Фил_НОР_PDF

практические задачи, для решения которых он считал более правильным и простым исходить из предположения о неподвижности Земли. Он несколько раз цитирует Аристарха Самосского, но остается неясным, были ли известны Птолемею сочинения Аристарха о движении Земли вокруг Солнца.

Теорию движения Солнца Птолемей изложил по Гиппарху (эксцентрический путь), а теорию движения Луны Птолемей существенно дополнил открытием эвекции

(“покачивания” лунного апогея, или периодического, с периодом 31,8 суток изменения формы лунной орбиты), и построенные им таблицы представляли движение Луны несравненно лучше, чем теория Гиппарха (это впервые обеспечило достаточно точное предвычисление солнечных и лунных затмений). Известную неравномерность видимого движения Луны по круговой орбите вокруг Земли Птолемей представил комбинацией двух равномерных движений: эпицикла по деференту, центр которого совпадает с Землей, и Луны по эпициклу. Особо большие трудности Птолемей преодолел, создавая теорию движения планет, хотя и здесь, в целях объяснения и расчета попятного движений планет, он воспользовался методом разложения их видимых движений на движения по деферентам и эпициклам. В его модели внешние планеты Марс, Юпитер и Сатурн равномерно движутся по эпициклам, центры которых равномерно перемещаются по большим деферентам, в центре которых находится неподвижная Земля, а внутренние планеты Меркурий и Венера движутся непосредственно по деферентам вокруг Земли. В некоторых случаях им вводится для небесных тел не одна пара “деферент-эпицикл”, а система из деферента и нескольких эпициклов: первый эпицикл движется по деференту, по окружности же этого эпицикла движется центр второго эпицикла, по которому, в свою очередь, движется центр третьего эпицикла и т.д. (чем точнее были наблюдения орбит планет, тем сложнее была система эпициклов). Сама планета в такой системе находилась на последнем эпицикле.

Планетные теории Птолемея подготовили создание Коперником гелиоцентрической системы, дав последнему не только весь необходимый математический аппарат, но и зависимости между движениями планет и Солнца, или “солнечные возмущения”, которые до открытия в 17 в. телескопа были единственным доказательством справедливости новой, гелиоцентрической системы мира [1,6,8,13,20,21].

Заключение

Птолемеем заканчивается 8-вековая история древнегреческой астрономии,

начатая Фалесом в 6 в. до н.э. Хорошее совпадение расчетной модели Птолемея с данными астрономических наблюдений, большие возможности для ее последующего уточнения, а также средневековый застой в астрономии и естествознании в условиях всеобщего господства религии, которая защищала незыблемость геоцентризма и препятствовала развитию науки, обусловили долгую жизнь теории Птолемея. В начале 17-го века, когда шла борьба за утверждение гелиоцентрической системы, отношение к птолемеевой системе в среде ученых резко изменилось, так как она стала рассматриваться, прежде всего, как опора геоцентризма. После появления астрономических таблиц Коперника, а позже таблиц Иоганна Кеплера, труд Птолемея потерял свое практическое значение.

Геоцентризм (и связанный с ним антропоцентризм) оказался одним из самых великих и устойчивых заблуждений человечества, сформированных мифологическим и религиозным сознанием многих поколений людей. Но, даже в условиях этого всеобщего заблуждения, наука, представленная птолемеевой моделью мира, оказалась способной найти с помощью опыта и математических методов пути правильного предсказания положений Солнца, Луны и планет среди звезд, а также точных моментов наступления солнечных и лунных затмений. Теория Птолемея, с одной стороны, строилась на видимых, наглядных и понятных всем, но, тем не менее, ошибочных предпосылках геоцентризма, а, с другой стороны, - на результатах многовековых практических наблюдений и измерений движений реальных небесных тел, которые только и позволили теории прийти к правильным численным выводам. В этом заключается парадокс (от греч. paradoxos неожиданный,

странный, несоответствующий или даже противоречащий обычным представлениям, общепринятому, здравому смыслу, логике) науки: она способна прийти к правильным

выводам не только из правильных исходных посылок (это наиболее предпочтительный и наикратчайший путь к истине), но и из ошибочных теоретических посылок, исправляя их влияние на наблюдаемый результат с помощью различных промежуточных теоретических построений и преобразований. У Птолемея в его теории такими промежуточными, вспомогательными, искусственными (несоответствующими реальности) построениями стали деференты, эпициклы и эксцентры. С их помощью он “подогнал теорию под практику” и получил приемлемые для практики вычислительные методы определения положений небесных тел, несмотря на ошибочность исходных геоцентрических представлений.

Конечный крах птолемеевой модели мира в 17-ом столетии убедительно показал и доказал, что наглядность, очевидность, доступность для чувственного восприятия и общепризнанность каких-то явлений, представлений и утверждений - ненадежный советчик при решении научных вопросов и поиске истины. В самом деле, мы многое видим и слышим, но далеко не всегда понимаем то, что видим и слышим. Мы многое представляем, но далеко не всегда наши представления правильны, т.е. соответствуют действительности. Задача науки - выявить сущность явлений реального мира и сформировать в человеческом сознании правильные, адекватные (от лат. adaequatus приравненный, равный,

тождественный, вполне соответствующий чему-либо; в частности, соответствие мыслей человека окружающему миру, реальности) представления о нем. В отличие от науки,

религию не заботит адекватность ее представлений действительности, так как она заменяет реальность выдумкой, домыслом, иллюзией - идеей бога. Но ученые, да и все разумные

люди, не должны слепо доверять непосредственным впечатлениям, общепризнанным, авторитетным мнениям (догмам), а обязаны всегда подвергать их сомнению, анализу, всесторонней экспериментальной проверке и суду разума.

Является ли наглядность необходимым условием справедливости того или иного научного вывода? Нет! Реальный мир всегда богаче и разнообразнее наших уже сложившихся представлений о нем, и в нашем знании о мире всегда были, есть и будут пробелы (эти пробелы заполняются заблуждением, незнанием, которое до поры до времени принимается за знание и создает для человека иллюзию целостного и полного понимания действительности). Обычный здравый смысл человека есть смесь знаний и неизбежных заблуждений. Здравый смысл возводит заблуждения в ранг знания, а новые, еще не принятые и не понятые всеми знания - в ранг заблуждения. Настоящий ученый знает о

своем “ученом незнании” и может, в отличие от обывателя, оценить степень собственного невежества (характерен пример Сократа, который говорил: ”Я знаю, что ничего не знаю”). В науке здравый смысл - явление относительное, временное, соответствующее уровню знаний данной эпохи. Ему на смену приходят научные законы и теории, подтверждаемые упрямыми фактами и изощренными экспериментами.

Исторический путь науки - это бесконечный процесс перехода от заблуждения к знанию, от начального и неполного знания к более продвинутому и более полному знанию. Стремление к ясности, полноте и правильности знания движет наукой, но все это достигается ценою неимоверных усилий.

Всякая теория неизбежно ограничена и не в состоянии отразить всех явлений и сущностей бесконечно разнообразной природы. Любые теории имеют границы, но где они проходят - обычно заранее неизвестно (попытки использовать существующие представления за границами их применимости приводят, как правило, к неверным результатам). Раньше или позже обнаруживаются факты, которые лежат за этими границами, и тогда происходит отрицание привычных, устоявшихся представлений -

создается новая теория. Обычно новая теория, претендующая на более правильное и

глубокое описание реальности и на более широкую область применимости, чем старая, должна включать последнюю как предельный случай, верный в той области, в которой

прежняя теория подтверждена фактами и полностью сохраняет свое значение. В

науке это положение называют принципом соответствия. Этот принцип отражает эволюционный характер развития научного знания. Но в науке возможно и революционное движение, когда старые знания не сохраняются, а отбрасываются как неверные, ошибочные! Новая теория отрицает не прежнее знание целиком, а лишь прежние заблуждения устаревшей теории.

Всякому отрицанию предшествует сомнение, которое является первым условием достижения научного знания (религиозная вера - противоположность и душитель научного знания, ибо она требует безусловного подчинения человека архаичным догмам и запрещает все сомнения в их истинности). Известный американский физик-теоретик Ричард Фейнман говорил по этому поводу: “ Сомнение - одна из предпосылок научного знания: либо мы оставим открытой дверь нашему сомнению, либо никакого прогресса не будет. Нет познания без вопроса, нет вопроса без сомнения”. Сомнения Николая Коперника в правильности общепризнанной системы Птолемея, подкрепленные сомнениями античных натурфилософов (в первую очередь Аристарха Самоского), привели к созданию им гелиоцентрической теории, которая “похоронила” геоцентрическую систему. Новая теория не включила в себя старую геоцентрическую систему как какой-то предельный случай, а отбросила ее, заимствовав из модели Птолемея лишь определенные математические методы и результаты астрономических наблюдений, накопленные в течение многих веков астрономами древности. Переход от геоцентрической к гелиоцентрической системе мира

стал не эволюционным, а первым революционным шагом в развитии астрономии и становлении нового, негеоцентрического, космического сознания человечества.

Литература

1.Большой Российский энциклопедический словарь.- М.: Большая Российская энциклопедия, 2003.

2.Словарь иностранных слов/17-е изд., испр. - М.:Русский язык, 1988.

3.Философский энциклопедический словарь/2-е изд. - М.: Советская энциклопедия, 1989.

4.Космос. Сверхновый атлас Вселенной/Пер. с англ. - М.: Эксмо, 2005.

5.История философии/ Под ред. Г.Ф. Александрова и др. Т.1,2. - М.: Политиздат, 1941.

6.Малая Советская энциклопедия/ 3-е изд., тт.1-10. - М.: Большая Советская энциклопедия, 1958-1960

7.Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1. - М.: Мысль, 1989.

8.Словарь античности/ Пер. с нем. - М.: Прогресс, 1989.

9.Britannica. Настольная энциклопедия в 2-х томах. - М.: АСТ-Астрель, 2006.

10.Кальвин Ж. Наставление в христианской вере/ Пер. с фр., т.3 - М.: Изд.РГГУ, 1999.

11.Штайн В. Хронология мировой цивилизации/ Пер. с нем. - М., Слово, 2003.

12.Фолта Я., Новы Л. История естествознания в датах/Пер. со словацкого - М.: Прогресс, 1987

13.Бронштэн В.А. Как движется Луна? - М.: Наука, 1990.

14.Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. Биографии. Т.1-5. - М.: Сов. энциклопедия, 1991-1994.

15.Ларичев В.Е. Колесо времени: Солнце, Луна и древние люди. - Новосибирск: Наука, 1986.

16.Аристотель. О небе/Соч. в 4 т., Т.3. - М.: Мысль, 1981.

17.Куликовский П.Г. Справочник астронома-любителя/2-е изд. - М.: Гостехтеорлит, 1953.

18.Цыбульский В.В. Календари и хронология стран мира. - М.:Просвещение,1982.

19.Платон. Тимей/Собр.соч. в 4т., Т.3. - М.: Мысль, 1994.

20.Биографический словарь деятелей естествознания и техники. - М.; Бол. Сов. энциклопедия, 1958.

21.Бронштейн В.А. Клавдий Птолемей. - М.: Наука, 1988.

СПРАВКА

Статья опубликована в книге Гуртовцев А.Л. “Думать или верить?

Ода человеческой ослиности” , Минск, УП “Энциклопедикс”, 2015 – 420 с.

Приложение

Земля в структуре мироздания. Отжившие представления

“Земля и Небо - две половины вселенной” - вот так попросту, возвысив Землю “до небес” и уравняв ее по значимости со всей вселенной, низведенной до уровня “небесной оболочки” Земли, древнеиндийская “Ригведа ” (“Веда гимнов богам”,2-1-е тыс. до н.э.) определила общую структуру мироздания. Аналогичным образом мыслили шумеры, египтяне, греки и другие древние этносы, называя эти две главные для себя части видимой вселенной именами своих небесных и земных богов (Ан и Ки у шумеров, Нут и Геб у египтян, Уран и Гея у греков и т.д.). Небо всегда было для людей тем образом вселенной, который, как зеркало, отражал в себе их земную жизнь. Древние египтяне называли небо “страной звезд и богов”, кратко обозначая его место в пространстве как “То, что далеко наверху”.

Представления о том, что есть Земля и как она соотносится с окружающим ее небесным миром, формировались в сознании древних народов на протяжении тысячелетий. Эти взгляды были связаны с конкретным местом и образом жизни людей (различались у жителей гор, лесов, пустынь, речных долин, морских побережий), отражали особенности их земных забот (собирательство, охота, рыболовство, скотоводство, земледелие) и носили в целом наивный, детский, сказочный характер (мироздание представлялось им в фантастических образах гигантских растений, животных, людей, богов и их комбинаций).

Лишь по мере развития цивилизации, совершенствования орудий и повышения производительности труда, накопления общественных богатств и их частного присвоения, имущественного расслоения общества и отделения умственного труда от физического, разделения профессий и накопления донаучных знаний наглядные, конкретные, образные представления о земном и небесном мирах стали постепенно уступать свое место в сознании людей более общим, абстрактным, геометрическим моделям вселенной.

Еще каких-то 500 лет назад средневековый образованный европеец на вопрос “Где находится Земля?” мог, не сомневаясь и не задумываясь, ответить: “В центре мироздания!”. В те времена даже самые ученые умы были убеждены, что Земля -

неподвижный шар (то, что она неподвижна, было для всех очевидно, а то, что она шарообразна, было известно еще в 6-5 вв. до н.э. вавилонским астрономам, а вслед за ними, начиная с Парменида и Пифагора, древнегреческим философам, хотя наилучшим доказательством этого факта стало кругосветное плавание испанской экспедиции под командованием португальца Фернана Магеллана в 1519-1522 гг.), который расположен в самом центре ограниченной сферической вселенной, а вокруг него вращаются 7 твердых, прозрачных, невидимых, непересекающихся, концентрических сфер, физически связанных с 7-ю небесными телами - Луной, Солнцем и пятью планетами (см.ниже Илл.1). Считалось, что сферы делят верхнее, надлунное небесное пространство на не смешиваемые друг с другом части и препятствуют нарушению установленного “божественного” космического порядка, т.е. произвольному и случайному перемещению небесных тел вне сфер или между ними.

Вселенную же в целом, как полагало ученое сообщество, замыкает весьма удаленная от Земли, самая верхняя, прочная и твердая 8-я сфера (шумеры думали, что она сделана из

“небесного металла” - олова, древние греки - из меди, а античные натурфилософы и их последователи - из хрусталя), которая, вращаясь вокруг воображаемой мировой оси, проходящей через Северный полюс мира, передает собственное движение всем внутренним сферам и небесным телам. Перводвигателем, или универсальным источником движения внешней сферы, других сфер, да и вообще любых вещей в мире, богословы и средневековые философы дружно назначили бога. Они также были уверены в том, что к внешней сфере прикреплены неподвижные звезды – большие светящиеся шаровидные тела, призванные своим мерцанием в ночи ублажать глаз главного “божественного творения” - человека.

Естественный вопрос “А что же там за сферой?” никто не задавал, так как ответ подразумевался сам собой - “Бог” и весь сонм его божественных небесных

“помощников”- ангелов (хотя, зачем всемогущему, всевидящему и всезнающему богу, якобы сотворившему в одиночку “мыслью и словом” всю вселенную, включая земных тварей во главе с человеком, какие-то там ангелы-помощники, требуемые обычно лишь слабым, смертным, беспомощным людям?).

Впрочем, большинство тогдашнего народонаселения, безусловно признавая Землю абсолютным центром вселенной, не верило в ее шарообразность, едко насмехаясь вместе с христианскими богословами над идеей антиподов (от греч. antipodes расположенные ногами к ногам), т.е. “уму непостижимой” возможности людей, вроде бы живущим на противоположных сторонах Земли, ходить относительно друг друга “вверх ногами” или “вниз головой”. Еще большее негодование верующих и богословов вызывало предположение редких великих ученых умов средневековья (Ариабхаты, Бируни, Омара Хайяма, Коперника) о том, что Земля не покоится в центре мира подобно семейному очагу, а вращается, как волчок или гончарный круг, вокруг собственной оси. В таком случае

очевидное для всех ночное вращение небесной сферы превращалось всего лишь в иллюзию, связанную с реальным движением самой Земли относительно неподвижной сферы (при этом ставились под сомнение усилия бога по вращению наружной сферы и даже само его существование там, в пустоте, за неподвижным краем вселенной). В

опровержение такого “абсурдного” ученого мнения приводили “убийственные” доводы, что

“при движении Земли камни и высокие предметы падали бы со своих мест, деревья наклонялись бы, а птицы, летающие высоко в небесах, не могли бы вернуться в места обитания и отыскать там свои гнезда, которые перемещались бы вместе с Землей” (широкий набор подобных обывательских предрассудков относительно научных объяснений устройства природы, ярко характеризующий общий уровень человеческого невежества и глупости, но уже 19-го века, приведен в рассказе “Письмо ученому соседу” рус. писателя

А.П.Чехова, 1860-1904).

Тем не менее, и такие неадекватные представления о Земле и вселенной следует признать для того времени прогрессивными по сравнению, например, со взглядами “образованного” византийского купца-путешественника из Александрии Египетской, ушедшего на склоне лет в монахи, Козьмы Индикоплова [“плававшего в Индию”], который около 547 г. н.э. написал богословско-космографический трактат “Христианская топография Вселенной, основанная на свидетельствах Священного Писания, в коем христианам нельзя сомневаться”, остававшийся более тысячи лет популярным в восточном, православном мире, включая крещеную Русь. В этом сочинении автор, выступая против сферичности небес и Земли как сугубо языческих, антихристианских понятий, описал мироздание в виде плоской, подобной прямоугольному полю, земной тверди, которая окружена водами мирового океана и соединяется вертикальными стенами с аркой небесной тверди (представления о прямоугольной земле и прямоугольном небе, опирающемся на 4 столба и содержащем небесное водное пространство - “Прохладные воды”, “Великое наводнение” - с его нижней и верхней границами, внутри которых плавают звезды, солнце и небесные боги, сформировались еще в 4-3 тыс. до н.э. у земледельцев Древнего Египта под влиянием вытянутой с юга на север долины Нила и его ежегодных многомесячных наводнений, а позже, в 1-ом тыс. до н.э., эти взгляды получили отражение в Библии, в Ветхом завете; о квадратной земле говорили также мифы древних китайцев и североамериканских индейцев чероки, отразившие особенности мест проживания местных племен). Небесная твердь, вмещая рай и верхние небесные воды, замыкала собой все мироздание в форму огромного сундука с покатой крышкой. Смена дня и ночи в этой “купеческой модели мира” объяснялась горизонтальным перемещением Солнца, заходящим ночью за Мировую гору, расположенную где-то на далеком Севере (мифы о такой горе сложились у многих древних этносов, включая шумеров, индусов, персов, китайцев и др.,

проживавших ранее или позже в гористой местности и наблюдавших закаты и восходы Солнца из-за гор).

Можно вспомнить и более ранние, 3-2-е тыс. до н.э., наивные космологические представления индусов, которые верили, что плоская, но круглая, в виде диска Земля с горой Меру посередине (возможно, прообразом этой горы стали Гималаи на севере Индии; отметим, что и у шумеров, пришедших в Южную Месопотамию с Алтайских гор в 5-4-м тыс. до н.э., в центре мифической круглой Земли возвышалась гора с 7-ю уступами, которая позже стала моделью типичных 7-этажных храмов-зиккуратов не только у шумеров, но и

уих наследников – аккадцев и вавилонян), покоится на спинах четырех могучих слонов, стоящих на панцире огромной черепахи, плавающей в безбрежных океанских водах. “А что же ограничивает и поддерживает сам океан?” - такой каверзный вопрос до древнегреческого философа Аристотеля, 4 в. до н.э., никто не ставил, так как и в этом случае подразумевался само собой ответ - ”божья воля” или ”божья сила” (иными словами, “то, не знаю что”).

Умногих других народов, живших вблизи морей и океанов, промежуточной опорой Земли, погруженной в мировые воды, были различные гигантские рыбы - киты, сомы, щуки, окуни и т.п. У племен, обитавших в горных местностях, опорой земли и/или небес становились горы или подобные горам люди-великаны (в мифологии древних греков это был

титан Атлант [Атлас], поддерживавший на краю ойкумены, на западе Северной Африки,

убудущих Геркулесовых столбов, которые окаймили собой Гибралтарский пролив между Средиземным морем и Атлантическим океаном, небесный свод с созвездиями, но позже превращенный древнегреческим героем Персеем с помощью отрубленной им ужасной головы Горгоны Медузы в камень - в Атласские горы; у анатолийских хеттов и северомесопотамских хурритов это был могучий великан Упеллури, державший на плечах не только небо, подобно Атланту, но и землю с морями). Весьма оригинальный способ поддержки нижней “половины вселенной” - на рогах громадного быка, который устав держать землю, время от времени перебрасывал ее с одного рога на другой, порождая тем самым землетрясения, - придумали кочевых тюркские народы Центральной Азии.

Даже из этого сверхбеглого обзора архаичных космических мифов можно сделать справедливый вывод о том, что нет предела человеческой фантазии, которая готова, ничуть не сомневаясь, объяснять все наблюдаемые природные явления самым непосредственным, поверхностным, простым, но зато доходчивым образом, понятным даже младенцу. Вся беда в том, что такие объяснения и вымыслы не соответствуют сущности и причинам явлений действительности, но создают у людей иллюзию понимания того, чего они на самом деле совершенно не знают. А ведь как человек понимает мир, так он живет и действует. Ошибочное знание, как и незнание вообще, угнетает, унижает, оскорбляет, искажает и сокращает человеческую жизнь (хотя,

справедливости ради, следует указать, что часто не только отдельные люди, но и целые народы спокойно уживаются с собственными вековыми заблуждениями, принимая их за истинные знания и строя на основе своего невежества жизнь многих поколений). Низкий уровень понимания, основанный на древних догмах, пустых домыслах и привычных заблуждениях, консервирует фантастический набор знаний человека, блокирует его критическое мышление и духовное саморазвитие, препятствует глубокому познанию реального мира. В результате в обществе, насыщенном суевериями и предрассудками, формируется стиль жизни, резко ограничивающий творческие устремления человека, его возможности и способности созидать лучший, более разумный, достойный и справедливый мир, что, возможно, является в исторической перспективе главной задачей человечества.

Так, например, принятие на веру религиозной догмы о чудесном сотворении вселенной и земных тварей неким сверхъестественным, сверхсильным и сверхмудрым богом, автоматически блокирует все человеческие попытки последующего изменения и совершенствования “божественно устроенного мира”. Ведь на протяжении тысячелетий верующим активно внушалась мысль о том, что “созданое богом не подлежит правке

человеком” (хотя, почему бог изначально сам не создал машины, самолеты, ракеты, корабли, телевизоры, телефоны, компьютеры и другие позднейшие творения рук человеческих?). Особенно это касалось неприкосновенности и “божественного” характера власти земных правителей (царей, императоров, королей, князей и т.п.). Аксиомой всегда было утверждение о том, что творение должно соответствовать его творцу: каков творец – таково и его творение. Коран по этому поводу обращается с характерным призывом к мусульманам: “Поклоняйтесь не творению, а его Творцу”. Но, если

“сотворенный” мир полон насилия, жестокости и несправедливости, то возникает естественный вопрос: “И этот мир создан идеальным Богом?”. Жрецы религии, пытаясь оправдать очевидное для всех несовершенство мира, уверяют, что таким он и был задуман творцом в наказание людям за их непослушание и врожденные грехи (родоначальник христианской философии истории, католический богослов, отец Церкви и епископ Гиппона

Августин Блаженный, 354-430, утверждал, что и младенец не безгрешен: “Ибо кто чист от греха пред Тобою? Никто, даже младенец, хотя бы он прожил один только день”[Исповедь,кн.I, гл.VII]).

Что же это за создатель-бракодел, который не сумел предвидеть и устранить человеческие пороки, не смог создать по своей великой мудрости и воле идеальный мир с идеальными людьми, а “сляпал” вместо этого суровый и безжалостный, полный бед и трагедий, реальный мир (знаменитый персидский астроном, ученый, философ и поэт Омар Хайям,1048-1112, писал на эту тему в своих рубаи:”Я тварь греховная, а ты создатель мира, Из нас виновен кто? – Сам рассуди-ка ты!... О жестокое небо, безжалостный бог Ты еще никогда никому не помог…Защитник подлых – подлый небосвод Давно стезей неправедной идет…О небо, к подлецам щедра твоя рука…”)? И почему человек, этот “венец творения” и главная “божья тварь”, помещенная создателем в центр мира, “творит чёртте знает что”, предаваясь повсеместно, днем и ночью, безудержному удовлетворению собственных инстинктов, страстей и желаний, напрочь забывая при этом о своем “божественном происхождении” и “назначении” по-рабски угождать не себе любимому, но своему небесному господину (точнее, его церковным служкам – “специалистам по богу”, взявшим на себя роль монопольных посредников между богом и простыми людьми)?

обычной Все поставленные вопросы снимаются сами собой, когда на место тысячелетних

измышлений о божественном творении мироздания ставится научное знание о саморазвитии природы и общества. В процессе длительной и жестокой эволюции материального мира возникают различные биологические виды животного царства, включая гоминидов и их высшего представителя – человека (эта тема подробно рассматривается ниже в соответствующих разделах книги). При этом, “высший вид” оказывается на поверку не “божьей” или “божественной”, а банальной “природной тварью” со всеми вытекающими из этого основополагающего факта следствиями. Становится понятным, что “природный человек” естественным образом наследует в своем организме все те свойства, задатки и повадки дикой природы, которые до сих пор лишь частично удалось ему ограничить и облагородить в своей личности за счет краткого периода индивидуально-общественного воспитания и образования. Для полного достижения идеала Человека Разумного современный род людской должен еще ох как много и основательно потрудиться над собой. В работе над духовным развитием общества и личности человек может и должен опираться исключительно на свои собственные умственные возможности и силы, не полагаясь, не рассчитывая и не надеясь на бесплодные и обманчивые молитвы о помощи, обращенные к тому мифическому богу, имя которого есть Никто и Ничто.

Нет смысла углубляться далее в мифологические представления о мироздании, хотя местами ниже нам и придется к ним возвращаться, чтобы проследить извилистый путь человеческого разума, упорно стремящегося познавать тот окружающий реальный мир, который никем не выдуман, никем не сотворен и никем не держится, но является результатом длительной эволюции одной единственной, вечно движущейся и изменяющейся

Петера Апиана (1495-1552), который изображает общую геоцентрическую схему мироздания согласно представлениям Аристотеля (4 в. до н.э.), оформленным в завершенном математическом виде Клавдием Птолемеем (2 в. н.э.). Схема достаточно полно (за исключением отсутствующих на ней птолемеевских деферентов и эпициклов, которые приведены ниже на другом рисунке) соответствует представлениям античных натурфилософов и средневековых астрономов.

В центре мироздания покоится сферообразная Земля, представленная своими тремя оболочками: твердой земной поверхностью, изрезанной морями-океанами, над нею атмосферой с облаками, а еще выше эфирной, легко воспламеняемой оболочкой, где изредка появляются метеоры и “бородатые” звезды - кометы. Все эти три оболочки Земли составляют совместно подлунный мир. Над ним расположен надлунный мир, начинающийся с первой небесной, космической сферы – сферы Луны (она изображена в данном слое в ущербной [месяц] и полной [полнолуние] фазах). Выше сферы Луны приведены еще 6 пронумерованных сфер небесных (лат. coelu) тел, включая Солнце (Solis, 4-я сфера) и 5 планет (сферы 2,3 и 5-7). Небесные тела указаны своими астрономическими знаками и соответствующими латинскими названиями. Ограничивает мир видимой вселенной 8-я небесная сфера – прочная, несущая, поддерживающая (firmamentu), вращающаяся звездная сфера – “твердь небесная”, размеченная звездами и 12-ю знаками зодиака. За звездной сферой находятся еще 2 невидимые сферы, которые якобы передают “свыше” вращение звездной сфере. Это 10-я сфера, или первая подвижная сфера (primu mobile) - перводвигатель, и 9-я промежуточная, кристаллическая (cristallinum) сфера, состоящая изо льда и воды и предназначенная для комфортной изоляции верхнего, божественного мира от жары и пламени вращающейся под ним звездной сферы. Над 10-й сферой находится неподвижное, лишенное звезд и планет, огненное небо или эмпирей (coelum empireum; от греч. pyr огонь) - место обитания бога и всего его небесного электората (habitaculum dei et omnium electorum): божьих ангелов и душ праведников. Ангелы эмпирея трудятся в поте лица, передавая чудесным образом вращение перводвигателю (10-му небо). Вот такова была “научная” картина мира в начале 17-го столетия, сформированная под жестким давлением античного и средневекового религиозного мировосприятия европейцев.

Но путь человеческого разума даже к созданию такой примитивной, с позиций современной науки, модели мироздания был долог и не прост. Начало формированию 8- сферной модели вселенной (без верхних, 9-й и 10-й сфер) было положено вавилонскими астрономами в 8-6 вв. до н.э., которые первыми “увидели” Землю шарообразной

(несмотря на мифологические, народные представления самих вавилонян о Земле как об опрокинутой в океан чаше) и разделили единую до этого небесную сферу на отдельные 7 сфер с небесными телами и 8-ю сферу с неподвижными звездами. От вавилонян астрономическую эстафету приняли древнегреческие философы, математики и астрономы

(идею шарообразности Земли и многосферности вселенной первыми среди греков восприняли в 6 в. до н.э. Пифагор,570-496 до н.э., и Парменид, 540-460 до н.э.). Одно из первых в греческой философии описаний геоцентрической модели мира, заимствованное у пифагорейцев (через Филолая, 5 в. до н.э., впервые изложившего в 3-х книгах сокровенное пифагорейское учение), дал Платон (428-347 до н.э.) в диалоге “Тимей” (360-350 гг. до н.э.).

Он писал: “чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами…сотворив одно за другим их тела, бог поместил их, числом семь, на семь кругов, по которым совершалось круговращение: Луну

- на ближайший к Земле круг, Солнце – на второй от Земли круг, Утреннюю звезду [Венеру] и ту звезду, что посвящена Гермесу [Меркурий], на тот круг, который бежит равномерно с Солнцем, но в обратном направлении [Платон, точнее Филолай, заставил Меркурий и Венеру двигаться по кругам в сторону, обратную движению Солнца, хотя, фактически, все планеты движутся в одном и том же, как и Солнце, направлении – Г.А.Л.] …”. В общем,

Платон перевернул мир с ног на голову, сделав бога и идеи первичными, а материальный мир – вторичным, т.е. рожденным якобы “разумом и мыслью” бога (бога, который, на

самом деле, порожден мыслью человека, созданного природой в процессе ее длительной эволюции, т.е. первичным была не мысль человека и тем более бога, а материя, природа – мать и отец всех живых существ, включая людей с их мыслями о том, что существует и не существует, в том числе и фантазиями о боге - устойчивой иллюзии, упростившей человеку “понимание” сложного реального мира).

Более полное, рациональное (но не математическое) описание геоцентрического мира дал ученик и друг Платона Аристотель (384-322 до н.э.) в трактате “О небе”. С одной стороны, он полагал, что “все природные тела и величины способны двигаться в пространстве сами по себе, поскольку природа…есть источник их движения…природа есть причина движения”, но, с другой стороны, следуя религиозным представлениям своего времени, утверждал: “мы имеем обыкновение называть небом прежде всего крайний предел и верх [вселенной], где…помещаются все божественные существа…Небо одушевлено и содержит в себе причину своего движения…бог и природа ничего не делают всуе…бессмысленно или бесцельно [т.е. они якобы разумны, ставят цели и наполняют свои действия неким смыслом – Г.А.Л.]”. Аристотель был согласен с Платонов в том, что вселенная единственна (недопустимо существование многих миров, о которых утверждали в 5 в. до н.э. греческие атомисты Левкипп и Демокрит и о которых через 2

тыс. лет после них заговорили Николай Кузанский,1401-1464, и Джордано Бруно,15481600), ограничена (не бесконечна, вопреки заявлениям о ее бесконечности тех же атомистов и их последователей), шарообразна и равномерно вращается. Но, в отличие от своего друга, который считал небо-вселенную творением бога, Аристотель говорил о несотворимости, вечности неба: “оно вечно, ибо неуничтожимо и не возникло…возникает и уничтожается не космос, а его состояния [глубокая, замечательная мысль – Г.А.Л.] ”.

Рассматривая изменения, наблюдаемые в космосе, Аристотель подразделил его на две части: подлунную – Землю, ее атмосферу и эфир, где только и возможны какие-либо изменения (облака, ветры, дожди, молнии, метеоры, кометы), и надлунную – сферы Луны,

Солнца и планет, где изначально запрещены любые перемены и нововведения, а движения сфер и небесных тел происходят по раз и навсегда установленным богом законам. Об этом Аристотель говорил: “ни во всем высочайшем Небе, ни в какой-либо из его частей за все прошедшее время не наблюдалось никаких изменений [фатальная ошибка философа заключалась в общей недооценке реальных масштабов всего мироздания и в неверном определении того конкретного места в небе, где именно происходили наблюдаемые космические изменения – Г.А.Л.]”. О Земле, как о центре мироздания и ее форме, Аристотель, приводя ряд естественнонаучных доказательств (о форме тени Земли на диске Луны при лунных затмениях, об изменении картины звездного неба при перемещениях по округлой поверхности Земли с юга на север), сообщал: “Земля по необходимости должна находиться в центре и быть неподвижной…она по необходимости должна быть шарообразной, [что]

доказывается чувственным опытом…”. Свойство шарообразности Земли философ распространил и на другие небесные тела – Луну, Солнце, планеты и звезды: “все Небо и каждая из звезд шарообразны [по Аристотелю, звезды прикреплены к сфере звезд, неподвижны, сами не перемещаются, не нуждаются в органах для движения и поэтому шарообразны – Г.А.Л.]” .

О движении Неба и его тел Аристотель утверждал, что “смещаются не только звезды,

но и все Небо…орбиты движутся, а звезды покоятся и перемещаются вместе с орбитами, к которым они прикреплены…Земля вовсе не движется, а планеты, близкие к ней, обладают малым числом движений…Солнце и Луна движутся меньшим числом движений, чем некоторые из блуждающих звезд, хотя последние находятся дальше от них от центра и потому ближе к первому телу [сфере звезд]…в одной-единственной первой несущей сфере скопилось огромное множество звезд, тогда как из остальных звезд [планет] каждая в отдельности наделена своими особыми движениями…первая сфера одна движет множеством божественных тел, а остальные сферы помногу [т.е. несколько несущих сфер вместе] – лишь одно, так как любая из планет одна движется