24.«Собрание новостей» и. Богдановича (1775 г.)

Ипполит Богданович родился 23 декабря 1743 (3 января 1744) года в Переволочне, в украинской дворянской семье.

В 1761 году окончил Московский университет и оставлен надзирателем за классами в университете, хотя с десяти лет был определён в военную службу.

В 1762 году переведён в комиссию о строении триумфальных ворот, для которых сочинял надписи. В 1763 году прикомандирован в штат известного военного деятеля графа П. И. Панина.

В 1764 году Богданович начал службу в Иностранной коллегии и с 1766 по 1769 являлся секретарём русского посольства при Саксонском дворе. В 1769 году был переведён в департамент герольдии, в 1780 — в государственный архив.

С 1783 года Богданович — член Российской академии. С 1788 по 1795 год — председатель государственного архива. После увольнения со службы  — оставил Петербург.

Умер в Курске 6 января 1803 года. Похоронен на Херсонском кладбище гор. Курска.

Писать стихи начал в детстве и уже 14 лет печатал их благодаря М. М. Хераскову и И. И. Мелиссино. В 1763 году он познакомился с графиней Екатериной Дашковой и принимал участие в журналах, выходивших при её участии, выступал как издатель журнала «Невинное упражнение» (1763).

Около 1775 года сочинил вольную повесть в стихах «Душенька», подражая Лафонтену, заимствовавшему свой сюжет из Апулея(«Любовь Психеи и Купидона» (1669). «Душенька» была напечатана в первый раз в 1783 году в Санкт-Петербурге, до 1841 года выдержала 15 изданий; последнее — в 1787 году А. С. Сувориным в «Дешёвой библиотеке». Сочинение это доставило Богдановичу известность и обратило на него внимание Екатерины II. По её поручению он написал для Эрмитажного театра «Радость Душеньки» (1786), «Славяне» (1787) — пьесы, не имевшие успеха.

С сентября 1775 года он издавал «С.-Петербургский вестник», а в 1775—1782 годах редактировал «СПб. ведомости»

«СОБРАНИЕ НОВОСТЕЙ» (1775—1776)  «Собрание новостей» издавал поэт И. Ф. Богданович с сентября 1775 по декабрь 1776 г. включительно. Первоначально «Собрание новостей» выходило как частное издание Богдановича, хотя имя его как издателя нигде не было обозначено; когда же в конце 1775 г. он был принят на службу в Академию Наук в качестве редактора «Санкт-Петербургских ведомостей», ему удалось, благодаря покровительству тогдашнего директора Академии С. Г. Домашнева, печатать свой журнал, который стал называться «Собранием разных сочинений и новостей», за академический счет; выходил этот журнал в количестве 300 экз. Задачи журнала Богданович формулировал в «Предуведомлении» следующим образом: «. . . История настоящего времени, то есть знание вещей, к нам ближайших и нас окружающих, остается в толиком небрежении, что мы едва знаем о самых примечательных в Европе происшествиях, в то время когда знать о том надобно. Некоторые нации восчувствовали, однако, предпочтительную пользу ведать самые новейшие бытности, а особливо до их земли касающиеся; и в сем виде издаются у них ежетрехмесячные, ежемесячные, еженедельные и другие журналы, собранные из разных верных ведомостей и описаний почти в едино время с происхождением вещей, кои в сих журналах описываются. .. Издатели мнили, — продолжает он, — что сочинение такова же рода в России может нравиться. . . Намерение издателей есть дать ведать о том, что происходит наиболее примечательного в сей Империи, потом сообщаемы будут известия и о чужих областях, выбранные из лучших ведомостей. А к тому прибавлены будут другие партикулярные всякого рода известии, служащие к пользе нации и всего человечества, некоторые приличные ко времени и к журналу сочинении, как то речи, описании, стихотворствы, и прочая, примечании на издаваемые вновь на российском языке книги, сочиненные или переведенные. Когда же будет место в журнале, то приобщены будут пиесы избранные в роде моральном или просто забавные». Намеченная в «Предуведомлении» программа издания была выполнена довольно аккуратно, хотя в порядок размещения материала с января 1776 г. было внесено незначительное изменение: до того времени «исторические артикулы о России и о прочих государствах» печатались в начале каждой книжки журнала; с начала же 1776 г., чтобы «самые позные новости» «могли быть помещены приличным образом», решено было этот отдел перенести в конец каждого номера и последними печатать сведения о России, «для удобного помещения приспевающих новостей»; с этого же времени расширен был собственно литературный отдел за счет зарубежных известий. Отдел заграничных новостей составлялся достаточно разнообразно и умело; почти в каждом номере давались сведения о Турции (или, как тогда писали, «Туреции»), Швеции, Германии, Франции, Италии, Польше и Англии. В сообщениях об Англии главное внимание обращалось на войну «мятежных селений» с «Отечеством», т. е. на борьбу Северо-американских колоний за независимость; при этом обычно материалы о военных действиях и об экономическом и моральном состоянии американцев черпались из английских источников, далеко не объективных. Впрочем, иногда публиковались сведения иного происхождения и соответственно иного характера. Такова, например, «Выписка из писем некоторого филадельфского жителя к своему приятелю Барбе ди Бург в Париж». Автор письма, житель Филадельфии, всячески расхваливает свое отечество, в особенности его «гражданское правление», конечно, умалчивая о рабстве негров и об истребительной политике в отношении индейцев, и настойчиво подчеркивает, что «все у них «.американцев идет по естественному порядку». Совсем в американско-рекламном стиле говорит филадельфийский житель о штате Пенсильвания, в котором, по его словам, «в законах и правах государствует на высоком степени общая и частная таковая простота, каковой в истории еще примера не было». Дальнейшая часть этой статьи производит впечатление незаконченности и несомненной цензурной урезки, но и то, что напечатано, показывает стремление издателей (или издателя) «Собрания новостей» дать своим читателям более разностороннее освещение американских событий. Внутренняя жизнь России отразилась в «Собрании новостей» преимущественно в форме перепечатки указов, отчетов о придворных торжествах, о производстве в чины и т. д. Довольно много места занимают аннотированные списки «новонапечатанных книг». Так, по поводу выхода в свет книги «Омировы творения. Часть I, содержащая в себе 12 песен Илиады. Перевел с греческого языка коллежский секретарь Петр Екимов» «Собрание новостей» пишет: «Перевод Омировых или Гомеровых стихотворений, ныне издаваемый, может служить некоторою эпохою российских словесных наук, кои преподают нам красоты славного греческого творца в их, так сказать, природном изображении и обещают нам своих собственных Гомеров».

Литературная часть «Собрания новостей» представлена, главным образом, стихами В. И. Майкова, М. Хераскова, самого И. Богдановича, А. П. Сумарокова. Но наряду с ними в «Собрании новостей» встречаются оды и другие произведения В. П. Петрова, В. Г. Рубана и даже Ф. Козельского. Может быть, помещать поэтическую продукцию Петрова, поэта официального, издателям «Собрания новостей» приходилось поневоле. Но, во всяком случае, соседство Майкова и Сумарокова, с одной стороны, и Петрова, с другой, производит странное впечатление. В майской книжке журнала напечатаны были «Ода о вкусе Александру Петровичу Сумарокову» В. Майкова и «Ответ на Оду» Сумарокова, — два знаменитых, программных стихотворения уже пережившей себя сумароковской школы. Майков писал: Не пышность во стихах приятство, Приятство в оных чистота: Не гром, но разума богатство И важны речи красота. Слог должен быть и чист и ясен: Сей вкус с природою согласен…

Случайны вкусы все суть ломки, И не дойдут они в потомки. Сумароков отвечал, что: Витийство лишнее природе злейший враг, . .. Ум здравый завсегда гнушается мечты. А через несколько страниц, в той же майской книжке «Собрания новостей», помещены рядом два стихотворения В. П. Петрова: одно— «Письмо Павлу Петровичу», овдовевшему тогда наследнику престола, другое — «Ода Екатерине на новые учреждения для управления губерний». Первое, — по самому характеру своему, как «утешительное письмо», — должно было быть простым и лишенным специфических вычур, но и здесь Петров умудрился ввернуть редкие славянизмы, затрудняющие восприятие стихотворения: Что срящут очеса господни на тебе? Ты тверд в надежде нань, покорен ты судьбе. В «Оде на учреждение губерний» Петров не имел никаких оснований сдерживать свою изощренную музу: здесь прихотливо сменяются восьмистрочные четырехстопные рифмованные строфы тринадцатистрочными безрифменными трехсложными; широко практикуется инверсия, временами делающая отдельные стихи почти непонятными: Слаба доброте страх подкрепа: Он есть отчаянья отец. В поверженных душах свирепа Родится буря наконец. Вотще закон свой мечь иссунет, Коль чувства к благу в них не вдунет. Их кара вяще жесточит, Их милосердие мягчит.. . Торжественница вне и дома Могущих нас борота враг, Со громом, равно и без грома Живый для нас источник благ... Такое же отсутствие выдержанности наблюдается и в выборе переводов в «Собрании новостей»: здесь наряду с Вольтером — Руссо, рядом с Гельвецием — Юнг. Создается впечатление, что у издателя «Собрания новостей» не было четкой литературной и философской платформы. Но дело обстояло, повидимому, иначе, чем представляется на первый взгляд. Известно, что Богданович начал свою литературную деятельность как один из левых учеников Хераскова; при рассмотрении журнала «Невинное упражнение» было указано, что в условиях первых лет царствования Екатерины позицию Богдановича можно понять только как неприятие нового режима. Дальнейшая деятельность Богдановича была столь же радикальной, но пугачевское движение на него повлияло устрашающе, и с этого момента начинается его поправение. Документацией этого процесса и является журнал «Собрание новостей» со всеми его политическими, философскими и литературными противоречиями. С одной стороны, Богданович публикует статью о преимуществах «свободного» труда крестьянина-арендатора перед барщинным трудом крепостного; с другой — в льстивой и омерзительно пошлой форме он сообщает, что «из первых попечений е. и. в. по прибытии [из Москвы] в сей город [т. е. Петербург] было то, что полководцы и другие военные чины, споспешествовавшие к искоренению общего возмутителя Пугачева, участвовали в ея награждениях и благодеяниях, коими самодержица наша любит отличать заслуги и достсинствы. . .». В «Собрании новостей» напечатано было несколько статей, посвященных вопросам русского языка и русской библиографии. Таковы статьи о плане «российского словаря», о подготовке образцового письмовника, о «словаре художеств, каков может быть выбран и сокращен из Энциклопедии» с очень интересным списком французских слов-статей с параллельным русским переводом; особенно следует отметить две статьи: «Опыт о языке вообще и о российском языке» и «Предположение издать каталог всех напечатанных книг на российском языке».

Характеризуя первую статью, С. К. Булич писал в своем «Очерке истории языкознания в России», что она «примечательна смесью наивного рационализма с проблесками здравого смысла». Это верно, но лишь отчасти. Статья неизвестного автора «из Ярославля» любопытна прежде всего внимательным анализом тенденций развития русского языка, его стремления к краткости и ассимиляции иностранных слов. На первых страницах все у анонимного автора вполне серьезно, но когда он начинает приводить образцы словоизменений, — например философь' (вм. философия), комедь (вм. комедия), трагедь (вм. трагедия), исторь (вм. история), пруденца (вм. пруденция) и т. д., желань (вм. желанье), изобиль (вм. изобилие), люби- тельна (вм. любительница), родительна (вм. родительница),— когда он предлагает писать вм. Буало — г. Боалов, вм. Руссо — Руссов, вм. г-жа Севиньи — Севиньина, трудно не поддаться искушению считать все это мистификацией и издевкой над какими-то современными автору статьи филологами. Сообщение о предполагаемом издании каталога русских печатных книг и иностранных книг о России представляет ценное свидетельство о высоком сознании современниками научного значения подобного начинания и заслуживает более внимательного анализа. Не находится ли этот замысел в связи с работами Н. Н. Бантыша-Каменского, от которого сохранились интересные библиографические материалы? 

Пожалуй, самыми интересными разделами «Собрания новостей» были «Ученые известия», «Редкости», «Полезные изобретении»; в них сообщался любопытный разнообразный материал из области науки, техники и явлений природы и общества. Для истории культуры XVIII в. эта часть анализируемого нами журнала дает очень много; жаль только, что собственно русский материал несколько беднее представлен, нежели иностранный. Но и в этих разделах, и в обзорах политических событий, не говоря уже о литературном отделе, «Собрание новостей» следовало в основном как образцу «Ежемесячным сочинениям» 1755— 1764 гг. Кроме писателей, указанных выше, в «Собрании новостей» принимали участие Ал-др Дружинин, Г. Л. Брайко, И. А. Тейльс. В январской книжке «Собрания новостей» Богданович в предуведомлении отмечал «отличное удовольствие, с которым публика приняла некоторый опыт ежемесячного нашего сочинения, начатого с сентября месяца прошлого 1775 года, и многочисленный расход книг сего издания». Повидимому, фактически дело обстояло несколько иначе и, во всяком случае, не так блистательно, как изображал это Богданович. Часть тиража 1775 г. оказалась нераспроданной, и Богданович (или кто-либо иной, действовавший от его имени) счел нужным, согласно практике XVIII в., чтобы скорее сбыть эти экземпляры, перепечатать титульный лист «Собрания новостей», заменив его другим. Таким образом появился новый только по названию журнал «Зритель света».

25. «Академические известия» 1779 – 1781 гг.: общая характеристика. Журнал этот издавался с января 1779 г. по июль 1781 г. «при Академии Наук»; за это время вышло восемь частей, из которых первые семь содержали по четыре книжки, а последняя, восьмая, — только три; если судить по июльской книжке 1781 г., издание, повидимому, прекратилось внезапно: во всех статьях, за исключением одной, обещано было «продолжение в следующем месяце».  Редактировал этот журнал Петр Иванович Богданович, лицо мало заметное в литературе того времени, но заслуживающее внимания. О П. И. Богдановиче сохранились противоречивые сведения: так, можно предполагать, что он был в каких-то отношениях с А. Н. Радищевым; в 1796 г., признанный человеком «беспокойным, и упорного нрава, неповинующимся властям», он был выслан из Петербурга в Полтаву к отцу, где, по-видимому, провел остальную часть жизни; вместе с тем, он служил в Тайной экспедиции Шешковского, владел типографией, печатавшей нравоучительные книги, и в жизни, как видно, был неприятным человеком.  Заглавие журнала, несколько изменявшееся на протяжении издания, передает довольно точно характер «Академических известий». Вот это заглавие: «Академические известия, содержащие в себе историю наук и новейшие открытия оных, извлечение из деяний славнейших академий в Европе, новые изобретения, опыты в естественной истории, химии, физике, механике и в относящихся к оным художествах, отличнейшие письмена во всей Европе, академические задачи, любопытные и странные тяжбы и прочие примечательные происшествия». Не все из намеченных в заглавии журнала отделов были в нем представлены, но, в общем, «Академические известия» отличались разнообразием содержания. Для них, как и для «Собрания новостей», образцом являлись «Ежемесячные сочинения». Из области «истории науки» в «Академических известиях» была напечатана большая статья П. Богдановича «История о мафематике», представляющая перевод сочинения французского математика Ж.. Э. Монтюкла (Montucla, J. Е.) она печаталась из номера в номер, и, хотя П. Богданович утверждал, что статья эта переведена им, имеются данные, говорящие о том, что он, пользуясь своим положением директорского любимца, присваивал себе работы академических переводчиков. Эта деталь, как ни кажется она незначительной, хорошо рисует тяжелое положение рядовых научных тружеников того времени и характеризует литературные нравы второй половины XVIII в. В «Академических известиях» печатались статьи ряда академиков — Георги, Гильденштета, Гмелина младшего, Крафта, Лекселя, Лепехина, Озерецковского, Палласа и др. Большая часть этих статей посвящена описаниям различных местностей России в естественно-научном отношении. Значительный интерес для характеристики политико-экономических взглядов журнала представляет напечатанная в ряде номеров «Речь о произведениях российских, способных к содержанию всегда выгодного превосходства в продаже в чужие край российских товаров перед покупкою иностранных» акад. А. И. Гильденштета. Здесь проводится точка зрения физиократов, и в соответствии с ней Гильденштет утверждает: «Дабы торговлю с чужестранцами соблюсти в выгодном состоянии для дражайшего нашего отечества, то надобно тщательно стараться о размножении наших произведений как для собственных издержек, так и для отпуску в чужие край». Но наряду с этим новым для экономической мысли в России документом «Академические известия» печатают большое стихотворение «Послание к деньгам» И. Ф. Богдановича, целиком выдержанное в тонах, обычных для предшествующих меркантилистских воззрений; кончается оно так: О деньги, деньги! вас достойно любит свет. Вы дурны лишь тогда, как вас в карманах нет.

Заслуживает внимания перемена, происшедшая в трактовке темы воспитания; прежние рассуждения о необходимости укреплять разум, рассудок в его борьбе со страстями, с чувствами уже оставлены. В соответствии с высказываниями Екатерины в эти годы, «Академические известия» во «Вступлении» пишут, что науки при Екатерине «получили корень воспитанием, ум философический или ум истинны предшествует здесь учению, воспитание, насаждающее нравы и дающее прямую цену учености, есть ныне возлюбленнейший предмет правления, чувствующего, что один благовоспитанный делается судиею сколь просвещенным, столь и справедливым, военачальник неустрашимым и распорядительным, министр проницательным и благонамеренным». Той же теме посвящено и «Письмо от господина И[здателя?] к его приятельнице, которая сообщила ему сочиненный ею план воспитания детей своих». Здесь встречается почти перифраза из сентенций на педагогические темы в комедиях Екатерины: «Для него [сына] собственно, для меня и для сообщества, в котором он жить будет, я желаю, чтоб он имел хорошую душу, хотя и без высокого разума». Едва ли не в первый раз в нашей журналистике того времени встречается в этой статье ставшее позднее столь частым рассуждение о вкусе. В наиболее сконцентрированном виде оно выразилось в следующем месте «Письма»: «Есть честные люди, имеющие пространный разум, но недостает в них вкуса. Я спрашивал себя, каким образом дать вкус моему сыну, и себе ответствовал: вкус есть особое ощущение правильного, доброго, полезного, приятного, прекрасного, величественного, высокого, благопристойного, честного, во нравах, в обычаях, в сочинениях, в художествах». Автор считает, что этическое воспитание тем самым уже дает и критерии эстетические. В «Академических известиях» была помещена очень дельная статья В. Светова, филолога того времени, «Некоторые общие примечания о языке российском». Не входя в подробности, следует, однако, отметить, что принципиально автор против неологизмов, он укоряет новых писателей, что они употребляют вместо отечество слово отчизна, вместо придворной— царедворец и т. д., но, с другой стороны, он пишет: «Сама премудрая законодательница в просветительном своем Наказе и в новом учреждении губерний соблаговолила употребить многие речения, не теряя красоты и важности слога». Кроме самого П. Богдановича и перечисленных академиков, в «Академических известиях» принимали участие Державин, Княжнин, В. Петров, М. В. Храповицкий, кн. М. М. Щербатов («Опыт о древних российских монетах»), переводчики М. Смирнов, Ив. Богаевский, Mux. Головин (племянник Ломоносова) и др. Довольно много стихотворений напечатано за подписью «Ж. Ж.». Принимал в журнале участие и С. Г. Домашнев. Ему принадлежит в ряде номеров «Академических известий» обзор деятельности научных учреждений («Показание новейших трудов разных академий»), представлявший сокращенные рефераты западноевропейских академических изданий; внешним отличительным признаком этих обзоров Домашнева является отсутствие в них твердого знака, вызвавшее создание анонимной «Челобитной от ера». 

Закрытие журнала связано было, очевидно, с борьбой академиков с С. Г. Домашневым, который, как утверждали некоторые историки Академии Наук, вел дела далеко не бескорыстно.