4. Социальная база политических партий. Партии «хватай-всех». Социальная база политических партий в современной России

Социальная база партии – это совокупность усредненных социально-демографических характеристик ее электората.

Различие в социальной базе пп объясняется теорией социальных расколов Липсета и Роккана.

Проследив историю политических партий Запада, они пришли к выводу о том, что существует 4 основных раскола, по которым происходит образование политических партий.

1. Территориальный – центр-периферия. Размежевание берет свое начало с образования государтв-наций и, соответственно, начала вмешательства центра в дела регионов. В некоторых случаях ранние волны мобилизации могли поставить территориальную систему на грань полного распада, способствуя формированию трудноразрешимых территориально-культурных конфликтов: противостояния каталонцев, басков и кастильцев в Испании, фламандцев и валлонов в Бельгии, размежевания между англо­говорящим и франкоговорящим населением Канады. И образование партий – баскской в Испании, националистических партий Шотландии и Уэльса.

2. Государство – церковь. Это конфликт между централизующим, стандар­тизующим и мобилизующим государством-нацией и исторически укрепившимися привилегиями церкви.

Как протестантские, так и католические движения создавали широкие сети ассоциаций и институтов для своих членов, организуя стабильную поддержку даже среди рабочего класса. Это объясняет создание христианско-демократической партии Германии и других.

Другие два размежевания ведут свое происхождение со времен индустриальной революции: 3. конфликт между интересами земельных собственников и растущего класса промышленных предпри­нимателей, а также конфликт между собственниками и работо­дателями, с одной стороны, и рабочими и служащими - с другой.

4. Раскол город - село. Многое зависело от концентрации богатства и политического контроля в городах, а также от структуры собствен­ности в сельской экономике. Во Франции, Италии, Испании, размежевание города и села редко выражалось в оппозиционных позициях партий.

Таким образом, социальная база партий зависит от типа раскола, повлекшего образование партии, они могут быть классовые, национальные, региональные, религиозные.

Структурные сдвиги второй половины ХХ века, связанные с построением велфэр стейт, возникновением среднего класса, породили изменения в партийных системах и возникновение нового типа партий – всеохватных.

Понятие «всеохватывающих партий», использованное впервые Кирхаймером в 1966 г., отражало новые явления в отношениях между партиями, государством и гражданским обществом. Во-первых, эрозия жестких социальных границ между группами ослабляла политическую идентификацию населения и размывала прежние связи между их интересами и партиями. Во-вторых, экономический рост и политика всеобщего благосостояния заставили партии разрабатывать партийные программы, которые отражали интересы не отдельных групп, а всего населения, или почти всего. В-третьих, развитие средств массовой информации позволило партийным лидерам обращаться ко всем избирателям сразу, а не к какой-то особой их части, и сделало последних скорее «покупателями» партий, а не их активными участниками. «Всеохватные партии» превратились в брокеров, торгующих государственными постами. Дальнейшее развитие партий идет по пути установления все более тесной связи между партиями и государством и усиления связи между партиями.

Эти партии характеризуются отсутствием идеологических устремлений, размытой социальной базой, партии и их электорат все ближе сдвигаются к центру, стремясь к идеям социального улучшения и поддержанию консенсуса в среде среднего класса.

Социальная база современной России характеризуется крайней противоречивостью.

ПП сейчас крайне неохотно приписывают к себе определенный электорат, стремясь стать всеохватными, перехватывая лозунги.

КПРФ по-прежнему остается партией прежде всего людей пожилых, малообразованных и – в несколько меньшей степени – тех, кто проживает в сельской местности. Среди лиц с высокими доходами и особенно среди столичного населения (Москва и Санкт-Петербург) она явно недопредставлена. СПС (как и либералы 1995 г.) пользуется популярностью в первую очередь у молодежи (особенно до 25 лет), у людей обеспеченных, высокообразованных, а также у жителей столиц и мегаполисов. Можно сказать, что эти партии представляют как бы два противоположных полюса электората. Если СПС опирается главным образом на “сильные” группировки, обладающие значительными адаптационными ресурсами, то КПРФ – на “слабые”, уязвимые в условиях рыночной трансформации. Качественные различия находят и количественное выражение: в частности, доля молодежи в электорате СПС почти в два раза больше, чем в избирательском корпусе в целом, и примерно в четыре раза больше, чем в электорате КПРФ.

Принято считать, что СПС и “Яблоко” конкурируют за один и тот же электорат. Данные ВЦИОМ и ФОМ показывают, что это не совсем так. Несомненно, что по уровню образования избиратели обеих партий весьма схожи. Однако по возрасту они сильно различаются: за “Яблоко” голосуют люди более зрелого возраста (35—45 лет), те, чья молодость пришлась на времена перестройки и подъема демократического движения на рубеже 1980-х – 1990-х годов. Менее выражена, по сравнению с СПС, и поддержка “Яблока» со стороны людей с высокими доходами, жителей столиц и мегаполисов.

Единая Россия: среди ее электората меньше столичных жителей, и их число снижается, традиционно за них голосует более слабая периферия, люди разных возрастов.