Заключение итоги и уроки отечественной истории

В мировой истории Россия занимает особое место. Хотя и при­нято говорить, что она расположена в Европе и Азии и во многом впитала в себя характерное для стран этих районов, тем не менее надо иметь в виду, что ее история во многом носит самостоятель­ный характер, В то же время нельзя отрицать и того неоспоримо­го факта, что Россия серьезно подверглась влиянию как Европы, так и Азии, так же как в свою очередь и страны этих районов ис­пытали на себе влияние России. Иначе говоря, исторический про­цесс взаимосвязан и взаимообусловлен. И тем не менее каждая страна имеет свою особую историю, которая отличает се от дру­гих стран. Сказанное имеет прямое отношение и к истории России.

Государственный строй любого общества представляет собой результат усилия многих поколений людей, продукт народного ду­ха и национально-государственного сознания народа. Это особенно проявилось в становлении российской государственности. Стрем­ление жить и действовать сообща проходит через всю историю России. Мы видим эти черты в Новгородском вече, в подвигах Ми­нина и Пожарского, в Земских соборах во времена Смуты, в об­щинном землепользовании, в такой форме управления, как Сове­ты народных депутатов. История России, ее государственности принципиально отличается от истории Западной Европы. Запад­ная Европа, как известно, сформировалась в результате завоевания германскими племенами Римской империи. На ее развалинах был создан феодализм с его соответствующими государственными институтами. Начиная с IV—V веков н. э. Европа прошла путь от Римской империи к феодальной раздробленности и разобщенности. Все это порождало такие явления, как: клерикализм, религиозные войны, инквизицию, которых никогда не было в России. Россия развивалась на иной почве, иные принципы лежали в становлении ее государственности и ее гражданского общества.

Вследствие своего географического положения, находясь во враждебном окружении, подвергаясь нескончаемому напору “сте­пи”, она медленно и верно шла от первоначального разобщения к единству. В то время когда Западная Европа (особенно это харак­терно для XVI в.) являла собой пеструю картину противоборст­вующих феодальных княжеств, когда на всей ее территории свирепствовали религиозные войны, Россия уже была объединена в единое государство, в ней уже произошло в общих чертах станов­ление нации, до чего Европе предстояло пройти еще долгий путь.

Геополитическое положение России не только уникально, оно поистине судьбоносно для нее. Одна из важнейших особенностей этого положения в том, что Россия, занимая срединное положение между двумя цивилизациями, Востоком и Западом, была единст­венным держателем как цивилизованного равновесия, так и миро­вого баланса сил. Все это предопределяло в немалой степени раз­витие российской державности и сильной центральной власти. Не­обходимость последней подкреплялась и тем, что разноплеменное ее население было разбросано по огромной российской территории от Прибалтики и Черного моря до Тихого океана. При слабой со­циальной и экономической общности оно могло сделаться единым народом благодаря сильному централизованному государству, без которого над ним постоянно висела бы угроза завоевания. Ин­стинкт самосохранения народа безошибочно вел его по единствен­но верному пути — пути создания сильного государства.

Начиная с XIV в. шло непрерывное расширение государствен­ных границ — Московского княжества, Московского царства, а затем — Российской империи — за счет территорий, населенных как единокровными славянскими народами, так и другими этноса­ми.

Расширение территории, происходившее как мирным, так и немирным путем, подогревавшее конфронтационную атмосферу в от­ношениях с другими державами, требовало постоянного наращивания военного потенциала, что периодически создавало высокий уровень милитаризации страны. Этот процесс проходил на протя­жении более чем шести столетии, был неравномерным и сопровож­дался неудачами и отступлениями.

В течение многих столетий борьбы русский народ, бывший в более тяжелых условиях, чем какой бы то ни было другой народ, создал не только сильное и жизнеспособное государство, но и уни­кальное, самобытное сообщество.

Становление Российского государства в основе своей осуществ­лялось не ради экономической экспансии, ограбления других на­родов, присоединения новых земель, а ради глубокого националь­ного интереса, который сводился к созданию единого государства, его организации и обеспечению надежной безопасности. Через всю историю России проходит доминирующая идея — тяга к нацио­нальному единству. Только таким путем народам России можно было сохранить себя как единую общность. В этом процессе во многом кроется и своеобразие становления Российской империи, ее отличие от других мировых империй.

Западно-европейское национальное государство в своей тяге к объединению бескомпромиссно боролось со множеством населяв­ших его “языков” и “рас” как препятствием к такому объединению. Особенность становления Российского государства и империи в том и состояла, что в отличие от Запада тут не было устранения языков и рас, Россия не устраняла, а вбирала их в себя. Это не могло не вести и к выработке каких-то адекватных форм сосуществования разнородных национально-этнических, религиозных, культурных общностей в едином поле российской цивилизация, Российское государство являло собой многосложное политическое хозяйственное и административное объединение земель, этносов, культур. С самого начала становления России как государства она строилась как многонациональное, в котором мирно уживались многие народы. При всей сложности этого процесса она олице­творяла собой уникальный опыт евразийского общежития и бес­прецедентное полиэтнокультурное образование, где уникален каж­дый регион России в отдельности, а в совокупности все они дают поразительный по масштабности и многообразию, спектр. Старые и новые земли становились единым жизненным пространством. Новые территории нельзя называть колониями в общепринятом смысле слова, вместе со старыми землями они образовывали до­вольно органичное соединение, своего рода сплав.

Полиэтничность городского населения, крепкие межрегиональ­ные экономические связи, культурные взаимовлияния — все это были серьезные сплачивающие факторы. Общее жизненное прост­ранство, единое в своем бесконечном многообразии,—одна из осо­бенностей России.

И еще одна важная особенность: в рамках Российской импе­рии ее “центр” не тянул с окраин, а, наоборот, отдавал им. На про­тяжения всего периода колонизации происходил энергичный отлив материальных и духовных сил из великорусского центра на окраи­ны.

Величие России основывалось, таким образом, на том, что она изначально строилась не как просто государство, а как целый мир, вбиравший в себя десятки разных народов. Какой бы период исто­рии России не взять, ее государственность всегда была сверхнациональной, хотя, конечно, при главенствующей роли русской госу­дарственной идеи и культуры. В новых условиях, если Россия хо­чет остаться великой державой, ей предстоит прежде всего найти пути и средства для реализации своего назначения как сверхна­ционального объединения. Неотложная задача сегодня видится в выработке, нового типа мирного и свободного сотрудничества и единении народов, в нахождении гибких и прочных форм их связи, которые обеспечивали бы каждому народу свободу развития в рамках единой государственности.

Многие отечественные “западники”, не пытаясь глубоко вник­нуть в суть собственной истории, проводили чисто поверхностные параллели с западно-европейской жизнью. В результате этого Россия выглядела якобы убогой и малокультурной. Так, один из видных представителей этого направления, русский просветитель ХIХ в. П. Чаадаев, писал: “Мы не принадлежим ни к одному из ве­ликих семейств человечества, ни к Западу, ни к Востоку, не имеем преданий ни того, ни другого. Мы существуем как бы вне времени, и всемирное образование человеческого рода не коснулось нас... Если бы мы не раскинулись от Берингова пролива до Одера, нас и не заметили бы”. Вряд ли с этим и подобными суждениями мож­но согласиться, хотя они и были широко распространены в России в XIX в.

Тысячелетнее, беспримерное по своему упорству и героизму со­бирание Российского государства, которое нанесло поражение пол­чищам Наполеона, перед которым не сумела устоять вся “цивили­зованная” Европа, — все это одним росчерком пера вычеркива­лось “западниками” из исторического времени, мирового процес­са и вообще из мировой истории. Россия триста лет боролась с татаро-монгольским нашествием, сто пятьдесят лет (1551—1703 гг.)— против блокады со стороны Польши, Швеции и Ливонского орде­на, сознательно отрезавших ее от Западной Европы, более трехсот лет (1475—1812 гг.). Россия прорывала заслоны к берегам Чер­ного моря. Не было ни одного другого государства, которое вело бы столько оборонительных войн против Запада и против Востока, одержав в то же время немало побед в них. И в этом процессе Россия, несомненно, вписывала и свою главу во всемирную исто­рию.

К сожалению, долгие годы поколениям русских людей внуша­лось убеждение, что в России все плохо, что это одна из самых от­сталых стран мира. И если она и велика, то лишь своими размера­ми и своей голой силой. Взгляд этот был не нов. Еще в прошлом веке Ф. Достоевский вывел его последователей в образе Кармазинова в своем известном художественном произведении “Бесы”.

Не нова и проблема отношения России к Европе и к Западу в целом. Она возникла во всей своей остроте еще с петровских вре­мен, с момента все большего втягивания России в европейскую систему межгосударственных отношений. С той поры Россия как великая держава стала неизменным и важным компонентом евро­пейской истории. Вместе с этим появилась в России и болезнь “за­падничества”. Один из главных симптомов этой болезни, как отмечалось выше, - идея, что Россия сама по себе ничего не стоит и что без вдувания в нее европейского дыхания жизни не выйдет ничего путного. Западническое содержание идеалов русского лево­го либерализма вольно или невольно приводило его к антинационализму. Все, что было связано с государственной мощью России, с ее героическим военным прошлым и настоящим, с ее мировыми за­дачами, подвергалось не только сомнению, но и осуждению и отвержению.

Вся история России как самобытного, независимого и великого государства говорит об одном: нелепа и абсурдна сама идея о ее “вхождении” в Европу. Она принадлежит к иному религиозно-культурному типу, она с самого начала своего возникновения ста­новится полноправным членом мирового сообщества. У России своя судьба, обусловленная всем ходом ее становления как исто­рической индивидуальности. Она всегда шла своим путем, впиты­вая в себя и чужеродные влияния, но не повторяя других. Она развивала свою собственную государственность, собственную культуру, они имела свои народные традиции, воплощенные в полити­ческом и экономическом ее устройстве. Именно в них сосредото­чены дух народа, его история, его самобытность.

Попытки втянуть Россию в западную цивилизацию предприни­мались в истории неоднократно. Все они в лучшем случае, заканчивались внешними заимствованиями, обманчивыми поверхностны­ми переменами. Плоды западного развития, западной науки и техники, западной демократии на российской почве, совершенно иной по своей структуре, вместо ожидаемой пользы приносили вред и, не способствуя укреплению общественного и государственного ор­ганизма, вели лишь к еще большему его расшатыванию, к бес­плодным иллюзиям, пока инстинкт самосохранения не вынуждал вновь обратиться к родным испытанным средствам.

Мы это видим на примере преобразований Петра I. Петров­ская попытка “европеизации”, пройдя после его смерти через по­лосу безвременья, через вакханалию временщиков, растаскивав­ших и унижавших страну, завершилась через пятьдесят лет пуга­чевским бунтом, воочию выявившим существование глубокой про­пасти между европеизированным “дворянским царством” и “мужицким царством”. Запоздалые реформы Александра II, несшие в себе к тому же большой “европейский заряд”, вылились в десятилетия революционного брожения с их левым и правым террором, социальной нестабильностью, нарастающим озлоблением обездо­ленного народа и завершилась через пятьдесят лет грандиозной революцией, которая смела и готовившую ее по европейским меркам интеллигенцию, и ненавистное ей самодержавие, и православ­ную церковь.

Петром I была проделана колоссальная работа по высвобождению страны из плена обскурантизма, невежества и экономиче­ской отсталости. Именно в его царствование в Россию стал прони­кать сперва тоненький, потом все более мощный поток либе­ральных идей, которые с этого момента стали постоянными спут­никами русского образованного общества. Под их влиянием оно демократизировалось, постепенно меняя не только образ мыслей, но и сам образ жизни; совершался переход от первобытного бар­ства к более цивилизованным формам бытия. Но новые идеалы ложились на совершенно не подготовленную для них почву — все более усиливающуюся крепостную зависимость основной массы населения.

Разрыв между “верхами” и “низами”, между интеллигенцией и народом характерен для любого общества. Однако в России этот разрыв оказался особенно большим. В то время как образованная часть населения развивалась весьма интенсивно и в каких-то об­ластях даже перегнала своих западных коллег, задавленные нево­лей народные массы в целом менялись крайне медленно. В результате те идеи, которыми питалось просвещенное сословие, практи­чески не доходили до нижних ступеней общественной пирамиды. Это всегда несет с собой серьезную опасность. Если слои населе­ния разделяет пропасть непонимания, то это таит в себе потенци­альную угрозу миру и согласию, включая возможность возникновения гражданской войны.

На протяжении своей истории Россия пережила несколько кри­зисов такого общественного непонимания. Первый из них ознаменовался восстанием декабристов. Программа дворян-реформаторов не могла быть понята крестьянами, чьими освободителями ре­шили стать первые русские революционеры. Вторым проявлением глубокого кризиса общественного непонимания стало движение народников, их знаменитое “хождение в народ” и реакция на это крестьян, которые сдавали полиции явившихся к ним на помощь революционных активистов. Третьим, и трагическим, кризисом стали события 1905—1917 гг. Для этого кризиса характерны, с одной стороны, зрелость буржуазно-демократических идей при полной неспособности претворить свои идеалы в жизнь, с другой — возникновение у народных масс собственной идеологии и собственного мировоззрения, а потому и более сознательное отторжение этих программных установок. Что касается четвертого кризиса, то как раз его мы переживаем сейчас…

Становление демократии на Западе происходило преимущественно в ХIХ в. Но этот век ознаменовался ожесточенными классовыми боями и подавлениями власть имущими выступлений “низов”. Демократии трудно устоять, когда основная масса населения живет в нищете, если в массовое народное, сознание не пробилось понимание основных ее принципов и тех конкретных выгод, кото­рые может получить человек от них. О том, что происходит, когда эти условия не соблюдаются, а народ дорывается до власти, впол­не наглядно повествуют исторические хроники. “Народовластие” оборачивается анархией, кровавыми вакханалиями, гибелью куль­туры, экономическим крахом или новым тоталитаризмом.

Предпринимаемая ныне попытка “приобщения” России к Европе и ценностям западной демократии носит особый размах. Она имеет и свои особенности, существенно отличающие ее от преж­них попыток. Петровские и иные реформы XVIII—XIX вв., хотя тоже во многом были западнического направления, но все-таки за ними зримо стояли российские государственные интересы, понима­ние необходимости укрепления государства, державы. Нынешние же реформы и по идее, и по практической своей реализации пока что ведут не к укреплению, а, наоборот, к ослаблению государст­венности, к снижению российского статуса как мировой великой державы, подмене национально-государственных интересов Рос­сии абстрактными “общечеловеческими ценностями”.

Утверждение, что Россия не принадлежит к Европе, что невоз­можно ее “вхождение” в западно-европейскую цивилизацию, не оз­начает, что между ними не может или не должно быть взаимодей­ствия и общения, что они должны искусственно отчуждаться, противостоять друг другу. Такой пропасти нет и никогда не было. Уже тот факт, что Россию и Западную Европу соединяет многове­ковая история самых тесных связей и отношений, история, в кото­рой были свои взлеты и падения, не позволяет абстрагироваться, отделяться от нее, если бы даже она того захотела.

В то же время нельзя не видеть и другого: если Россия хочет сохранить себя как великая держава во всех многочисленных ас­пектах и гранях этого емкого понятия, она должна остаться преж­де всего сама собой, то есть Россией. Ей незачем ставить перед собой цель стать Европой или присоединиться к ней. Россия ни­когда не была Европой, она никогда не была и Азией, не была она и Евразией, она всегда была Россией. Как таковая, она представ­ляет собой историческую индивидуальность ничуть не в меньшей степени, чем Англия, Германия, Франция, Китай, Япония и т. д., от которых ведь никто не ожидает присоединения или вхождения в иные цивилизации.

По своей природе, по размаху территории и богатству ресурсов Россия имеет все необходимое для полнокровного и независимого развития. Чего ей в самом деле не хватает – это толковый и распорядительной администрации, думающей о народе, о его благе, о стране, о державе и ее величии. Российские народы выдержат любое государственное устройство, если они убедятся, что оно яв­ляется средством укрепления государственности, средством умно­жения народного благосостояния. Ведь вопреки невесть откуда взявшимся представлениям о “природной негосударственности” русского народа (об этом еще писал Н. Л. Бердяев), дело обстоит как раз наоборот. Свидетельство тому вся российская история. Во времена Смутного периода, когда вся страна была разорена, сви­репствовали анархия и разбой, когда не было ни власти, ни по­рядка, великому испытанию подверглось и государственное чувст­во, и сознание русского народа, и он с честью выдержал его. Все четырнадцать лет Смуты он пытался восстановить в стране легитимную государственность, и первым же актом первого Земского собора после Смуты (1613 г.) она была восстановлена вместе с за­конностью и правопорядком.

Важным вопросом, внимание к которому усиливается и сегодня, становится проблема исторической миссии России. Споры о мис­сии России вновь вернулись в русское общество, впрочем они ни­когда и не покидали его.

До монгольского нашествия о миссии России в масштабах за­падной цивилизации говорить практически не приходилось. Рус­ские земли лежали на обочине как европейской, так и азиатских цивилизаций. Однако монгольское нашествие сделало Русь объек­тивно значимой для Европы. Русские земли стали буфером, пога­сившим нашествие, эпицентр которого находился в Центральной Азии. Мало кто из современников того периода оценил это, хотя хорошо известно, что на некоторое время роль России как гигант­ского буфера стала фактом.

В конце XV в. обосновывается роль Москвы как третьего Рима. То есть — правопреемника роли организатора христианского ми­ра, центра мироздания, хранителя высших ценностей. Родилось русское мессианство. Однако оно имело мало общего с русской миссией. Миссия России в то время была совершенно иной. Она заключалась в освоении Россией северной части Евразии. Лежав­шие невостребованными северо-евразийские земли были интегрированы Россией в европейский мир, хотя поначалу результаты, произошедшие от этой интеграции, были весьма скромны.

Произошло и еще одно важное событие: Россия вышла на ки­тайские рубежи. Запад приближался к Китаю через моря. Россия же шла сушей, связывая континентальную Евразию воедино, фор­мируя единое цивилизованное пространство. Высветилась еще од­на ипостась миссии России: связывать Запад и Восток в единое цивилизованное пространство.

Последующее движение России в Восточной Европе, на Кавка­зе, Северной Америке и, наконец, в Средней Азии часто называют имперской экспансией, хотя вряд ли с этой оценкой можно согла­ситься. Имперский период развития любого государства не может характеризоваться только лишь черно-белыми категориями. И объ­ективная роль России здесь была ролью собирательницы конти­нентальной Евразии.

В 1812 г. вновь проявилась миссия России как буфера Европы. Как шестью веками раньше монголы, так и армия Наполеона за­вязла в России, и французская экспансия была погашена Россией.

К концу XIX в. обозначилось новое явление: Россия стала од­ним из центров мировой культуры. Мир вознес на пьедестал Тол­стого, Достоевского, Чехова, Тургенева, Гоголя, Чайковского, Му­соргского, Римского-Корсакова. Россия становится мировой куль­турной державой.

Важные, изменения произошли в конце XIX — начале XX вв. и в политической истории России. Россия вступила в эру большевиз­ма. Занесенные в Россию семена марксизма нашли здесь идеаль­ную почву.

И если иметь в виду середину XX в., то Россия становится спа­сителем Европы и мировой цивилизации, остановив варварское на­шествие Гитлера.

Сегодня независимая российская держава есть один из крае­угольных камней в фундаменте мировой цивилизации. И ее вну­тренняя стабильность, экономическая и политическая мощь явля­ются залогом стабильности в мировом балансе сил, фактором, су­щественно влияющим на развитие современного миропорядка.

Башкиры как коренное население края, другие народы, насе­ляющие современный Башкортостан, также прошли сложный и длительный путь исторического развития. Эпохальным событием на этом пути ярилось добровольное присоединение Башкирии к России в середине XVI в., что позволило покончить с территориальной и политической раздробленностью края и создало благоприятные условия для совершенствования существующего и возникновения но­вых отраслей экономики, а на более высоком уровне политического развития — для образования Башкирской автономной республики. Не только вследствие кризиса, но прежде всего в результате диа­лектического процесса на современном этапе происходит поиск пу­тей совершенствования форм государственности Республики Баш­кортостан.

133