• Глава 4. Наследование усыновленных

• Указание п. 3 ст. 137 СК на то, что при усыновлении ребенка одним лицом личные неимущественные и имущественные отношения могут быть сохранены по желанию матери, если усыновитель - мужчи­на, или по желанию отца, если усыновитель - женщина, доктри­ной семейного права толкуются расширительно, в смысле при­знания наследственных прав усыновленного в отношении всех его кровных родственников со стороны соответствующего роди­теля. При этом, однако, и судебная практика, и доктрина наслед­ственного права придерживаются буквального толкования ука­занного положения.

• Настаивая на расширительном толковании указаний п. 3 ст. 137 СК, автор основывает свои доводы, прежде всего, на необхо­димости восполнения семейного круга ребенка, который в ре­зультате усыновления одним лицом должен был бы довольство­ваться отношениями только с родственниками со стороны этого лица, тогда как при сохранении по решению суда отношений с одним из родителей и со своими родственниками со стороны это­го родителя ребенок будет воспитываться и содержаться в пол­ном семейном кругу. В таком подходе проявляется индивидуаль­ное начало регулирования наследственных отношений, предо­пределяющее необходимость выработки таких условий сохране­ния юридических связей усыновленного со своими кровными род­ственниками, которые не препятствовали бы осуществлению его связей с родственниками со стороны усыновителя и, кроме того, обеспечивали бы защиту интересов усыновленного.

• Глава 5. Наследование иждивенцев наследодателя

К числу перспективных направлений развития правового регулирования наследования нетрудоспособных иждивенцев автор, прежде всего, относит укрепление тех начал этого ин­ститута, которые обеспечивают возможность использования ус­ловий иждивения для восполнения предполагаемой воли насле­додателя (индивидуальное начало).

К ним относятся: отказ от требования совместного проживания для тех нетрудоспособных иждивенцев, которые конкурируют на наследственной лестнице с родственниками наследодателя далее третьей-четвертой степе­ни родства, закрепление права на обязательную долю только за теми из нетрудоспособных иждивенцев, кого наследодатель обя­зан был в силу закона содержать, и отказ от использования при­знаков нетрудоспособности, иждивения и совместного прожива­ния для восполнения воли наследодателя в тех случаях, когда лишив наследства тех иждивенцев, которых он не обязан был со­держать, наследодатель вполне определенно выразил свою во­лю.

Что касается нетрудоспособности и условий ее приобрете­ния, т.е. тех элементов института наследования нетрудоспособ­ных иждивенцев, которые свидетельствуют о влиянии социально­го начала, - то их последовательное развитие неизбежно должно привести к постепенному вытеснению этого института из сферы наследственного права. С позиций гражданского права представ­ляется достаточным признаком намерения наследодателя обес­печить то или иное лицо систематическое предоставление со­держания этому лицу в течение продолжительного времени и в объеме, составляющем основной источник существования для этого иждивенца. Использование указанных критериев для вос­полнения предполагаемой воли наследодателя, совершенно оче­видно не связано с какими-либо проявлениями социального на­чала. В то же время, при нынешнем уровне экономического раз­вития и правовой культуры в обществе, критерий нетрудоспособ­ности должен сохраниться в качестве условия призвания к на­следованию нетрудоспособных иждивенцев как действенная га­рантия защиты имущественных интересов наиболее близких род­ственников и членов семьи наследодателя от злоупотребления последним своими имущественными правами (индивидуальное начало).