Блаватская Т.В. Ахейская Греция

таково, что не возникает сомнений в близких родственных связях обеих семей.

Остановимся кратко на обзоре могил I-VI, датируемых обычно XVI в. К сожалению, нам не удалось воспользоваться наиболее обстоятельной публикацией всего материала,84 поэтому приводимые нами данные об этих захоронениях весьма отрывочны.85

Гробничный круг А, имеющий в диаметре 27,5 м, был окружен сперва, как и круг В, простой каменной стеной, от которой сохранилась лишь нижняя часть в западной стороне круга. Позднее, во время расширения крепостных стен в XIV в., верхняя круглая усыпальница получила новую ограду из двойного ряда прекрасно обработанных плит, в которой был сделан вход с северной стороны.86 Тем самым, как справедливо отметил Уэйс, гробничный круг стал теменосом, где происходило совершение обрядов заупокойного культа в честь предков царствующей семьи. Выделение двух строительных периодов в конструкции гробничного круга А, сделанное Уэйсом, устраняет то несоответствие, которое имеется между высокой архитектурой кольцевой ограды и довольно примитивной техникой сооружения самих могил.

Могилы верхнего гробничного круга сооружены в такой же технике, как и усыпальницы нижнего, однако они имеют несколько большие размеры. Колодезь некоторых могил

84G. Karo, Die Schachtgräber von Mykenai, München, 1930—1933.

85Сведения о погребениях круга А почерпнуты большей частью из следующих работ: Bossert, Altkreta; Wace, Mycenae; Mylonas,

Ancient Mycenae; Staïs, Mycenaean collection...; Marinatos, KMH.

86Wace, Mycenae, р. 62.

достигает глубины 5 м, тогда как в круге В самая глубокая могила, Гамма, имеет лишь 3,50 м. Наибольшая в круге А могила IV имеет площадь ко верху 4,30*6,40 м. Отмеченное увеличение размеров царских гробниц свидетельствует о стремлении анактов резко отличить свои усыпальницы от могил рядовых ахеян. Создание таких усыпальниц было разрывом с традицией ахеян, непрерывной, как показал некрополь Киры, с XX в. до н. э.

Погребения круга А были отмечены надгробными памятниками, из которых на месте обнаружены только три стелы над могилой V, две над могилой III и по одной над могилами I, II, IV и VI. Часть этих плит имела рельефные изображения, часть была лишена украшений. Всего найдено, целых или в обломках, 17 стел, по-видимому, почти каждое погребение имело свой камень. Особенно ясно это видно на примере могилы V, содержавшей три остова и отмеченной тремя же стелами, № 1427, 1428 и 1429. В исследованиях, посвященных микенским стелам, рассматривался вопрос о том, какие памятники ставили над мужскими и женскими погребениями. Шухардт высказал мнение, что простые, неорнаментированные стелы воздвигались над женскими костяками.87 Милонас полагает, что открытие простых плит над могилами Гамма и Омикрон нижнего круга, содержавшими женские и мужские костяки, подтверждает предположение Шухардта.88 Нам представляется, что вопрос этот должно поставить в связь не только с полом, но и с социальным

87С. Selmchardt, Schliemann's excavations, London, 1891, p. 168 sq. (цит. по: Mylonas, Ancient Mycenae, p. 109).

88Mylonas, Ancient Mycenae, p. 110.

рангом покойника, а также с развитием погребального ритуала у микенян. По-видимому, еще в XVII в. могилы отмечались очень простым способом, возможно лишь простыми каменными плитами, какие встречены в лернейском некрополе среднеэлладского времени.89 В следующем столетии погребения выдающихся воинов-басилеев были особо выделены стелами с рельефами, возможно представлявшими их личные подвиги. Этот обычай кажется нам созвучным практике ахейского эпоса, воспевавшего деяния героев.

Следует заметить, что орнаментация микенских надгробных рельефов представляет некое цельное явление, быстро развивавшееся в тесном взаимодействии с общими течениями ахейского искусства XVI в. Сначала рисунок наносился острым инструментом, так что изображались лишь общие контуры фигур, причем вся поверхность стелы служила полем для композиции. Эта самая примитивная техника,90 показывающая, как слабо владел микенский скульптор-каменотес своим материалом, вскоре была заменена более совершенными приемами: очерчивали контуры фигур и стесывали поверхность плиты между ними, так что получался невысокий рельеф. Такой прием, по мнению Станса,91 возник под воздействием деревянных скульптур,

89J. L. Caskey, Excavations at Lerna, 1952—1953, — «Hesperia», vol. XXIII, 1954, p. 14, tabl. 3 c.

90Наиболее детально орнаментированные микенские стелы исследованы Хертли, который разбил их на три группы (W. A. Heurtly,

The grave stelai of Mycenae, — BSA ,vol. XXV, 1921—1923, pp. 50161).

91V. Stais, Mycenaean collection, pp. 78-79.

на его надгробии. Последнее соображение кажется нам весьма натянутым. Если вспомнить великолепные реалистические изображения на современных стелам микенских клинках или голову ахеянина на резном аметисте из могилы Гамма, то отпадают всякие сомнения в возможности ахейских художников XVI в. изображать индивидуальные подвиги. О том, что это не отвлеченные схемы, говорит различие сюжетов на каждой стеле,93 причем сюжеты разнятся не

только на стелах нижнего и верхнего погребального круга, но и на стелах из одной могилы.94

Общий облик надгробий круга А до некоторой степени отображает соотношение между погребальным инвентарем круга В и круга А: черты, которые в нижней, более ранней усыпальнице сначала вовсе отсутствуют и появляются лишь в погребениях первой половины XVI в., в погребениях верхнего круга заметны с самого начала и достигают особенно пышного расцвета к концу бытования гробничного круга А. Таким образом, можно заметить, что в культурной жизни

93Весьма важно изображение лошадей, которые здесь впервые появляются в искусстве Греции. О проникновении лошади в Грецию существовали разные гипотезы. Вероятнее всего, что это животное было известно ахеянам уже давно: ведь в Македонии лошадь была в поселениях ранней бронзы (Heurtley, Prehistoric Macedonia, Cambridge, 1939, p. 88). Севернее, в срединной части Балканского полуострова, конь был известен уже в 1900—1700 гг., как показали находки конских костей в поселении Караново V (В. Миков, Куль-

тура неолита, энеолита и бронзы в Болгарии, — СА, 1958, № 1, стр. 52).

94Эта разнохарактерность хорошо выступает при сопоставлении нескольких плит из круга A (Wace, Mycenae, tabl. 79).

микенян в первой половине XVI в. возникают новые явления, достигающие большого развития к концу того же столетия.

Рассмотрим инвентарь могилы VI, которая считается самой ранней в верхнем круге, а также вещи несколько более поздней могилы IV. Обе эти гробницы вместе с могилой II, вероятно, могут быть отнесены95 к промежутку времени от 1600 до 1550 г. до н. э., т. е. они синхронны второй группе погребений нижнего круга.

Могила VI, открытая эфором Стаматакисом в 1877 г., содержала ранний костяк, сгребенный в кучу вместе со своими сосудами и утварью, и более поздний остов, лежавший вытянутым. Погребальные дары96 обоих состоят из мечей, кинжалов и наконечников копий, мелких бронзовых сосудов и глиняной посуды. Золотые предметы представлены небольшим кубком, идентичным с кубком № 220 из II могилы,97 и тонкой золотой аппликацией, по-видимому, украшавшей ремень.98 Некоторый интерес представляет керамика; вазы № 946, 947 и 952 орнаментированы фигура-

95Согласно группировке Уэйса, принятой и Милонасом (Mylonas, Ancient Мусепае, р. 124), последовательность могил в гробничном круге А такова: самая ранняя VI и почти одновременно

сней II; далее идут IV и V могилы, самыми поздними являются III и I могилы.

96V. Staïs, Mycenaean collection, pp. 72-74.

97Schliemann, Mykenae, S. 335, Abb. 453. Кубок имеет плоскую приклепанную ручку и украшен орнаментом, который Стаис считает подражанием мотивам плетения из соломы.

98Аналогичные накладки были найдены в могилах Альфа и Йо-

та (Mylonas, Ancienl Mycenae, pp. 132, 152).

ми птиц, № 948 имеет вверху пояс с изображением осьминогов. Оба эти мотива, по мнению Фурумарка,99 находят близкие параллели в керамике Крита (среднеминойский III) и Киклад того времени.

Довольно скромное имущество покойников в могиле VI позволяет предположить, что перед нами погребение воинов, хотя и являвшихся близкими родственниками микенского басилея, но занимавших в семье не очень высокое положение, какое, например, обычно имели младшие братья.

Совершенно отличную картину являет могила IV, заключавшая три мужских и два женских скелета. Обилие и роскошь погребальных даров указывают с несомненностью, что в этой камере были погребены лица царского ранга.

Золотые маски № 253, 254 и 259 передают лица трех пожилых мужчин,100 причем две первые принадлежали весьма сходным между собою лицам, тогда как маска № 259 отражает лицо совершенно иного облика. Оригиналом ее был круглолицый человек с большими выпуклыми глазами. Эти воины-басилеи, долгое время стоявшие во главе микенской

99Furumark, Analysis, p. 215. Видимо, к той же категории должна быть отнесена амфора с птицами из могилы Ламбда (Mylonas,

Ancient Mycenae, p. 157, fig. 81).

100Marinatos, KMH, № 164, 165, 166. Маринатос, отмечая сход-

ство обеих этих масок с маской из могилы Гамма как по технике исполнения, так и по физиономическим признакам, ставит вопрос о кровном родстве трех покойников из могил Гамма и VI (ibid., S. 115).

рати, имели хорошее доброкачественное боевое оружие,101 а также особое парадное оружие — бронзовые кинжалы, инкрустированные золотом, серебром и черной эмалью.

Клинок № 394 (длиной 0,238 м), прикреплявшийся к ручке тремя заклепками с большими золотыми шляпками, имеет на обеих сторонах разные композиции.102 На одной представлена охота на львов: пять воинов, вооруженных копьями или луком и защищенных большими ахейскими щитами, нападают на львов. Два льва уже обратились в бегство, большой третий зверь повернулся к охотникам и, повергнув одного, кидается на остальных (рис. 14 [стр. 398]). На обратной стороне клинка мы также видим сцену борьбы: лев схватил одну лань, а четыре другие в страхе бегут (рис. 15 [стр. 399]). Обе эти сцены поражают высоким мастерством. Художник с большим чувством подчеркнул опасность, которой подвергались охотники, противопоставив массивное жилистое тело льва стройным мускулистым фигурам воинов. Второй сюжет несколько ниже по качеству работы. Следует отметить, что украшение бронзового клинка светлыми серыми и желтыми фигурами производит огромное впечатление благодаря искусно избранной полихромии. Без преувеличения можно сказать, что ахейский мастероружейник, творивший в полном созвучии с жизнерадостными традициями своих современников-керамистов, оказал-

101Здесь встречены простые однолезвийные и длинные обоюдоострые мечи с алебастровыми навершиями, наконечники копий, кинжалы и 35 великолепных обсидиановых наконечников стрел различных форм (Schliemann, Mykenae, Abb. 435, 441-449).

102Marinatos, KMH, Taf. XXXV (средний рисунок), XXXVI.

ся много выше их не только по тонкости исполнения сложного замысла, но и по умению использовать эффект полихромии.

Второй инкрустированный клинок № 395, длиной 0,214 м, имеет идентичные изображения на обеих сторонах:103 по три распластанных в беге львиных фигуры, над которыми изображены облака; внизу, под ногами животных, обозначены скалы. В этой же камере был и третий инкрустированный клинок № 405, плохая сохранность которого не позволяет установить характер рисунка. Этому кинжалу принадлежала, по мнению Станса,104 золотая рукоятка № 294. Цилиндрическая часть его покрыта узором из четырехлепестковых взаимокасающихся цветков, промежутки между которыми заполнены кусками горного хрусталя. Рукоятка заканчивается фигурой в форме полумесяца, образованной двумя чешуйчатыми головами драконов (?), держащих в открытой пасти верх клинка.

Эти три инкрустированных по-разному парадных кинжала заставляют думать, что со второй четверти XVI в. в Микенах уже сложились представления о необходимых для царя атрибутах, в число которых обязательно входили драгоценное оружие и золотая маска. Каждый из мужских остовов могилы IV имел эти вещи, тогда как покойники других могил были лишены их. Другие предметы также свидетельствуют о царском ранге их владельцев. Таков массивный золотой браслет № 263, имеющий диаметр 0,093 м и предна-

103Ibid., Taf. XXXV (нижний рисунок), XXXVII (нижний рису-

нок).

104Staïs, Mycenaean collection, pp. 48-50.

значенный для мужской руки (рис. 18 [стр. 402]). В середине он украшен многолепестковой розеттой, которая была покрыта серебряной фольгой.105

Погребенные в могиле IV династы получили немало драгоценных сосудов из золота и серебра, что позволяет судить о роскоши, окружавшей микенских царей в изучаемый период. Этих сосудов столько, что можно ограничиться лишь их перечислением.

Серебряный кубок № 481 на верхней части имеет рельефное изображение ожесточенной борьбы у стен города (рис. 29 [стр. 413]): группы обнаженных воинов направили свое оружие против неприятеля, женщины на башнях воодушевляют своих защитников. Особенно интересны фигурные сосуды. Наиболее изящен ритон (Рис. 28 [стр. 412]) из серебра в форме бычьей головы № 384, высота сосуда без рогов — 0,155 м. Тонко моделированная голова животного имеет рога, покрытые золотой обкладкой, 16-лепестковую золотую розетту посередине лба и нос, также покрытый золотой фольгой. Стаис думает, что розетта на лбу придает этой голове сакральный характер,106 однако наличие в моги-

105Такая техника дает основания полагать, что в Микенах того времени серебро ценилось выше золота [Marinatos, KMH, S. 120, № 201 (верхний рисунок)]. Однако не исключена возможность, что умеренное применение серебра было вызвано чисто художественными соображениями: ведь серебряных сосудов в могилах обеих круглых усыпальниц не так уж мало.

106Staïs, Mycenaean collection, pp. 46.