. Кроме того, не стоит забывать о необходимости сохранения позитивного имиджа Движения в глазах обывателей, что может еще увязываться с обычным криминалом, но никак не сочетается с наркобизнесом или покрыванием какой-нибудь гей-проституции.

В остальном же экспроприации и финансовый криминал являются не только наиболее эффективным механизмом материального обеспечения национально-освободительной борьбы, но и способны выполнять функции дестабилизирующего и пропагандистского террора. Направленные против государства акты экспроприаций в состоянии серьезно повредить его экономическому благополучию. А непрекращающиеся грабежи и вымогательства в среде инородцев или богачей помимо материальной выгоды неизбежно будут вызывать одобрение и даже подражание в широких народных кругах, сочувствующих революции.