Учебник по итории отечества [для мобильного] / 3.РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ / 11.ЭПОХУ ДВОРЦОВЫХ ПЕРЕВОРОТОВ

Глава 11
РОССИЯ В ЭПОХУ ДВОРЦОВЫХ ПЕРЕВОРОТОВ
1725—1762
Эпоха дворцовых переворотов и реформы государственного аппарата Российской империи в правление Екатерины I, Петра II, Анны Ивановны, Елизаветы Петровны, Петра III. — Социально-экономическое развитие. — Общественная мысль. — Внешняя политика. — Культура
После смерти Петра I Россия вступила в длительную полосу дворцовых переворотов. Возникновение этой своеобразной тради¬ции в России обусловливалось, с одной стороны, огромным пере¬напряжением сил страны за двадцатипятилетний период войн и реформ и необходимостью в связи с этим корректировки прави¬тельственного курса, а с другой — условиями военно-полицейского государства, созданного Петром I. При максимальном огосударст¬влении общественной жизни, отсутствии даже в зародыше легаль¬ной политической деятельности перевороты стали единственным способом разрешения противоречий между основными составляю¬щими системы абсолютизма — самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим сословием. К концу правления Петра I напряженность отношений в этом треугольнике достигла критической отметки, что было вызвано крайне невыгодным для дворянства соот¬ношением между системой льгот и силой давления «сверху», а также резким усилением самодержавной власти, приведшим к ее некоторому отрыву от собственной социальной опоры. Эти факторы дополнялись отсутствием единства внутри правящего лагеря.
146

Уже накануне смерти Петра I, 25—26 января 1725 г., среди высших чинов империи возник раскол. Одна группировка (прези¬дент Юстиц-коллегии Ф. М. Апраксин, президент Коммерц-колле-гии Д. М. Голицын, президент Военной коллегии Н. И. Репнин, сенатор В. Л. Долгорукий, президент Штате-Контор-коллегии И. А. Мусин-Пушкин и канцлер Г. И. Головкин) выступила за возведение на престол внука Петра I — царевича Петра Алексеевича и установление системы регентства — правления жены Петра I Екатерины Алексеевны вместе с Сенатом. Другая группировка (светлейший князь А. Д. Меншиков, генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский, генерал И. И. Бутурлин, дипломат и руководи- ' тель Тайной канцелярии П. А. Толстой, вице-президент Синода Ф. Прокопович и др.) отстаивала кандидатуру Екатерины как самодержавной государыни. Спор зашел далеко, однако напори¬стость, умелое лавирование и самое главное — опора в критический момент на гвардейские (Преображенский и Семеновский) полки обеспечили возведение на престол после кончины Петра Великого 28 января 1725 г. Екатерины Алексеевны.
Правление Екатерины 1(1725—1727). Екатерина I, дочь литов¬ского крестьянина Марта Скавронская, в 1702 г. оказалась в числе пленников России, взятых в Мариенбурге. Сближение и брак с Петром I (1712) вознесли ее на вершину власти. Тем не менее ни по своему кругозору, ни по деловым качествам она не подходила для роли преемницы Петра Великого. Не способная к самостоя¬тельной деятельности, императрица по существу передала свои полномочия нескольким сановникам. Указом от 8 февраля 1726 г. был образован новый высший орган — Верховный тайный совет. В него вошли: А. Д. Меншиков (инициатор создания Совета), Ф. М. Ап¬раксин, Г. И. Головкин, Д. М. Голицын, А. И. Остерман и П. А. Толстой. Таким образом, из первоначального состава «вер-ховников» только князь Д. М. Голицын являлся представителем старого аристократического рода, четверо принадлежали к неродо¬витой знати, обязанной своим возвышением Петру I, отдельно стоял выходец из Вестфалии А. И. Остерман. Несмотря на представитель¬ный состав и обширную компетенцию, Совет не являлся олигархи¬ческим органом, ограничивавшим самодержавие. Он оставался бюрократическим, хотя и весьма влиятельным, учреждением в системе абсолютизма, поставленным под контроль императрицы и ее личного Кабинета во главе с опытным секретарем А В. Макаровым.
Политика Верховного тайного совета характеризовалась отказом от широкой преобразовательной программы Петра I, признанной чересчур дорогостоящей для государства. Прежде всего был прове¬ден демонтаж большинства местных учреждений петровского вре¬мени; судебная и административная власть в губерниях была передана губернаторам, а в провинциях и уездах — воеводам; одни
147

коллегии были упразднены, а другие соединены, при том что их штаты сокращались вдвое, ликвидировались магистраты, снизилась и роль Сената.
Была изменена система налогообложения. «Верховники» умень¬шили размер подушной подати на 4 коп. и отозвали из провинций воинские команды, представлявшие собой при Петре параллельную местной администрации власть с широкими полицейскими функ¬циями. Однако расчет на то, что губернские и уездные чиновники справятся со сбором податей и недоимок, оказался несостоятель¬ным. Поэтому с 1728 г. возобновилась регулярная посылка в уезды воинских частей для взыскания налоговых платежей.
Наконец, корректировке подверглась торгово-промышленная политика. Был осуществлен пересмотр протекционистского устава 1724 г.: несколько снижен таможенный тариф на ввоз иностранных товаров, однако самостоятельная внешняя торговля России в стра¬нах Западной Европы при этом заметно упала. Закон о помещичьей торговле от 1726 г. разрешал дворянам свободную реализацию товаров, произведенных в их деревнях. В целом же торговля и промышленность, лишившаяся в послепетровское время финансо¬вой и административной поддержки государства, были поставлены в неблагоприятные условия.
Петр II (1727—1730). В мае 1727 г. Екатерина I скончалась. Согласно ее завещанию преемником на престоле становился Петр II, а коллективным регентом до его совершеннолетия назначался Верховный тайный совет. Эта политическая комбинация была продумана и осуществлена Меншиковым, который рассчитывал выдать замуж за юного императора свою дочь и таким образом окончательно утвердиться в качестве реального правителя при наследниках Петра Великого. Петр II — взбалмошный, непостоян¬ный, не проявлявший прилежания и склонностей ни к каким иным занятиям, кроме охоты, казалось, был предназначен судьбой для того, чтобы стать игрушкой в руках временщика. Первое время после воцарения Петра II все шло по воле Меншикова: ему удалось установить мелочную опеку над мальчиком-царем, добиться обру¬чения с ним дочери Марии, получить новые пожалования и среди прочего звание генералиссимуса, положенное только особам коро¬левской крови. Однако уже летом 1727 г., когда из-за болезни он утратил прежнюю активность, произошел внезапный перелом: им¬ператор почти демонстративно избегал общения с бывшим настав¬ником и не скрывал перемены в фаворе —новыми любимцами стали отец и сын Долгорукие. В трудный момент у Меншикова не оказалось верных соратников, а заговор против него организовал его же собственный протеже, вице-канцлер А. И. Остерман. В сентябре 1727 г. Меншиков был арестован и сослан с семьей в сибирский городок Березов, где вскоре умер. Несметные богатства
148

семьи Меншиковых были конфискованы, часть их была израсхо¬дована на подготовку коронации Петра II в Москве, куда переехал двор.
Падение Меншикова привело к изменениям в составе Верхов¬ного тайного совета: в число его членов попали двое Долгоруких — талантливый дипломат Василий Лукич и Алексей Григорьевич, личность весьма заурядная, но получившая вес благодаря товари¬щеским отношениям своего сына Ивана с императором. Долгорукие решили повторить ход Меншикова, соединив браком Петра II с сестрой Ивана Екатериной Долгорукой. Свадьба была назначена на 19 января. Однако в ночь с 18 на 19 января 1730 г. юный император скончался, прожив неполные пятнадцать лет. С отчаянием обре¬ченных Долгорукие пытались удержать власть при помощи подлож¬ного завещания Петра II о передаче престола невесте Екатерине, но эта попытка была резко пресечена Верховным тайным советом.
На экстренном его заседании в день смерти Петра II инициативу взял в свои руки Д. М. Голицын. Именно он выдвинул кандидатуру племянницы Петра I, вдовой курляндской герцогини Анны Ива¬новны, в качестве царствующей, но не самодержавной государыни. Такой выбор был продиктован далеко идущими планами «верхов-ников» на ограничение власти монарха и намерением добиться согласия на это со стороны самой слабой претендентки на престол. После единодушного одобрения этого плана к Анне в Митаву был отправлен В. Л. Долгорукий с текстом условий («кондиций»), на которых она должна была принять власть. Представленные будущей императрице «кондиции» требовали от нее без согласия Совета не объявлять войны и не заключать мира, не утверждать бюджета и не вводить новых податей, не производить в чины выше полковника, не жаловать никому вотчин, не назначать на придворные должно¬сти, а также не лишать представителей дорянства без4 суда жизни, чести и имущества. Кроме того, она не должна была привозить с собой в Россию своего фаворита — графа Э. И. Бирона. Предло¬жения «верховников» вели к установлению олигархического прав¬ления — они также обязывали императрицу сохранить Верховный тайный совет в составе 8 человек и передать в его полное подчинение армию и гвардию.
Получив согласие Анны Ивановны, 2 февраля на расширенном заседании с участием высших чинов государства «верховники» огласили новость. Однако выработанный келейно проект государ¬ственного устройства вызвал недоверие и даже протест у присутст¬вующих. Тогда «верховники» разрешили дворянству принять участие в обсуждении формы правления и высказать свои сообра¬жения. Семь встречных проектов, выработанных к середине февраля в дворянских кругах, показали, с одной стороны, одобрение самого замысла ограничения самодержавия, а с другой — неприязнь к
149

узкоаристократической диктатуре в лице Верховного совета. Дво¬рянское общество добивалось для себя широкого представительства в высших учреждениях и полного удовлетворения общесословных нужд.
Угроза срыва «затейки» «верховников» возникла и с другой стороны. Пока те были заняты улаживанием отношений с дворян¬ством, защитники традиционных ценностей абсолютистского строя, и в первую очередь Ф. Прокопович и А. И. Остерман, развили бурную деятельность. Умело воздействуя на общественное настро¬ение, пересылая тайком Анне подробные отчеты и советы, они по сути к моменту ее приезда в Москву (15 февраля) подготовили почву для восстановления самодержавия. Слабость конституционного движения зимы 1730 г., неспособность «верховников» найти общий язык с дворянскими кругами и нарастающая оппозиция «осьмерич-ным затейщикам», как назвал «верховников» Прокопович, позво¬лили Анне без труда овладеть ситуацией. Опираясь на поддержку гвардии и растущее число своих сторонников, 25 февраля на приеме в Кремлевском дворце она публично разорвала «кондиции» и провозгласила себя самодержавной императрицей. «Верховники», распущенные и вскоре затем репрессированные, потерпели полное поражение.
Правление Анны Ивановны (1730—1740). Анна Ивановна, неве¬жественная и недалекая, предпочитавшая государственным делам грубые забавы, вроде пальбы из окон дворца по птицам, и наслаж¬давшаяся потасовками шутов, по сути передала бразды правления ближайшему окружению. Наиболее заметной фигурой при ней стал Э. И. Бирон — мелкий курляндский помещик, в 1737 г. возведен¬ный императрицей в герцоги.
Усилия нового правительства с самого начала были сосредото¬чены на закреплении результатов дворцового переворота 1730 г. и создании новой опоры режима. В дополнение к созданным Петром Великим двум гвардейским полкам были сформированы новые: Измайловский и Конногвардейский. Императрица и узкий круг ее приближенных контролировали все служебные перемещения в гвар¬дии, оказывали ей всяческие знаки внимания.
В 1731 г. для расследования политических преступлений была учреждена Канцелярия тайных розыскных дел, приравненная к кол¬легии и выведенная из-под контроля Сената. В руках абсолютист¬ской власти Канцелярия явилась орудием террора по отношению ко всем группам недовольных. Характерно, что значительная часть дел, рассматривавшихся в Канцелярии с применением «распроса с пристрастием» и «розыска в застенке», приходилась на представи¬телей благородных сословий.
В 1731 г. «для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел» был образован Кабинет министров в составе
150

канцлера Г. И, Головкина, вице-канцлера А. И. Остермана и действительного тайного советника князя А. М. Черкасского. (По¬сле смерти Головкина его место последовательно занимали П. И. Ягу-жинский, А. П. Волынский и А. П. Бестужев-Рюмин. ) Подмяв Сенат, Синод и коллегии, Кабинет оставлял за собой последнее слово в делах государственной важности. С середины 30-х годов три подписи кабинет-министров были приравнены к подписи императ¬рицы. Произвол кабинет-министров покрывал фаворит императри¬цы обер-камергер Э. Бирон, а те, в свою очередь, шли на поводу у всесильного временщика.
Существенные послабления при Анне Ивановне были сделаны дворянам. В 1730 г. были отменены те статьи указа о единонаследии от 1714 г. , которые устанавливали принцип наследования имения одним сыном и ограничивали тем самым право распоряжения земельной собственностью. В 1731 г. был учрежден Сухопутный шляхетский корпус кадетов, по окончании которого дворянские отпрыски получали возможность выходить на службу в офицерских чинах. Наконец, в 1736 г. срок военной службы дворян был снижен до 25 лет.
Однако дела в государстве шли так, что вызывали осуждение даже у лиц, находившихся вблизи престола. Например, ценимый императрицей, вхожий к кабинет-министрам президент Военной коллегии фельдмаршал Б. X. Миних был вынужден признать, что «Кабинет и вообще весь образ правления при Анне Ивановне были несовершенны и даже вредны для государства». На протяжении всего десятилетия постоянно росли недоимки. Для их взыскания систематически вплоть до 1736 г. на места направлялись военные экспедиции, а в 1732 и 1733 гт. в фискальных интересах помещикам было запрещено, без уведомления финансовой коллегии, пересе¬лять крестьян с одного места на другое.
В то же время колоссальные суммы тратились на содержание двора, где нескончаемой чередой шли пышные празднества. Мах¬ровым цветом при Анне распустился фаворитизм. Временщики, как иностранцы, так и русские, безнаказанно опустошали казну. Недо¬вольство охватывало все слои общества. Отражением этого явления стало «дело» Артемия Петровича Волынского.
Начав службу солдатом драгунского полка еще в начале прав¬ления Петра I, Волынский быстро продвигался в чинах и в 1738 г. достиг вершины своей карьеры — назначения в Кабинет минист¬ров. В характере Волынского переплетались противоречивые каче¬ства: деловая хватка, предприимчивость, широта взглядов и в то же время неуемное честолюбие, заносчивость, моральная нечистоплот¬ность. Он попытался вступить в соперничество по влиянию на императрицу с самим Бироном. Взяв на вооружение идею защиты русских национальных интересов, Волынский рассчитывал осла-
151

бить влияние «немецкой партии» при дворе и добиться популярно¬сти среди соотечественников. Но если вторая цель была без труда достигнута, то первая оказалась ему явно не по силам. В кружке доверенных лиц, сплотившемся вокруг Волынского (в него входили придворный архитектор П. М. Еропкин, горный инженер А.Ф. Хру¬щев, президент Коммерц-коллегии П. И. Мусин-Пушкин и др.), резко порицались политика Анны и ее окружение, обсуждались планы преобразований. В составленном сообща «Генеральном проекте о поправлении внутренних государственных дел» предлагалось очи¬стить государственный аппарат от иноземцев и дать широкую дорогу представителям российского дворянства, восстановить руководя¬щую роль Сената среди правительственных учреждений, улучшить правосудие в стране путем кодификации права, в целях распрост¬ранения просвещения среди россиян основать университет и ака¬демии для духовенства. Во многом предложения Волынского и его «конфидентов» предвосхищали реальную политику «просвещенно¬го абсолютизма» и были прогрессивны для своего времени. Однако все эти намерения были пресечены Бироном и Остерманом. В 1740 г. он был арестован и затем казнен, жестоким наказаниям подверглись и другие члены крамольного кружка.
В октябре 1740 г. Анна Ивановна умерла. Согласно завещанию императором был провозглашен внучатый племянник Анны, двух¬месячный младенец Иван Антонович, а регентом — Э. И. Бирон. Родители младенца — Антон-Ульрих, герцог Брауншвейгский, и мать Анна Леопольдовна, герцогиня Брауншвейг-Мекленбургская, были отстранены от власти. Высота, на которую вознесся Бирон, предопределила и глубину его падения. В ноября 1740 г., опираясь на отряд из 80 гвардейцев, фельдмаршал Б. X. Миних сверг Бирона. Правительницей стала Анна Леопольдовна. Самому Миниху почти не удалось воспользоваться плодами победы: в марте 1741 г., вследствие происков А. И. Остермана, он был уволен в отставку. Роль главы правительства перешла к вице-канцлеру Остерману.
Авторитет правительственной власти, ставшей игрушкой в руках политических авантюристов, по большей части иностранцев, падал все ниже. В этих условиях почти ностальгическими становились воспоминания о великом царе-преобразователе. Надежды на воз¬рождение славных традиций Петра I все чаще связывались с именем его дочери Елизаветы Петровны. Наиболее сильны эти настроения были в гвардии. Именно ее симпатии и обеспечили успех Елизавете, которая в ночь на 25 ноября 1741 г. во главе гренадерской роты Преображенского полка вступила во дворец, арестовала браунш-вейгское семейство и возвестила стране о начале собственного царствования. Дворцовый переворот 1741 г. носил антинемецкий, патриотический характер, хотя на этапе подготовки к нему и были причастны иностранные дипломаты (посланник Франции маркиз
152

И. Ж. де Ла Шетарди и посланник Швеции Э. М. Нолькен). Елизавету поддержали главным образом гвардейские низы — вы¬ходцы из податных сословий. Верхи гвардии и петербургского общества отнеслись к ней поначалу настороженно.
Елизавета Петровна, смолоду страстно любившая наряды, тан¬цы, маскарады, а в зрелые годы —тяжело больная и немощная, была не способна к систематическим занятиям государственными делами. Тем не менее ей не были чужды здравое понимание государственных интересов и практическая сметка, проявлявшаяся в умении отыскивать и приближать способных и знающих людей.
Правление Елизаветы Петровны (1741—1761). Новому прави¬
тельству сразу же пришлось столкнуться с тяжелыми проблемами,
доставшимися в наследство от предшественников: финансы, состо¬
яние которых внушало иностранным дипломатам мысль «о слабости
этой державы», неразбериха в сфере законодательства и управления,
массовые побеги крепостных, приписных и посессионных крестьян.
Правительство пыталось разрядить обстановку некоторым ослабле¬
нием податного гнета: указом от 1741 г. прощались все недоимки
за 17 лет, а в 1742 и 1743 гг. размер подушной подати был временно
снижен на 10 коп. В последующие годы правительство пыталось
увеличить государственные доходы за счет повышения цен на соль
и вино. Такой способ переориентации бюджетных поступлений с
прямого обложения на косвенное, практиковавшийся в западноев¬
ропейских странах, способствовал развитию товарно-денежных от¬
ношений. В том же направлении осуществлялись некоторые другие
меры правительства: уничтожение в 1754 г. внутренних таможен,
восстановление городовых и Главного магистратов. В 1754—1762 гг.
над созданием нового кодекса права работала специальная Уложен¬
ная комиссия. - >
У истоков большинства прогрессивных начинаний елизаветин¬ского царствования стоял видный государственный деятель ПИ. Шу¬валов. Именно от него исходила инициатива направить внимание правительственных кругов на нужды и потребности купечества. Однако противоречивая фигура Шувалова, крупного землевладель¬ца, заводчика и откупщика, неуемного прожигателя жизни вызы¬вала порой неприязненное отношение даже во дворце, что несомненно, затрудняло положение Шувалова — реформатора.
Главным центром по подготовке основных законопроектов, так же как и всех сколько-нибудь существенных мероприятий 1741— 1761 гг., являлся Сенат, восстановленный Елизаветой в том значе¬нии, которое он имел при Петре I. Вместе с тем Елизавета Петровна не отказалась от сложившейся практики императорских советов. С 1741 г. периодически созывалось так называемое «собрание мини¬стров и генералитета» из 11 человек. В 1756 г. был создан новый высший орган — Конференция при высочайшем дворе. Во главу угла
153

ее деятельности были поставлены разработка и воплощение мер противодействия Пруссии, с которой Россия столкнулась в Семи¬летней войне. Вместе с тем направляющая деятельность Конферен¬ции в годы войны охватывала самые разнообразные сферы: руководство армией, финансы, кадровые вопросы, а также дела, превышавшие компетенцию Сената. Влияние Конференции обус¬ловливало и то, что в нее вошли ключевые фигуры государственйШчэ аппарата: руководители внешнеполитического ведомства М.И. Во¬ронцов и А. П. Бестужев-Рюмин, генерал-прокурор Сената Н. Ю. Тру¬бецкой, генерал-фельцейхмейстер (начальник артиллерии) П. И. Шу¬валов и руководитель Тайной канцелярии А. И. Шувалов.
Внутриполитический курс, направлявшийся узким кругом вы¬сших государственных чинов, характеризовался значительным рас¬ширением дворянских льгот, особенно в 50-е годы XVIII в. В это время были учреждены дворянские заемные банки, предоставляв¬шие землевладельцам дешевый кредит для хозяйственных и прочих нужд. Дворянство получило монопольное право на винокурение. Начавшееся с середины десятилетия генеральное межевание земель сопровождалось значительным приростом дворянской земельной собственности (в общей сложности площадь дворянского землевла¬дения увеличилась на 50 млн. десятин). Наконец, в 1760 г. был издан указ, разрешавший помещикам ссылать крепостных в Сибирь за «дерзостные» поступки с последующим зачтением сосланного как сданного государству рекрута. Но одновременно с продворянскими и прокрепостническими тенденциями в политике верховной власти проявлялись черты, свойственные «просвещенному абсолютизму». Наиболее ярким актом такого рода явилось основание в 1755 г. по проекту М. В. Ломоносова первого в России Московского универ¬ситета. Его куратором был назначен фаворит Елизаветы Петровны, просвещенный вельможа и меценат И. И. Шувалов.
25 декабря 1761 г. Елизавета Петровна скончалась. Ее преемни¬ком стал племянник (сын старшей сестры Анны Петровны и голштинского герцога Карла Фридриха) Карл-Петр-Ульрих, всту¬пивший на российский престол под именем Петра III.
Петр Федорович, объявленный наследником российского пре¬стола еще в конце 1741 г. и воспитанный при дворе тетки, тем не менее был плохо подготовлен к своей исторической роли. Поверх¬ностное образование и слабое знание России в сочетании с при¬родной импульсивностью, особенно склонностью к военной муштре и парадам подрывали позиции царя и мешали претворению его благих помыслов.
Правление Петра III (25 декабря 1761—28 июня 1762 гг.) Короткое царствование Петра III было отмечено активизацией всех форм правительственной деятельности. Менее чем за полгода был издан целый ряд указов, отразивших назревшие потребности в
154

гуманизации самой системы власти и расширении ее попечитель¬ских функций по отношению к непривилегированным сословиям. Это были: уничтожение Тайной канцелярии и прекращение пре¬следования раскольников, упразднение торговых монополий, стес¬нявших развитие предпринимательства, провозглашение свободы внешней торговли, передача монастырских и церковных имений в ведение специальной Коллегии экономии, означавшая начало се¬куляризации церковных земель.
Манифестом от 18 февраля 1762 г. дворянство было освобождено от обязательной государственной службы. Это событие вызвало ликование дворянства. Но этой меры оказалось недостаточно, чтобы обеспечить устойчивость власти. Позиции Петра III подрывало его жесткое обращение с сановной бюрократией, связанное со стрем¬лением восстановить расшатанную дисциплину в высших звеньях государственного аппарата, а также попытки навести порядок в гвардии, которую он сравнивал с войском турецких янычар. Им¬пульсивное законотворчество и стремление лично вникать во все дела, далеко не всегда соответствовавшие возможностям и способностям императора, существенно осложняли его положение. Все эти не¬достатки могли бы быть уравновешены коллегальным высшим органом государственного управления. Однако такой орган — Императорский совет из 9 человек (среди которых первые роли принадлежали умному и практичному тайному секретарю импера¬тора Д. В. Волкову и директору Кадетского корпуса А. П. Мельгу-нову) был создан только в конце правления Петра III, в мае 1762 г. и был уже не в состоянии изменить ситуацию. К тому времени сложилась враждебная императору политическая группировка, ко¬торая и свергла его с престола 28 июня 1762 г. Заговор возглавили: супруга Петра III Екатерина Алексеевна, -урожденная принцесса Ангальт-Цербстская, ее фаворит Г. Г. Орлов с братьями, фельдмар¬шал гетман К. Г. Разумовский, воспитатель малолетнего великого князя Павла выдающийся русский дипломат Н. И. Панин и около 40 гвардейских офицеров. 6 июля низложенный монарх был убит по приказу своей супруги в Ропшинском замке, близ столицы.
Шесть дворцовых переворотов, произошедших в 1725—1762 гг., служили наглядным свидетельством возросших возможностей при-дворно-бюрократической оппозиции и гвардии как ее ударной силы. Угроза дворцовых переворотов ставила верховную власть перед необходимостью наиболее полно учитывать сословные тре¬бования дворянства, а также заставляла искать такие пути решения государственных задач, которые не были бы отвергнуты наиболее активными дворянскими группировками.
Социально-экономическое развитие России в 1725—1762 гг. Не¬смотря на существенные сдвиги, произошедшие в первой четверти XVIII в., по основным показателям социально-экономического
155

развития Россия оставалась отсталой страной. По данным второй ревизии (переписи населения), проведенной в 1743—1747 гг., ос¬новную массу населения (7,8 млн. душ мужского пола) составляло крестьянство. При этом крепостные составляли 70% крестьянского и 63,2% всего населения страны. В городах было сосредоточено только 4% от общей численности жителей. Медленный прирост горожан объяснялся как незначительностью резервов, способных пополнять это сословие —в основном разряды дворцовых и госу¬дарственных крестьян,—так и затрудненными условиями перехода в город. Для официального получения городского гражданства требовался не только формальный признак — занятие торговлей или промыслами, но и наличие денежного капитала не менее чем в 300—500 руб. Кроме того, крестьянин был обязан заручиться согласием своих односельчан и далее на новом месте жительства до очередной ревизии платить двойной налог — как по своему преж¬нему состоянию, так и по новому.
Дворянство составляло всего 1% от общего числа жителей. Однако именно в его руках были сосредоточены основные земель¬ные богатства. В XVIII в. владения помещиков выросли почти в четыре раза по сравнению с предшествующим столетием (81 млн. десятин против 24 млн. десятин феодального землевладения в XVII в.). Важнейшим источником этого приращения являлись массовые земельные раздачи, осуществляемые верховной властью из фондов дворцовых и казенных земель. Характерно, что наиболее крупные пожалования такого рода приходились на периоды с 1728 по 1732 г. и с 1742 по 1744 г. и являлись средством поощрения преданных двору и его политике определенных лиц. Большая часть пожало¬ванных принадлежала к так называемым «недородословным» фамилиям, т. е. представляла незнатные роды, главным образом из торгово-промышленных верхов. Ярким примером является «фортуна» рядовых участников дворцового переворота 25 ноября 1741 г. —364 гренадеров Преображенского полка, возведенных Елизаветой в дворянство и наделенных землями. Говоря о расши¬рении дворянского землевладения в первой половине XVIII в., следует, правда, учитывать, что объем прав на собственность в России был гораздо ниже, чем на Западе. Российское абсолютист¬ское государство не только регламентировало правомочия собствен¬ников, разрешая им не столько распоряжаться хмлей, сколько ею владеть, но и часто прибегало к конфискации движимого и недвижи¬мого имущества по отношению к неугодным лицам. Так, за первую половину XVIII в. были ослаблены отпиской в казну или напрочь ликвидированы 128 владений. Само понятие собственности в русском праве было разработано только во второй половине XVIII в.
Несмотря на ряд неблагоприятных факторов политического режима в период 1725—1762 гг., упадка и застоя в экономике не
156

наблюдалось. Наоборот, в некоторых отраслях промышленности были достигнуты значительные успехи. Благодаря быстрому раз¬витию горнозаводской промышленности к середине XVIII в. Россия вышла на второе место в мире по выплавке чугуна, уступив только Швеции. Так, если в 1725, г. в стране действовал 31 завод, TOjSqU50 г..—74. К этому времени спрос на русское железо достиг беспримерного уррвня —100% от всей продукции. В выгодное металлургическое производство активно вкладывали капиталы дво¬рянские предприниматели — братья П. И. и А. И. Шуваловы, Воронцовы, С. П. Ягужинский.
Эффективно было налажено суконное, кожевенное и бумажное производство. В конце 40-х годов производство сукна достигло такого объема, что был прекращен его ввоз из-за границы. С 1725 по 1750 г. возникли 62 новые текстильные мануфактуры, к началу 60-х годов текстильные предприятия составляли более половины всех действующих в стране предприятий, а стоимость их продукции преобладала над всей остальной произведенной продукцией. Внутри текстильной отрасли первое место принадлежало льняной промыш¬ленности, за ней шли суконная и шелковая. Мануфактуры стали возникать в провинции, ближе к источникам сырья — близ Воро¬нежа, в Иванове, Иркутске и других местах. Первенствующее положение в промышленном строительстве принадлежало купече¬ским капиталам. Так, в течение 1741—1770 гг. купцами было построено 79 заводов, или вдвое больше, чем за предыдущие 40 лет. Государство, заинтересованное в развитии отечественной промыш¬ленности, поощряло мануфактуристов и заводчиков, передавая им на льготных условиях казенные заводы, предоставляло купцам денежные ссуды, вводило высокие таможенные пошлины на вво¬зимые из-за границы товары. Быстрый рост промышленности еще в первой четверти XVIII в. вызвал острую потребность в наемной рабочей силе. Нехватка свободных рабочих рук и господство кре¬постнических отношений привели к широкому использованию принудительных мер для обеспечения промышленности рабочей силой (приписка крестьян к заводам, использование труда рекрутов, бродяг, ссыльных и нищих), а также к развитию посессионных предприятий. Численность приписных и посессионных работников в несколько раз превышала численность вольнонаемных. Абсолют¬ное преобладание принудительного труда было характерно для металлургической промышленности Урала.
Серьезные сдвиги в развитии производительных сил, углубление процессов общественного разделения труда содействовали разви¬тию внутренней торговли. Важнейшими торговыми центрами явля¬лись Москва, Петербург, Архангельск, города Поволжья (Нижний Новгород, Казань, Саратов, Самара, Рыбинск, Астрахань). Важнук* роль посредников в торговом обмене между центром и окраинами
157

играли города Украины (Нежин, Кременчуг, Полтава, Киев) и русского Севера (Вологда, Великий Устюг). Существенный импульс развитию всероссийского рынка дала отмена таможенных пошлин в 1754 г. Одновременно росла и внешняя торговля. К середине XVIIIB. Россия стала занимать важное место на мировом продовольствен¬ном рынке. Ежегодный экспорт зерна в 50-е годы составлял 70 четвертей стоимостью 114 тыс. руб. серебром. Кроме того, в больших количествах из России вывозились лес, кожи, пенька, юфть, деготь, сало, ревень, воск, смола, меха, парусные полотна, льняные ткани, полотно. Русская внешняя торговля носила активный характер, т.е. вывоз превышал ввоз.
Общественно-политическая мысль. Попытка Верховного тайно¬го совета в 1730 г. изменить форму правления России стала нагляд¬ным свидетельством роста политического сознания дворянства и даже стремления его отдельных группировок к конституционному ограничению самодержавия. Наиболее ярким выразителем этих настроений был князь Д. М. Голицын — видный государственный деятель, в разное время занимавший посты киевского губернатора, президента Камер- и Коммерц-коллегий, члена Верховного тайного совета. Образную характеристику Голицына дал историк XIX в. Д. А. Корсаков. По его словам, Голицын — «двуликий Янус, сто¬ящий на рубеже двух эпох нашей цивилизации — московской и европейской. Одним своим лицом он вдумчиво глядит в былое Руси, другим — самонадеянно приветствует ее грядущее». Составленные под его руководством документы «верховников» — «кондиции» и Пункты присяги (или Проект формы правления), по мнению историков, могли бы послужить основой будущей Конституции. Известно, что в планах преобразований политического устройства Голицын шел много дальше своих коллег и предлагал разделить законодательную власть между Верховным тайным советом и двумя палатами выборных представителей от дворянства и горожан, что содействовало бы образованию широкой формы представительного правления. Провал этих планов и падение Верховного тайного совета вынудили у Голицына горькое признание: «Пир был готов, но званые оказались недостойны его».
Преимущества были на стороне приверженцев абсолютистского строя и политических принципов Петра I. Характерно, что «кон¬ституционное движение» января—февраля 1730 г. вызвало спло¬ченный отпор бывших сподвижников Петра во главе с главным идеологом петровского времени Ф. Прокоповичем. В дальнейшем в этом кругу сложилось интеллектуальное содружество, названное Прокоповичем «ученой дружиной». В него входили ученый, поэт и дипломат А.Д. Кантемир, государственный деятель и историк В. Н. Татищев, А.П. Волынский. «Ученая дружина» выступала за развитие тех традиций внутренней w тщетней политики Петровской
158

эпохи, которые обеспечивали политическую и экономическую мощь государства, за прогресс в области науки и просвещения. Но при этом в основе всех представлений членов «ученой дружины» лежала твердая убежденность в правомерности и незыблемости неограниченной мо¬нархии, сословного строя и дворянских привилегий.
Наиболее полно эти воззрения отразил В. Н. Татищев (1686— 175CD- В своих теоретических и исторических выкладках Татищев следовал распространенным на Западе и популярным среди его единомышленников в России теориям «естественного права» и «общественного договора». Именно с этих позиций он рассматривал эволюцию общественных и политических институтов, в том числе происхождение самодержавия и крепостного права. В их основе он прежде всего видел договорное начало, обязывавшее как государя, так и помещиков заботиться о своих подданных, а тех в свою очередь беспрекословно повиноваться стоящей над ними власти. Опираясь на классификацию, данную еще Аристотелем, Татищев различал три известные в истории формы государственной власти: монархию,. аристократию и демократию. Для России ввиду ее географических особенностей и склада народного характера он признавал лишь благотворность монархии. Однако при всем консерватизме поли¬тических выводов Татищева его искания были проникнуты духом рационализма. В изучении истории он твердо стоял на почве реальной причинной обусловленности явлений и решительно от¬вергал идею божественного промысла в судьбах народа, довлевшую над умами еще со времен средневековья. В соответствии с этой посылкой главной движущей силой прогресса он объявлял просве¬щение, а в числе способов «умопросвещения» людей на первое место ставил изобретение письменности, на второе — «Христа Спасителя на землю пришествие», а на третье —книгопечатание.
К середине XVIII в. относится зарождение просветительства — прогрессивной антифеодальной идеологии, связанной с отрица¬тельной оценкой крепостного права, отстаиванием интересов ши¬роких масс народа, последовательной защитой просвещения и всесторонней европеизации России. Основоположником просвети¬тельского направления в России был М. В. Ломоносов (1711—1765). Выходец из поморских крестьян, одолевший трудный путь к вер¬шинам знания, Ломоносов добивался доступности образования — вплоть до университетского —для всех сословий. В меру своих возможностей он пытался обратить внимание властей на положение податных сословий в государстве. В частности, в статье «О сохра¬нении и размножении российского народа», предназначавшейся для влиятельного елизаветинского вельможи И. И. Шувалова, он прямо указывал на те язвы народной жизни, которые определяли высокую смертность и низкий прирост населения: темнота и неве¬жество, полное отсутствие медицинского обслуживания, неумерен-
159

ное пьянство, раздоры между соседями-помещиками, втягивавшие в междоусобные войны целые деревни, насильственные и неравные браки; а причинами крестьянских побегов называл злоупотребления помещичьей властью и отягощение рекрутскими наборами.
Надежды на лучшее будущее Ломоносов возлагал на просвещен¬ный абсолютизм. Идеалом государственной деятельности для него являлись реформы первой четверти XVIII в., а образцом просве¬щенного монарха — Петр I.
Внешняя политика в 1725—1762 гг. Успехи внешней политики России первой четверти XVIII в. и превращение ее в великую державу вызывали враждебное отношение большинства европей¬ских государств, которое не замедлило проявиться уже при ближай¬ших преемниках Петра I. Откровенно неприязненную позицию занимала Англия: она была ярой противницей политического и военно-морского могущества России, опасаясь потерять свою по¬средническую роль в русской внешней торговле и оказаться в экономической зависимости от русских кораблестроительных ма¬териалов. Возросшее международное значение России вызывало тревогу и Франции, которая в целях противодействия России оказывала всяческую поддержку Швеции, вплоть до финансирова¬ния враждебных России акций на Балтике. Франция и Англия распространяли слухи об агрессивных намерениях России в отно¬шении германских государств в расчете на то, чтобы восстановить западные и северные державы против России. Недоброжелатель¬ность европейских правительств проявлялась и во всяческом затя¬гивании признания за российскими государями императорского титула (Англия, Австрия, Франция, Испания признали его только в 40-е годы, а Речь Посполитая —в 1764 г.).
В то же время европейской дипломатии приходилось считаться с усилившейся ролью России как с непреложным фактом и в соответствии с изменениями в расстановке сил на европейском континенте привлекать ее к определенным политическим комби¬нациям. Так, после длительного периода противостояния в 30-е годы произошло некоторое улучшение русско-английских отноше¬ний, выразившееся в подписании в 1734 г. договора «О дружбе, взаимной коммерции и навигации» сроком на 15 лет. Это событие стало исходной точкой разрядки напряженности на Балтике, хотя и принесло больше выгод англичанам, нежели русским: согласно условиям договора английские купцы пользовались преимущест¬венным правом транзитной торговли с Ираном, что наносило существенный урон торговым интересам самой России.
Русско-английское сближение вызвало негативную реакцию французского правительства, которое в ответ перешло к политике «восточного барьера». Для осуществления своих замыслов Франция приступила к организации направленного против России союза
160

Швеции, Польши и Турции. Первым крупным столкновением второй четверти XVIII в., в которое оказалась втянута Россия, стала так называемая война за «польское наследство» 1733—1735 гг. После смерти польского короля Августа II Франция стала усиленно доби¬ваться возведения на польский прертол своего ставленника Станис¬лава Лещинского. Утверждение в Польше послушного Франции правительства грозило образованием вдоль границ России враждеб¬ного пояса из Речи Посполитой, Швеции и Османской империи. Эта причина и предопределила вооруженное вмешательство России в борьбу за польский престол. В конечном счете именно русская военная и дипломатическая поддержка обеспечила приход к власти сына Августа И, саксонского курфюрста Фридриха-Августа. Однако победа России еще более обострила русско-французские отноше¬ния. Франция пыталась взять реванш, подстрекая к выступлению против России Швецию и Османскую империю.
В 1735 г. началась русско-турецкая война. Она была вызвана крайне агрессивной политикой Порты, нацеленной на то, чтобы воспрепятствовать выходу России к Черному морю, вытеснить ее из Прикаспия и помешать воссоединению с Украиной. В этой войне Россия стремилась обезопасить свои южные границы, постоянно подвергавшиеся агрессии со стороны Турции и ее вассала Крым¬ского ханства, обеспечить себе удобные торговые пути в Азию по главным русским рекам, впадающим в Черное и Каспийское моря, а также вернуть земли, утраченные по Прутскому договору 1711 г. Военные действия развернулись в нижнем течении Днепра, Мол¬давии и Крыму. Главнокомандующий русской армией фельдмаршал Б. X. Миних рассчитывал завершить кампанию против Турции в четыре года с тем, чтобы к 1739 г. водрузить русские «знамена и штандарты» в Константинополе. Однако удачному ходу войны препятствовала тактика самого же' Миниха: уклонившись от генерального сражения, он отдавал предпочтение военным де¬монстрациям, марш-маневрам, а не развитию боевых успехов. С большими потерями русская армия в 1736 г. овладела Азовом, в 1737 г. —Очаковом. В 1739 г. произошло крупное сражение под Ставучанами, в результате которого разбитые турецкие войска отступили и открыли русским путь к крепости Хотин и Яссам. Но в целом итоги войны, стоившей жизни 100 тыс. русских воинов, были незначительными. По Белградскому договору 1739 г. Россия получила Азов, но так и не добилась права иметь флот на Азовском море и укрепления в Азове. К России отошла небольшая территория на Правобережной Украине. В конечном счете главные стратегиче¬ские цели не были достигнуты, России удалось лишь частично пересмотреть условия Прутского договора. Неблагоприятный фон для последующей внешней политики России создавал заключенный
6-42 161

в том же 1739 г. с помощью французской дипломатии антирусский военный союз Турции и Швеции.
В 1741 г. военные действия против России открыла Швеция. Побуждаемое Францией и Пруссией, шведское правительство до¬бивалось отмены условий Ништадтского мира 1721 г. и возврата прибалтийских земель. Однако нападающая сторона явно переоце¬нила свои силы: военные действия, проходившие на прибрежной территории Финляндии, показали абсолютное превосходство рус¬ской армии. В 1743 г. в Або был подписан мирный договор, подтвердивший территориальные приобретения России в Северной войне и продвинувший ее границы в Финляндии за Выборг на 60 верст. Умеренная позиция, занятая русскими дипломатами, и в первую очередь умным и осторожным А. П. Бестужевым-Рюминым на мирных переговорах, была продиктована дальновидным расче¬том на умиротворение Швеции, который полностью оправдался в последующие годы.
Руководство внешней политикой России с 1744 г. сосредоточи¬лось в руках канцлера АЛ. Бестужева-Рюмина, профессионального дипломата, начавшего службу еще в 1712 г. Бестужевская программа внешней политики, названная им «системой Петра I», учитывала общность устойчивых интересов России, во-первых, с морскими державами Англией и Голландией — при отсутствии каких-либо взаимных территориальных претензий их связывали давние торго¬вые отношения, а во-вторых, с Австрийской империей — их сбли¬жала обоюдная заинтересованность в поддержании равновесия в Центральной Европе и отпоре Османской империи. Например, Франция и Пруссия настолько же являлись естественными против¬никами России, насколько Англия и Австрия была ее естественны¬ми союзниками. Франция издавна настраивала против России Османскую империю, а Пруссия, непрерывно усиливающаяся за счет соседей, представляла потенциальную угрозу для России. Короля Фридриха II, при котором Пруссия из числа третьестепен¬ных государств Европы поднялась до уровня одной из ведущих держав, Бестужев считал самым опасным врагом России. Не слу¬чайно в инструкции своему посланнику в Петербурге А. Марде-фельду Фридрих II ставил задачу устранить Бестужева, который стоял на пути успеха прусской дипломатической миссии при рус¬ском дворе.
Бестужевская оценка расстановки сил на европейском конти¬ненте и его прогнозы на ближайшее будущее полностью подтвер¬дились. России пришлось вступить в вооруженную борьбу с Пруссией в годы Семилетней войны (1756—1763), которая была общеевропейской. По определению одного из ее инициаторов, главы английского правительства У. Питта, она должна была «на немецком «поле битвы» разрубить гордиев узел англо-французских
162

противоречий». Англия и Франция вели борьбу за колонии в Америке и Азии и за господство на море. Усилившаяся в результате революции XVII в. Англия наносила сокрушительные удары по колониальным владениям и морским коммуникациям абсолютист¬ской Франции. Англо-французские распри дополнялись австро-прусским соперничеством за гегемонию среди германоязычных стран и захватнической политикой Фридриха II в Европе. Эти обстоятельства обусловили конфликт, вылившийся в Семилетнюю войну. Накануне войны произошла перегруппировка сил ее будущих участников. Англия, стремясь к полной изоляции Франции, в начале 1756 г. заключила конвенцию с Пруссией, оговаривавшую взаимную помощь двух стран в предстоящей войне. Такой поворот событий ставил перед российским правительством вопрос об опре¬делении своих отношений с Англией и Францией. В итоге при дворе взяла верх линия на русско-австро-французский союз, которую отстаивал вице-канцлер М. И. Воронцов, расходившаяся с установ¬ками Бестужева на сотрудничество России с Англией и Австрией в деле обуздания прусской агрессии.
В 1757 г. русская армия вошла в Восточную Пруссию и вскоре нанесла серьезное поражение прусским войскам у деревни Гросс-Егерсдорф. В 1758 г. произошло кровопролитное сражение при Цорндорфе, закончившееся позорным бегством пруссаков. В 1759 г. последовало сражение на правом берегу Одера, у Кунерсдорфа, в результате которого был разбит весь цвет прусского войска, а Фридрих II оказался на грани самоубийства. В результате кампании 1759 г. прусского фронта больше не существовало. Путь на Берлин был свободен. В столице Пруссии царила паника. Однако из-за несогласованности среди союзников поход на Берлин был отложен до 1760 г. 28 сентября 1760 г. русские войска вступили, наконец, в Берлин. Берлин был принужден к уплате большой контрибуции, а ключи от него были высланы Елизавете Петровне. Взятие Берлина по замыслу русского командования, являлось операцией, направ¬ленной на дезорганизацию экономического и политического центра Пруссии. После того как эта цель была достигнута, начался отход русских войск. Но Семилетняя война на этом еще не закончилась: в 1761 г. капитулировала прусская крепость Кольберг на Балтийском море. После этого силы Пруссии были окончательно сломлены и последние резервы исчерпаны. Пруссию спас случай. Петр III, вступивший на российский престол 25 декабря 1761 г. , резко изменил курс внешней политики. В первый же день своего царст¬вования он направил Фридриху II послание, в котором извещал о своем намерении установить с ним «вечную дружбу». В апреле 1762 г. с Берлином был подписан мирный договор. Россия вышла из Семилетней войны. Пришедшая к власти в июне 1762 г. Екате¬рина II, хотя и осудила на словах внешнюю политику своего
163

предшественника, тем не менее не возобновила войны с Пруссией и мир подтвердила. Таким образом, Семилетняя война не дала России никаких приобретений. Результаты ее заключались в другом: в подтверждении прочности завоеванных Россией в первой четверти XVIII в. позиций на Балтике, в укреплении международного пре¬стижа и в накоплении ценного военного опыта.
Русская культура в 1725—1762 гг. Накопление знаний и расту¬щие потребности государства в квалифицированных специалистах ставили новые более сложные задачи в области образования. В 1731 г. по предложению бывшего сподвижника Петра I генерал-прокурора Сената П. И. Ягужинского был учрежден Сухопутный шляхетский (дворянский) кадетский корпус — сословное военно-учебное заве¬дение закрытого типа. Корпус готовил не только будущих офицеров российской армии, но и гражданских чиновников, помимо военных дисциплин ¾ программу были включены иностранные языки, гео¬графия, юриспруденция и другие общеобразовательные предметы. В последующее время были образованы Морской, Артиллерийский и Инженерный корпуса, находившиеся в сфере особого покрови¬тельства правительства. Учебные заведения — гимназия и универ¬ситет — были предусмотрены в структуре Академии наук, основанной по указу Петра I в 1724 г. Однако скудная материальная база, организационная неналаженность, неудачный набор препода¬вателей из иностранцев, не владевших русским языком, отрица¬тельно сказывались на качестве подготовки учащихся. Улучшение наметилось лишь после того, как в 1758 г. руководство научной и учебной частью Академии наук было поручено М. В. Ломоносову. Благодаря ему было поднято на более высокий уровень преподава¬ние гуманитарных дисциплин, основные предметы стали вестись на русском языке, преподавательский состав гимназии был попол¬нен наиболее одаренными студентами академического университе¬та. Вместе с тем состояние академических учебных заведений по-прежнему оставляло желать лучшего, университет, влачивший жалкое существование, нисколько не оправдывал своего предназ¬начения. Поэтому с начала 50-х годов внимание М. В. Ломоносова сосредоточилось на организационной подготовке нового подлин¬ного центра образования и науки — Московского университета. Открывшийся в 1755 г. университет имел три факультета: философ¬ский, включавший физико-математическое и словесное отделения, медицинский и юридический. Характерно отсутствие в структуре университета богословского факультета, традиционного для евро¬пейских учебных заведений такого типа. Московский университет с самого начала выступал и в роли распространителя научных знаний: в нем проводились общедоступные лекции, устраивались публичные диспуты, издавалась научная и учебная литература. В 1757 г. при университете была образована Академия художеств,
164

осуществлявшая подготовку по трем специальностям: архитектуре, живописи и скульптуре.
Новые организационные основы в начале первой четверти XVIII в. получила и русская наука. В 1725 г. в Россию прибыли приглашенные из-за рубежа ученые и был назначен первый президент Академии лейб-медик Л. Л. Блюментрост. По своему статусу Петербургская Академия наук была близка Парижской и Берлинской академиям, пользовавшимся государственной поддер¬жкой, однако зависимость научного учреждения от государственной власти в России была более тесной, чем на Западе. Формально стоявшая вне административной системы, Петербургская Академия фактически подчинялась Сенату и страдала от бюрократического вмешательства в ее внутренние дела. Так, почти безграничным влиянием в течение 35 лет пользовался советник Канцелярии и библиотекарь Академии И. Д. Шумахер, чинивший немало препят¬ствий в работе М. В. Ломоносову и другим ученым.
В то же время Академия наук в России располагала достаточ¬ными средствами, выделявшимися из государственного бюджета для разнообразных научных целей и мероприятий, и была неплохо технически оснащена (в ней имелись Кунсткамера, обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, ботанический сад, ин¬струментальные мастерские, типография, библиотека, архив). На¬учно-исследовательские кадры распределялись по трем классам: математических, физических и гуманитарных наук. При этом пре¬имущественное внимание уделялось развитию двух первых классов. Из области гуманитарного знания более других поощрялись иссле¬дования по истории и востоковедению.
В Академии наук сосредоточились крупные научные силы: математики Л. Эйлер и Д. Бернулли, астроном Ж. Делиль, физики Г. Рихман и Ф. Эпинус. Подлинно первопроходческой была научная деятельность М. В. Ломоносова. Развивавшиеся им атомно-моле-кулярные представления о строении вещества, сформулированный принцип сохранения материи и движения, мысли о кинетической природе тепла, исследования атмосферного электричества, теории цветообразования, идеи об изменении во времени земной поверх¬ности и ряд других открытий стали узловыми точками роста широ¬кого спектра естественнонаучных дисциплин.
В число приоритетных направлений работы Академии входило изучение географии, природы страны и быта населяющих ее наро¬дов. С этой целью предпринимались многочисленные научные экспедиции. Особенно плодотворной оказалась вторая Камчатская экспедиция во главе с капитаном-командором Витусом Берингом (1733—1743 гг. ). Ее итоги намного превзошли первоначально поставленную задачу — выяснить, соединяется ли Азия на северо-востоке с Америкой. В ходе экспедиции были открыты северо-за-
165

падная Америка, пролив, названный в честь начальника экспеди¬ции, описаны северные берега Сибири, на контурную карту нане¬сены Курильские острова и Северная Япония. Ученые — участники экспедиции обобщили свои наблюдения в фундаментальных трудах: ботаник И.Г. Гмелж — в четырехтомной книге «Флора Сибири» и записках «Путешествие по Сибири», молодой натуралист СП. Крашенинников — в двухтомном «Описании земли Камчатки». Еще один участник экспедиции, историк Г. Ф. Миллер собрал множество документальных материалов по истории Сибири, составивших 38 фолиантов (они получили в науке название «портфелей Миллера»). На их основе был составлен капитальный труд «История Сибири», охватывавший время от ее присоединения к России до середины XVIII в.
Так же как и естественные науки, во второй трети XVIII в. далеко вперед шагнула историография. К середине века завершается пре¬вращение исторических знаний в науку, чему во многом способст¬вовали труды В.Н. Татищева. Его «История Российская» в четырех частях, доведенная до конца XVI в. , в смысле подхода к предмету изучения являлась уже настоящим научным трудом (хотя и офор¬мленным в виде летописного свода). Историей плодотворно зани¬мался М. В. Ломоносов, уделявший преимущественное внимание древнему периоду русской истории и времени Петра I. Перу Ломо¬носова принадлежат: «Древняя Российская история от начала рос¬сийского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 г.», «Краткий Российский летописец с родословием», историческая поэма «Петр Великий» и другие сочинения. В отличие от немецких ученых, работавших в Академии наук,—Г. Миллера и 3. Байера, которые доказывали скандинавское происхождение пра¬вящей династии русских князей и самого имени «Русь», Ломоносов развивал точку зрения о местных корнях древнерусской государст¬венности и южном, славянском происхождении этнонима «Русь».
Во второй трети XVIII в. в России складывается первое литера¬турное направление — классицизм. Российский классицизм форми¬ровался, с одной стороны, под влиянием преобразований первой четверти XVIII в. , а с другой — идеологии европейского Просве¬щения. Условия формирования определили и наиболее характерные черты нового направления: культ государственной власти, пропо¬ведь ценности государственного служения, вера в творческие силы разума.
На начальном этапе развития классицизма, в 30—50-е годы XVIII в., в центре внимания находились проблемы создания нового литературного языка, реформирования стихосложения и разработки строгой системы жанров. Основы современного литературного язы¬ка закладывались во многом под влиянием ломоносовского учения о трех «штилях»: высоком, включавшем слова, общие для церков-166

нославянского и русского языков, среднем, состоявшем из церков¬нославянизмов, и низком, содержавшем только слова русского языка. Строительный материал литературного языка, согласно взглядам Ломоносова, образовывали главным образом слова первой и третьей групп, соответствовавшие жанрам героической поэмы, оды, а также комедии и эпиграмм.
Сам Ломоносов, отдававший предпочтение торжественной оде (всего им было создано 20 больших од), рассматривал этот жанр как возможность преподавать уроки царям, хотя бы и в форме ангажированной поэзии с ее обязательными похвалами адресату произведения за настоящие и мнимые заслуги.
Жанры трагедии и комедии получили наиболее полную разра¬ботку в творчестве А. П. Сумарокова (1717—1777), написавшего 9 трагедий и 12 комедий. Драматургия Сумарокова, подчинявшаяся канонам классицизма (единства времени, места и действия, резкое разделение героев на н