Тема 10. Учение н.А.Бердяева о добре и зле (Семинарское занятие)

1. Смысл трагичности и парадоксальности этики, по Бердяеву.

2. Проблема добра и зла. Происхождение добра и зла.

3. Три типа морали: "этика закона", "этика искупления", "этика творчества".

4. "По ту сторону добра и зла" Ницше и Бердяева.

Литература

К вопросу 1: Бердяев Н.А. О назначении человека // Указ. изд. С. 26-37, 139-144.

К вопросу 2: Там же. С. 37-54.

К вопросу 3:

Августин. Энхиридион Лаврентию, или О вере, надежде и любви [118-120]. Указ. изд. С. 347-348.

Бердяев Н.А. О назначении человека // Указ. изд. С. 85-138.

К вопросу 4:

Там же. С. 20-252.

Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего // Указ. изд. Т. 2. С. 306-323.

Дополнительная литература

Бердяев Н.А. Философия свободы [V] // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989. С. 123-192.

Бердяев Н.А. Смысл творчества [XI] // Там же. С. 460-478.

Бердяев Н.А. Дух и реальность: Основы богочеловеческой духовности [V] // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. С. 412-427.

Тема 11. Справедливость и равенство (Лекция)

1. Справедливость выражает принцип взаимоотношений между лю­дьми, в частности, как членов общности (общества) по поводу распределения. Моральные, правовые и социально-экономические аспекты проблемы справедливости. Аристотель об уравнивающей (ретрибутивной) и распределительной (дистрибутивной) справедливости. Уважение, соблюдение договоров, права человека как раз­личные основания справедливости. Справедливость как мера соотношения прав и обязанностей, деяния и воздаяния. Справедливость и честность.

2. Принципы универсализуемости и равенства в установлении оснований справедливости. Исторические формы справедливости как равенства. Талион. Справедливость и милосердие (человеко­любие); представление о справедливости в заповеди "Не судите, да не судимы будете". Справедливость как социальная проблема; универсальные и конвенциональные элементы в справедливости. Социально-полити­чес­кие концепции справедливости. Справедливость и проблема наказания, в частности, уголовного.

3. Справедливость как принцип индивидуального поведения. Недопустимость посягательства на чужую личность и собственность. Принцип справедливости в требованиях: "Не обижай", "Не вреди", "Не нарушай чужих прав". Понятие "двой­ной несправедливости". Справедливость и нравственно-правовые обязанности личности.

Литература

Гусейнов А.А. Справедливость // Этика: Энциклопедический словарь.

Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. С. 71-75, 336-348.

К вопросу 1:

Аристотель. Никомахова этика [V] // Указ. изд. С. 145-171.

Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995.

К вопросу 2:

Гоббс Т. О человеке... // Указ. изд. С. 306-308.

Соловьев В.С. Оправдание добра // Указ. изд. С. 188-191.

К вопросу 3:

Ницше Ф. К генеалогии морали // Указ. изд. С. 450-455.

Шопенгауэр А. Две основные проблемы этики // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1992. С. 208-220.

Дополнительная литература

Прокофьев А.В. Справедливость социальная // Этика: Энциклопедический словарь.

Текст для обсуждения д.Юм о происхождении справедливости

Теперь мы переходим к рассмотрению двух вопросов: вопроса о том, каким образом человечество искусственно устанавливает правила справедливости, и вопроса о тех основаниях, которые заставляют нас приписывать соблюдению или нарушению этих правил нравственную красоту и нравственное безобразие. <…>

На первый взгляд кажется, что из всех живых существ, населяющих земной шар, природа с наибольшей жестокостью отнеслась к человеку, если принять во внимание те бесчисленные нужды и потребности, которые она на него взвалила, и те незначительные средства, которые она даровала ему для удовлетворения этих нужд. <…>

Только с помощью общества человек может возместить свои недостатки и достигнуть равенства с другими живыми существами и даже приобрести преимущества перед ними. <…> Благодаря объединению сил увеличивается наша трудоспособность, благодаря разделению труда у нас развивается умение работать, а благодаря взаимопомощи мы меньше зависим от превратностей судьбы и случайностей. Выгода общественного устройства и состоит именно в этом приумножении силы, умения и безопасности. <…>

<…>Если люди, с ранних лет получившие общественное воспитание, пришли к осознанию бесконечных преимуществ, обеспечиваемых обществом, и, кроме того, приобрели привязанность к обществу и беседам с себе подобными, если они заметили, что главные неустройства в обществе проистекают от тех благ, которые мы называем внешними, а именно от их неустойчивости и легкости перехода от одного лица к другому, то они должны искать средства против этих неустройств в стремлении поставить, насколько это возможно, указанные блага на одну доску с устойчивыми и постоянными преимуществами душевных и телесных качеств. Но это может быть сделано не иначе как путем соглашения между отдельными членами общества, имеющего целью упрочить владение внешними благами и предоставить каждому [возможность] мирно пользоваться всем тем, что он приобрел благодаря удаче и труду. <…>

После того как осуществляется соглашение о воздержании от посягательства на чужие владения и каждый упрочивает за собой свои владения, тотчас же возникают идеи справедливости и несправедливости, а также собственности, права и обязательства. <…>

Итак, мне кажется, можно считать достоверным следующее положение: справедливость обязана своим происхождением только эгоизму и ограниченному великодушию людей, а также той скупости, с которой природа удовлетворила их нужды. <…>

Во-первых, мы можем заключить отсюда, что ни забота об общественных интересах, ни сильная и обширно простирающаяся благожелательность не являются первыми и изначальными мотивами соблюдения правил справедливости, поскольку мы признали, что если бы люди обладали подобной благожелательностью, то о правилах никто бы и не помышлял.

Во-вторых, мы можем заключить из того же принципа, что чувство справедливости не основано на разуме или же на открытии некоторых связей или отношений между идеями, вечных, неизменных и общеобязательных. <…> Итак, забота о собственном интересе и об интересе общественном заставила нас установить законы справедливости, и ничто не может быть более несомненным, чем то, что забота эта имеет своим источником не отношения между идеями, но наши впечатления и чувствования, без которых все в природе остается для нас совершенно безразличным и нимало не может нас тронуть <…>

В-третьих, мы можем еще больше подтвердить выдвинутое выше положение, что впечатления, дающие начало этому чувству справедливости, не естественны для человеческого духа, но возникают искусственно из соглашений между людьми. <…>

Для того чтобы это стало более очевидным, надо обратить внимание на следующее: хотя правила справедливости устанавливаются исключительно из-за интереса, однако из связь с интересом довольно необычна и отлична от той, которую можно наблюдать в других случаях. Единичный акт справедливости часто противоречит общественному интересу, и если бы он оставался единственным, не сопровождаясь другими актами, то сам по себе мог бы быть очень пагубным для общества. Если вполне достойный и благожелательный человек возвращает большое состояние какому-либо скупцу или мятежному фанатику, его поступок справедлив и похвален, но общество от этого несомненно страдает. Точно так же каждый единичный акт справедливости, рассматриваемый сам по себе, служит частным интересам не больше, чем общественным <…> Но хотя единичные акты справедливости могут противоречить как общественному, так и частному интересу, однако несомненно, что общий план, или общая система справедливости в высшей степени благоприятен или даже безусловно необходим как для поддержания общества, так и для благосостояния каждого отдельного индивида. <…> Итак, едва лишь люди смогли в достаточной степени убедиться на опыте, что каковы бы ни были последствия любого единичного акта справедливости, совершенного отдельным лицом, однако вся система таких актов, осуществляемая целым обществом, бесконечно выгодна и для целого, и для каждой его части, как уже недолго осталось ждать установления справедливости и собственности. Каждый член общества чувствует эту выгоду, каждый делится со своими товарищами этим чувством, а также решением сообразовать с ним свои поступки при условии, что и другие будут делать то же. Больше ничего и не требуется для того, чтобы побудить к совершению акта справедливости человека, которому впервые выпадает такой случай. Это становится примером для других и, таким образом, справедливость устанавливается при помощи особого рода соглашения, или уговора, т.е. при помощи чувства выгоды, которая по предположению является общей для всех; при этом каждый единичный акт [справедливости] совершается в ожидании, что и другие люди должны поступить так же. Без подобного соглашения никто и не подозревал бы, что существует такая добродетель, как справедливость, и никогда не испытывал бы побуждения сообразовывать с ней свои поступки. <…>

Теперь мы переходим ко второму из поставленных нами вопросов, а именно почему мы соединяем идею добродетели со справедливостью, а идею порока с несправедливостью. <…> Итак, первоначально людей побуждает и к установлению, и к соблюдению указанных правил как вообще, так и в каждом отдельном случае только забота о выгоде и мотив этот при первоначальном формировании общества оказывается достаточно сильным и принудительным. Но когда общество становится многочисленным и превращается в племя или в нацию, такая выгода уже не является столь явной и люди не в состоянии так легко заметить, что беспорядок и смута следуют за каждым нарушением данных правил, как это бывает в более узком и ограниченном обществе. <…> если несправедливость даже столь чужда нам, что никоим образом не касается наших интересов, она все же причиняет нам неудовольствие, потому что мы считаем ее вредной для человеческого общества и пагубной для каждого, кто приходит в соприкосновение с лицом, повинным в ней. Посредством симпатии мы принимаем участие в испытываемом им неудовольствии, а так как все то в человеческих поступках, что причиняет нам неудовольствие, именуется нами вообще Пороком, а все то, что в них же доставляет нам удовольствие, – Добродетелью, то в этом и заключается причина, в силу которой чувство (sense) морального добра и зла сопровождают справедливость и несправедливость. <…> Итак, личный интерес оказывается первичным мотивом установления справедливости, но симпатия к общественному интересу является источником нравственного одобрения, сопровождающего эту добродетель.

Юм Д. Трактат о человеческой природе. Кн. 3. О морали [II.2] // Юм Д. Трактат о человеческой природе. М.: Канон, 1995. С. 246-266.