16. Реставрационное раскрытие

Раскрытие возможно тогда, когда удаляемые части не представляют интереса ни с художественной, ни с исторической стороны либо представляют весьма ограниченный интерес, несовместимый с ценностью раскрываемого подлинника. Это должно быть признано при открытом коллегиальном обсуждении с участием авторитетных специалистов, и ни в коем случае решение об удалении наслоений не должно единолично приниматься автором проекта реставрации. При этом необходимо убедиться, что удаляемые части не таят в себе в скрытом виде ценных остатков, к какому бы времени они ни относились. Поэтому объектом реставрационного исследования всегда должен быть весь памятник, а не только его части, признаваемые заведомо ценными.

Удаление поздних частей имеет смысл, когда оно позволяет раскрыть сохранившиеся архитектурные формы более древней части памятника или достаточные остатки таких форм. Если же подлинник бесследно утрачен, то в целом предпочтительнее сохранение более поздних пристроек, облицовок, штукатурок и т.п. Раскрытие недопустимо, если оно создает угрозу устойчивости здания или иным образом ухудшает условия его сохранения. Следует обеспечивать сохранность раскрываемых деталей или поверхностей стен, учитывать степень деструкции старых материалов и часто более жесткий режим, которому окажется подвержен подлинник после раскрытия. Известно, например, что поспешное освобождение от обшивок срубов памятников русского деревянного зодчества при бесспорном художественном эффекте нередко приводило к резкому ускорению процесса разрушения древесины. Характерным образцом фрагментар-ной реставрации памятника со сложной строительной историей может служить реставрация церкви Пятницы на Торгу в Новгороде (исследования Штендера).

17.Проблема допустимости и меры восстановления утраченного

Воссоздание заново полностью утраченных сооружений не может рассматриваться как реставрация, а сами вновь возведенные сооружения уже более не являются памятниками архитектуры (если только не будут призваны таковыми последующими поколениями, подобно тому, как мы сейчас признаем Кремлевскую звонницу, отстроенную после наполеоновского нашествия, памятником архитектуры, но уже не XVI— XVII вв., а XIX в.). Само по себе повторное создание утраченного древнего здания, так называемого новодела или макета в натуральную величину, действие бессмысленное и к тому же дорогостоящее. Оно может быть оправдано только в редчайших случаях как одно из средств решения более широкой задачи: градостроительной реставрации (воссоздание колокольни Св. Марка в Венеции), восстановления цельности ансамбля (строительство заново взорванных в 1812г. башен Московского Кремля), мемориальной (восстановление усадьбы Михайловское, воссоздание Триумфальной арки Бове, посвященной победе над Наполеоном).В силу этого строительство заново разрушенных памятников архитектуры сохраняет смысл лишь при соблюдении ряда условий, обеспечивающих соответствие поставленной задаче. Прежде всего здание должно быть возведено на том самом месте, где оно стояло, иначе идея воссоздания лишается своего основного аргумента — возможности восстановления композиционных связей города или отдельного ансамбля. С этой точки зрения, восстановление Триумфальной арки Бове на новом месте и без обрамлявших ее кордегардий было несомненной ошибкой. Кроме того, воссоздание может быть оправдано лишь в том случае, если архитектурно-пространственная среда, важной композиционной частью которой был утраченный памятник, сохранила все свои основные характеристики. Строительство макета древнего сооружения в новой градостроительной ситуации бессмысленно. При восстановлении должна быть воспроизведена именно та редакция утраченного здания, которая существовала в данном градостроительном окружении (т.е., как правило, предшествовавшая разрушению). Попытка создания копии в предполагаемом древнем виде не есть восстановление утраченного элемента ансамбля и потому не может быть оправдана. Наконец, формы воссоздаваемого сооружения должны быть определены с максимальной точностью. Но даже и в этом случае воссоздание утраченных сооружений может привести к весьма сомнительным результатам. Так, предпринятое в настоящее время воссоздание в Москве целого ряда зданий, уничтоженных в 1930-е гг., рискует превратить реальный, хотя и во многом нарушенный, ансамбль исторического городского центра в фальшивую архитектурную декорацию.