Маккавейские книги.

В нашей славянской Библии, согласно спискам Вульгаты, Маккавейские книги занимают предпоследнее место в ряду ветхозаветных книг. В греческой Библии они помещаются в ряду исторических книг после Товита и Иудифь. Название носят по имени главных лиц, описываемых преимущественно в первой книге и немного во второй (2Мак.8; 10; 11; 13 и 15 глл.), третья же Маккавейская книга совершенно не касается ни деяний, ни эпохи Маккавеев⁵⁰². Семейство Маккавеев, подвиги коего описываются в первой книге, называлось первоначально Асмонеями и только по имени одного из братьев Иуды “молота” ( ), прозванного так за свою храбрость и победы, сохранило название Маккавеев. В виду совершенно различного содержания, происхождения и авторитета Маккавейских книг, обозревать их будем раздельно.

Первая Маккавейская книга.

Здесь описывается борьба иудеев под предводительством Маккавеев с сирийскими полчищами за свою веру и независимость. Разделить можно на 4 части: предводительствование Маттафии (1Мак.1-2 глл.), — Иуды (1Мак.3-9:18), — Ионафана (1Мак.9:19-12:53), — Симона и Иоанна Гиркана (1Мак.13-16 глл.). События здесь описываемые относятся к предпоследнему веку до Р.Х. (175-107 гг.).

Первая Маккавейская книга, несомненно, первоначально написана была на еврейском или точнее арамейском языке, В этом оригинальном тексте ее видели и читали: Ориген, знавший и еврейское название ее Σαρθήθ Σαρβανεελ, и Иероним, видевший ее еврейский текст (Prol. gal.). То же доказывается и языком ее и признается ныне бесспорным⁵⁰³. Но в канон еврейский, по свидетельству Оригена и Иеронима, она не была включена и в настоящее время еврейско-арамейский оригинал ее не существует⁵⁰⁴.

Она сохранилась в греческом переводе списков: александрийского и синайского, в ватиканском ее нет. С греческого текста составлены древние переводы: древне-италийский и сирский. Первый более древен — ранее Иеронима, а последний — более позднего происхождения, после Ефрема Сирина и Пешито, составлен Павлом Телльским (в 618 г.). Существующий сирский перевод носит элементы Лукиановской рецензии. Слишком большой разницы (как напр. в книгах Товита и Иудифь) между этими памятниками нет; в латинском впрочем, хотя и буквалистичном, много сокращений; исправнее сирский перевод. Из греческих списков, кроме александрийского и синайского, ценными считаются cod. Venetus VIII-го или IХ-го вв. и несколько более поздних списков⁵⁰⁵.

Время происхождения оригинала книги определяют последними событиями, в ней описываемыми (1Мак.16:23-24), правлением первосвященника Иоанна Гиркана, умершего в 107 или 106 г. до Р.Х. А так как автор не упоминает о его смерти, то думают (Вигуру, Корнели и др.), что он не дожил до нее и следовательно написал ранее этого года. На это, впрочем, можно заметить, что ко времени автора уже составилась особая “книга дней первосвященства” Иоанна Гиркана (16:23-24), из чего заключают, что он пережил Гиркана. Поставленный Симоном памятник Маккавеям имел уже для автора книги некоторую древность: “стоит до сего дня” (1Мак.13:27-30). Новые ученые даже находят следы более позднего происхождения книги, но все-таки не позднее 70 года по Р.Х., подчинения Иудеи Риму, так как у автора после этого подчинения не могло бы быть такого расположения к римлянам, какое заметно в этой книге⁵⁰⁶. Во всяком случае, считается несомненным, что автор был по времени жизни близок к описываемой эпохе и ее событиям. Происхождение греческого перевода также довольно давнее, так как Иосиф Флавий пользовался книгой⁵⁰⁷ уже в этом переводе (Древн. XII и XIII кн.). Личность писателя, кроме иудейского происхождения его и принадлежности к иудеям палестинским, остается вполне неизвестной⁵⁰⁸. Тем более вполне неизвестна личность греческого переводчика книги, кроме вероятного иудейского его происхождения.

Что касается исторического авторитета первой книги Маккавейской, то его высоко ценят все исследователи. Автор цитирует очень много официальных письменных памятников. Таковых памятников, дословно им приводимых, 13: 1) письмо израильтян к Иуде Маккавею (1Мак.5:10-13); 2) письмо римлян к Иуде (1Мак.8:22-28); 3) письмо царя Александра к Ионафану (1Мак.10:17-20); 4) письмо царя Димитрия к нему же (1Мак.10:25-45); 5) письмо царя Димитрия 2-го к нему же и Ласфену (1Мак.11:30-37); 6) письмо Антиоха Младшего к Ионафану (1Мак.1:57); 7) письмо Ионафана к спартанцам (1Мак.12:6-18); 8) письмо спартанского царя Арея к первосвященнику Онии (1Мак.12:20-23); 9) письмо Димитрия 2-го к Симону (1Мак.13:36-40); 10) письмо спартанцев к Симону (1Мак.14:20-23); 11) письмо царя Антиоха к Симону (1Мак.15:2-9); 12) письмо римского консула Левкия к Птоломею (1Мак.15:18-21); и 13) летопись первосвященства Иоанна Гиркана (1Мак.16:24). Это множество письменных памятников, обычно приводимых дословно, заставляет думать, что автор был исторически очень осторожен в своем повествовании. Новое критическое исследование цитируемых автором “писем” заставляет относиться к ним с надлежащим доверием. Их форма показывает подлинность, а естественные отступления могли произойти от двоякого их перевода: с греческого и латинского (письма спартанцев и римлян) на арамейский (язык Маккавейской книги), а потом снова с арамейского на греческий, язык нынешнего перевода книги⁵⁰⁹. Заметна у автора точность в описании событий, например тщательное вычисление войск сражавшихся (1Мак.15:13), павших на войне (1Мак.4:34; 7:32; 11:47); сокровищ и даров (15:31); вооружение слонов (6:37); описание местностей (1Мак.7:45); тщательная хронология по эре Селевкидов⁵¹⁰. Писатель рассматриваемой книги имеет также себе близкого по времени жизни к описываемой им эпохе ученого тогдашнего историка Иосифа Флавия, пользующегося очень часто его книгой в описании событий Маккавейского периода (Древн. XII и XIII кн.). Как исторический достоверный памятник первую Маккавейскую книгу цитируют: Киприан (1Мак.2:52 = Testim. III, 4, 15, 54), Ипполит (1Мак.2:33 = Толк. на Дан.9:24), Ориген (Соm. Ер. ad Rom. VIII = 1Мак.2:24), Августин (De doctr. christ. II, 8. De civit. Dei. XVIII, 36, 45), Феодорит (Толк. на Дан.8:10; 11:25); Ефрем Сирин (Толк. на Дан.8 гл.); Амвросий Медиоланский (Epist. 40 = 1Мак.1:7; De offlc. 40 = 2:38, 41; 6:43-46; 9:4-10) и другие христианские писатели⁵¹¹.

Впрочем, в настоящее время является уже трудно опровержимым общее утвердившееся мнение о некоторых исторических погрешностях рассматриваемой книги, особенно касательно иноземных народов. Так, по 1Мак.1:1 — “Александр, сын Филиппа, Македонянин поразил Дария, царя Персидского и Мидийского и воцарился вместо него прежде над Елладою.” По этому замечанию, как будто Дарий (III-й Кодоман, пораженный Александром Македонским) царствовал над Елладою и после него, поразив его, воцарился Александр. Много делается попыток к разъяснению этого “недоумения”⁵¹², но все-таки очень трудно его избежать⁵¹³. В 1Мак.1:6 читаем: “призвал Александр знатных из слуг своих… и разделил им свое царство еще при жизни своей…” И это сказание, хотя и очень распространенное в древности (Ammian Marcellin. XXIII. 6. Mos. Chorens. II, 1 и др.), ныне считается уже ошибочным. В 1Мак.12:6-7: “народ иудейский братьям Спартанцам радоваться… вы (Спартанцы) братья наши”; а также 6:21: “найдено в писании о Спартанцах и Иудеях, что они братья и от рода Авраамова.” Ученая литература, созданная этим свидетельством, также не может основательно подтверждать его⁵¹⁴. И Вигуру ожидает лишь в возможном будущем возможного подтверждения этого свидетельства… Повествование (в 1Мак.8:7-8) о том, что римляне схватили Антиоха Великого живым и заставили платить великую дань, а равно и дальнейшие слова: “страну Индийскую… взяв от него отдали царю Евмению,” также считают “противоречащими всем свидетельствам классической истории и неисторичными⁵¹⁵. В 1Мак.8:15-16 свидетельство о римском сенате, ежедневно собиравшемся в числе 320 членов, и начальствовании над римлянами “одного” человека, также заключает очень много исторических погрешностей⁵¹⁶. Вообще кажется не к чему отвергать и оспаривать присутствия в книге очень многих исторических погрешностей⁵¹⁷.

Кроме того, справедливо богословы указывают, как на признак неканоничности книги на отсутствие живой веры в постоянное теократическое общение между еврейским народом и Господом, общение, проникающее всех ветхозаветных канонических писателей. Замечательно, что описываемые здесь благочестивые люди молятся не Богу-Иегове, а небу, и ожидают помощи себе от неба (1Мак.3:19, 60; 4:10, 40, 55; 9:46). Притом, в параллель с такой странной терминологией, заметно полное отсутствие во всей книге употребления имени Бог. Вигуру даже не скрывает, что по лучшим александрийским спискам этой книги в ней ни однажды не употреблено это слово, хотя в менее исправных, латинских, переводах оно встречается, но также не более 3-4 раз⁵¹⁸ (1Мак.3:18; 4:24; 7:37, 41). Из этих двух фактов делают вывод о “нерелигиозности” автора и его книги. Впрочем, против этого довольно распространенного мнения о “нерелигиозности” автора нужно сослаться на άρρητον όνομα (Прем.14:21) и видеть соблюдение этого правила (ср. Прем. Сир.23:9-10: святой вместо Господь). Может быть и автор в духе таргумов (тарг. на Числ.25:19) и талмуда (Aboth. 4, 4. Berach. 2, 5. 7)⁵¹⁹ и греческий переводчик, в духе александрийского иудейства, сами употребляли слово небо в значении слова Иегова-Господь. На это предположение наводят следующие выражения: 1Мак.4:10-11: “возопием на небо, может быть Он умилосердится над нами, вспомянув завет с отцами нашими… и все язычники узнают, что есть Спасающий и Избавляющий Израиля” (ср. 3:60); или: 1Мак.3:50, 57: “громко возопили к небу: святилище Твое попрано”… 1Мак.4:40 — возопили к небу; 4:55 — возопил на небо к Благопоспешившему им… Воззовем на небо, чтоб избавиться нам от врагов наших (1Мак.9:46). Во всех приведенных случаях очевидно слово “небо” употреблено в значении: Господь. В таком же смысле читаем во 2Мак.7:11 — “от неба я получил их и за законы Его не жалею их и от Него надеюсь получить их”; также: во 2Мак.9:20 — воздаю Богу благодарность, возлагая надежду на небо (ср. 3Мак.3:35; 6:30). Таким образом, обвинение в нерелигиозности должно быть снято. Но другие обвинения остаются в силе. Так, в отличие от канонических книг писатель рассматриваемой книги и описываемые им лица не находили среди своих современников богодухновенных мужей, пророков, живых провозвестников воли Божией, считая прекратившимся пророческое служение (1Мак.9:27, 54). Не имея возможности в затруднительных случаях ни сами решить какое-либо дело, ни волю Божию узнать через первосвященника или пророка, иудеи оставляли свое решение до неопределенного будущего времени, “пока прийдет пророк и даст ответ” (1Мак.4:46); или “доколе восстанет пророк верный” (14:41). Очевидно, это была эпоха не только “глада” (Ам.8:10-11), но и полного отсутствия слова Божия (Ос.3:4-5). Не такова была эпоха появления канонических книг, начинавшихся словами: “тако глаголет Господь.” В это время Господь уже не глаголал… Не имея таким образом среди себя богодухновенных мужей и не считая свое писание богодухновенным, писатель часто изображает разделяемую и им самим ревность о священных древних книгах. Если Иисус Навин (8:10), Исайя (34:16), и другие богоизбранные мужи (ср. Пс.11:7; 16:4; 32:4; 104:8; 118:16…) дорожили Священными книгами и хранили каждое слово в них, то иудеи эпохи Маккавеев даже охотно шли на тяжкие мучения, чтобы сберечь от поругания и истребления свои Священные книги (1Мак.1:63; 2:48; 12:9…). — Вообще во всем повествовании заметно как будто действие лишь одних предоставленных самим себе иудеев без непосредственного участия Господа: как будто действительно Господь закрылся от них “небом,” воля Его сохранялась и возвещалась лишь в “книгах,” и не так относился к ним, как при судиях, Давиде, Соломоне и т. п. Не видно также сохранения Господом “семени” жены (Быт.3:15), т. е. Мессии, среди современных евреев. Все это чаяние, столь яркое и жизненное в канонических книгах (2Цар.7:14; 3Цар.2-3; 8-9 глл.), здесь заслонено и заглушено. И никто из богословов не ставит цель этой книги в какую-либо связь с мессианскими чаяниями, хотя описываемые лица не были чужды их (1Мак.4:46; 14:41).

Но указывая и оттеняя существенные отличия рассматриваемой книги от канонических писаний, православный богослов не должен забывать и замалчивать, что по 85 апостольскому правилу “три Маккавейские книги” внесены в число “чтимых и святых” книг⁵²⁰. Почему же в частности, первая Маккавейская книга внесена в это число? По суду отцов Церкви, вся книга и все повествования ее проникнуты религиозным воодушевлением (1Мак.2:7-20; 3:18; 4:8). Поучительны любовь и самоотвержение Маккавеев при исполнении ветхозаветного закона (1Мак.1:63; 2:48, 67; 12:9). Ориген восхваляет особенно ревность Маттафии о законе Божием (1Мак.2:24-27 = Соm. in Epist. ad Rom. VIII с.). Святитель Иоанн Златоуст восхваляет всех Маккавеев и их ревность и энергию. Преп. Ефрем Сирин указывает на точное исполнение в изложении истории Маккавеев, в первой Маккавейской книге, пророчеств Даниила (8-й гл.). По суду Киприана Карфагенского слова ее: “не убойтесь слов мужа грешнаго” (1Мак.2:62 = Testim. III, 4. 15. 53), способны возбудить к подвигам всякого читателя. Амвросий Медиоланский прославляет геройский подвиг и самопожертвование Елеазара (1Мак.6:43-46 = De offic. 40), а также и Иуды Маккавея (1Мак.9:10 = ibid. 41). И вообще чтение этой книги чрезвычайно способствует воодушевлению прекрасными и благородными мотивами деятельности, не стесняющимися по-видимому всеми естественными преимуществами господствующего зла и злобою людей. Эта книга, можно сказать, есть идеал борьбы малочисленных, но воодушевленных добрыми целями и идеями героев, с исполинским полчищем, не имеющим ни благородного воодушевления, ни высоких целей и задач в жизни, а лишь преследующим узкие эгоистические расчеты, часто мало ведомые, а тем менее интересные массе народной, ее отдаленных вождей. Для всех начинающих подобную борьбу рассматриваемая книга всегда должна быть настольной, не только в начале таковой борьбы, но и в продолжении ее, при их успехах и неудачах. Правда, такие герои редки, но ими идет мир к лучшему.