Глава 10 отделка стен. Бумажные обои

В первой половине XIX в. Бумажные обои широко использовались в деревянных домах с оклейкой непосредственно по срубу: из-за продолжающейся на протяжении 1,5—2 лет усадки деревянного сруба стены нельзя штукатурить.

В XVIII в. основной отделочный материал в России — шпалеры, которые представлены как тканными, так и бумажными обоями. В конце XVIII в. начинают входить в моду однотонная окраска стен, а также орнаментированные и сюжетные росписи по штукатурке и по холсту.

В первой половине XIX в. традиция монохромных окрасок и росписи по штукатурке не только сохранилась, но и стала одним из основных видов отделки. Вводится новый прием окраски и росписей по бумаге. Краска могла быть как масляной, так и клеевой, но предпочитали клеевую.

Нередки были случаи простой побелки по штукатурке или оклейки стен белой бумагой. Росписи могли быть самые простые, под обои или полосами.

Преимущественные отделочные материалы в первой половине XIX в. — обои и окраска по штукатурке, причем обои могли быть однотонными, имитирующими окрашенную штука-турку.

Стены еще могли, в традициях XVIII века, драпироваться штофом или ситцем, но пред-почтение уже отдавали бумажным обоям, не уступающим тканям в декоративности, но более дешевым.

Стены могли драпировать плотными тканями, ниспадающими свободными складками — это весьма распространенный способ отделки стен. Существовал еще один прием отделки стеновых плоскостей: в деревянных домах клеевыми красками белили или окрашивали непосредственно поверхность дерева. Красить могли как сруб, так и дощатые переборки. Деревянный сруб могли оставлять открытым, неотделенным, особенно в загородных, дере-венских усадьбах.

Обои могли клеить непосредственно на стены — это самый простой способ. Клеили как по штукатурке, так и по окантованной поверхности сруба. Но для лучшей сохранности существовал более сложный и дорогой способ оклейки обоями, который, как считалось, способствовал лучшей сохранности обоев. Обои клеили на ткань, натянутую на рейки или на рамы на некотором отдалении от стены. Обои, таким образом, могли покрывать сплошь все стены, а могли быть скомпонованы отдельными включениями, например, в простенках или в качестве десюдепортов. Ткань, натянутая на рейки, или рамы, могла не оклеиваться обоями, а просто краситься однотонно.

Искусственный мрамор в эпоху классицизма был весьма распространен, он применялся как фрагментарными включениями в декоративную композицию комнат, так и полной отделкой не только всей поверхности стен, но и печей, дверных и оконных наличников, рассветов и откосов.

Иногда стены почти полностью закрываются зеркалами. Трельяжи и жардиньерки в интерьерах — не редкость, встречаются случаи, когда стены гостиной почти полностью увиты плющом.

В первой половине XIX в. декоративные акценты переместились на потолок и в верхние части стен, которые украшали бордюрами, расписанными фризами или декоративными поясами, набитыми по трафарету. Они могли применяться каждый в отдельности, но встречаются случаи их комбинированного применения. Встречаются случаи применения двух смежных бордюров. Бордюры могли клеить не только по верху стен, но и над плинтусом, по периметру окон и дверей.

Драпировки мебели в первой половине XIX в. совсем не обязательно делаются в тон стен. Колорит интерьеров часто построен на контрастных сочетаниях. Во второй половине XIX в. значительно большее число интерьеров являют собой единый колористический ансамбль, в котором введение контрастных тонов допускается лишь в самых незначительных количествах. Мебель и стены могли драпироваться одинаковой тканью.

Обоями могли оклеивать двери — в тех случаях, когда хотели сделать их потайными.

В XVIII в. практиковали окраску окон и дверей с разделкой их в разные колера, соответствующие колористическому решению полихромной отделки стен. В первой половине XIX в. такие случаи крайне редки: двери и окна красили белым цветом, за редким исключением. Однако в это время уровень монументализации пространства, который осуществлялся за счет окраски архитектурных элементов интерьера, возрос настолько, что отдельные детали, даже весьма значительные по объему, окрашивали в цвет стены. Это могла быть дверь потайная или которой не пользуются. В это время печи могли делать стеновыми, т. е. не выделять объемно и красить в цвет стены. Но даже объемные печи могли окрашивать стеновыми колерами. Рассветы окон белили, эта мера функциональна, способствует лучшему прониканию и рассеянию света в комнате.

Рассветы же дверные, не несущие светопроводной функции, могли красить в цвет стены.

10.1. Обои в функциональной структуре жилого дома

В XVIII в. парадные комнаты обивались штофом, а жилые (антресольные, задние комнаты) оклеивались «бумажками». Бумажками могли оклеивать и подсобные, темные комнаты.

В первой трети XIX в. схема отделки несколько изменилась. Большей частью поддерживалась традиция применения различных материалов, однако в парадных комнатах штоф теперь применяется крайне редко. Главенствующее место в отделочных работах парадных комнат занимает окрашенная штукатурка. «С того времени, как найдено удобнейшим стены внутри домов, даже деревянных, штукатурить, красить и расписывать, — сообщает в 1829 году «Журнал мануфактур и торговли», — бумажные обои мало-помалу стали выходить из употребления, и только в летних домах, беседках и у людей недостаточных сохранились. Действительно, штукатурка стен во всех отношениях предпочтительнее: чистота и опрятность лучше сохраняются, в доме бывает теплее, меньше опасности от огня, а сверх того она обходится дешевле, даже если стены будут и выкрашены, и расписаны, только без прихоти. Такая перемена вкуса и обычая привела обойные фабрики в стесненное положение: сбыт сего изделия день ото дня уменьшается».

И даже — «бумажки» в деревянных домах стремятся имитировать штукатурную окрашенную поверхность. В жилых комнатах при этом стены могут быть оштукатурены, но могут и оклеиваться обоями.

Нередки случаи, когда обоями оклеивается только одна комната в доме; это не парадная комната, но в ее функциональный спектр должна быть заложена весомая доля представительности.

При бумажных обоях в деревянных домах отделка потолка может производиться двояким образом: 1) как и стена — оклеен «бумажками»; 2) оштукатурен.

Первый вариант — наиболее распространенный. При втором варианте, т. е. оштукатуренном потолке, штукатурные карнизы могут быть протянуты, но случаются такие сочетания и без штукатурного карниза. В этом случае роль софитной части карниза выполняет графическая линейная имитация живописными средствами на потолке, а роль поддерживающей части — декоративный орнаментированный бордюр.

Плоскость пола — существенный элемент интерьера, сосуществующий с плоскостями стен. Независимо от окраски стен, полы, за редким исключением, имели теплый оттенок: для паркетов предпочитали цвет желтовато-коричневатого дерева; дощатые полы красились охрой. Паркеты, рисованные на дощатом полу, а также линолеум имели теплые охристые оттенки.

При сочетании с наличниками окон и дверей обои завертывают и наклеивают на утолщенную боковую сторону наличника. При сопряжении с плинтусом обоями могут оклеивать венчающий профиль дощатого плинтуса, но могут и заводиться под плинтус.

Прежде всего следует отметить два основных типа оформления стен обоями: 1) отдельными включениями в плоскости стен обоев в рамах; 2) сплошная оклейка стен обоями. Оба типа несут в себе традиции XVIII в., связанные с обивкой стен штофными драпировками. В первом случае обои заключались в багетную раму. Сочетание цвета обоев, цвета стеновой плоскости как фона и цвета рамы составляли единый колористический строй стены.

При сплошной оклейке стен обоями под потолком или подтянутым штукатурным и рисованным карнизом обязательны бордюры. Бордюры бумажные, фабричного изготовления наклеивались на обои вплотную к потолку или нижней кромке карниза (фриза). Если окраска нанесена на оклеенную по стене бумагу, бордюр мог быть нанесен по трафарету, либо расписан кистевым способом. Бордюры нередко клеили не только под потолком, но и над плинтусом, вертикально по углам, а также по периметру вокруг дверных и оконных наличников.

Ширина обойного листа, обширный набор художественных средств, многообразие отдельных орнаментальных элементов позволяли создавать обои разнообразными по типу, рисунку и цветовому составу.

Цветовая гамма обоев чрезвычайно разнообразна. Применение цветосочетаний колеблется весьма в широких пределах. Колера могут быть насыщенными и разбеленными, контрастировать друг с другом — или состоять из тоновых градаций одного цвета, т. е. в технике «гризайль».

Основной принцип художественного построения композиции рисунка состоял в создании активных цветовых пятен, равномерно распределенных по поверхности стены. При этом главными компонентами служили два контрастных колера — антипода — фон и пятно, — что сохраняется даже в многоцветных композициях.

Весьма распространенное контрастное цветосочетание — красный с синим. Оно образует активные цветовые акценты, равномерно распределенные по плоскости стены. Не менее популярно также контрастное сочетание зеленого с различными оттенками красного. Из близких колеров преобладает сочетание синего с зеленым.

Основой колористического решения однотонных орнаментальных обоев является либо сочетание различных градаций одного цвета, либо введение нейтральных колеров — белого и серого.

По типу орнаментирования обои XVIII — первой трети XIX в. можно подразделить на следующие основные группы:

1) однотонные обои.

2) орнамент «вразбежку», когда отдельные элементы расположены на стене в шахматном порядке.

3) полосатые обои.

4) орнамент «гротеск».

5) орнамент «канделябр».

6) сюжетные обои.

7) имитация иных отделочных материалов со свойственными им композиционными закономерностями декорирования лицевой поверхности, в том числе: а) имитация естественных холодных материалов — мрамор и пр.; б) имитация искусственных отделочных теплых материалов — ткань, кожа, дерево и пр.; в) имитация в технике «гризайль» объемных лепных архитектурных деталей: карнизов, розеток, пилястр.

Тип «вразбежку» — наиболее распространенный способ орнаментации обойных плоскостей. Его элемент мог присутствовать даже в откровенных графично-полосатых обоях, в которые вводился растительный элемент. Довольно часто раппорт занимал всю ширину полосы обойного листа. В этих случаях тип «вразбежку» относится не к обоям, а к способу оклейки. Если листы наклеивали со смещением по вертикали в полраппорта, то общий рисунок относился к типу «вразбежку», если же без смещения, то чаще к полосатым.

Рисунок мог быть мелкомасштабным и многократно повторяться в пределах ширины листа. В шахматном порядке могут располагаться в пределах листа мелкомасштабные повторяющиеся элементы. Например, небольшие букетики, ромбы, вытянутые по вертикали или геометрические элементы. Во всех случаях ширина раппорта составляет 1/6 ширины обойного листа.

Жесткие и графичные вертикальные полосы с широкими колерными плоскостями получили распространение только в период позднего классицизма. В XVIII в. полосы создавались либо сочетанием тонких полос, имитирующих светотеневую игру в рельефной поверхности, либо многократным повторением по вертикали одного

активного элемента (например, гирлянды), вытянутого в цепочку, либо полосы состояли из тонких графических элементов.

Наиболее распространенный вариант рисунка конца XVIII в. — сочетание вертикальных полос с растительным орнаментом.

В особый тип можно выделить орнамент, известный под названием «гротеск», изображающий причудливые переплетения птиц, растений, различных предметов. Этот тип орнамента перекочевал в классицизм из Ренессанса, который, в свою очередь, подражал древнеримским образцам. В конце XIX в. был распространен также орнамент «канделябр». Значительное распространение в конце XVIII в. получил тип обоев, имитировавший мрамор.

В первой трети XIX в. поверхности стен в рядовых жилых домах утрачивают орнамент, приобретая монохромный характер, особенно в парадных комнатах. Колера приобретают особую насыщенность и плотность. Редко применяется в гостиной голубой колер, чаще глубокий, насыщенный темно-синий. Зелень кабинетов и спален насыщаются до естественного цвета лугов и сочных весенних липовых крон. Потолки большей частью окрашивались в тон стены, но с меньшей насыщенностью, разбеленные. В жилых комнатах любили голубые потоки, часто в сочетании с зелеными стенами. В нарядных гостиных, в центре потока (гостиные в плане близки к квадрату) в живописной технике «гризайль» рисовали розетку.

Монохромный характер окраски соответствовал главным чертам этого стиля — лаконизму и монументальности. Это привело к тому, что на фасадах перестали выделять цветом архитектурные детали: наличники, сандрики, карнизы, русты и междурустья, которые красились одним цветом, чаще всего холодным серым. Этот прием значительно усиливал монументальность ампирных построек. Те же явления происходили в интерьерах: даже печи красили в цвет стен (Ф. Толстой, «Семейный портрет», 1830 ГТГ). Существовал еще ряд приемов монументализации пространства интерьеров. Например, в доме № 16 по 1-му Голутвинскому переулку печи вмонтированы в стену, заподлицо с ее поверхностью не только в зале, но и в спальной и кабинете.

Помимо того, что печи не были выделены пластически, они нейтрализованы цветом: поверхность печи сложена из неполивных изразцов, окрашенных в цвет стены. Фактически существующая и функционирующая печь нейтрализована архитектурно.

Наиболее популярный и любимый цвет в эпоху позднего классицизма — зеленый. Голубой и синий встречаются реже, хотя и они весьма популярны. Достаточно часто употребляется желтый и, как ни странно, красный колер. Малиновый, как известно, был одним из самых любимых цветов классицизма, но в эпоху позднего классицизма его популярность заметно снижается.

Теплые тона, близкие к палевому, нередко заменяли желтый цвет. Коричневые тона в первой половине XIX в. еще весьма редки, они станут превалировать в интерьерах только в последние десятилетия XIX в. Лиловый колер, обладающий стилевыми характеристиками эпохи, был нередким гостем в ампирных интерьерах.

Неотделанный сруб с окантованной интерьерной поверхностью мог быть в загородных усадьбах даже в парадных комнатах, обставленных и убранных с претензией на роскошь (паркет, скульптура, станковая живопись, мебель дорогих пород).

В рядовых жилых домах XIX в. сложилась определенная схема планировочной структуры: вереница залов и гостиных откристаллизовались в три парадных помещения: зал, гостиная, спальня (она же комната хозяйки). Им могли предшествовать прихожая, холодные сени и лестница, однако схема основных трех парадных помещений почти всегда оставалась неизменной.

Планировочной схеме соответствовали принципы окраски: каждое помещение окрашивалось своим, только ему присущим колером.

Наиболее характерными колерами для залов в первой половине XIX в. были теплые (желтый, абрикосовый, бежевый) а также серый, реже встречались голубые залы.

В гостиных наиболее популярны голубые и синие: голубые — это верность традициям XVIII в., синие — новомодные. Популярны также и зеленые тона. Начиная с 1830-х годов в гостиных появляется желтый колер, который в общем более характерен для залов. Малиновые и розовые дополняют в это время палитру гостиных, черпая колористическую схему из недр раннего и развитого классицизма. Красный цвет в интерьерах конца XVIII в. был недопустим.

В кабинетах и спальнях зеленый доминирует, особенно в кабинетах. Парадную спальню, которая являлась по сути кабинетом хозяйки, также окрашивали зеленым цветом. В мужских кабинетах стены могли красить холодными синими и голубыми тонами. В дамских кабинетах и спальнях также применяются синие и голубые, но теплые тона для них более характерны.

Для диванных предпочтительны лиловые и красные тона. В портретных — плотные зеленые, в детских комнатах — голубые.

В жилых комнатах преобладающий колер — зеленый, реже желтый.

Мастерские художников, будучи рабочими комнатами, часто окрашиваются в зеленый цвет.

Светлые тона зала зрительно раздвигают стены и создают иллюзию объема значительно большего, чем он есть в действительности, а глубокий темный цвет зрительно сужает внутреннее пространство гостиной и создает в помещении, которое было по размерам вторым по величине в доме после зала (а порой и превышало его), впечатление уюта и замкнутости пространства.

В эпоху позднего классицизма допускали сочетания контрастных колеров. На картине П. А. Федотова «Жена-модница» (ГТГ) изображена зеленая комната с красными драпировками, а на иллюстрации Ф. П. Толстого «Душенька любуется собой в зеркале» (1825 г.) к поэме И. Ф. Богдановича «Душенька» на зеленом фоне стены расположены красные декоративные включения.

На протяжении позднего классицизма цвет помещений также не оставался неизменным, он качественно менялся по мере развития планировочной структуры дома и новых требований к жилым интерьерам.

В период позднего ампира (1830—1840-е годы) парадные помещения дома начали терять представительность, приобретая все более жилой характер. Зал стал уменьшаться в размерах, утратил свои основные функции (прием гостей, танцы) и стал использоваться как столовая. Поэтому теплые желтоватые цвета — охра, палевый — трансформировались в насыщенный и звонкий лимонный цвет. Хотя комната хозяйки потеряла функции гостиной, она продолжала оставаться ее рабочим кабинетом и спальней, и цвет этой комнаты, оставаясь зеленым, потерял глубинную насыщенность и «холод», присущий гостиным, и приобрел легкий и теплый оттенок, приближаясь к салатовому.

Когда стена лишилась орнамента, основное внимание стали уделять месту сопряжения потолков со стенами. Наиболее распространенным приемом было изображение тянутого штукатурного карниза. Чаще всего это изображение схематично: полоса на потолке и полоса на стене. Но иногда тщательно вырисовывали светотеневую игру в криволинейных обломах, так что при достаточной высоте комнат и тонкости прорисовки создавалась иллюзия настоящих рельефных карнизов. Для этого на поверхности стены и потолка, оклеенных по дереву бумагой, наносили параллельные полосы серого цвета различной насыщенности, которые снизу воспринимались рельефным карнизом.

Этот прием можно отнести к многочисленным обманкам, весьма любимым в стилистике классицизма. К обманкам следует отнести также такой распространенный прием, как имитация гризайлевой росписью лепных розеток, фризов, десюдепортов. Одной из самых распространенных обманок можно считать оклейку стеновых дверей обоями того помещения, в которое ориентирован фасад этой двери, чаще всего плоский. Обратная сторона стеновой двери может быть филенчатой, в щитовых дверях на обратный фасад ориентированы шпонки. Собственно сами обои также являлись обманкой, имитируя различные виды отделки: дерево, ткани, кожу и пр.

Внутренние отделочные работы в деревянных домах обычно производились в два этапа: через год после окончания общестроительных работ стены оклеивали обоями, затем, после окончательной усадки сруба стены внутри штукатурили и протягивали штукатурные карнизы. Между двумя этими этапами могло пройти 3—5, а иногда и 50,70, 100 лет.

В первой половине XIX в. бумажные обои широко использовались в деревянных домах с оклейкой непосредственно по срубу: из-за продолжающейся на протяжении 1,5—2 лет усадки деревянного сруба стены нельзя штукатурить.

Встречаются деревянные дома, парадные помещения которых не несут следов покраски ни по срубу, ни по бумаге, укрепленной на срубе. Происходило это, видимо, оттого, что хозяин не торопился въезжать в новоотстроенный дом и ждал «усадочные» полтора года, либо не считал для себя зазорным жить в бревенчатых стенах.

Штукатурили поверх бумажных обоев по прошествии положенного времени далеко не всегда: встречаются обои, по которым нанесено до четырех слоев краски, а лишь затем оштукатурено. Отмечены случаи, когда по слою окрашенной бумаги наклеен и окрашен еще один слой. Помещения могли не штукатуриться вовсе или штукатурились только уличные стены. Внутренние же, до нашего времени, раз за разом оклеивались обоями.

Существовало три способа применения промышленных обоев. Первый хорошо известен: стены непосредственно по срубу сплошь покрываются обоями, наклеенными вплотную друг к другу. Такие обои в деревянных домах обычно хорошо сохраняются под штукатурными наслоениями. Второй способ в эпоху классицизма был не менее популярен: на раму натягивали холст, на холст клеили обои, а затем рамы закрепляли в простенках. Третий технологический прием заключается в сплошной оклейке по ткани.

Промышленные обои перед оклейкой мало чем отличались от современных. Это были рулоны определенного размера и веса, удобного для транспортировки и производства работ. Готовые полосы сворачивали в рулоны и отправляли на продажу. Практически ничем не отличался от современного и способ оклейки стен обоями.

Обойная бумага в XVIII — начале XIX в. применялась любого качества, но для дорогих обоев стремились использовать хорошие сорта, например, веленевую, предпочтительно французскую. Однако, чаще всего, это была грубая бумага, по качеству близкая к современной оберточной. Мягкость обойной бумаги — одна из положительных ее качеств.

Рулонная или «бесконечная», как ее тогда называли, бумага, изготавливаемая машинным способом, была на стадии изобретения, совершенствования и внедрения в первой трети XIX в., а наиболее распространенным видом промышленной бумаги в XVIII — начале XIX в. была бумага ручного изготовления. Она вырабатывалась путем выливания бумажной массы на тонкие металлические решетки, сквозь которые вниз стекала влага. После просушки листы снимали, а на бумаге оставались следы решетки. Если рассматривать такой лист на просвет, на нем без труда можно заметить сетку взаимно перпендикулярных линий, этот тип бумаги носит название «верже». Края отдельных листов такой бумаги обрезали (для равномерности ширины), раскладывали на специальном столе и склеивали в одну ленту. После того, как клей просыхал, бумагу грунтовали, лощили или атласили. Затем наступала самая ответственная операция в изготовлении обоев: нанесение рисунка. По схеме технологического процесса она приближалась к ситценабивной технике. Для этого употребляли разные доски, которыми рисунок печатался на поверхности бумаги. Число досок равнялось числу колеров в рисунке.

В первой половине XIX в. начинает доминировать принципиально новый тип бумажных обоев, новый не только по технологической схеме, но и по декоративным качествам. Стены и потолки оклеивали бумагой не полосами, а как попало, отдельными листами: старыми документами, письмами, газетами, а затем, уже по бумаге, окрашивали и расписывали.

Обои однотонные могли изготавливаться в фабричных условиях. В таких случаях краска оказывается механически более устойчивой.

Чаще всего бумага имеет два слоя: лицевой, по которому красили, и внутренний, подстилающий. Делалось это для того, чтобы скрыть неровности бревенчатого сруба и создать видимость каменной стены. В качестве подстилающего слоя могли использовать газеты, старые письма, документы. В некоторых случаях этот материал применяли и для лицевого окрашиваемого слоя.

При оклейке по срубу швы между бревнами проклеивали полосками бумаги шириной 5—7 см, по ним — промежуточный выравнивающий и лишь после этого — чистовой обойный слой. Промежуточная бумага могла отсутствовать, чистовой слой непосредственно клеился на стену. В подсобных помещениях стены могли оклеиваться бумагой различного происхождения, без последующей покраски. Нередко подсобные комнаты (лестницы, чуланы) окрашивали однотонно и даже наносили трафаретный бордюр. В то же время в парадных комнатах могла быть простая побелка по газетам, оклеенным по стенам и потолку.

Бумагу трудно охарактеризовать как прочный отделочный материал. Она легко рвется, неустойчива к влаге. Не лучше дело обстоит и с клеевыми красочными составами, применявшимися в первой половине XIX века при окраске и расписывании стен. Они вы-горают, причем неравномерно (на солнечных стенах в большей степени); загрязняются, истираются, осыпаются и, наконец, реагируют с активными химическими агентами воздуха, теряя колористические характеристики. Мы привыкли считать, что продолжительность жизни обоев составляет около пяти лет. Это касается обоев современных, достаточно прочных и устойчивых к различным неблагоприятным воздействиям. Тем удивительнее обои — дол-гожители XIX в., которые могли служить до 30—40 лет.

Причиной этому, по-видимому, служили другие масштабы барского дома. Реже пользовались парадными комнатами, нежели жилыми. Конечно же, наивно было бы полагать, что стены в течение десятилетий оставались чистыми и невредимыми. Но изнашивались они неравномерно: страдала, в основном, нижняя часть стен, которую без особого труда и материальных затрат можно было подвергнуть несложному ремонту или обновлению. Ремонт был прост: накладывали бумажные заплатки, а затем окрашивали, подбирая максимально приближенный колер. Часто по старому колеру наносили новый слой клеевой краски, иногда близкий к старому по тону, но чаще произвольный, особенно в тех случаях, когда перекрашивалась вся поверхность стены.

Внутренняя отделка всегда подвержена различным неблагоприятным воздействиям, в том числе:

1) механическое воздействие — человек вытирает, особенно на уровне своего роста, механически неустойчивые клеевые составы;

2) пыль и копоть от свечей и масляных ламп загрязняет поверхности стен и потолков;

3) пигмент разрушается под действием прямых солнечных лучей.

Когда поверхность обоев изнашивалась, их ремонтировали и обновляли. Для этого существовало несколько способов, в том числе:

1) перекраска: а) наложение красочного слоя поверх предыдущего, при этом предыдущий слой служил грунтовкой, число таких слоев может доходить до 10; б) окраска в тот же колер не всей стены, а только части ее с оставлением художественных элементов в верхней ее части при условии хорошей их сохранности; при этом нередки отдельные вычинки бумагой утраченных или истершихся мест с последующей окраской;

2) наклейка на предыдущий слой бумажных обоев последующего. Количество таких слоев могло доходить до 20;

3) штукатурка стен по обоям.

До недавнего времени считалось, что «совсем не осталось тех росписей, которых было больше всего; неяркий расписной фриз, легкий орнамент по периметру потолка, рисованная розетка в центре» (116, с. 210).

Таких росписей действительно было большинство. Последние исследования показали, что и сохранились они тоже в большинстве. Деревянные дома ампирной рядовой застройки донесли до нашего времени в законсервированном виде этот распространенный в эпоху позднего классицизма тип декорирования интерьеров. Орнаментальные фризы набивались по трафарету. В жилых комнатах рисунок их, как правило, одноцветен, в парадных же он может быть составлен из непрерывно чередующихся светлого и темного раппортов, долженствующих осуществлять иллюзорную светотеневую игру в условном лепном рельефном поясе. Такой зрительный эффект не всегда мог обмануть глаз, но в декоративности ему трудно отказать.

Розетки же, которые размещали в центре потолка, исполняли более искусно, в живописной манере, в технике «гризайль», даже если орнаментальные бордюры по периметру потолка или в верхней части стены выполнены в трафаретной технике, либо вовсе отсутствуют. При высоте 3,0—3,5 м даже наиболее тонко прорисованные розетки лишь слегка возмущали спокойную тонированную поверхность перекрытия, создавая достаточно активный художественный акцент, завершающий архитектурную декорацию комнаты, но не претендующий на имитацию подлинных рельефных форм. При более высоких потолках розетки могут притязать на иллюзорную близость к лепнине. Применяли их по преимуществу в гостиных, как в «наиболее украшенных комнатах» (213, с. 422).

Возникновение обойно-бумажного производства в России можно отнести к началу XVIII в. Петербургские мануфактуры, по всей вероятности, робко, неуверенно и не вполне удачно пытались предлагать рынку новый отделочный материал. В последней четверти XVIII в. и в Московской губернии зарегистрированы обойные мануфактуры. В начале XIX в. и позднее в Царском Селе работала казенная обойная бумажная фабрика. Эта фабрика, несмотря на организационные сложности, в первой половине XIX в. приобрела репутацию лучшей в России.

В Москве, одновременно с послепожарным восстановлением застройки, возрождаются и соответствующие производства. В начале 1920-х годов здесь изготавливается 37 250 шт. обоев, причем реализация их проводится не только на местном, но и на иногородних рынках.

В 1820—1860-х годах из московских наибольшей известностью пользовалась Жилкинская фабрика, принадлежавшая в то время ротмистру Шубину. Помимо больших мануфактур существовал целый ряд небольших мастерских.

В1830—1840-х годах производство бумажных обоев заметно увеличивается, все больше предпринимателей включаются в изготовление ставшего модным материала (в 1820-х годах даже парадные комнаты кусковского дворца Шереметевых были оклеены бумажками). В 1830-х годах бумага посредством введения новых машин становится рулонной («бесконечной»), что значительно упрощало способ изготовления обоев и позволяло производить их механизированным способом. Вместе с этим налаживается реклама, организовываются склады и магазины оптовой и розничной торговли обоями.

Во второй половине XIX в., когда бумажные обои как отделочный материал вытесняют прочие виды отделки не только в рядовой застройке, но и домах дворцового типа, число обойных фабрик заметно увеличивается. В 1860-х годах в Москве их было около тридцати.

Применялись также обои иностранного происхождения, особенно французские.

Надежным датировочным элементом бумажных обоев служит ширина листа. В XVIII — первой трети XIX века она составляет 52—54 см, редко 57 см. В 1830—1840-х годах эта величина уменьшается до 47 см. Обойные листы машинных обоев этой ширины производятся всю вторую половину XIX в.

Средняя толщина бумаги в XVIII — первой трети XIX в. составляет около 0,22 мм и отличается широтой допусков. Толщина обойной бумаги во второй половине XIX в. составляет в среднем 0,10— 0,12 мм, причем по всей площади она равномерна, с минимальными отклонениями.

При наклейке на стены слои бумаги неизбежно должны были перехлестывать друг друга по вертикали. Видимо, в связи со значительными метрическими допусками бумажной полосы ширина нахлестка в эпоху классицизма колебалась в пределах от 2 до 6 см. Во второй половине XIX — начале XX в. ширина нахлеста составляла около 1,5 см.