книги2 / 214

своевременно уничтожены или говорились на словах, а не писались на бумаге»181.

ПослевстречисмитрополитомСергиемотецВасилийпринялактивноеучастиевраспространениистатьиспризывомкегоподдержке.Приарестев1930годувласти,скрупулезнособиравшиематериал насвященника,припомнилиемуэтодеяние.Вэтойсвязинадопросе священник отвечал следующее: «Я, как член епархиального совета, выразил перед епископом Аркадием согласие на размножение и рассылку этой статьи. Статья была размножена по числу благочинных в епархии и разослана почти всем благочинным за моей подписью и подписями других членов епархиального совета. Все копии этой статьи по запросу епархиального совета недели через полторы были возвращены»182. За свою религиозную деятельность, которая в условиях советской действительности имела общественно-политическое значение,непозднеечемв1927годусвященникВасилийИнфантьев был взят органами ОГПУ в оперативную разработку.

Осуществляя исповедническую деятельность, отец Василий активно вел пропаганду против раскольников-обновленцев. В показаниях священника К.В. Платонова описан значимый факт. Он рассказал чекистам, что «в одну из поездок его в Москву (В.Ф. Инфантьева. – А. С.) была привезена брошюра по апологетике обновленчества (так в документе, очевидно, что брошюра была с критикой обновленчества. – А. С.), составленная, по его словам, епископом Иоасафом – его соучеником по Казанской Духовной Академии, размножена в нескольких экземплярах и разослана по благочиниям Епархии. Брошюра была видимо запрещена цензурой, так как рассылка производилась под секретом, но, не взирая на это, один из Благочинных вляпался с ней с поличным…»183.

Под описание, данное К.В. Платоновым, подходит фигура священномученика, епископа Иоасафа (Удалова) (см. фото 10). Он

181АрхивУправленияФСБРоссиипоОмскойобласти.Ф.4.АУД.П-12115.Т. 1.

Л. 133.

182Архив Управления ФСБ России по Омской области. Ф. 4. АУД. П-11368.

Л. 43 об.

183АрхивУправленияФСБРоссиипоОмскойобласти.Ф.4.АУД.П-12115.Т. 1.

Л. 134.

101

родился в Уфе. Учился в те же годы, что и Василий Инфантьев, в Уфимском духовном училище и в Уфимской духовной семинарии, окончив ее в 1906 году в числе лучших учеников (на год позже, чем В.Ф. Инфантьев). Ранее отца Василия, в 1910 году, И.И. Удалов окончил Казанскую духовную академию и был пострижен в монашество с именем Иоасаф. С 3 октября 1911 г. он был назначен на должность помощника инспектора Казанской духовной академии, где в это время обучался отец Василий. Находясь многие годы рядом, эти два человека хорошо знали друг друга. В 1920-х гг. оба были убежденными противниками обновленчества. С 1922 года Иоасаф был епископом Чистопольским, викарием той же епархии. Тогда же он выступил против обновленческого движения. Из Казани в Москву по линии ОГПУ шли откровенные депеши о том, что «в кантонах плодотворная работа обновленцев может быть только в том случае, если тамошние тихоновцы лишатся своего наиболее умногоихитрогоруководителя(епископаИоасафаУдалова)».Из-за гонений властей епископ Иоасаф некоторое время был вынужден служить тайно.

Фото 10. Священномученик Иоасаф (Удалов). Из открытых интернет-источников

Священномученик Иоасаф был выдающимся церковным деятелем. 16 мая 1924 г. он был вызван ОГПУ в Москву, арестован и помещен в Бутырскую тюрьму. 24 августа освобожден под подписку о невыезде, затем оправдан. Проживал в Даниловом монастыре. 12 апреля 1925 г. принимал участие в погребении Патриарха Тихона.

102

Подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). Осенью 1925 г. по поручению патриаршего местоблюстителя митрополита Петра составил проект декларации об отношениях между Русской Православной Церковью и советским государством184. Василий Феофанович совершал свои поездки в Москву тогда, когда там находился хорошо ему знакомый епископ Иоасаф. Таким образом, принимая во внимание показания священника К.В. Платонова, с огромной долей вероятности можно утверждать, что в столице Василий Феофонович получал от своего старого товарища информацию и действовал при его поддержке.

Вноябре1926г.отецВасилийарестовывалсязараспространение трактата «Канонический обзор обновленчества». В историографии существуетмнениеотом,чтоонбылсочиненВ.Ф.Инфантьевым185. На следствиях в ходе арестов 1926 и 1930 гг. Василий Феофанович показал: «Историко-канонический обзор обновленчества получен был мною от архиепископа Виктора. Последний предложил мне отыскать машинку в целях напечатания его в количестве 4–5 экземпляров. Не зная ни одной машинки в городе, я обратился за советом к своему сослуживцу по церкви священнику о.[тцу] Платонову. Платонов взял у меня один экземпляр, нашел машинку и напечатал, непомню,4или5экземпляров».ПриэтомотецВасилийутверждал, что не помнит адреса машинистки (полностью документ приведен

вприложении 4)186. Приведенные факты свидетельствуют отом, что

в1920-х гг. Василий Инфантьев систематически проводил агитацию за единство Церкви в пользу патриаршей церкви. В условиях советского законодательства чекисты могли рассматривать это как «контрреволюционную агитацию», наказывавшуюся по печально знаменитой 58-й статье советского Уголовного Кодекса.

Взначительной степени благодаря деятельности отца Василия

в1926 году органы ОГПУ докладывали о поражении обновленцев

вОмске. На январь 1926 г. в Омском округе тихоновских приходов существовало 160, а обновленческих – 40. С 1 ноября 1925 г. по

184Иоасаф (Удалов) // Древо. Открытая православная энциклопедия. URL: https://drevo-info.ru/articles/13672.html (дата обращения: 21.02.2019).

185Краевская И.В., Черказьянова И.В. Указ соч. С. 43.

186АрхивУправленияФСБРоссиипоОмскойобласти.Ф.4.АУД.П-11368.45об.

103

1 января1926г.отобновленцевктихоновцамперешло13приходов. Всентябре1926г.всводкеОГПУокрахеобновленчествав Омском Прииртышье говорилось следующее: «Архиепископ Петр говорит, что положение омских обновленцев в данный период не бывает тяжелее. И нет возможности улучшить его самим без помощи административного отдела (намек на передачу обновленцам одного из омских кладбищ и еще ряда церквей, находящихся в ведении тихоновцев)». Комментируя «намек» архиепископа Петра, омские чекисты сделали неутешительный прогноз по поводу перспектив развития обновленческого движения в Омске: «Обновленчество в округе все больше слабеет, и, если в недалеком будущем обновленчеству не удастся укрепиться более прочно, не исключена возможность окончательной самоликвидации обновленчества, так как верующие обновленческие храмы совершенно не посещают»187.

Обновленческое движение было удобно для органов ОГПУ тем, чтовсвязисотношениемсвященнослужителейРусскойПравославной Церкви к деятельности обновленцев позволяло выявлять наиболее активных противников коммунистического режима – людей, не согласных идти на компромиссы с обновленцами и стоявшими за их спиной властями. С конца 1920-х гг. советское государство активно начинает вести физическое уничтожение не согласных сотрудничать с ним священнослужителей. Среди городского духовенства Омска, в первую очередь, таким человеком был протоиерей Василий Инфантьев. Он на протяжении 1920-х гг. бескомпромиссно противостоял обновленцам и стоящим за их спиной органам ОГПУ.

Следует подчеркнуть, что в период «религиозного НЭПа» Церковь находилась под неусыпным политическим контролем государства. Просветительская деятельность священников подлежала обязательнойцензуре.Сохранился«КонспектбеседыПротоиереяВасилия Инфантьеванатему:“ВоскресениеХристово,какдостоверныйЕвангельский факт”, в Богородице-Братской ц.[еркви] 14/27 ноября 1927 года»(полныйтекстдокументаприведенвприложении 2).Изсопроводительногописьма,исходившегоизокружногоадминистративного

187Василевский В.П., Сушко А.В. «Стражи революции»: органы ГПУ–ОГПУ

вОмском Прииртышье. Омск, 2017. С. 94.

104

отдела Омского горисполкома в адрес начальника Омского городскогоуправлениямилиции,следует,чтовчиследругихконспектовбесед омских священников беседа отца Василия проходила согласование в Омском окружном отделе ОГПУ188. В отношении предполагаемой чисто богословской беседы настоятеля Братской церкви со своей па- ствойбыланаложенарезолюция–«неразрешать».В1927годуВаси- лий Феофанович оценивался чекистами как убежденный противник существующего режима. Поэтому органы ОГПУ использовали все возможные рычаги для противодействия религиозной деятельности священника и давления на него.

В 1920-е гг. духовенство работало в крайне тяжелых условиях, находясь под постоянным прессингом со стороны государства. Не все священнослужители выдерживали это давление. Многие «ломались» и шли на сотрудничество с органами безопасности или вовсе снимали с себя сан. Василий Феофанович был в числе тех, кто бескомпромиссно отстаивал православную веру.

Во второй половине 1920-х годов отец Василий являлся духовнымлидеромкрупнейшейвгородетихоновскойрелигиознойобщины в Богородице-Братской церкви (см. фото 11).

Фото 11. Богородице-Братская церковь в Омске. Конец 1910-х гг. Из открытых интернет-источников

Это был двухэтажный краснокирпичный храм в русском стиле, являвшийся украшением правобережной части Омска. Верхний

188 ИАОО Ф. Р-1326, Оп. 4. Д. 11. Л. 5.

105

этаж храма был освящен во имя иконы Божьей Матери «Утоли мои печали». В нижнем этаже были расположены книжная лавка, би- блиотека-читальня,склад,служебнаяквартирадлянастоятеляцерк- ви. «Главной деятельностью храма была просветительская и мисси- онерскаяработа»,–отмечаетисследовательисторииомскиххрамов Н.И. Лебедева189.

В просветительском отношении в 1920-е гг. храм не утратил своего значения в жизни города. Не случайно православная община Богородице-Братской церкви в конце 1920-х гг. была самой большой в Омске. На август 1929 г. в ее составе официально числилось 630 человек. В ней были представители всех социальных слоев: рабочих – 141 чел., крестьян – 125 чел., служащих – 190 чел., прочих – 174 чел. Для сравнения: в общине Знаменской церкви было 274 члена, в общине церкви Всех Святых кладбищенской 269 членов, в общине Ильинского кафедрального собора 226 членов190. В остальных православных приходах членов общин было значительно меньше. Таким образом, отец Василий являлся руководителем крупнейшего в Омске православного прихода, и в многочис- ленностиобщиныБогородице-Братскойцеркви,безсомнения,была и его большая заслуга. По воспоминаниям родственников священника, прихожане любили настоятеля своего храма191.

Косвенно это подтверждается данными из отчета Приходского совета Богородице-Братской церкви, где рассказано о бедности самой крупной в городе Омске православной общины вследствие постоянно усилившегося налогового давления государства. В отчете говорится о необходимости ремонта, на который нет денег, о вынужденном роспуске хора в летнее время на два месяца, но в то же время отмечается, что «верующие в течение отчетного года и сами испытывавшие материальную необеспеченность, всегда на призыв своих пастырей (выд. мной. – А. С.) помочь в трудную минуту церкви охотно откликались посильными для них жертвами натурой

189Лебедева Н.И. Храмы и молитвенные дома Омского Прииртышья. Омск, 2003. С. 110.

190ИАОО Ф. Р-1326, Оп. 1. Д. 81. Л. 142.

191Воспоминания потомков священника…

106

и денежными средствами»192. По действовавшему в то время законодательству община приглашала священника и содержала его. Естественно, что без доверия к священнику верующие не избрали бы его и не стали бы жертвовать свои средства.

В1931 году священник К.В. Платонов, который служил в одном

спротоиереем Василием Инфантьевым храме, «каясь» в антисоветской деятельности перед чекистами, рассказал о «деяниях Приходского Совета градо-Омской Богородице-Братской церкви, инкриминируемых как уголовно-политически наказуемых». Подчеркнем, что при жизни Василия Феофановича К.В. Платонов не давал против него показаний. Эти же откровения уже не могли навредить к  тому времени расстрелянному настоятелю Братской церкви. Все приведенные факты имели отношение к семье Инфантьевых: к В.Ф. Инфантьеву, его супруге В.П. Инфантьевой и к брату, служившему в этом же храме, – К.Ф. Инфантьеву. К некоторым приведенным К.В. Платоновым фактам, как настоятель и глава общины, имел прямое отношение отец Василий.

ВчиследругихК.В.Платоновназвалдванижеследующихфакта: «1. До 1929 г. во все годы революции в церкви пред праздни-

ками Рождества Христова и Пасхи производился сбор съестными продуктами от праздничного стола, каковые в первый праздника членами Совета (приходского. – А. С.) увозились на подводе в ИТД (тюрьму. –А. С.)итамраспределялиськоридорнымистаростамипо камерам, – в начале безотносительно к квалификации преступления, а потом стали узнавать, в каких камерах сидит духовенство,

инаправляли именно в эти камеры.

2.В конце 1929 г. при жизни бывшего настоятеля церкви прот. [оиерея] Василия Инфантьева был выписан из Тюмени и назначен на должность дьякона административно-высланный из Иркутска протодьякон Иннокентий Иванович Анисимов»193.

192Сушко А.В. «Необходимо принести искреннюю благодарность жертвователям, охотно откликнувшимся на призыв церкви помочь в тяжелое для нее время…»: отчет о деятельности Приходского совета градо-Омской Богородице-Брат- ской церкви за 1929 год // Омский научный вестник. Серия. Общество. История. Современность. 2019. №1. С. 48.

193АрхивУправленияФСБРоссиипоОмскойобласти.Ф.4.АУД.П-12115.Т. 1. Л. 138.

107

Под руководством своего настоятеля протоиерея Василия Инфантьева во второй половине 1920-х гг., несмотря на возможные репрессии со стороны государства, община Богородице-Брат- ской церкви оказывала поддержку представителям арестованного духовенства.

Одной из дискриминационных мер против Церкви было лишение избирательных прав служителей религиозного культа и членов их семей. Уже согласно первой советской Конституции, принятой 10 июля 1918 г. V Всероссийским съездом советов, «монахи, духовные служителей церквей и религиозных культов» лишались избирательных прав. Позднее лишение избирательных прав в СССР

приобрело «наследственный характер». С 1925 года к категории «лишенцев» стали причисляться и члены их семей194. Таким образом, в советском обществе священники и члены их семей были бесправными людьми.

Во второй половине 1920-х гг. Василий Инфантьев как священник и его близкие как члены семьи подвергались дискриминации со стороны государства через лишение избирательных прав. Сохранился список «монахов и духовных служителей религиозных культов» по Омскому округу по состоянию на май 1927 года, где под номерами 39, 40, 41 соответственно указаны священник Василий Феофанович Инфантьев, а также Инфантьева Вера Петровна и Инфантьев Алексей Васильевич, находящиеся на иждивении служителя религиозного культа195. Несмотря на атмосферу любви, царившую в семье Инфантьевых, в конце 1920-х гг. сыновья священника Герман и Алексей ушли из родительского дома. Они стали зарабатывать самостоятельно на жизнь, пытаясь таким образом избежать репрессий со стороны власти. В то время среди детей духовенства это была широко распространенная практика. Как подчеркивает известная западная исследовательница Русской революции Шейла Фицпатрик, «дети священников уходили из дома, чтобы не подвергаться остракизму вместе со своими родителями»196. Иногда это

194Саламатова М.С. Выборы в Советской России: законодательство и практика реализации (1918–1936 гг.). Новосибирск, 2018. С. 61, 75.

195ИАОО Ф. П-7. Оп. 2. Д. 112, Л. 147.

196Фицпатрик Ш. Русская революция. М., 2018. С. 264.

108

приносило результат. 11 января 1929 г. решением Омской городской избирательной комиссии Алексей Инфантьев был восстановлен в избирательных правах. Он сумел доказать, что не состоит на иждивении отца – служителя религиозного культа и, соответственно, в список лишенцев был включен неправильно197.

4 сентября 1926 г. семью Инфантьевых постигла трагедия – от скарлатины в возрасте 15 лет умерла старшая дочь Маргарита. В архивном уголовном деле священника, на обороте текста проповеди, остался набросок стихотворения, где проникновенно описана смерть дочери и связанные с этим переживания. Его текст восстановленнамиприблизительно,таккакрядстрокперечеркнутизаменен. Без авторских комментариев точно воссоздать стихотворение невозможно. Вот как переживал Василий Феофанович смерть дочери Маргариты:

Я слышу стон Ночами мне не спится И чадо наяву мне снится

Прощальный погребальный звон

Я слышу стон она вздыхает Борясь мучительно с недугом Меня так слабо позовет Назвав меня отцом и другом

Я слышу стон, она зовет Подать питья поправить ей подушку

Глазами просит обреченно

Ивот в порыве мне кажется она живет

Яслышу стон, она не спит

Глазами ищет мать, сестру

Ичасто, часто говорит Нет папа, я умру

197 ИАОО Ф. Р-235. Оп. 7. Д. 16. Л. 10.

109

Я слышу стон и по утру Вооружена душа молитвой

Вразлуке с ней

Яслезы горькие утру198

Приведенное стихотворение позволяет нам увидеть не только священника и общественного деятеля, но и человека – глубоко верующего христианина, с молитвою мучительно переживавшего болезнь и смерть дочери. Внучка священника Вера вспомнила: ей рассказывали о том, что по старому русскому обычаю Маргарита была похоронена в свадебном платье. Так в России было принято хоронить незамужних девушек. Смерть Маргариты стала прологом

ктрагедии семьи Инфантьевых в эпоху сталинизма.

ВСССР 1929 год, по выражению И.В. Сталина, стал «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства».«Великийперелом»затронулвсесферыобщественнойжизни. В рамках сталинской политики «культурная революция» проводилась властями параллельно с индустриализацией и коллективизацией и была направлена на формирование «нового советского человека», который должен был стать атеистом. В этой связи власть, провозгласив решительное наступление на религию, свернула поли- тику«религиозногонэпа»,проводившуюсянапротяжении1920-хгг.

Вусловиях постоянно усиливавшегося давления государства глава патриаршей церкви митрополит Сергий, по справедливой оценке церковного историка А.В. Мазырина, «пытался в отношениях с властью “маневрировать” с целью “сохранения Церкви в тяжелых для нее условиях”. Только в этом “маневрировании” церковные ревнители видели “хитрость, неискренность и политиканство – такое неподходящее в церковной деятельности оружие”. Отказ от исповедничества и от борьбы за внутреннюю свободу Церкви они рассматривали как главный духовно-нравственный изъян “сергианства”…»199.

198Архив Управления ФСБ России по Омской области. Ф. 4. АУД. П-11368. Л. 16 об.

199МазыринА.В.Квопросуоб«обновленческойприродеСергианства»//Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 2: История. История Русской Православной Церкви. 2015. №2 (63). С. 96.

110