Учение о бытии

«Чистое бытие», ничто, становление. Учение о бытии начинается с понятия«чистое бытие», которое, есте- ственно, было первым и во всей системе понятий на- уки логики. Такой исходный пункт гегелевской логики вызвал острую критику со стороны многих идеали- стов, считавших единственно правильным начинать философскую систему с мыслящего субъекта, созна- ния, «я». Дело осложнялось тем, что финалом «Фено- менологии духа», которую Гегель характеризовал как обоснование исходного пункта науки логики, было «абсолютное знание». В большой логике Гегель на- стойчиво, но безуспешно, пытался показать, что «аб- солютное знание», «сливаясь в единство», предстает «простой непосредственностью», а «в своем истинном выражении простая непосредственность есть... чистое бытие»(95. 1. 126). В малой логике Гегель уже не пы- тался этого доказать, а исходил из соображения, что «чистое», лишенное всякой определенности бытие это в содержательном отношениисамое бедное понятие и потому именно с него следует начинать построение системы понятий, каждое из которых содержательнее предыдущего и которые в совокупности образуют всеобъемлющую содержательность развитой логиче- ской идеи. Признавая «чистое бытие» самым аб- страктным понятием, Гегель подчеркивал, что«разви- тие логической идеи оказываетсядвижением от абстрактного к конкретному...» (96, 1. 218). Тем самым формулировался один из фундаментальных принципов гегелевской философии. Он многозначен, и наряду с богатством диалектического содержания ему присуща также идеалистическая мистификация процесса развития. В рассматриваемом контексте принцип движения от абстрактного к конкретному вы- ражает идеалистическое решение основного вопроса философии и используется для обоснования этого решения.

Понятие «чистое бытие» выступало в науке логики как первичное по отношению к понятию «наличное бытие», обозначающему качественно определенное бытие природных вещей. Основная мысль начальных параграфов учения о бытии— это производность, вто- ричность качественно определенного бытия, причем не только по отношению к «чистому бытию», но даже по

238

отношению к «ничто». «Ничто» — это второе после «чистого бытия» понятие гегелевской системы, харак- теризуемое как антитезис первого понятия. Данный антитезис (как и все другие в сфере бытия) Гегель трактует как результатперехода тезисав свою проти- воположность. «Это чистое бытие,— пишет Гегель,— есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно отрицательное, которое, взятое также непосредствен- но, есть ничто»(96. 1. 220). Аналогичные соображе- ния лежат в основе гегелевского утверждения, что «ничто есть... то же отсутствие определений и, значит, вообще то же, что и чистое бытие». Этот переход «чи- стого бытия» в «ничто» и «ничто» в «чистое бытие» Гегель обозначает понятием«становление», характери- зуя его как «движение непосредственного исчезновения одного в другом...»(95. 1. 140, 141). Хотя Гегель на- зывает «становление» «истиной.» первых двух понятий, все же не оно, а«наличное бытие» рассматривается как их синтез (которому, по гегелевской терминологии, и надлежит называться «истиной» своих тезиса и анти- тезиса), а «становление» лишь опосредствует этот син- тез. Указывая, что «в становлении бытие как тожде- ственное с ничто и ничто как тождественное с бытием суть лишь исчезающие моменты» и что «благодаря своему внутреннему противоречию становление впа- дает(fallt) в единство, в котором оба момента сняты», Гегель заключает, что «результат становления представляет собой... наличное бытие». Гегель уточ- няет, что «наличное бытие есть бытие, имеющее опре- деленность, которая есть непосредственная, или су- щая, определенность, естькачество» (96. 1. 227, 228). Было бы нетрудно показать логическую некоррект- ность большинства перечисленных переходов. Гегель многословно, но неубедительно полемизировал с кри- тиками, считавшими, что антитетическим понятием по отношению к «чистому бытию» является «небытие», а не «ничто». Гегель неубедителен и в попытке опро- вергнуть кантовские соображения о недопустимости использовать в философии понятие «ничто» как бессо- держательное. Не видно, как из перехода «чистого бы- тия» в «ничто» и обратного перехода может возник- нуть качественно определенное бытие: ведь эти тезис и антитезис охарактеризованы как лишенные каких бы то ни было определений. Но в гегелевских рассужде- ниях на рассматриваемую тему имеется и значителъ-

239

ное «рациональное зерно», выявляющееся, когда он связывает их с объективной реальностью. Заявляя, что можно было бы продемонстрировать «единство бытия и ничто на любом примере, во всякой действительной вещи или мысли» и что «нет ничего ни на небе, ни на земле, что не содержало бы в себе и бытие и ничто», Гегель уточнял, что когда «речь заходит о каком-то нечто и действительном», то в них бытие и ничто на- личествуют «в некотором дальнейшем определении и понимаются, например, как положительное и отри- цательное...». Это значит, что в объективном единстве противоположностей, характерном для всего сущего, Гегель видел воплощение провозглашаемого им един- ства бытия и ничто. Фактически же гегелевское утвер- ждение о единстве бытия и ничто явилось идеалисти- чески мистифицированным отражением объективногоединства противоположностей. В «перевернутом» виде данное утверждение формулировало важнейшую диа- лектическую истину. Примечательно, что понимание противоречивого единства всего сущего появляется уже в самом начале гегелевской логики, хотя здесь оно выражено еще недостаточно определенно (особен- но в малой логике). Гегель подчеркивал, что «это единство бытия и ничто раз навсегда лежит в основе как первая истина и составляет стихию всего после- дующего», так что «помимо самого становления все дальнейшие логические определения: наличное бытие, качество, да и вообще все понятия философии служат примерами этого единства»(95. Л143). Достаточно «перевернуть» порядок первых четырех понятий геге- левской логики и начать с «наличного бытия», а указа- ние на единство бытия и ничто понять как выявление диалектической структуры «наличного бытия», как раскрывается «рациональное зерно» соответствующих рассуждений Гегеля. Содержательность понятия «на- личное бытие» обусловлена тем, что в нем оказались отраженными существенные черты объективного бы- тия, хотя Гегелю представлялось, что она является ре- зультатом его «дедукции» понятий.

Речь идет, конечно, не о пассивно-«зеркальном» от- ражении этих черт в сознании Гегеля (они вообще не могут отражаться таким образом в человеческом мыш- лении), а о напряженной работе гегелевской мысли по их выявлению. Как таковая она не представлена в на- уке логики, где выступают лишь ее результаты. Но

240

это именно результаты осмысления Гегелем объектив- ной реальности.

Достаточно отчетливой является в науке логики лишь активность гегелевской мысли в построении си- стемы понятий, в установлении переходов и связей между ними. Придавая понятиям диалектическую «те- кучесть», Гегель, по образному замечанию В. И. Лени- на, «обламывал» их, т. е. весьма энергично устранял их метафизическую «застылость». Этот факт очень ва- жен, поскольку он опровергает идеалистический тезис Гегеля о том, что в науке логики изображено «само- движение» понятий. Свою мыслительную активность при построении системы этих понятий Гегель настоль- ко стремился затушевать, что сформулировал в боль- шой логике установку на совершенно пассивное вос- приятие названного «самодвижения» философом, из- лагающим науку логики: «Не надо делать ничего другого, как рассматривать или, вернее, отстранив всякие размышления, всякие мнения, которых придер- живаются вне этой науки, лишь воспринимать то, что имеется налицо»(95. 1. 126).

Обратим внимание на специфику процессов диалек- тического отрицания и синтеза, ясно проявившуюся уже при характеристике Гегелем рассмотренных на- чальных понятий учения о бытии. Это отрицание тако- во, что понятие, которое переходит в противополож- ное понятие, не исчезает всецело, но в известном смысле сохраняется за счет изменения формы своего существования. По выражению Гегеля, оно переходит не в совершенно иное, а в «свое» иное. Таким обра- зом, диалектическому отрицанию оказывается прису- ща способность сохранения, синтезирования. Неодно- значен, диалектически противоречив и характери- зуемый Гегелем синтез тезиса и антитезиса, поскольку при их слиянии в единство происходит определенное отрицание их: они утрачивают прежнюю самостоя- тельность и включаются в синтезирующее понятие только как«моменты», подчиненные его специфиче- ской целостности, которая представляет собой новоо- бразование, не сводимое к их сумме и к их определен- ностям. Единство уничтожения и сохранения в процес- сах диалектического отрицания и синтеза Гегель обозначил термином«снятие», умело использовав со- ответствующую многозначность этого слова в немец- ком языке (наличие в нем других аналогичных слов,

241

тоже используемых в диалектических философемах Гегеля, трактовалось им как свидетельство глубокой «философичности» этого языка). Единство уничтоже- ния и сохранения было необходимым условием того, что диалектическое движение представало как процесс, в котором постоянно возникает новое и вместе с тем оно включает в себя богатство содержания предше- ствующих ступеней, т. е. как процессразвития. При изучении гегелевской логики В. И. Ленин подчеркнул, что в ней диалектическое отрицание выступает не как «голое», полное отрицание предшествующего, а «как момент связи, как момент развития, с удержанием по- ложительного»(2. 29. 207). Важно, что «снятие», ус- матриваемое Гегелем непосредственно лишь в движе- нии понятий, оказывалось фактически применяемым им и для характеристики диалектического движения в объективной реальности.

Принцип единства логического и исторического и историко-фило- софская концепция Гегеля. Обращение к истории философии, отме- ченное при рассмотрении вводных частей науки логики, играет су- щественную роль и при обосновании положений ее основных разделов. Сформулировав глубокий диалектический принципедин- ства логического и исторического в построении научной системы развивающегося знания, Гегель стремился показать, что в его ло- гике понятия развертываются в основном в такой же последова- тельности, в какой они выступали в историческом развитии фило- софского знания. «В истории философии,—полагал Гегель,—мы находим различные ступени логической идеи в форме выступавших друг за другом философских систем, каждая из которых имеет своей основой особую дефиницию абсолюта»(96. 1. 218).

К достижениям гегелевской концепции процесса исторического развития философских воззрений, получившей детальную разработ- ку в берлинских лекциях, относится трактовка этого процесса как углубляющегося познания действительности в ее существенных определениях. За прихотливым разнообразием философских уче- ний, кажущейся случайностью их возникновения, субъективной окраской их содержания Гегель первым попытался выявить объек- тивную, по сути дела, закономерность истории философии, придав этому вопросу кардинальное значение в деле преобразования эмпи- рической истории философии в научную дисциплину. Гегелю впервые удалось подняться над поверхностным представлением о полном отрицании философских учений при их критическом пре- одолении новыми учениями. Исходя из того, что «каждая философ- ская система, заслуживающая этого названия... есть изображение особенного момента, или особенной ступени, в процессе развития идеи», Гегель считал, что «опровержение философского учения означает... лишь то, что ее предел перейден и ее определенный принцип низведен до идеального момента». По мысли Гегеля, при опровержении философских учений их познавательные достижения не отбрасываются, а в преобразованном виде включаются в содер-

242

жание приходящих им на смену учений как частичные, относи- тельные истины (выявление диалектики абсолютной и относитель- ной истины является одним из крупнейших достижений всего гегелевского учения о познании). Согласно Гегелю, «отношение между более ранними и более поздними философскими системами в общем такое же, как между предшествующими и последующими ступенями логической идеи, а именно последующие ступени содер- жат в себе предшествующие как снятые». Вскрывая несостоятель- ность скептическо-нигилистического взгляда на историю филосо- фии как картину тотального разрушения, являющуюся свидетель- ством бесплодности всевозможных философских построений чело- веческого разума, Гегель указывал, что история философии «должна быть сравниваема в своем результате не с галереей заблу- ждений человеческого духа, а скорее с пантеоном божественных образов», которые «суть различные ступени идеи, как они высту- пают друг за другом в диалектическом развитии». Давняя диалек- тическая мысль Гегеля о том, что для подъема формирующегося человеческого сознания на уровень современной культуры оно дол- жно приобщиться к ее историческим основаниям, конкретизирова- лась указанием на важнейшую роль в этом процессе глубокого зна- ния основных этапов развития философской мысли. В этом смысле Гегель заявлял, что «история философии по своему существенному содержанию имеет дело не с прошедшим, а с вечным и вполне на- личным...»(96. 1.218-219).

Отмечая плодотворность принципов историко-философской концепции Гегеля, надо вместе с тем иметь в виду, что пронизы- вающие ее идеалистические установки влекли за собой существенные искажения реальной истории философской мысли. Идеалистиче- ское истолкование единства логического и исторического на деле вело к тому, что история философии подгонялась под принятый в науке логике порядок системы понятий. Заявив, что «логика начинает с того же, с чего начинает история философии, в подлинном смысле этого слова», Гегель в действительности определил начало философии в соответствии с первым понятием своей логики— «чистым бытием». «Это начало,— утверждал он, — мы находим в элеатской философии, главным образом у Парменида, который понимает абсолютное как бытие и говорит: «Только бытие есть, а небытия нет». Гегель, конечно, знал, что философии элеатов предшествовали в античной культуре учения милетских мыслителей (Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена) и Гераклита, но вследствие материалистической ориентированности этих учений они не вписы- вались в гегелевское понимание начала философии. Учение же Пар- менида о бытии, имеющее идеалистическую тенденцию, вписалось в это понимание. Гегель считал, что «учение Парменида следует рассматривать как начало философии в настоящем смысле слова потому, что философия есть вообще мыслящее познание, а здесь впервые фиксирована чистая мысль и сделана предметом для самой себя»(96. 1. 219).

Невозможность построить свою систему, понятий из одних лишь категорий идеалистических учений побуждала, однако, Гегеля обращаться в поисках исторического обоснования и к категориям материалистических учений. Так, по Гегелю, в истории философии «становлению» как «ступени логической идеи соответствует систе- ма Гераклита»: в форме положения «всё течет» он провозгласил «становление основным определением всего сущего». Гегель считал также, что античная «атомистическая философия образует суще- ственную ступень в историческом развитии идеи», потому что, по

243

его мнению, «принципом этой философии является вообще для-се- бя-бытие в форме многого». Но из учений Гераклита, Демокрита и других философов материалистического направления Гегель пы- тался выхолостить их подлинный мировоззренческий смысл, объ- являя принимаемые ими первоначала бытия идеальными по своей сути.

Относительно учения Демокрита, создавшего первую в антич- ности последовательную систему материалистического миропони- мания, Гегель утверждал, что «атом на деле сам представляет со- бой мысль» и в атомистике, по сути дела, происходит-де «сведение природы к мысли...». Впрочем, эта идеалистическая интерпретация учений названных философов оказывалась столь противоречащей действительности, что Гегель порой «проговаривался» об их под- линном смысле. Например, об ионийских мыслителях Гегель заме- чал (со ссылкой на Аристотеля), что они «не идут дальше рассмо- трения сущности вещей как чего-то материального...» (96. 7. 226, 240, 253).

Попытка редуцировать материалистическую линию в филосо- фии к идеализму и объявить ее как бы несуществующей означает не только игнорирование одного из двух главных философских на- правлений, но и непонимание диалектики развития философской мысли, ее необходимой поляризации (это непонимание тем более разительно, что оно сочетается с большим вниманием Гегеля к вы- явлению диалектических положений в рассматриваемых им фило- софских учениях, и это выявление составляет одно из важнейших достижений его истории философии). В той мере, в какой Гегель все же освещает материалистические учения, они представлены в его истории философии, во-первых, крайне скупо, что контрасти- рует с очень большим вниманием уделяемым им идеалистическим учениям. Гегель, например, посвящает сотни страниц философии Платона, а характеристику философии Демокрита умещает на де- сяти с небольшим страницах. В. И. Ленин иронически заметил по этому поводу, что Гегель относится к Демокриту «как мачеха». Во- вторых, при освещении материалистических учений Гегель «скрадывает», по выражению В. И. Ленина (высказанному в связи с главкой об Эпикуре), их наиболее глубокие положения, примити- визирует их и тем самым принижает их значимость в развитии фи- лософской мысли.

Характерной чертой гегелевских лекций по истории философии является также, с одной стороны, затушевывание иррелигиозных положений, встречающихся в философских учениях, а с другой сто- роны, когда эти положения упоминаются, их дискредитация. Па- раллельно с этим в названных лекциях всячески возвеличиваются и подробно излагаются те положения, которые выдвигались в под- держку религии и в доказательство бытия бога. Здесь гегелевский идеализм выступал очень тесно связанным с религией и всячески поддерживающим веру в бога. Этот аспект гегелевской истории философии вызвал много едких критических замечаний со стороны В. И. Ленина.