3.3. Производные слова

Коннотации слова свинья дают большой шлейф производных слов, в которых они превращаются в компоненты лексических значений. Ср. свинушник — 'грязное, захламленное помещение'; свинтус — 'неопрятный человек' и 'низкий, неблагодарный человек'; свинство — 'грязь' и 'нехороший, низкий поступок'; свинский — 'неблагодарный, низкий', ср. свинское поведение; то же самое и в наречии по-свински', свинячить — 'вести себя хамски или некультурно' и 'вести себя низко и неблагодарно', ср. Вообще они в последнее время жутко свинячат Пьянствуют, вступают в связь с женщинами, используя свое положение (М. Булгаков).

У слова холостяк 'неженатый мужчина, достаточно давно достигший брачного возраста и никогда ранее не состоявший в браке' есть коннотации бытовой неустроенности, неприхотливости, неухоженности, а с другой стороны — беспечности, свободного образа жизни и приверженности ему. Первые три коннотации обнаруживают себя в производных холостяцкий, по-холостяцки: Когда жена надолго уезжала, его квартира приобретала холостяцкий вид <он начинал жить по-холостяцки>; — Сейчас я молочную овсянку сварю... Я похолостяцки, по-старчески. Один ведь живу (В. Померанцев).

Слову ветер в основном значении присущи коннотации переменчивости и несерьезности, которые легли в основу производных ветреный 'легкомысленный, непостоянный' и ветреность 'легкомыслие, непостоянство', ср. ветреный человек, ругать женщин за ветреность.

3.4. Фразеологические единицы, поговорки, пословицы

Коннотации неотесанности и примитивности лексемы свинья лежат в основе фраземы метать бисер перед свиньями =• 'говорить нечто такое, чего собеседник, в силу своей примитивности и нетонкости, не сумеет оценить по достоинству'. Коннотация подлости, низости лежит в основе фраземы подложить свинью кому-л. Ср. также пословицу Посади свинью за стол, она и ноги на стол.

Коннотация быстроты, присущая слову ветер в основном значении, дала фразему как ветром сдуло, а уже упоминавшиеся коннотации переменчивости и несерьезности — фраземы ветер перемен, держать нос по ветру, ветер в голове, бросать слова на ветер.

У существительного гусь в основном значении есть коннотации плутоватости и ненадежности. Они проявляются во фразеологических единицах ну и гусь, вот так гусь, хорош гусь, что за гусь, гусь лапчатый.

3.5. Синтаксические конструкции

Типичной для коннотативно насыщенных лексем является биноминативная псевдотавтологическая конструкция типа Х есть X; ср. Женщины есть женщины; И все-таки война есть война, женщинам на войне особенно нелегко (Г. Бакланов). Эта конструкция издавна привлекала внимание логиков и лингвистов и заслуживает подробного обсуждения.

Рассматривая биноминативные конструкции в свете принципов кооперативного общения, Г. Грайс писал, что они неинформативны на уровне того, что реально сообщено, однако "информативны на уровне того, что подразумевается" [Grice, 1975, с. 52]. Сам Г. Грайс никак не уточнил, что в таких случаях может подразумеваться, и тем самым дал повод думать, что он допускал существование универсальных прагматических принципов их интерпретации, не зависящих от языка. Можно, например, предположить, что, когда адресат поставлен перед необходимостью осмыслить внешне тавтологичное высказывание, он пытается реконструировать то субъективное содержание, которое вложил в свои слова его конкретный собеседник в конкретной ситуации общения.

Этому "радикально прагматическому" взгляду на интерпретацию псевдотавтологических биноминативных конструкций А. Вежбицка противопоставила свой "радикально семантический" подход. Описав несколько типов таких и других псевдотавтологических конструкций в английском языке (с более эпизодическими примерами из других европейских языков, а также японского и корейского), она показала, что каждый тип имеет устойчивую семантическую интерпретацию, специфичную для данного языка. Скажем, по-английски Boys will be boys 'Мальчики есть мальчики' значит (в вольной передаче), что мальчики склонны делать вещи, всякому понятно, какие, которые не встречают нашего одобрения; однако нет смысла расстраиваться по этому поводу, поскольку мальчики не могут вести себя иначе [Wierzbicka, 1987, с. 106]. Во французском и немецком буквальные переводы фразы Boys will be boys невозможны: они ничего не значат [там же]. Ср. также [Булыгина, Шмелев, 1988, с. 295-296].

По-видимому, эти два подхода — радикально прагматический и радикально семантический — не так непримиримы, как может показаться на первый взгляд. Обсуждая биноминативные псевдотавтологические конструкции, Е. В. Падучева [1985, с. 42] внесла одно существенное уточнение в тезис Г. Грайса. Она определила то, что "подразумевается" в таких случаях, как "ассоциации", связанные с соответствующими понятиями, т. е. коннотации.

К этому надо добавить, что речь должна идти только о таких биноминативных конструкциях, которые относительно свободно, хотя, может быть, и многократно, создаются в речи или в тексте. Лишь в них может эксплуатироваться коннотативный потенциал опорных существительных. Устойчивые (лексикализованные) обороты типа Закон есть закон должны быть исключены из рассмотрения, поскольку они имеют единственное (словарное) толкование.

Если принять эти уточнения, осмысление биноминативных псевдотавтологических конструкций становится предсказуемым (эксплуатируется коннотагивный потенциал соответствующего существительного) и национально специфичным, как специфичны сами коннотации.

Итак, мы принимаем, что тавтологические по форме высказывания типа Война есть война не тавтологичны и, следовательно, не нарушают постулата информативности в той мере, в какой их интерпретация допускает обращение к коннотациям опорного существительного. У войны есть коннотации зла, бесчеловечности, аморальности, опустошения. Высказывание Война есть война уместно в любой ситуации, когда говорящий пытается объяснить слушающему, почему наблюдаемое положение вещей отклоняется от нормы добра, человечности, морали, порядка.

Первая позиция в такой конструкции актуализирует собственно лексическое значение слова, а последняя — его коннотации. Формула в целом настолько чувствительна к коннотациям, что может служить естественным мерилом степени коннотативности существительного. Ср. правильные и легко интерпретируемые высказывания Война есть война, Дети есть дети, Теща есть теща. Волки есть волки, Верблюд он и есть верблюд, Бегемот он и есть бегемот, с большим или достаточным коннотативным потенциалом у опорных существительных, и параллельные им сомнительные или с трудом интерпретируемые высказывания ^Мир есть мир, ^?0mpoкu есть отроки, ^?Tecmь есть тесть, ^?Пyмы есть пумы, ^?Лaмa она и есть лама, ^? Гиппопотам он и есть гиппопотам, с небольшим или вовсе нулевым коннотативным потенциалом. Точнее, если высказывания последнего типа осмысляются, то это происходит на гораздо более субъективной основе, чем в случае узаконенных языком коннотации². Мне, например, может быть известно, что пумы коварны (или считаются в какой-то среде коварными), и я могу проэксплуатировать этот несущественный признак в высказывании Пумы есть пумы. Поскольку, однако, он не обладает вторым необходимым свойством коннотации — закрепленностью в языке, — я не могу рассчитывать на то, что мое высказывание будет столь же информативным для моего собеседника, как для меня самого.