7.5. Институциональный подход

к государственному вмешательству

Теоретические исследования подтверждают, что достижение координации поведения взаимозависимых агентов и эффективности – дорогостоящий процесс, сопровождающийся трансформационными и трансакционными издержками. К трансакционным издержкам макроуровня часто относят издержки государственного вмешательства; информационные издержки, необходимые для выбора государственной экономической политики и эффективного ее осуществления; издержки поиска ренты как издержки изменения структуры прав собственности.

Иногда ошибочно сравнивается идеальный рынок без учета трансакционных издержек и реальное государство, несущее эти издержки, или реальный рынок с идеализированным централизованным планированием. В действительности и государственное вмешательство, и рыночные трансакции дорогостоящи, поэтому учитывать нужно трансакционные издержки рыночного распределения ресурсов и трансакционные издержки распределения через государственное вмешательство. Таким образом, «наиболее целесообразной формой нормативного анализа является детальное сравнение относительно специфических организационных альтернатив»³⁶.

Возникает вопрос: может ли государство как один из главных институтов общества достигнуть той же эффективности, что и рынок, но с более низкими издержками? Рассмотрим меры государства в этом направлении.

 установление хорошо определенной системы прав собственности и эффективное приведение ее в исполнение. Это ведет к экономии трансакционных издержек, так как иначе агенты тратили бы значительные ресурсы на решение проблемы внешних эффектов. Законное использование насилия позволяет государству осуществить эти действия наиболее продуктивно;

 уменьшение макроэкономической нестабильности путем управления совокупным спросом. Повышенная макроэкономическая нестабильность приведет агентов с ограниченной рациональностью к дополнительным затратам ресурсов на создание условий, которые будут способствовать рациональным действиям. Примерами таких действий является заключение долгосрочных контрактов, хеджирование, наличие запасов и т.п. Уменьшение нестабильности может привести к уменьшению трансакционных издержек в экономике;

 решение проблем координации действий. Провал координации может происходить из-за недостатка коммуникации или информации, когда принимающий решение индивид не осведомлен о том, к каким выводам пришли другие, или просто не знает возможных способов решения проблем.

Государство может уменьшить трансакционные издержки разными способами. Оно может изменить институциональную структуру общества, обеспечить юридическую основу для организации агентов в широкие организации и уменьшить количество необходимых переговоров. Например, в Скандинавских странах рабочие и предприниматели вовлечены в широкие организации и проводят переговоры в национальном масштабе.

Государство может влиять на систему образования и средства массовой информации, чтобы выработать национальную идеологию или систему ценностей, что поможет уменьшить издержки переговоров и обмена информацией. Считается, что гомогенным обществом, подобным Японии или Корее, легче управлять, чем гетерогенным, подобным Индии. Всем известно, какую важную роль играла единая идеология в Советском Союзе. Государство может обеспечивать фокальную точку (или консенсус), благодаря которой могут быть скоординированы решения. Хороший пример этого – японская и французская практика индикативного планирования, позволяющая видеть ориентиры развития экономики и стимулирующая предпринимателей в направлении достижения заявленных целей.

Информационные издержки могут быть уменьшены путем внесения изменений в организационную структуру бюрократии и систему ценностей, поддерживаемую обществом. Издержки поиска ренты могут быть снижены через изменения в правилах политической конкуренции и инструментах государственного вмешательства. Таким образом, государство может решить проблему координации с более низкими трансакционными издержками, чем рынок и другие институты. Установление эффективной системы прав собственности, макроэкономической стабильности, организация индивидов в широкие (охватывающие) группы, выработка национальной идеологии и индикативное планирование – примеры институциональной деятельности государства.

Под экономической политикой в целом понимается проводимая государством генеральная линия экономических действий, воплощаемая в совокупности мер, посредством которых достигаются намечаемые социально-экономические цели. Обычно выделяются административные и экономические методы государственного воздействия на экономику. В широком смысле вся государственная политика институциональна, а методы воздействия имеют организационно-институциональную форму. В узком смысле предлагается выделять институциональные методы регулирования, к которым относится: а) формирование исполнительных структур государственной власти, реализующих цели правительства; б) управление объектами государственной собственности; в) подготовка экономических прогнозов и программ; г) поддержка исследовательских центров, институтов экономической информации, торгово-промышленных палат, экономических союзов и т.п.; д) обеспечение функционирования институтов консультантов, экспертных советов по проблемам экономики; е) правовая и информационная поддержка предпринимательских и профессиональных союзов; ж) участие в экономической интеграции, международных встречах и других мероприятиях.

Чтобы уточнить сущность и направления институциональной политики (или политики институционального обустройства), целесообразно вспомнить идеи основоположников социального рыночного хозяйства (СРХ) или германских неолибералов. Как отмечает В. Ванберг, теоретики этого направления считали, что «здоровая экономическая политика должна быть прежде всего политикой порядка, направленной на создание правовой и институциональной структур»³⁷. Ясно, что под политикой порядка понимается институциональная политика. Неолибералы подчеркивали особую роль государства в создании институциональной структуры и считали, что конкуренция не может работать автоматически, если государство устанавливает только определенные права собственности и воздерживается от любого вмешательства. Конкурентный порядок требует проведения институциональной политики, т.е. политики, базирующейся на соответствующей структуре правил и институтов. Неолибералы рассматривали СРХ как экономический, социальный и политический порядок, особенно выделяя социальную политику, стоящую вне конкурентного механизма. Согласно В. Ойкену, социальная политика должна стать подчиненной составляющей частью институциональной политики, которая в рамках институциональной структуры работает эффективнее, чем посредством прямого вмешательства в рыночный процесс. Такая политика может являться механизмом, образующим консенсус³⁸.

Целью институциональной политики нельзя считать создание институтов ради институтов, она должна быть направлена в конечном счете на обеспечение социально-экономической эффективности, раскрытие всех возможностей экономического потенциала общества для достижения приемлемого уровня благосостояния. Для достижения этой цели институциональная политика должна включать целый спектр направлений, обеспечивающих преодоление противоречий между экономическими интересами агентов и достижение консенсуса. Она должна быть связана с формированием и развитием современных институтов, включая установление прав собственности и правил контрактации, адекватных природно-технологическому базису общества и способствующих развитию его потенциала. Значит, институциональная политика должна включать политику в области образования населения, политику, направленную на создание и распространение информации и знаний, создание институтов науки и структур, связанных с развитием базовых для данного общества отраслей.

Институциональная политика должна быть связана с элиминированием провалов рынка, включая антимонопольную политику, содействие мелкому и среднему бизнесу, законодательство о банкротстве, патентах, налогах и т.д. С другой стороны, она должна быть направлена на элиминирование провалов государства, в том числе на изменения в структуре государственной власти, законов о государственной службе, системы переобучения лиц, принимающих решения и др. К институциональной политике необходимо отнести макроэкономическое прогнозирование и индикативное планирование, ориентирующее частные интересы в направлении достижения общественного интереса. Большое значение имеет политика, обеспечивающая внутреннюю стабильность, что связано с формированием фискальной и денежной конституции, а также формирование институтов открытой экономики с учетом вопросов экономической безопасности. Нельзя не сказать о важной роли институтов культуры, формирующих новую систему предпочтений и мотивов поведения, социопсихологических факторов как движущих сил общественной эволюции. Роль социальной политики отмечалась выше и не требует дополнительных обоснований. Образовательная, культурная и социальная политика создает условия для личностного роста, формирует новые системы и институты социальных отношений.

При реализации экономической политики любого типа, особенно в переходной экономике, целесообразно принимать во внимание такую интегральную характеристику, как уровень управляемости. Под управляемостью экономики понимается, во-первых, способность и возможность государства формулировать осуществимые цели и адекватные управляющие сигналы, обеспечивающие движение к этим целям; во-вторых, исполняемость принятых решений внутри системы государственного управления экономикой; в-третьих, исполняемость решений, совместно принятых экономическими агентами. Оценка уровня управляемости современной российской экономики оставляет желать лучшего, так как в совершенствовании нуждаются все три перечисленных выше компонента, а неисполнение государством своих экономических функций характеризуется как хроническое³⁹.

Намеченная ныне действующим Правительством РФ долгосрочная стратегия экономического развития исходит из того, что экономический рост может быть обеспечен при опоре на частные инвестиции, которые чрезвычайно чувствительны к условиям ведения бизнеса (рис. 7.2).

Рис. 7.2. Правительственная концепция экономического роста

(программа Г. Грефа)

Поэтому кардинальное улучшение предпринимательского и инвестиционного климата – ключевая задача предстоящего периода. Улучшение этих условий подразумевает: защиту прав собственности и совершенствование корпоративного управления; выравнивание условий конкуренции; дерегулирование экономики; улучшение информационного обеспечения бизнеса; реформирование бухгалтерского учета и статистики; развитие и совершенствование банковской системы, фондового рынка и инвестиционных институтов; развитие рынка страховых услуг. В предстоящее десятилетие намечается осуществить широкую программу институциональных преобразований, нацеленных: во-первых – на усиление роли государства в защите прав собственности и обеспечении равных условий добросовестной конкуренции; во-вторых – на снятие существующих бюрократических ограничений развития бизнеса; в-третьих – на развитие инфраструктуры рынка⁴⁰. В целом модернизацию российской экономики предлагается осуществить снизу, но необходимостью современного периода является активная социальная и промышленная политика государства.

Выводы. Государство, с одной стороны, – особенная и большая организация, а с другой – система институтов власти и управления. Его роль в экономике, причины и степень государственного вмешательства неоднозначно трактуются разными направлениями современного институционализма. Исследование того, при каких условиях рыночные трансакции, а при каких нерыночные институты, включая государственное вмешательство, должны быть приняты, необходимо продолжить. Считается, что чем активнее государство, тем более вероятны его провалы. Вместе с тем при пассивном отношении государства к провалам рынка и другим проблемам потери эффективности неизбежны. Реальная политика должна строиться на основе минимизации потерь. Могут быть найдены институциональные средства для уменьшения издержек государственного вмешательства, не препятствующие возможным выгодам от такого вмешательства.

____________________

См.: Нуреев Р.М. Курс микроэкономики: Учебник для вузов. – М.: Издательская группа «Норма» – ИНФРА-М, 1998. – C. 397, 432; Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – С. 17–22; Публичные услуги и функции государственного управления / Под ред. А.Е. Шаститко; Авт. коллектив: Н.С. Батаева, П.В. Крючкова, М.С. Потапенко, В.Л. Тамбовцев, А.Е. Шаститко; Бюро экон. анализа. – М.: ТЕИС, 2002. – С. 43–44.

North D. C. Structure and Change in Economic History. – New York: Northon, 1981. – P. 21.

Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000. – С. 345.

Tool M. R. Dewey John // The Elgar Companion to Institutional and Evolutionary Economics. – England: Edward Elgar Publishing LTD, 1994. – V. 1. – P. 156–157.

См., например: Мизес Л. Индивид, рынок и правовое государство. – СПб.: Пневма, 1999; Фридман и Хайек о свободе / Пер. с англ. – Минск: Полифакт референдум, 1990.

Chang Ha-Joon. The political economy of industrial policy. – Great Britain, Macmillan press LTD, 1996. – P. 15–17.

Государственное регулирование рыночной экономики: Учеб. пособие /Отв. ред. И.И. Столяров. – М.: ДЕЛО, 2001. – Гл. 2, 3, 13; Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. – М.: Academia-Наука, 1998.

Chang Ha-Joon. Op. cit. – P. 18–25.

Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты / Пер. с англ. – М.: Дело, 2001. – Гл. 10; Eggertsson T. Economic Behavior and Institutions. – Cambridge, Cambridge University Press, 1995. Ch. 10. – P. 317–358.

Якобсон Л.И. Указ. соч. – С. 125–129; Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция, социальный склероз. – Новосибирск: ЭКОР, 1998.

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. – М.: Фонд экон. книги «Начала», 1997; Олсон М. Указ. соч.

Якобсон Л.И. Указ соч. – С. 134–136.

Государственное регулирование рыночной экономики: Учеб. пособие /Отв. ред. И.И. Столяров. – М.: ДЕЛО, 2001. – С. 50–51.

Олейник А.Н. Указ соч. – С. 344–345.

Сажина М.А. Научные основы экономической политики государства: Учеб. пособие. – М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 2001. – С. 177.

Публичные услуги и функции государственного управления. – С. 50–52, 81.

Иноземцев В.Л. Указ. соч. – С. 399.

Тамбовцев В.Л. Государство и экономика. – М.: Магистр, 1997. – С. 9–12; Umbeck J. The California Gold Rush: A Study of Emerging Property Rights // Explorations in Economic History. – 1977. – № 14. – P. 197–226.

Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000. – С. 356–357.

Тамбовцев В.Л. Указ. соч.– С. 13–14.

Олейник А.Н. Указ. соч. – С. 362.

См.: Эггертссон Т. Указ. соч. – Гл. 10; Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 2002. – Гл. 16; Кузьминов Я.И., Юдкевич М.М. Институциональная экономика: Учеб.-метод. пособие. – М.: ГУ-ВШЭ, 2000. – Ч. 3. – Лекция 12–14.

См.: North D.C. Op. cit.; Тамбовцев В.Л. Указ. соч. – С. 15–20.

Тамбовцев В.Л. Указ. соч. – С. 20.

Шаститко А. Фридрих Хайек и неоинституционализм // Вопр. экон. – 1999. – № 6. – С. 51–52.

Нельсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. – М.: ЗАО «Финстатинформ», 2000. – С. 407.

Нуреев Р.М. Указ. соч. – С. 464–465.

Якобсон Л.И. Указ. соч. – С. 130–131.

Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент: В 2 т. /Пер. с англ. под ред. И.И. Елисеевой, В.Л. Тамбовцева. – СПб.: Экономическая школа, 1999. – Т. 1. – С. 283–284.

Шаститко А.Е. Указ. соч. – С. 176, 182.

Милгром П., Робертс Дж. Указ. соч. – С. 387–388.

Якобсон Л.И. Указ. соч. – С. 131.

Милгром П., Робертс Дж. Указ. соч. – С. 402–405.

Chang Ha-Joon. Op. cit. – P. 38–45.

Шаститко А.Е. Указ. соч. – С. 183, 185–186.

Нельсон Р., Уинтер С. Указ. соч. – С. 395.

Ванберг В. «Теория порядка» и конституционная экономика // Вопр. экон. – 1995. – № 12. – С. 87.

Там же. – С. 89–90.

См.: Тамбовцев В.Л. Государство и переходная экономика: Пределы управляемости. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 1997. – С. 59–66.

Основные направления социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу. Центр Стратегических Разработок. 1999–2000. http://www.csr.ru/about-publications/plan2010.html

Вопросы для повторения

Что такое государство? Это организация или институт?

Вспомните основные положения теории провалов рынка. Как их можно исправить?

Дайте характеристику целей государства, используя разные теоретические обоснования.

Охарактеризуйте функции государства в современном обществе.

Сравните два крайних типа государства. Черты какого государства, по вашему мнению, преобладают в современной России?

Вспомните теорию провалов государства. По каким причинам они возникают?

Как решается проблема информации в теории провалов государства?

Охарактеризуйте теорию поиска ренты. Приведите примеры неконкурентного поиска ренты для монопольного и олигопольного случаев.

Дайте характеристику концепции вымогательства ренты Макчисни и путей ограничения подобных злоупотреблений.

Какова сущность издержек влияния Милгрома–Робертса?

Назовите способы снижения издержек влияния. Каковы их особенности в государственном секторе?

Какие проблемы функционирования государства отражают следующие русские пословицы: «Мирская шея толста, все вынесет», «Царю из-за тына не видать», «Не от царей угнетение, а от любимцев царских»?

Каково отношение эволюционных институционалистов к государственному вмешательству?

Охарактеризуйте подход НИЭТ к государственному вмешательству.

Приведите примеры направлений институциональной политики в РФ.

Рекомендуемая литература

Основная

Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000. – Тема 11.

Публичные услуги и функции государственного управления / Под ред. А.Е. Шаститко; Авт. колл.: Н.С. Батаева, П.В. Крючкова, М.С. Потапенко, В.Л. Тамбовцев, А.Е. Шаститко; Бюро экон. анализа. – М.: ТЕИС, 2002. – Гл. 2–3.

Тамбовцев В.Л. Государство и экономика. – М.: Магистр, 1997. – 48 с.

Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория. – М.: Экон. фак. МГУ, ТЕИС, 2002. – Гл. 16.

Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – Гл. 1, 5.

Дополнительная

Бьюкенен Дж. М. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном // Сочинения. – Сер.: «Нобелевские лауреаты по экономике». – Т.1 / Гл. ред. кол.: Нуреев Р.М. и др. – М.: «Таурус Альфа», 1997. – 560 с.

Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент: В 2 т. /Пер. с англ. под ред. И.И. Елисеевой, В.Л. Тамбовцева. – СПб.: Экономическая школа, 1999. – Т. 1. – Гл. 6, 8.

Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция, социальный склероз. – Новосибирск: ЭКОР, 1998. – 432 с.

Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты / Пер. с англ. – М.: Дело, 2001. – Гл. 10.

Chang Ha-Joon. The political economy of industrial policy. – Great Britain, Macmillan press LTD, 1996. – Ch. 1–3.

8. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

И ЭФФЕКТИВНОСТЬ

8.1. Сущность, типы и концепции

институциональных изменений

Сущность и факторы институциональных изменений. В нео­­классическом подходе считается, что трансакционные издержки равны нулю, права собственности полностью специфицированы, институты оказываются свободными благами, автоматически обес­печивающими эффективное размещение ресурсов и экономический рост через создание новых возможностей для производства. Другими словами, эффективные институты создают такие стимулы, которые обеспечивают экономический рост. Поэтому институциональные изменения не имеют существенного значения, и эффективность размещения ресурсов не зависит от имеющегося набора правил.

В действительности теория институциональных изменений имеет большое значение для понимания происходящих в обществе процессов.

Институциональные изменения означают изменения институциональной структуры как набора взаимосвязанных формальных правил и неформальных ограничений, определяющих систему стимулов для экономических агентов.

Причину изменений Т. Веблен видит в склон­ности человека к «бессмысленной», непрагматической творческой де­ятельности и экспериментированию («праздное любопытство»), что, по мнению американского ученого, является главным источником со­циаль­ных, научных и технических изменений. «Праздное любопыт­ство» создает новые стереотипы мышления и поведения и соответственно – новые институты. Другой источник изменений – конфликты между самими институтами, особенно теми, которые сложи­лись в разные исторические и культурные эпохи. Наконец, главными факторами институционального развития по Й. Шумпетеру выступают инноваци­онная деятельность предпринимателей и других активных членов общества и технологический прогресс.

По мнению Д. Норта, факторы (источ­ники) изменений вытекают из изменений во внешней среде, а также обусловлены накоплением опыта и знаний и объединением этих факторов в мысленных (ментальных) конструкциях действую­щих лиц. Изменения в относительных ценах – достаточно глубоко исследованный источник институциональных изменений в ходе исторического процесса, но тем не менее изменения в предпочтениях тоже важны. Накопление опыта и знаний ведет к построению новых моделей осмысления окружающей среды; в свою очередь такие модели вносят изменения в относительные цены потенциальных решений из множества возможностей, имеющихся у субъектов изменений. В действительности механизм институциональных из­менений запускается путем объединения внешних изменений и внут­реннего накопления знаний¹.

Изменения в формальных правилах могут стать результатом юридических изменений, зако­нодательных изменений, измене­ний в регулирующих правилах, вводимых властными структурами, а также изменений в конституции, определяющей метаправи­ла, по которым строится вся система правил.

Изменения в неформальных ограничениях осуществляются постепенно и не­редко формируют у индивидов альтернативные модели поведения, связанные с новым восприятием вы­год и издержек.

Дискретные и непрерывные институциональные изменения. Д. Норт под дискретными изменениями понимает радикальные изменения в формальных правилах, которые обычно происходят в результате завоевания или революции². Такие дискретные изменения имеют некоторые общие черты с прерывистыми эволюционными изменениями (характеризуемыми «точечным равновесием»). Однако из истории известно, что они редко бывают настолько революционными, как представляется. Если формальные правила меняются, то неформальные ограничения быстро изменяться не могут, так как опираются на укоренившееся культурное наследие, устойчивые стереотипы мышления и способы действий.

Поскольку лимитирующим фактором оказываются неформальные правила, то институциональные изменения преимущественно непрерывны (инкрементны) и кумулятивны³.

Кумулятивным называется институциональное изменение, возникающие вследствие сдвигов во второстепенных правилах и постепенного изменения правил более высокого порядка, отражающего нарушение институционального равновесия. Непрерывное институциональное изменение означает доминирование адаптации экономических агентов на пределе или малыми приращениями. Непрерывные изменения возможны в такой институциональной среде, которая допускает новые сделки и компромиссы между игроками. Непрерывность изменения правил обусловливается существованием эффектов возрастающей отдачи и сопряженных с ними сетевых внешних эффектов, обучения, координации и адаптивных ожиданий. Эффект возрастающей отдачи означает рост функциональных параметров институтов как проявление «экономии от масштаба». Сетевой внешний эффект – вид эффекта, возникающий, когда не отраженные в системе цен выгоды или издержки являются следствием изменения количества участников сети. Эффект обучения означает уменьшение трансакционных издержек по мере того, как расширяется использование института. Эффект координации (или преимущества от сотрудничества с другими агентами) выражается в уменьшении трансакционных издержек тех, кто следует принятому правилу поведения, а отклонение от него становится невыгодным. Адаптивность ожиданий производна от ценности опыта и обусловлена ограниченной рациональностью. Другими словами, расширение применения определенного института укрепляет ожидания, и его доминирование будет усиливаться.

Д. Норт ссылается на утверждение Б. Артура, согласно которому результатом действия вышеописанных механизмов могут быть четыре состояния: 1) множественное равновесие, при котором возможны различные решения с неопределенным итогом; 2) неэффективность – лучшее решение проигрывает в конкурентной борьбе, потому что у него не нашлось достаточного количества сторонников; 3) блокирование (lock-in) – однажды принятое решение в дальнейшем трудно изменить; 4) зависимость от траектории предшествующего развития (path-dependence) – вследствие случайных обстоятельств может быть принято такое решение, которое поведет развитие по строго определенному пути⁴.

Следовательно, направленность изменений определяется траекторией предшествующего развития. Политические и экономические организации, ко­торые образовались вследствие существования институциональной мат­рицы, стремятся сохранить институциональную структуру. Интересы существующих организаций, воспроизводящие зависимость от траектории развития, и мысленные модели действующих лиц, воспроизводя­щие идеологии, рационализируют существующую институциональ­ную матрицу и, следовательно, напрявляют восприятие субъектов в сторону политики, реализация которой происходит в интересах существующих организаций. В целом заданная институциональ­ная матрица формальных правил, неформальных ограничений и характеристик принуждения будет «подстраивать» выгоды и издержки в сторону альтернатив выбора, совместимых с существующей инсти­туциональной структурой. Постепенность изменения обусловливает важность первоначального институционального выбора, которая определяет траекторию институциональных изменений, а также экономическое развитие в долгосрочной перспективе.

Типы и субъекты институциональных инноваций. Основную роль в институциональном развитии играют институциональные инновации, т.е. те новшества, которые осуществляются в формальных и неформальных правилах и при их взаимодействии. Здесь необходимо вспомнить теорию экономического развития Й. Шумпетера⁵. Основные пять типов инноваций были определены Й. Шумпетером в виде внедрения новой технологии производства известных продуктов, организации производства новых продуктов, открытия новых рынков продуктов и ресурсов, а также организационных нововведений. Роль главного создателя новых комбинаций факторов производства играет предприниматель. Под влиянием перечисленных инноваций экономическая система выводится из состояния равновесия, а на предпринимателя возложена дестабилизирующая функция.

Позже Д. Норт охарактеризовал предпринимателя как главного организатора новых институциональных соглашений, уменьшающих неопределенность и создающих базу для поиска компромисса в конфликте интересов. Таким образом, на предпринимателя возлагается не только дестабилизирующая функция, но и созидательная, а именно функция создания предпосылок для достижения нового равновесия. Нужно отметить, что под предпринимателем Д. Норт понимал лицо, принимающее решение, а также политического деятеля.

Рассуждения Й. Шумпетера относятся к процессу создания частных благ. Многие институциональные инновации, институты и правила носят характер общественных благ, которым присущи три свойства:

неизбирательность: использование института одним человеком не уменьшает степени его доступности для остальных, что способствует координации деятельности агентов;

неисключаемость: никому не запрещается использовать правило (институт), даже если он не участвовал в его создании;

неисчерпаемость: использование института одним индивидом не уменьшает полезного эффекта от использования этого института другим индивидом, так как распространение правила снижает неопределенность во взаимодействиях агентов.

Таким образом, институциональные инновации могут носить характер общественного, частного и клубного блага, учитывающего иерархическую структуру правил. Инновации как частные блага ограничиваются рамками организации, и инноватор может контролировать их использование как внутренних институтов, структурирующих взаимодействие между членами организации. Инновации, созданные внутри организации, зачастую трудно воспроизвести в рамках других организаций. Институциональные инновации могут носить характер и клубного блага, т.е. блага, круг пользователей которого можно поставить под контроль и ограничить. Эти инновации могут опираться на гибридные формы, объединяющие элементы как организации, так и рыночных контрактов.

В целом эффективность действий собственно предпринимателя уменьшается, если институциональная инновация приобретает иной характер, чем характер частного блага. Значит, существуют субъекты институциональных инноваций, альтернативные предпринимателю как таковому. С позиций НФИЭТ это объясняется следующим образом.

Во-первых, выделяются клановые соглашения, где центральное место занимают принципы личного знакомства и личной зависимости. Важную роль играет личная репутация индивида, его способность установить доверительные отношения с членами клана. Субъект инновации в этом случае – не отдельный индивид, а сообщество индивидов, группа, network, команда.

Во-вторых, известны коллективные соглашения, которые также строятся на доверительных и солидаристских началах, но не имеют локального характера и распространяются на незнакомых между собой людей. Субъектом инноваций здесь являются социальные движения.

В-третьих, гражданское соглашение задает базовые рамки для деятельности демократических институтов и направлено на реализацию общественного интереса. Тогда субъектом инноваций выступает государство или те группы, которые контролируют государство.

Таким образом, кроме предпринимателя субъектами институциональных инноваций, а значит и институциональных изменений, могут быть домашние хозяйства, фирмы, группы, социальные движения и государство. Если в строках таблицы указать инновации как различные типы благ (объекты институциональных изменений), а в столбцах – разных субъектов инноваций, то получится объектно-субъектная матрица (рис. 8.1), позволяющая выяснить сравнительные преимущества разных субъектов инноваций в осуществлении изменений⁶.

Инновация	Инноватор
	предприниматель 1	домашнее хозяйство 2	фирма 3	группа 4	социальное движение 5	государ­ство 6
А. Частное благо	А1 (4)	А2 (2)	А3 (2)	А4 (3)	А5 (1)	А6 (0)
Б. Клубное благо	Б1 (3)	Б2 (2)	Б3 (2)	Б4 (4)	Б5 (3)	Б6 (0)
В. Общественное благо	В1 (2)	В2 (0)	В3 (3)	В4 (1)	В5 (3)	В6 (4)

Рис. 8.1. Взаимосвязь объектов и субъектов институциональных инноваций

и их сравнительные преимущества

Для каждого сочетания после шифра в скобках указана сравнительная оценка действий инноваторов: 4 – максимальные стимулы к инновациям, 2 – средние, 0 – минимальные. Оценка сравнительных преимуществ в осуществлении разных типов инноваций показывает, что самыми эффективными являются сочетания А1, Б4 и В6, выделенные серым цветом. Инновацию как частное благо создает и контролирует предприниматель, он также получает прибыль инноватора (А1). В производстве инновации как клубного блага эффективными оказываются действия групп, которые наиболее соответствуют производству этого клубного блага. Государство, а затем социальные движения и фирмы наиболее способны обеспечить институциональные инновации как общественные блага. Домашние хозяйства играют консервативную роль, так как институциональные инновации способны изменить границу между частной и общественной жизнью, поставить под угрозу существующие рутины. Фирмы и домашние хозяйства нейтральны к производству «частных» инноваций, поскольку получение возможных выгод может перекрываться ростом издержек на изменение рутин⁷. Подобный анализ позволяет сделать соответствующие выводы для каждого конкретного случая институциональной инновации.

Концепции институциональных изменений. Теория институциональных изменений считается экзогенной, если институциональные изменения объясняются на основе действия внешних факторов. В этом случае институциональные изменения исследуются методом сравнительной статики при игнорировании их кумулятивности. Сравнительная статика – метод исследования, в котором сравниваются два равновесных состояния без учета того, как происходит переход от одного к другому. Более интересными являются эндогенные теории институциональных изменений, учитывающие эндогенные факторы этих изменений.

В настоящее время в экономической науке нет единой, обще­признанной теории институциональных изменений. Ее место занимают несколько различных концепций, рассмотренных В.Л. Там­бовцевым ⁸.

В качестве базовой может быть принята концепция, разделяемая Х. Демсецем, Дж. Умбеком, Б. Филдом. В этой концепции изменения инс­титутов, прежде всего прав собственности, объясняются изменениями в относительных це­нах экономических ресурсов. Государство и политические процессы – пассивные факторы, принимающие любые изменения, обусловливаю­щие рост чистой общественной выгоды. При этом подходе внимание акцентируется преимущест­венно на существовании спроса на институциональные изменения со стороны экономики, обусловленного недоста­точной эффективностью использования ресурсов. При этом не учитывается потенциал их предложения, который зависит от способности и желания политического порядка обес­печить новую институциональную среду. Причем игнорируется и то, что вводимые правила повлияют на перераспределение богатст­ва.

Ограниченность этого подхода породила несколько альтернативных концепций. Прежде всего это подход Д. Норта, отличитель­ная черта которого – явное введение в анализ процессов, происходящих на политичес­ком рынке, и наличие на нем положительных трансакционных издержек. Д. Норт поставил под сом­нение широко распространенное мнение о том, что институты представляют собой прежде всего средства экономии издержек хозяйственной деятельности, поскольку повышают уровень определенности внешней среды и сокращают затраты на поиск и обработку информации, т.е. уменьшают трансакционные издержки как часть общих издержек хозяйствования. Он показал оши­бочность этого мнения, так как оно исходит из предпосылки о том, что конкуренция среди институтов обеспечивает выживание тех из них, которые способствуют использованию ресурсов с наибольшей эффективностью.

Препятствием такому исходу служат различные факторы, центральный из которых – высокие транс­акционные издержки осуществления институциональных изменений. Д. Норт указывал: «... поскольку трансакционные издержки не являются нулевыми, можно ожидать формирования различных моделей экономиче­ского поведения, отражающих различия в том, насколько успешно конкретная инсти­туциональная система снижает трансакционные (и трансформационные) издержки… Но если вопрос состоит в том, каким образом мы пришли к сегодняшним институтам, и если пройденный нами путь ограничивает будущий выбор имеющихся у нас аль­тернатив, то мы можем утверждать не только то, что история имеет значение, но и то, что устойчивость плохо функционирующих экономик и многовековая дивергентная модель развития происходят из одного корня»⁹.

В другой своей работе, характеризуя роль государства в формировании эффективных прав собственности (т.е. способных обеспечить наибольшую общественную эффективность использования ресурсов), Д. Норт отмечал: «Политическим системам органически присуща тенденция производить на свет неэффективные права собственности, которые приводят к стагна­ции и упадку. Тому есть две основные причины. Во-первых, доходы, которые полу­чают правители, могут оказаться выше при такой структуре собственности, которая хотя и неэффективна, но зато легче поддается контролю и создает больше возможно­стей для взимания налогов, чем эффективная структура, которая требует высоких издержек контроля и сбора налогов. Во-вторых, правители, как правило, не могут позволить себе устанавливать эффективные права собственности, поскольку это может оскорбить одних подданных и тем самым поставить под угрозу соблюдение прав других. Иначе говоря, даже если правители захотят принимать законы, руководству­ясь соображениями эффективности, интересы самосохранения будут диктовать им иной образ действий, поскольку эффективные нормы могут ущемить интересы силь­ных политических группировок...»¹⁰.

Другой подход к проблеме отражает предложенная В. Раттеном и Ю. Хайями теория индуцированных институциональных инноваций. Они пытаются в равной мере учесть как экзогенные изменения, порождающие спрос на новые институты, так и политические и культурные ограничения на предложение институцио­нальных изменений. Экзогенные изменения в техноло­гиях, обеспеченности ресурсами или в потребительском спросе создают неравновесие на рынках факторов производства, из которого и вырастает спрос на институциональ­ные изменения. При этом институциональные инновации предлагаются для того, чтобы сохранить достающуюся государству (или его функционерам – «поли­тическим предпринимателям») долю частных доходов. Поскольку рост частных дохо­дов не тождествен социальному благосостоянию, предлагаемые властью институцио­нальные инновации могут быть неэффективными с точки зрения всего общества. Эта теория подчеркивает не только культурную ограниченность пред­лагаемых институциональных изменений, но и выдвигает на передний план фактор частного дохода институционального инноватора.

Кроме этих концепций выделяется «распределительная» теория институциональ­ных изменений Г. Лайбкепа. По его утверждению, нет гарантии того, что институциональное изменение всегда будет обеспечивать рациональное использование ресурсов и быстрый экономический рост¹¹. Любое изменение прав принятия решения по использованию ресурсов вызывает сдвиги в распределении богатства и политической власти. По его мнению, отношение отдельных эко­номических агентов к предлагаемой институциональной инновации определяется чис­тыми выгодами, которые они ожидают получить от осуществления последней. Возникающий конф­ликт интересов находит свое разрешение в процессе ведения политических перегово­ров и заключения соответствующих соглашений (контрактов). Суть контрактной проблемы заключается в придумывании политически приемлемых распределительных механизмов для указания получателей выгод от институционального изменения в течение того времени, пока сохраняются их производственные преимущества. Эти экзогенные изменения могут породить политическое неравнове­сие и вызвать спрос на институциональные инновации. Мотивами возникающего контрактного процесса являются осознаваемые потери от существующей неэффективной институциональной структуры и ожидаемая чистая выгода, кото­рую можно реализовать за счет исключения этих неэффективностей. Однако влиятельные стороны, которым угрожают потери в новой институциональной струк­туре, в состоянии блокировать выгодные институциональные изменения, если только эти потери не будут им приемлемым образом компенсированы. Высокий уровень трансакционных издержек на политическом рынке ведет к тому, что такие факторы, как многочисленность сторон политического контрактного процесса, разнородность групп специальных интересов, информационная асимметрия и неравномерность в распреде­лении богатства, могут в результате привести к появлению социально неэффективных конечных результатов, т.е. к принятию не наилучших по­литических решений по изменению формальных правил.

Еще одной теоретической концепцией является подход Дж. Найта, который привлек внимание к проблеме безбилетника в связи с процессами заключения политических сделок по поводу осуществления социально эффективных институциональных изме­нений. Рациональный экономический агент не будет при­нимать участия в подобном контрактном процессе, поскольку в случае его успешного завершения он без всяких затрат получит часть общей выгоды. Дж. Найт трактует социальные взаимодействия как контрактные процессы и вводит понятие асиммет­ричного распределения силы в обществе в качестве первичного объяснения институ­циональных изменений. При этом институциональная структура может неточно от­ражать имеющуюся асимметрию распределения ресурсов в связи с индиви­дуальными издержками заключения и осуществления контрактов, высокими трансакцион­ными издержками коллективных действий и значительной неопределен­ностью в соотношении предпринимаемых действий и их фактических конечных резуль­татов. Спрос на институциональные изменения возникает со стороны частных агентов, заботящихся исключительно о собственном благе. Лишь случайно общественное разрешение распределительного конфликта может привести к конечным результатам, оказывающимся также социально желательными. По мнению Дж. Найта, гипотеза о том, что исключаются неэффективные институты, должна быть отброшена, поскольку власть (возможность насилия), как правило, распределена в об­ществе неравномерно. Соответственно «развитие и изменения суть функции распре­делительного конфликта по поводу значимых социальных благ, в то время как устой­чивость и стабильность суть функции непрерывной способности институциональных правил обеспечивать распределительные преимущества»¹².

На основе анализа концепций Д. Норта, Дж. Найта и других А.Е. Шаститко предложил схему институциональных изменений исходя из того, что институты обладают не только координационной, но и распределительной природой¹³. За точку отсчета принимается институциональное равновесие. Развитие означает нарушение равновесия и движение к новому равновесию в долгосрочной перспективе. Вслед за Д. Нортом под институциональным равновесием стали понимать такую ситуацию, в которой при данном соотношении сил игроков и данном наборе контрактных отношений, образующих экономический обмен, ни один из игроков не считает для себя выгодным тратить ресурсы на изменение соглашений. Набор равновесных стратегий игроков отражает их сравнительную переговорную силу. Причем присутствует асимметричность распределения переговорной силы между сторонами. Из теории игр известно, что может существовать множество равновесных состояний, но только часть из них может соответствовать критерию Парето-оптимальности. Институты определяют структуру стимулов для экономических агентов, деятельность которых осуществляется через организации, обеспечивающие достижение частично совпадающих целей их участников. Тогда стабильность институциональной системы зависит от структуры стимулов, так как они определяют направления и интенсивность действий агентов, т.е. будут ли они действовать в рамках существующей системы правил или будут стремиться изменять данные правила. Через организации осуществляется накопление явных и неявных знаний и человеческого капитала для адаптации к существующим внешним ограничениям и для изменения этих ограничений. В результате инвестирования средств в знания и по мере обучения экономических агентов изменяется их восприятие внутренней и внешней среды организации, что означает и изменение воспринимаемых относительных издержек осуществления действий ее участниками. Транс­формация данных восприятий означает нарушение равновесия системы относительных цен, которые, изменяясь, ведут к сдвигам в сравнительной переговорной силе сторон. Изменения переговорной силы ведут к нарушению институционального равновесия, так как у сторон появляется стимул к изменению условий контрактов. Однако иерархическая структура правил обеспечивает относительную стабильность институционального равновесия, так как изменение правил более высокого порядка требует существенно более высоких издержек, чем изменение правил низших порядков, например контрактов. Если институты обеспечивают стимулы к производительной деятельности, то это приводит к инновациям в сфере технологии, организации, создании новых рынков и продуктов. Результатом являются изменение относительных цен, а вместе с ним сдвиги в сравнительной переговорной силе сторон, участвующих в контрактном процессе на политическом рынке. Эти сдвиги обусловливают изменения в институциональной среде, которые являются попытками закрепить новое положение через правила с асимметричными распределительными свойствами. Тем самым может быть подорван стимул к производительной деятельности как у выигравших, так и у проигравших, т.е. институциональные изменения связаны с риском для всех его участников. Таким образом, институты, нацеленные на совершенствование производства, порождают такое изменение относительных цен и создание таких организаций, которые обеспечивают отдельным группам агентов получение распределительных преимуществ и в новой системе правил. Эти правила могут препятствовать производительной деятельности и, наоборот, поощрять ее. Нет никаких гарантий, что будут созданы социально эффективные институты. В соответствующих условиях преобладающей может стать распределительная природа институтов, а координационные аспекты воспроизводятся как побочные результаты распределительных.

В целом современные концепции институциональных изменений связывают возможности государства реально из­менять формальные институты с двумя вопросами: 1) рас­пределение сил в обществе и на политическом рынке, т.е. распределение выгод и потерь от намечаемого изменения, которые могут понести определенные группы специальных интересов; 2) величина издержек на осуществление требуемого коллективного действия, которая может оказаться запретительно высокой, несмотря на значитель­ные потенциальные выгоды. Здесь необходимо остановиться на особенностях политического рынка, под которым понимается институциональный механизм, обеспечивающий взаимодействие между различными индивидами и группами по поводу формирования системы правил. Он охватывает совокупность субъектов, организаций и процедур, обусловливающих формирование и изменение институциональной среды. На этом рынке происходят институциональные соглашения по поводу формальных правил. Потенциальная неэффективность процесса создания фор­мальных институтов является производной от неэффективности политического рынка. Именно на политическом рынке качество услуг, предоставляемых избирателям законодателями, измерить наиболее сложно. Несовершенство политического рынка делает функционирование законодательных и исполнительных органов власти непрозрачным для других агентов, что воспроизводит проблему асимметричной информации, а также ухудшающего отбора и морального риска. Представители власти дают нереалистичные обязательства, а получив соответствующие должности, решают частные проблемы или проблемы определенных групп интересов. Важнейшей особенностью политического рынка являются доминирование самовыполняющихся соглашений и высокие издержки оценки деятельности исполнителей в процессе выполнения соглашений. Самовыполняемость соглашений основана на инвестициях в репутацию.

В связи с этим В.Л. Тамбовцев развивает альтернативную концепцию – институциональный рынок как механизм институциональных изменений. Внедрение институциональных инноваций осуществляется через так называемый институциональный рынок. Как отмечает С. Пейович, «рынок институтов – это процесс, который позволяет индивидам выби­рать правила игры в их сообществе. Посредством своих добровольных взаимодействий индивиды оценивают преобладающие правила, определяют и проверяют пригодность новых. Важнейшей функцией этого конкурентного рынка выступает, следовательно, поощрение институциональных инноваций и форм адаптивного поведения»¹⁴. На рынке институтов происходит их конкуренция (метаконкуренция, по Ф. Хайеку). Под «конкуренцией между правилами» понимается конкуренция между индивидами и группами, которая осуществ­ляется посредством правил и институтов. Она показывает, как распределение индивидов или групп по градациям «шкалы правил» определяется относи­тельными успехами, которые различные правила помогают получить их соответст­вующим пользователям. Победа того или иного института означает, что он получил массовое распространение в экономическом поведении хозяйствующих субъектов, а проигрыш показывает, что данное правило перестает при­меняться вообще или ему следуют изредка в определенных ситуациях. Следование индивида тому или иному правилу обусловливается не только текущими экономическими выгодами, но и социокультурными условиями.

Различия между политическим и институциональным рынком состоят в том, что через политический рынок вводятся правила, результаты, использования которых хозяйствующими субъектами приносят ту или иную выгоду игрокам поли­тического рынка, а на институциональном рынке действуют правила экономического поведения, результаты следования которым оцениваются как выгодные самими хозяйствующими субъектами.

Обобщая концепцию институциональных изменений, В.Л. там­бовцев отмечает три важных момента:

 институциональные изменения можно рассматривать на основе общего понятия жизненного цикла, т.е. следует выделять фазы зарож­дения изменения (институциональную инновацию), функционирования инс­титута и его отмирания, что может являться одновременно и фазой возникновения нового института;

 внутри фазы институционального нововведения выделяется три основных источника инно­ваций – заимствование, не­пред­намеренное изобретение, целенаправленное (преднамеренное) изобретение или институциональное проектирование;

 на этапе распространения ново­го института важно различать два принципиальных механизма: государственное принуждение к использованию, предполагающее выбор нового института через механизм политического рынка, и добровольное принятие хозяйствующими субъекта­ми нового правила через механизм рынка институтов.

С позиции этого подхода делается вывод: отобранные на политическом рынке правила будут реально функционировать в экономике, когда они также отбираются свободным институциональным рынком¹⁵.