2.6. Стремление к власти и склонность к риску

Существуют различные точки зрения относительно наличия склон­ности к риску у личности и взаимосвязи этой склонности с ориентаци­ей на власть. Некоторые психологи приходят к выводу, что склонность к риску является одной из постоянных характеристик личности.

Исходя из данного подхода различают перестраховщиков и смель­чаков в зависимости от интенсивности проявления склонности к риску: перестраховщик избегает риска как в личной, так и в профессиональ­ной деятельности, смельчак же всегда склонен принимать смелые, рис­ковые решения.

Согласно же другим подходам, склонность к риску не является неизменной чертой личности, а рисковое поведение определяется как факторами внешней среды, так и некоторыми чертами личности — уров­нем тревоги, агрессивностью, эгоцентричностью, интровертностью и экстравертностью и т.д.

На наш взгляд, такую черту как склонность к риску можно сфор­мировать. Этому, конечно, способствуют соответствующие свойства че­ловеческой личности и социальные условия. Для людей, ориентирован­ных на стремление к власти, склонность к рациональному риску явля­ется важнейшим условием успеха. Высокая потребность в самоутвержде­нии, преобладании и разумной агрессивности обусловливают формирова­ние склонности к риску. В этой же плоскости реализации потребности власти способствуют и такие свойства личности, как экстравертность (установка на внешнее окружение), низкий уровень тревоги, вера в собственные силы. Сдерживающими факторами на пути к власти выступа­ют противоположные свойства — интровертность, высокий уровень тре­воги и неуверенность в себе. Повышенная моральная цензура ("супер-эго"), стремление личности к максимальному предвидению последствий своих поступков, высокая самооценка и саморефлексия, слишком высокая духовно-психологическая развитость, структурная зрелость индивидуального сознания также порою сдерживают "волю к власти", выступают как препятствие, помеха на пути к активному включению в современное социальное "поле власти".

Власть — способ испытания личности и привлекаться к ней должны люди хорошо подготовленные, знающие жизнь и уже добившиеся опреде­ленных успехов в ней. Это своего рода бремя, с соответствующими ме­ханизмами и законами маски, лавирования, просчитываемого веро­ломства, не вписываемого в антураж обостренной саморефлексии и са­моанализа. Это искусство особого рода, отличного, например от нау­ки. Имея это в виду Курье сказал о Наполеоне: "Он мог стать ученым, а стал императором. Какое падение!". Это, несомненно, слишком силь­ное утверждение, но оно в то же время подчеркивает мысль о различии психологических типажей политиков и ученых. Подобно тому, как перед научным поиском ученого порою не удерживают ни предполагаемые иног­да опасные и трагические для судеб человечества результаты (в слу­чае, например, открытие смертоносного оружия или манипулирования в сфере генной инженерии), так и властодержатель, отстаивая персо­нальные, групповые, региональные, т.е. непременно корпоративные ин­тересы, руководствуется мотивами выгодности, полезности, корыстнос­ти, не останавливаясь лишний раз на "самокопании" и морализирова­нии.

Адекватному взаимоотношению риска и власти, типов властных отношений, мотивов и принципов власти, способствуют и технологии по формированию коммуникационной парадиг­мы субъектов власти, что весьма важно для изучения возможных направлений по созданию сис­темы управления политическим риском в стране, психологической под­готовки политических лидеров для принятия решений в условиях выбора альтернативы и риска.