Преобразовательные права

Центральное значение среди преобразовательных прав применительно к обязательству занимают права, связанные с отказом от договора. Сразу же подчеркнем, что отказ - это всегда одностороннее заявление (волеизъявление), поэтому не имеет смысла употреблять более устоявшийся в русском языке термин "односторонний отказ".

Отказом (Rucktritt - дословно "отступление", "шаг назад") признается прекращение с обратной силой заключенного надлежащим образом, действительного договора посредством одностороннего заявления одной из сторон, сделанного на основе правомочия, принадлежащего ей в силу закона или договора <1>.

Германскому праву известны три вида отказа от договора, каждый из которых обознается своим термином. Наряду с отказом, который имеет обратную силу (Rucktritt <1>), существует отмена договора на будущее время (в российской терминологии, не знающей такого усложнения, это тоже отказ, но для того, чтобы подчеркнуть разницу, необходимо придумать для данного слова свой термин) - Kundigung <2>. Основное отличие отмены от отказа заключается в том, что уже исполненное по договору не подлежит возврату. Отмена договора как волеизъявление может быть выражена и в процессуальном действии, например в подаче иска <3>. Отмена применяется прежде всего в длящихся договорах (аренда, заем, товарищество, поручение и др.). Тот же термин

используется в немецком языке для того, чтобы обозначить заявление о востребовании долга в обязательстве до востребования. Посредством заявления об отмене кредитор устанавливает срок (конкретную дату или период времени) в указанном обязательстве.

Третий вид отказа - отступление от договора (Widerruf - дословно "отзыв"). Этот особый вид отказа от договора в первом значении (Rucktritt) преимущественно используется в нормах, специально посвященных защите потребителей (§ 312, 312(d), 485, 495 ГГУ). Тот же самый термин в других местах ГГУ (§ 109, 130 <1>) используется в ином значении и прекращает волеизъявление на будущее. Этот же термин обозначает отмену дарения (по терминологии российского ГК РФ), вследствие чего применяются правила о неосновательном обогащении. Он же используется для отмены поручения доверителем, а практика придает ему значение Kundigung и т.п. Изложенное показывает, что проблема терминологического единства актуальна не только в России и, возможно, нормы германского права в этой части излишне усложнены.

Еще один вид преобразовательных прав, актуальных для обязательственных отношений, - право выбора в альтернативном обязательстве. Посредством реализации данного права должник или кредитор, как правило, выбирают среди нескольких предоставлений то, которое должно быть исполнено. Однако сфера применения права выбора может быть шире, чем выбор среди нескольких предоставлений. Выбор может относиться также к месту или времени, когда должно быть осуществлено предоставление <1>. Заявление о выборе - односторонняя сделка, требующая восприятия. О сделочном характере данного заявления в отечественной литературе пишет С.В. Сарбаш <2>.

Кроме того, возникает вопрос о том, может ли преобразовательное право быть уступлено отдельно от права требования по обязательству. При его решении необходимо учитывать следующее. В отличие от отечественного ГК ГГУ содержит норму, в принципе позволяющую уступать иные права, кроме прав требований (Forderungen). Согласно § 413 ГГУ положения об уступке прав требования соответственно применяются к передаче (уступке) иных прав в той мере, в какой законом не предусмотрено иное.

Указанная норма применительно к преобразовательным правам толкуется следующим образом.

Преобразовательные права делятся на самостоятельные и несамостоятельные. Самостоятельные

преобразовательные права непередаваемы <1>. К ним относятся право присвоения, право обратной покупки и некоторые другие. Ни одно из них не будет нас интересовать в связи со структурой обязательства.

Для отечественного читателя могут представлять интерес его рассуждения о том, какова судьба

рассматриваемого преобразовательного права в том случае, если стороны договора уступки права требования (основного обязательства по предоставлению) не высказались в отношении права на отказ от договора.

Следующие условия оправдывают, по мнению П. Быдлински, переход права на отказ от договора к цессионарию по умолчанию: 1) цедент не имеет собственного интереса в осуществлении данного права; 2) у цессионария имеется сильный интерес в том, чтобы решать вопрос об осуществлении или неосуществлении права на отказ от договора; 3) осуществление права на отказ от договора цессионарием не ущемляет положение цедента вовсе либо не ущемляет несправедливо <1>. Решающим доводом, по его мнению, является соображение о том, что если бы право на отказ от договора осталось у цедента, то осуществление этого права последним без согласия цессионария в любом случае будет противоправным, нарушит обязанности цедента перед цессионарием, так как уничтожит перешедшее к нему право <2>.

--------------------------------

Думается, это последнее соображение имеет значение и для российского правопорядка; при этом следует расширительно толковать положения ст. 390 ГК РФ: цедент отвечает за недействительность требования, переданного новому кредитору. Данная норма должна охватывать не только случаи, когда данное требование было недействительным (проще говоря, отсутствовало) на момент заключения договора уступки, но и случаи, когда оно прекратилось впоследствии по воле цедента.

Если право требования уступлено в части или по частям нескольким цессионариям, то право на отказ от договора должно принадлежать им и осуществляться ими только совместно. Совокупность аргументов, приведенных П. Быдлински, свидетельствует в пользу того, что право на отказ от договора рассматривается им как связанное с правом требования, т.е. оно, так же как право выбора в альтернативном обязательстве, должно всегда следовать судьбе основного обязательства, хотя в другом месте своей работы, на которое была дана ссылка выше, указанный автор отдает предпочтение воле сторон договора уступки.