- •Преимущества
- •Особенности
- •Применение
- •Банковское дело
- •Страхование
- •Первичный контакт (звонок по телефону или письмо) и приглашение на собеседование
- •Второе собеседование (уточнения и выяснение)
- •Испытательный срок
- •Психологическое тестирование
- •Собеседования
- •Полиграф
- •Графология
- •Что такое мошенничество
- •Почему воруют
- •Как бороться
- •Необходимые мероприятия
- •Подсистема противодействия
- •Служебные расследования
- •В процессе поступления товара
- •В процессе производства
- •В процессе реализации
- •Источники данных
- •Силы деловой разведки
- •Значение деловой разведки
- •Задачи управления безопасностью, идентификация и классификация источников угроз, оптимизация управления безопасностью
- •Кибернетические подходы к управлению безопасностью компании, создание оптимальной структуры сб открытого типа
- •Формирование структуры безопасности фирмы в зависимости от алгоритма функционирования и способов защиты от явных угроз
Полиграф
История человечества в определенной мере есть история расследования преступлений и попыток разоблачения лжи. Достаточно вспомнить описанное в Библии убийство Авеля. «...Восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Тот ответил: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли...»
Шли века, в разных странах накапливались свои, изначально достаточно примитивные способы детекции лжи. В Китае, например, человеку, обвиняемому в преступлении, давали в рот пригоршню сухого риса, и если тот был в состоянии полностью выплюнуть рис, его признавали невиновным. У англосаксов применялась сходная процедура: если обвиняемый мог легко разжевать и проглотить кусок сухого хлеба, его освобождали. Обе эти пробы на невиновность основывались на том факте, что при стрессе активируется симпатическая нервная система, в результате чего, в частности, замедляется слюноотделение. Предполагалось, что виновный испытывает тревогу, от которой у него пересыхает во рту, поэтому ему трудно прожевать или выплюнуть что-либо. К сожалению, при этом игнорировался тот факт, что и невиновный может быть напуган и у него тоже может пересохнуть во рту'.
В «Русской правде» — первом собрании гражданских уставов Древней Руси, составленном в XI веке при князе Ярославе Мудром, — предусматривалась возможность применения в тяжбах между гражданами так называемых «испытаний железом и водой.
Д. Дэфо в 1730 году опубликовал трактат под названием «Эффективный проект непосредственного предупреждения уличных волнений и пресечения всяких иных беспорядков по ночам», в котором писал, что «...у вора существует дрожь (тремор) в крови, которая, если ею заняться, разоблачит его... схватите его за запястье и пощупайте его пульс; и вы обнаружите его виновность».
Во второй половине XIX века, используя плетизмограф (инструмент для регистрации кровяного давления и изменений пульса, являющийся предшественником современных аппаратов для измерения давления), итальянский физиолог A.Моссо во время одного из экспериментов в клинике наблюдал, как у пациентки «...внезапно, без каких-либо видимых причин, возросли пульсации». Он спросил женщину, как та себя чувствует; ответ был — «хорошо». Моссо попросил пациентку рассказать, о чем она думала пару минут назад. Женщина ответила, что, скользя взглядом по книжной полке, висевшей напротив, заметила череп, стоявший среди книг, и была напугана его видом, так как он напомнил ей о ее болезни. Проведенные эксперименты навели ученого на мысль, что «если страх является существенным компонентом лжи, то такой страх может быть выделен».
Вывод А. Моссо подтвердил итальянский криминалист Ч. Ломброзо, поставивший метод психофизиологической детекции лжи на службу полицейской практике. Так, в 1902 году в ходе расследования убийства шестилетней девочки, в котором подозревался некий Тосетти, Ломброзо с помощью плетизмографа обнаружил изменения в пульсе Тосетти, когда тот делал в уме математические вычисления, в то время как при предъявлении изображений израненных детей, в том числе убитой девочки, внезапных изменений не наблюдалось. В связи с этим Ломброзо предположил, что Тосетти непричастен к преступлению, что и было впоследствии доказано.
Исследования.в области научной детекции лжи активизировались в странах Западной Европы и Соединенных Штатах Америки в начале XX века. Американский психолог и юрист B.Марстон, применяя в своих экспериментах обычные для того времени медицинские приборы, провел серию интереснейших опытов и был в годы Первой мировой войны включен в группу психологов, сформированную Национальным исследовательским комитетом США, которой поручалось, учитывая актуальность борьбы с немецким шпионажем, определить возможность использования известных методов «детекции лжи» в целях решения контрразведывательных задач. В 1921 году американец Дж. Ларсон сконструировал устройство, обеспечивающее непрерывную и одновременную (что очень важно) регистрацию кровяного давления, пульса и дыхания. Будучи студентом медицинского факультета, он в то же время служил в полиции и поэтому имел возможность убедиться в эффектив ний пульса, являющийся предшественником современных аппаратов для измерения давления), итальянский физиолог A. Моссо во время одного из экспериментов в клинике наблюдал, как у пациентки «...внезапно, без каких-либо видимых причин, возросли пульсации». Он спросил женщину, как та себя чувствует; ответ был — «хорошо». Моссо попросил пациентку рассказать, о чем она думала пару минут назад. Женщина ответила, что, скользя взглядом по книжной полке, висевшей напротив, заметила череп, стоявший среди книг, и была напугана его видом, так как он напомнил ей о ее болезни. Проведенные эксперименты навели ученого на мысль, что «если страх является существенным компонентом лжи, то такой страх может быть выделен».
Вывод А. Моссо подтвердил итальянский криминалист Ч. Ломброзо, поставивший метод психофизиологической детекции лжи на службу полицейской практике. Так, в 1902 году в ходе расследования убийства шестилетней девочки, в котором подозревался некий Тосетти, Ломброзо с помощью плетизмографа обнаружил изменения в пульсе Тосетти, когда тот делал в уме математические вычисления, в то время как при предъявлении изображений израненных детей, в том числе убитой девочки, внезапных изменений не наблюдалось. В связи с этим Ломброзо предположил, что Тосетти непричастен к преступлению, что и было впоследствии доказано.
Исследования.в области научной детекции лжи активизировались в странах Западной Европы и Соединенных Штатах Америки в начале XX века. Американский психолог и юрист B.Марстон, применяя в своих экспериментах обычные для того времени медицинские приборы, провел серию интересней ших опытов и был в годы Первой мировой войны включен в группу психологов, сформированную Национальным исследовательским комитетом США, которой поручалось, учитывая актуальность борьбы с немецким шпионажем, определить возможность использования известных методов «детекции лжи» в целях решения контрразведывательных задач. В 1921 году американец Дж. Ларсон сконструировал устройство, обеспечивающее непрерывную и одновременную (что очень важно) регистрацию кровяного давления, пульса и дыхания. Будучи студентом медицинского факультета, он в то же время служил в полиции и поэтому имел возможность убедиться в эффективности своего прибора на практике, проведя большое число проверок лиц, подозревавшихся в совершении реальных преступлений. Решающий вклад в становление психофизиологического метода детекции лжи внес американский криминалист Л. Килер, помощник и ученик Дж. Ларсона. В 1933 году он сконструировал первый полиграф, специально предназначенный для выявления у человека скрываемой им информации; к 1935 году разработал методику испытаний на полиграфе, а в 1938 году основал специализированную фирму по серийному выпуску полиграфов и школу по подготовке полиграфологов1.
В России большая работа по изучению возможностей применения методов психологии в целях выявления скрываемой информации при расследовании преступлений была проведена в 1920-е годы Александром Романовичем Лурия, выдающимся отечественным психологом, действительным членом АПН СССР. В ходе исследования «комплексных реакций» («комплексов» в психоаналитическом смысле) Лурия много внимания уделил разработке основ «реактологической теории аффективного поведения» в целях построения «общей теории поведения». В рамках этой работы он на основе ассоциативного эксперимента К. Юнга разработал так называемую сопряженную моторную методику.
В 1927 году при Московской губернской прокуратуре была создана лаборатория экспериментальной психологии. Придя туда работать, Лурия получил уникальную возможность проводить эксперименты с участием лиц, подозревавшихся в совершении тяжких преступлений со времени их ареста до суда и позже. Главная задача заключалась в том, чтобы выяснить — действительно ли можно объективным путем установить наличие оставшихся в психике преступника аффективных следов и таким образом отличить причастного к преступлению человека от непричастного. За пять лет работы ученому удалось получить богатый экспериментальный материал. Подводя итог проделанной работы, Лурия констатировал, что экспериментально-психологический метод обнаружения причастности лица к преступлению следует рассматривать как одну из будущих серьезных возможностей применения объективных методов в криминалистике.
Несмотря на то, что в своих работах Лурия пошел путем, отличным от зарубежных исследователей, его идеи оставили значительный след в общей методологии испытаний на полиграфе. Именно Лурия сформулировал генеральный принцип психофизиологических методов выявления у человека скрываемой информации, положенный в основу определения научной «детекции лжи»: «единственная возможность изучить механику внутренних «скрытых» процессов сводится к тому, чтобы соединить эти скрытые процессы с каким-нибудь одновременно протекающим рядом доступных для непосредственного наблюдения процессов поведения, в которых внутренние закономерности и соотношения находили бы себе отражение»; «изучая эти внешние, доступные отражению корреляты, мы имели бы возможность тем самым изучать недоступные нам непосредственно «внутренние» соотношения и механизмы». К сожалению, в начале 1930-х годов в связи с изменением политической обстановки в стране и угрозой репрессий Лурия был вынужден свернуть свои теоретические и экспериментальные исследования в рамках «общей теории поведения».
Можно сказать, что полиграфология первой вступила на тот трудный путь, который в послевоенные годы прошли кибернетика и генетика: полное отрицание, почти забвение, игнорирование мирового опыта, слабые попытки отдельных ученых продолжить исследования, грозные окрики с партийных трибун и, наконец, возрождение, общественный и научный интерес, дискуссии, правовая легализация...
Впрочем, в отечественной литературе помимо негативных, преимущественно голословных заявлений о принципиальной невозможности использования полиграфа в советском уголовном процессе, цитировать которые сегодня (с учетом произошедших в стране кардинальных политических и социально-экономических преобразований) уже не имеет смысла, встречались и более взвешенные суждения. Так, А. Р. Ратинов, затрагивая данную проблему, совершенно справедливо писал, что оценка инструментальных методов исследования скрываемой человеком информации как реакционных и ненаучных подчас носит поверхностный характер: «Машина не может быть реакционной, прибор не бывает ненаучным. Он или работает или не работает». Реакционными или прогрессивными могут быть цели, ради достижения которых используется прибор. Испытания, проведенные П. В. Симоновым в процессе разработки информационной теории эмоций, показали, что эффективность современных способов выявления эмоционально значимых объектов не вызывает сомнений и они, подобно медицинской экспертизе и следственному эксперименту, могут рассматриваться в качестве вспомогательного приема расследования, ускоряя его, содействуя тем самым решению главной задачи правосудия: исключению безнаказанности правонарушений.
Разумеется, в современных условиях проблема использования полиграфа в судопроизводстве и бизнесе приобретает иное (по сравнению с серединой прошлого века) звучание. Рост числа преступлений, совершаемых в сфере экономики, участившиеся случаи неправомерного воздействия на потерпевших и свидетелей со стороны лиц, заинтересованных в сокрытии преступлений, сложности материально-технического обеспечения правоохранительных органов на фоне широкого использования преступниками современных достижений науки и техники ставят перед учеными и законодателями вопрос о необходимости защиты интересов законопослушных граждан за счет применения в ходе расследования преступлений дополнительных средств получения процессуально значимой информации.
Полиграф (от греч. «poly» — много, «graphos» — пишу) означает «многопишущий»; это техническое устройство, представляющее собой комбинацию медико-биологических приборов, позволяющих синхронно и непрерывно фиксировать динамику психофизиологических реакций лица на вопросы, задаваемые пол и графологом. Прибор является пассивным регистратором процессов, протекающих в организме человека, и не оказывает на них обратного влияния. Пройдя путь от ртутного манометра, регистрирующего один физиологический показатель, до сложнейших приборов, созданных с учетом передовых информационных технологий, способных учитывать до 20 различных показателей, полиграф остался всего лишь инструментом, с помощью которого регистрируются физиологические реакции: полиграф не определяет ни правдивость, ни лживость, ни тем более виновность опрашиваемого лица.
Под психофизиологическим исследованием с использованием полиграфа (далее по тексту — ПФИ) понимается использование специальных знаний из смежных областей науки с применением технических средств, не наносящих ущерба жизни и здоровью людей и не причиняющих вреда окружающей среде, с целью проверки информации, сообщаемой обследуемым лицом.
Как писал А. Р. Лурия, совокупность образов, прямо или случайно связанных с преступлением, породившим сильное эмоциональное переживание, образует в памяти человека прочный комплекс. Искусственная активизация одного из элементов этого комплекса, даже против воли субъекта, автоматически воссоздает в сознании все его элементы. Важно и то, что преступник стремится скрыть не только свое участие в преступлении, но и сопряженные с ним переживания, в том числе связанные как с самим преступлением, так и с его отдельными деталями, которые оказываются резко эмоционально окрашенными для преступника и практически не касаются заподозренного ошибочно. Теоретически не исключено случайное появление у обследуемого лица сильно выраженных реакций незначимый раздражитель, несмотря на то что в действительности он непричастен к преступлению, однако «в высшей степени неправдоподобно, чтобы такие совпадения носили систематический характер и повторялись при ответах на различные вопросы». Использование полиграфа позволяет объективно отразить субъективную значимость того или иного стимула для индивида. Повышение эмоционального напряжения при участии человека в ПФИ теснейшим образом связано с ростом нейрофизиологической активности коры и глубинных структур головного мозга, которые контролируют низшие отделы мозга, регулирующие физиологические функции организма. Реакции обследуемого, являющегося носителем идеальных следов события и обстоятельств преступления, фиксируются полиграфом с помощью датчиков, закрепленных на различных частях тела участника процедуры. При этом главной задачей полиграфолога является вынесение, на основе оценки соотношения физиологических реакций обследуемого на те или иные стимулы, суждения о субъективной значимости для него этих стимулов, свидетельствующей о наличии в памяти человека идеальных следов какого-либо события или его отдельных элементов, факт выявления которых может служить ориентиром при решении вопроса о том, скрывает ли обследуемый определенную информацию. Выводы по вопросам, поставленным на разрешение полиграфолога, делаются на основе комплексного анализа полученных в ходе исследования результатов.
В России ПФИ в зависимости от подлежащих решению задач может проводиться:
при осуществлении оперативно-розыскной деятельности в соответствии со ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а также иными требованиями законодательства Российской Федерации, регламентирующего данный вид деятельности;
при осуществлении судопроизводства и производства по делам об административных правонарушениях в соответствии с требованиями процессуального законодательства Российской Федерации;
при регулировании трудовых и иных, непосредственно связанных с ними, отношений на основании положений главы 14 Трудового кодекса Российской Федерации от 30 декабря 2001 года № 197-ФЗ в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации, регламентирующего данную сферу.
В сфере внедрения полиграфа в оперативно-розыскную деятельность в целях получения ориентирующей информации в нашей стране накоплен значительный опыт. В ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (где дается исчерпывающий перечень оперативно-розыскных мероприятий, среди которых на первом месте значится опрос граждан) разъясняется, что «должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, решают ее задачи посредством личного участия в организации и проведении оперативно-розыскных мероприятий, используя помощь должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями...», при этом в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий разрешается использовать информационные системы, видео-и аудиозапись, кино- и фотосъемку, «а также другие технические и иные средства, не наносящие ущерб жизни и здоровью людей и не причиняющие вред окружающей среде». Перечень «других технических средств» законодателем не определен, что дает основания для включения в их число полиграфа. При этом информация, полученная с помощью полиграфа в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности, может быть введена в материалы уголовного дела в соответствии со ст. 89 УПК РФ. Использование Полиграфа в деятельности различных ведомств нормируется соответствующими инструкциями. Практика применения полиграфа правоохранительными органами России постоянно расширяется. Использование полиграфа не влечет нарушения принципа презумпции невиновности в отношении проверяемого липа, поскольку отличительной особенностью ПФИ является методически обусловленная невозможность его принудительного производства. Если ссылка на ст. 51 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что «никто не обязан свидетельствовать против себя самого...», при отказе кого-либо из субъектов уголовного судопроизводства от дачи показаний не влечет для него негативных последствий, то и отказ от участия в ПФИ не может восприниматься как «акт самоизобличения». Кроме того, действующее законодательство не ограничивает инициативу участников процесса при выборе форм и условий дачи ими показаний.
Сегодня следователи прокуратуры, органов МВД России, а также судьи все чаще используют помощь специалистов-полиграфологов при расследовании уголовных дел, разбирательстве по гражданским делам; кадровики и представители служб безопасности предприятий различных форм собственности обращаются к полиграфологам для решения вопросов, связанных с подбором и проверкой лояльности персонала. Причем результаты ПФИ в совокупности с иными доказательствами, собранными по делу, не только находят отражение в обвинительных заключениях, но и могут быть положены в основу выводов суда в отношении подсудимых.
Сторонниками «легализации» полиграфа в России были выдвинуты различные предложения по разрешению вопросов, связанных с процессуальным урегулированием его применения в следственно-судебной практике. Большая заслуга в том, что дискуссия по обозначенной проблематике приобрела конструктивный характер, принадлежит профессору Р. С. Белкину, допускавшему, в частности, возможность применения полиграфа в ходе расследования преступлений в двух случаях: при проведении судебно-психологической экспертизы и при участии специалиста-психолога в подготовке к производству следственного действия.
По такому пути пошли в Болгарии, где с 1995 г. в институте психологии МВД Республики Болгария функционирует «отделение для проведения оперативно-психологических экспертиз» в отношении лиц, заподозренных в совершении тяжких преступлений, сотрудников, уличенных в нелояльном поведении и коррупции, и составления психологического портрета преступников. В Японии с 1959 года результаты проверок на полиграфе, обобщенные в экспертном докладе, согласно Криминальному процедурному кодексу принимаются в качестве доказательств в судах низшей инстанции, а к началу 1970-х годов стали приниматься Верховным Судом по усмотрению судьи.
Законодательство России в настоящее время не препятствует использованию полиграфа в различных сферах общественной жизни, так как сущность проверки на полиграфе заключается в применении специальных знаний из ряда смежных областей науки и техники в целях решения вопросов, поставленных перед полиграфологом органом или лицом, такими знаниями не обладающим. Поскольку «проверка на полиграфе требует применения специальных знаний и проведения соответствующих исследований, имеются все основания говорить о том, что в данном случае налицо все признаки процессуального действия, именуемого экспертизой». Таким образом, назначение и производство судебной психофизиологической экспертизы и такого ее вида, как психофизиологическое исследование с использованием полиграфа, не противоречит действующему законодательству. Так, в ст. 57 Уголовно-процессуального кодекса РФ прямо указывается, что эксперт — это лицо, обладающее специальными знаниями, назначенное в установленном порядке для производства судебной экспертизы и дачи заключения. В ст. 195—207, 269, 282 и 283 УПК РФ, а также в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», где разъясняется порядок проведения экспертиз, нет ограничений, касающихся их видового перечня. В каждом из ведомств, в структуре которых есть экспертные подразделения, имеется перечень проводимых в данном ведомстве судебных экспертиз. Существование ведомственных документов не ограничивает возможности правоохранительных органов по назначению экспертизы, не включенной в соответствующий перечень, с поручением ее производства лицу, обладающему, по мнению назначающего экспертизу, необходимыми специальными знаниями.
Лицо, желающее назначить экспертизу, не входящую в ведомственный перечень, должно прежде всего удостовериться в том, что эксперт, которому предполагается поручить ее производство, обладает соответствующими специальными знаниями. Для лиц, являющихся сотрудниками государственных судебно-экспертных учреждений, предусмотрена, согласно ст. 13 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», ведомственная аттестация и переаттестация каждые пять лет на право самостоятельного производства экспертиз, входящих в соответствующий ведомственный перечень. В отличие от ведомственной аттестации специальные знания могут быть получены сведущим лицом в рамках проводимой в стране образовательной деятельности. При этом документы, выданные по линии Министерства образования и науки РФ, не утрачивают своей силы по истечении пятилетнего срока.
В России координация действий всех заинтересованных ведомств, учреждений и организаций по обеспечению качества и развития профессионального образования, прогнозированию перспективных направлений и научно-методическому обеспечению процесса подготовки судебных экспертов возложена на Учебно-методическое объединение образовательных учреждений профессионального образования в области судебной экспертизы, в состав Совета которого входят представители различных ведомств. УМО «Судебная экспертиза» — всероссийское объединение, базируется в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовский юридический институт МВД России» (ГОУ ВПО СЮИ МВД России).
Сфера применения полиграфа не ограничивается рамками уголовного судопроизводства и оперативно-розыскной деятельности. Сегодня более чем в 60 странах мира полиграф используется не только в ходе различного рода расследований, когда участник проверки опрашивается на предмет выявления, возможно, скрываемой им информации о каком-либо событии, имевшем место в действительности и послужившем поводом для расследования, но и при работе с кадрами в целях получения дополнительной информации об участнике проверки.
В первую группу включаются проверки, проводимые при любых расследованиях или разбирательствах, в основе которых при всем их разнообразии (уголовные, административные, служебные, парламентские и т. д.) всегда лежит какое-то конкретное событие (убийство, кража, подлог и пр.). Задача полиграфолога заключается в определении причастности отдельных лиц к этому событию путем проверки их на осведомленность о деталях, обстоятельствах или признаках расследуемого события. В то же время, как показывает практика, при всем сходстве целей, задач и методики проведения исследования подготовка к ПФИ, проводимому вне рамок уголовного судопроизводства (в частности, по заявкам негосударственных предприятий), имеет ряд психологических особенностей. Так, при пропаже на предприятии определенной денежной суммы либо важного документа руководство предприятия, как правило, по разным причинам стремится избежать огласки данного факта и поручает проведение разбирательства сотрудникам службы собственной безопасности. Однако обстановка в коллективе все равно дестабилизируется. На момент обращения за помощью к полиграфологу подробности случившегося зачастую становятся общеизвестными, а напряжение в отношениях между сотрудниками достигает своего пика. Учитывая изложенное, а также принимая во внимание тот факт, что руководство предприятия всегда может обратиться с соответствующим заявлением в правоохранительные органы (хотя на первоначальном этапе возникновения конфликта этот вопрос обычно не поднимается), основной задачей полиграфолога в подобной ситуации является не проведение своего рода мини-расследования с выявлением причастности конкретных лиц к случившемуся, а стабилизация обстановки в коллективе за счет установления непричастности к случившемуся подавляющего большинства сотрудников. Разряжая напряженную атмосферу, царившую в коллективе иногда не один месяц, полиграфолог тем самым может оказать содействие сотрудникам службы собственной безопасности: спровоцировать истинного виновника случившегося на активные, его изобличающие действия либо же выявить отдельные детали происшедшего, которым первоначально не было уделено должного внимания.
Проверки на полиграфе при работе с кадрами именуются «скрининговыми» (от английского слова «screen» — просеивать, проверять на благонадежность). Скрининг может применяться в трех случаях: при найме персонала на работу; при периодических (плановых) проверках работающего персонала; при выборочных (внеплановых) проверках сотрудников. Правовой основой применения полиграфа в кадровой работе (независимо от того, идет ли речь о крупном государственном предприятии или коммерческой организации со штатом сотрудников 3—5 человек), коль скоро речь идет о трудовых правоотношениях, можно считать положения Трудового кодекса РФ, закрепленные прежде всего в главе 14, где разъясняется понятие персональных данных работника как информации, необходимой работодателю в связи с трудовыми отношениями и касающейся конкретного лица. В ч. 1 ст. 86 ТК РФ содержится ряд положений, определяющих порядок получения и использования персональных данных работника, сре ди которых ключевым является указание на возможность их получения только у самого работника. Отказ сотрудника от участия в проверке на полиграфе не может рассматриваться в качестве повода для принятия в отношении него каких-либо санкций. Разумеется, результаты ПФИ не могут служить причиной увольнения работника — в ст. 81 ТК РФ предусмотрен исчерпывающий перечень оснований для расторжения трудового договора по инициативе работодателя. Вместе с тем ряд положений ст. 81 сформулирован таким образом, что позволяет работодателю расстаться с сотрудником, «неблагонадежность» которого была установлена при проверке на полиграфе. Например, при выявлении входе ПФИ информации, скрытой работником при трудоустройстве от работодателя, он может быть уволен по п. 11 ст. 81 ТК РФ за предоставление заведомо ложных сведений при заключении трудового договора. В принятии жестких мер необходимость, как правило, не возникает. Обоснованно заподозренный, чья причастность к совершению недопустимых, с точки зрения работодателя, действий подтверждается в ходе проверки на полиграфе, предпочитает сохранить свое реноме и увольняется «по собственному желанию», а тот, кого обвинили несправедливо (бывает, к сожалению, и такое, никто из специалистов не застрахован от ошибки, будь то специалисты-полиграфологи либо специалисты в любой иной области знания), обычно не желает оставаться в коллективе, где человеку перестают доверять.
Использование полиграфа при подборе кадров ориентировано на параллельную защиту интересов работодателя и нанимаемого персонала. Соискатель вакантной должности сам определяет степень своей искренности при заполнении анкет и собеседовании с сотрудниками отдела кадров или службы соб- ственной безопасности предприятия. Выявление в ходе ПФИ негативных фактов биографии соискателя, заведомо скрытых им от работодателя, позволяет избежать приема на работу недобросовестного сотрудника и одновременно обеспечивает законопослушным гражданам приоритет при найме на работу.
Кроме того, одним из аспектов функционирования некоторых государственных органов является сохранение государственной и служебной тайны, а для негосударственных предприятий актуален вопрос о сохранении тайны коммерческой. Следовательно, в ряде случаев полноценная работа сотрудников в коллективе становится возможной только после установления их полного служебного соответствия предъявляемым требованиям, включая наличие адекватного данным требованиям социально-нравственного облика в период, предшествующий трудоустройству. Участие в опросе с использованием полиграфа для добросовестного человека является реальным шансом заслуженно получить приоритет при найме на подобную работу, ускорить и упростить процесс «акклиматизации» в новом коллективе.