Глава 9 санитарно-бытовые системы XIX века

Если в летнее время вы в состоянии пробыть в подобном кабинете несколько лишних секунд, то вы или лишены от природы обоняния, или легкие ваши устроены по какому-либо доселе неизвестному образу.

«Новгородские ведомости»№ 96 за 1866 г.

 

Определение первоначальной планировки сооружения является одной из основных задач, которые решаются в процессе исследования памятников архитектуры. Следующий этап — выявление функционального назначения каждого конкретного помещения.

Это особенно важно при составлении проектов реставрации и приспособления мемориальных памятников, когда требуется воссоздать архитектурно-художественную и функциональную среду на определенный строительный период.

В настоящее время достаточно хорошо изучены и описаны парадные зоны жилых домов. Гораздо меньше мы знаем о подсобной зоне рядового жилого дома. И совсем мало известно о санитарных приспособлениях. Художественная литература XIX в. обходит этот вопрос стыдливым молчанием, как предмет будничный, неинтересный, неприятный и даже малопристойный.

Нужники стремились устраивать неприметными, в угловой части дома, около крылец, с выходом из сеней. В домах с кухнями ретирады в большинстве случаев расположены рядом с ними через стенку либо вблизи них. По-видимому, это связано с использованием одного выгреба этими двумя помещениями. В некоторых случаях нужники разделялись с сенями или с коридорами тамбуром, препятствующим проникновению в дом нежелательных запахов.

Поскольку отхожие места устраивали рядом с сенями, в прихожей зоне практически во всех домах в большей или меньшей степени присутствовал характерный запах.

В. Вересаев вспоминает: «Когда я входил в переднюю дома Конопацких, меня встречал какой-то особенный, милый запах. У каждого дома есть свой запах.

Запах передней крепко остался у меня в памяти, с нею связаны особенно радостные воспоминания. Когда я уходил, мы всегда долго стояли в передней, в ней так хорошо говорилось перед уходом, так интимно и свободно; и так лукаво глядели милые, смеющиеся глаза Кати! И так приветливо сверкали влюбленные девичьи улыбки! Милая передняя — просторная, с деревянными вешалками и с этим удивительно приятным, характерным запахом.

Когда я был уже студентом, Конопацкие купили для своей школы новый большой дом на Калужской улице. В старом их доле открыла школу для начинающих моя тетя, тетя Анна. Как-то был я у нее. Прощаюсь в передней и говорю:

— Удивительно приятный запах в передней тут. Тетя изумленно вытаращила на меня глаза.

— Приятный?! Просто измучились, не знаем, что делать: тянет в переднюю из отхожего места. И Конопацкие сколько с этим бились, ничего не могли поделать.

Я внюхался — и, к изумлению своему, должен был согласиться. Да! Вполне несомненно! Пахнет... отхожим местом!» (Вересаев В. Воспоминания. М., «Правда», 1974. — С. 186—187).

Отхожие места могли быть с окнами или без них. Встречаются случаи, когда композиция фасада требовала размещения окон в тех местах, где были ретирады — тогда их делали, но ложными. Возможно, световые окна устраивали небольших размеров вверху помещения, поэтому они не попадали в разрезную линию планов образцовых проектов. Окно, разделенное по вертикали перегородкой на две части, могло освещать одновременно два помещения — тамбур и ретираду. В большом доме во втором этаже ретирада могла освещаться двумя окнами.

В одном небольшом доме может быть две ретирады — при парадном и хозяйственном крыльцах. Одна из них, при парадном крыльце — для господ, другая, рядом в девичьей — для дворовых людей.

Дверь размещали либо сбоку от стульчака, либо напротив него, окно же, как правило, — сбоку. Ширина стульчака колебалась от 40 до 70 см. Диаметр отверстия в большинстве своем составлял 25 см (табл. 24).

Как правило, стульчаки устраивали на одно очко. Но встречаются стульчаки и с двумя очками в одном помещении. Бывали нужники современного типа: две отдельные кабинки через перегородку, объединенные общим шлюзом.

Таблица 24

Некоторые характеристики отхожих мест

Длина, см	Ширина, см	Ширина стульчака , см	Диаметр отверстия , см	Наличие окон	Примечание
175	140	50	25	нет
240	160	60	30	нет
290	180	70	20	есть
230	150	70	25	нет	ложные окна
230	150	70	25	есть
200	160	50	25	нет	два очка
160	140	50	25	есть
170	120	45	25	есть
180	110	50	25	есть	два очка через
					перегородку
196	124	—	—	есть
285	214	—	—	есть
280	270	—	—	нет
160	87	—	—	нет
320	20	—	—	есть	два окна
390	260	—	—	есть
175	140	40	25	есть
150	70	50	25	есть
175	120	45	25	есть
214	106	40	25	есть
100	90	50	25	есть
220	100	55	25	есть
150	100	50	25	есть
165	165	70	25	есть

Размеры ретирады могут колебаться от 1 до 4 м в длину, от 0,9 до 2,7 м в ширину. Соотношение сторон в плане в среднем составляет 2:3.

Особое значение в первой половине XIX в. уделялось вентиляции. Рекомендовалось делать вентиляционные каналы, начинающиеся около отверстия и выводящиеся наружу через флюгарку на кровле.

Вентиляционные системы второй половины XIX в. значительно сложнее. Архитектурные руководства этого времени рекомендовали помещать вентиляционные каналы между двумя (лучше кухонными, которые чаще топятся) дымовыми трубами, чтобы активизировать движение воздуха в них. Это обеспечивало движение воздуха в нужном направлении и увеличивало его скорость. Однако при этом надо было следить, чтобы скорость движения воздуха в вентиляционном канале была не слишком высока, для чего устраивались регулирующие задвижки. Рекомендовалось также в пролете устраивать лампу, которая одновременно обеспечивала тягу и освещала помещение.

Выведенный на кровлю вентиляционный канал покрывался «колпаком». Высота флюгарки должна превышать высоту близко расположенных дымовых труб, чтобы воздух из флюгарки не мог попасть через дымники внутрь помещения. Самым эффективным регулируемым средством вентиляции были печи, которые помимо проветривания служили для обогрева помещения. Печи со специальным устройством для вентиляции рекомендовались и в ретирадах еще в первой половине XIX в.

Несмотря на многочисленные остроумные устройства, рекомендуемые архитектурными руководствами и образцовыми проектами, санитарное состояние отхожих мест в XIX в. оставалось неудовлетворительным. Это положение хорошо иллюстрирует анонимная статья в газете «Новгородские ведомости» № 96 за 1866 г. «Несколько слов по поводу одного всем близкого предмета». Автор статьи настолько образно и точно характеризует положение дел, что на ней следует остановиться более подробно. «Отхожее место — пишет автор, — по понятиям русских людей старого склада, должно всегда пахнуть, а иначе оно уже перестает быть отхожим местом. В силу такого несколько оригинального образа мыслей отхожие места остаются такими же самыми зловонными трущобами, какими они унаследованы от отцов».

Далее автор останавливается на местоположении ретирады в жилом доме. «Во всех домах, как у людей бедных, так и богатых, они находятся обыкновенно в холодных сенях; на содержании их в опрятности не обращают никакого внимания. В летнее время, входя в дом ваших знакомых, вы в большей части случаев, еще в самом начале ощущаете сильный запах, который дает знать, что вблизи помещается у хозяина то место, произносить название которого вслух благовоспитанные люди не решаются. В крайнем случае места эти более известны под французскими названиями: cabinets, d'aisances, канцелярий, сортиров и т. п.».

Итак, на основании сказанного, можно заключить, что аммиачные продукты анаэробного процесса разложения были неотъемлемым элементом в интерьерах холодных сеней, крылец, галерей, прихожих, кухонь, находящихся в непосредственной близости от ретирады. И если пребывание вблизи отхожего места было неприятно, то помещение его чуть ли не угрожало здоровью посетителя.

«Если во время вашего пребывания у знакомых вы полюбопытствуете взглянуть поближе на это секретное помещение, то, не спрашивая об нем прислугу и руководимые одним обличительным запахом, не ошибетесь при отыскании ни аршином. Скрепив сердце, отворотив нос и удерживая дыхание, вступаете в этот, в полном смысле слова, заповедный угол и находите в нем те качества, которые встречали повсюду, на всем пространстве Руси, от Петербурга до Астрахани: темнота, хоть глаз выколи, грязь, слякоть и в довершение всего тот неизбежный, захватывающий дыхание аммиачный запах, который сделал бы честь любой, специально для добывания этого газа предназначенной лаборатории. Если в летнее время вы в состоянии пробыть в подобном кабинете несколько лишних секунд, то вы или лишены от природы обоняния, или легкие ваши устроены по какому-либо доселе неизвестному образу.

Зато зимой это бывает иначе. Руководящего запаху меньше; вы должны спросить человека, чтобы указать дорогу; он из теплой, иногда жарко натопленной комнаты ведет на двадцатиградусный мороз и предоставляет вас вашей плачевной участи».

В качестве исключения автор приводит в пример дом валдайского купца С. Н. Т. В доме этого купца «...отыскать в постели клопа было делом прямо невозможным» и «даже известное место представляло образец удивительной чистоты, заслуживающей величайшей похвалы».

На фоне общего негативного тона статьи конец ее звучит весьма оптимистично: «Система прежних отхожих мест, где ватерклозеты составляли лишь незначительный процент, уже доживает последнее время. Столицы покажут лучшие образцы вполне практичного устройства этой важной части, а за столицами последуют и другие города. В добрый путь!».

Ватерклозеты, нашедшие в России широкое применение только в конце XIX в., в связи с устройством в крупных городах общегородской фекальной канализации, были известны много раньше.

В XVIII в. нечистоты смывали в выгреба водой, проводимой в нужник желобом с кровли. В начале XIX в. эти устройства усовершенствовались. Вода не только смывала фекалии, но и автоматически перекрывала отверстие, предохраняя помещение от дурного запаха. Из экономических соображений ватерклозеты устраивали только в каменных многоэтажных домах, где дорогостоящий медный насос мог бы обслуживать нужники в нескольких ярусах. Ватерклозеты конца XIX в. по своему устройству и даже в отдельных деталях близки к современным.

Важнейшей составной частью нужников являлись выгребные ямы (творила), которые принимали в себя нечистоты. Их делили неподалеку от нужника, облицовывали стены и дно гидроизолирующим материалом и покрывали крышкой, в которой оставляли отверстия для извлечения фекалий.

Внутреннюю поверхность выгреба рекомендовалось отделывать деревом или облицовывать камнем. Для того, чтобы предотвратить осыпание грунта и просачивание жидких нечистот в почву, деревянное покрытие конопатили, просмаливали и покрывали слоем глины. Каменную облицовку из кирпича железняка делали на растворе с применением гидравлических вяжущих (известь, гипс) или тех же вяжущих с добавлением смол.

Как наиболее приемлемые предпочитались бетонные творила.

Практиковались также железо-цементные, железные, керамические и деревянно-асфальтовые выгребы. Во второй половине XIX в. стали рекомендовать так называемые подвижные творила. Система сменных емкостей, заменяемых по наполнении пустыми, значительно облегчала удаление нечистот. Наполненные резервуары вывозили на поля, и содержимое их использовали в качестве удобрений.

Из обычных творил нечистоты извлекали через отверстия в крышке. Делали это обычными ведрами или черпаками. Такая процедура, занимавшая длительное время, сопровождалась распространением зловония. Более удобны в употреблении были пневматические насосы с рукавами.

В конце XIX в. Германом Волнером (Германия) был изобретен прибор, отсасывающий нечистоты следующим образом: в емкость распылялся особый состав, так называемый вакулин, который затем поджигался. Вакулин, смешанный с воздухом в определенных пропорциях, взрывался, и образовавшийся вакуум за короткое время всасывал в емкость нечистоты.

Помимо ретирады, в образцовых проектах можно встретить помещение внутри дома, которое называлось «место для судна». Эти помещения меньше ретирадных и чаще всего в плане приближаются к квадрату. Устраивались они, как правило, под лестничными площадками, поэтому высота их колебалась от 160 до 190 см (табл. 25).

Здесь практиковали системы облегченного типа. Под стульчаком размещалось ведро или какая-нибудь другая емкость, которую кто-либо из дворовых людей выносил, скажем, раз в сутки. Стульчаки, в отличие от ретирадных, были квадратными в плане, размером 35x35 или 50x50, диаметр отверстия в них колебался от 15 до 30 см.

Места для судна устраивали рядом со спальными покоями. В одних домах было два помещения для судна, в других кроме судна имелись ретирады; но чаще ретирада и место для судна взаимно исключали друг друга. Нужник для дворни при этом был в людской или отдельно во дворе.

Таблица 25

Параметры мест для судна

Длина, см	Ширина, см	Размеры судна, см	Диаметр отверстия , см	Высота помещения , см
120	100	?	?	175
105	105	?	?	190
100	100	35x35	15	160
150	100	50x50	20	190
250	105	50x50	30	?

Таблица 26

Расстояние от пола до ручки верхнего шпингалета , м

От пола до фрамуги, м	От пола до ручки, м	От пола до фрамуги, м	От пола до ручки, м
1.7	1.42	2.4	1.75
1.8	1.47	2.5	1.8
1.9	1.5	2.6	1.84
2	1.56	2.7	1.89
2.1	1.61	2.8	1.94
2.2	1.65	2.9	1.98
2.3	1.7	3	2.03

Помимо стационарных устройств в каждом доме, практически в каждой жилой комнате, были ночные вазы. Они были главным образом в спальных (раздельных), в детских. Но горшок мог находиться и в гостевой, и в комнате гувернера (гувернантки), и в комнате приживалки.

Во второй половине XIX в. крупные европейские города стали устраивать канализационные системы, значительно упростившие удаление нечистот за пределы городской части и улучшившие санитарное состояние территории. Этот процесс был активизирован прокатившимися в середине XIX в. опустошительными эпидемиями, унесшими многие тысячи человеческих жизней.

Ливневые канализационные системы известны с древних времен. Они функционировали в городах древнего Египта. Греции и Рима. Некоторые из них действуют и поныне. С отводом фекальных нечистот дело обстояло гораздо хуже. Известный теоретик архитектуры эпохи Возрождения Леон-Баттиста Альберти приводит в качестве примера город Сиену в Этрурии, который «издает зловоние не только в первую и последнюю ночную стражу, когда сосуды с наполнившимися нечистотами выливаются в окна, но и в другие часы бывает отвратителен и сильно загрязнен» (6, 130).

Во Франции нечистоты выбрасывали на улицу до XVI столетия.

В России ливневая канализация существовала еще в средние века, когда с ее помощью атмосферные воды отводились из крепостей. Широкое распространение получили и дренажные осушительные системы.

Санитарное состояние Москвы на протяжении XIX в. оставляло желать много лучшего. Мелкие реки и ручьи, которых насчитывалось около ста на значительной уже территории города, являлись основными сточными магистралями. Мусор и нечистоты разлагались и распространяли зловоние и инфекцию. Органические наслоения скапливались на поверхности почвы вокруг жилищ. Содержимое выгребных ям не удаляли, а по наполнению их забрасывали землей и копали выгреб в другом месте.

В 1817—1819 гг. река Неглинка была заключена в подземную трубу, образовав проточную канализацию, описанную В. Гиляровским в широко известных очерках «Москва и москвичи».

В 1861 г. Московской городской управой на выгонных землях было отведено три участка под свалки. В 1887 г. городской голова Н. А. Алексеев внес в городскую думу предложение о составлении инженерами городской управы соображений о канализации центральной части Москвы. В следующем, 1888 г. эти соображения были предоставлены. Заключались они в следующем: система канализации должна быть раздельная; город делится на две части: центральную — в пределах Садового кольца и внешнюю, куда входила территория остальной части города. «Для обезвреживания сточных вод принять комбинированный способ перемеживающегося фильтрования через почву с орошением и без него, для чего иметь в виду городские и частные земли за Покровской и Спасской заставами на юго-восток от г. Москвы» (146, с. 46).

В дальнейшем для полей орошения было определено 370 десятин земли, приобретенной городской управой в десяти верстах от городской черты по берегам Москвы-реки. Было запроектировано три станции перекачки: у деревни Печатниковой, на Бесединской и Андреевской плотинах (146, с. 51).

Работы по строительству канализационной системы Москвы началось в 1892 г., а первая очередь была закончена в 1898 г. В 1905 г. количество канализованных владений достигло 5669 (214, с. 131). «В 1911 г. городское правление постановило приступить к устройству канализации 2-й очереди. В 1921 г. канализацией в Москве пользовались 600 тыс. человек, а в 1927 г. 1,4 млн человек, за счет интенсивного заселения трудящимися благоустроенных домов (214, с. 132).

В России до 1917 г. канализацию имели пятнадцать городов, причем первая была устроена в Одессе в 1874 г. В Петербурге правильную канализацию начали строить только в 1925 году (229, с. 12).