§ 17. Человеческое измерение диалектики общественного производства

Как мы показали в главе «Ретроэкономикс», политэкономия Смита является динамической теорией, а «равновесное» направление широкой неоклассики – статической теорией. «Неравновесная» неоклассика восстанавливает динамические принципы исследования благодаря исторической школе и марксизму, которые представляют собой связующее звено между «старой» и «новой» классикой. Но динамизация современной экономической теории – это не возврат к прошлому, а синтез динамики и статики в экономической кинетике, которую и представляет метаэкономикс.

«Теорема о неполноте» Гёделя при исследовании объективно существующей неравновесности оказывается бесполезной и должна заменяться «принципом полноты» Маркса, предполагающим эндогенность (замкнутость), противоречивость объекта и применение диалектического метода познания. Диалектические же принципы исследования составляют методологическую основу синергетики как науки об открытых неравновесных противоречивых и самоорганизующихся системах, а такие понятия синергетики как «бифуркация» (противоречивое раздвоение целого), «аттрактор» (центр образования новой структуры), «диссипативная система» (необратимо эволюционно развивающаяся система), «фрактал» (новая структура в системе), «катастрофа» (скачкообразное качественное изменение системы) и другие могут быть системно истолкованы только диалектикой.

Важное значение в метаэкономикс имеет синергетическое понятие «особенность», которое эквивалентно диалектической паре «логическое-историчес-кое». Логический метод исследования экономики заключается в определении моментной структуры общественного производства, исторический же метод предполагает анализ экономических процессов, то есть явлений, протекающих во времени. Моментная структура объекта, являясь синхронным отображением отношений элементов системы, может быть рационально описана только определенной связной последовательностью отдельных моментов, то есть воспроизводственной, круговой последовательностью.

Логический и исторический методы исследования являются эвристически (познавательно) эквивалентными. Имеется в виду то обстоятельство, что процесс функционирования объекта всегда непрерывно описывает его историю таким образом, что фазы воспроизводства соответствуют фазам исторического развития объекта. Свойство рекапитуляции, краткого повторения в логическом исторического, было философски осмысленно еще немецким философом Г. Гегелем (1770-1831) («в педагогических успехах мы узнаем набросанную, как в сжатом очерке, историю образования всего мира»⁶. Это свойство целостных систем имеет всеобщий характер, известно в физике как «эргодическая теорема» о равенстве средних по времени значений параметров системы их средним статистическим, в биологии как «биогенетический закон» краткого и быстрого повторения в индивидуальном развитии особи (онтогенезе) важнейших этапов эволюции вида (филогенеза), справедливо и для экономики общества.

Таким образом, логический и исторический методы исследования являются противоположными по форме, но едиными по содержанию, они выражают двойственность, внутреннее противоречие между устойчивостью (воспроизводимостью) и изменчивостью (развитием) явлений действительности.

«Социогенетический закон» позволяет для описания невоспроизводимой истории хозяйствования использовать данные логического метода исследования текущего воспроизводства экономики. Поэтому метаэкономикс не уступает экспериментальным наукам в возможности получения данных. Более того, она имеет познавательное преимущество, поскольку текущий воспроизводственный процесс несёт в себе информацию не только о прошлом, но и о будущем экономики.

Исторический и логический методы, рассматриваемые и применяемые в отдельности, обладают недостатками. Историзм в чистом виде страдает эмпиризмом, для структурализма же характерны априорность, умозрительность теоретических построений. Поэтому метаэкономикс соединяет оба подхода в генетическом методе, предполагающем выделение в объекте элементарного явления, а в теории соответствующей абстракции, то есть исходной системообразующей категории, порождающей всю совокупность категорий развитого объекта. Генетический метод познания заключается в «восхождении от абстрактного к конкретному».

Полный цикл исследования с помощью генетического метода включает две фазы: движение от эмпирически-конкретного к абстрактному и движение от абстрактного к теоретически-конкретному. Фаза абстрагирования – это отражение в форме мысли содержания объективного, при котором несистематизированное знание о целостной системе сводится до абстрактного определения. Выделение такой исходной конструктивной категории является, как правило, сложной, но, тем не менее, необходимой исследовательской операцией. Для ее облегчения важно иметь в виду два момента. Первый момент касается сущности перехода от конкретного к абстрактному, второй – их взаимопревращения. Сущность абстрагирования заключается в логическом (мысленном) выделении из системы элемента, который как бы освобождается от его внешних связей, образовавшихся в процессе развития объекта. Сам же объект в этом случае рассматривается как разрушенный, деструктурированный, лишенный эмерджентных (системных) свойств, а ее элемент – как непосредственный, обособленный, изолированный, но способный к восстановлению связей с другими тождественными ему элементами, то есть как наделенный системообразующими свойствами ген, или точнее «стволовая», еще не дифференцированная, клетка, если продолжить эту биологическую аналогию. Абстрагирование заканчивается отождествлением абстрактного с конкретным, когда одинаковые элементы рассматриваются как один (и тот же) объект. Абстракция при этом качественно преобразуется из понятия широкого по объему, но бедного по содержанию, в понятие компактное и максимально содержательное. В последующей фазе конкретизации абстракции она становится теоретически все менее содержательной, превращенной в явления. «Из всего – одно и из одного – всё» кратко говорил об этом древнегреческий философ Гераклит (520­–460 до н.э.).

Вышеизложенное относится как к логическому, так и историческому абстрагированию-конкретизации, то есть рассматриваемый принцип построения теории является универсальным. Однако применение его в моментном и временном исследованиях имеет разные основания и цели. В первом случае абстрагирование и конкретизация лишены эволюционной основы, во втором случае эти операции соответствуют реальным историческим процессам. В первом случае ставятся задачи выявления конструктивной абстракции, систематизации на ее основе категорий и выяснение, таким образом, структуры целостного, развитого объекта, во втором случае – задача более общая: с помощью той же абстракции определить последовательность и связь явлений (законы) развития объекта, реконструировать историю через абстракцию. Поэтому «логическая генетика» имеет хотя и первичное, но, все же, подчиненное, вспомогательное значение по отношению к «исторической генетике».

Поиски исторического обоснования (истоков, предпосылок) исследуемого объекта являются одной из основных методологических проблем. Можно согласиться с тем, что «телеология» как учение о цели и целесообразности, постулирующее особый ряд детерминации – целевой, отвечающее на вопрос «Для чего, ради какой цели совершается тот или иной процесс?» и объясняющее этот процесс результатом («конечной причиной»), является часто эффективной. Но такой подход, начиная с Аристотеля, который трактовал цель как конечную первопричину бытия и развития (causa finatis), и, кончая кибернетикой, рассматривающей обратную связь между «конечным» и «исходным» («выходом» и «входом» системы), практически вызывает массу трудностей.

Абстрагирование в экономической теории означает необходимость, с одной стороны, перехода во времена реализации зрелой формы исследуемого объекта и, с другой стороны, возврата в прошлое (история при этом становится предысторией становления результата) для реконструкции социально-экономических преобразований. Поэтому абстрагирование и конкретизация – это не единичные научные акты, а многократно повторяющиеся процессы. Любая абстракция относительна, является в то же время конкретной. По мере исторического развития, усложнения объекта на его «поверхности» обнаруживаются всё более конкретные и более связанные между собой явления, отражающиеся в виде всё более конкретных и бессодержательных категорий.

«Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного»⁷. Соответственно един и непротиворечив развитый объект познания. Только рассматриваемые отдельные стороны целостного объекта – абстракции – противоречивы. Абстракция противоречива в силу того, что её образование означает отвлечение от связей между элементами объекта и одновременно обнаружение в этих как бы разрозненных элементах внутреннего «напряжения», противоречия, поскольку связи объекта означают единство, а противоречивость его – борьбу противоположностей. Таким образом, если логическое абстрагирование конкретного представляет собой переход внешних связей предмета в его внутреннюю связь – противоречие, то конкретизация абстрактного – это разрешение внутреннего противоречия предмета путём теоретического постадийного восстановления его внешних связей согласно историческому прогрессу.

Если логически непротиворечивая, «гёделевская», модель экономики является экзогенной, то есть открытой моделью с внешней причиной, то «гегелевская» модель, построенная на внутренне противоречивой исходной абстракции, является эндогенной, замкнутой, саморазвивающейся. Но известно, что объективно внутренне противоречивой, беспричинной является только материя в целом. Конкретные же материальные образования имеют внешнюю причину. Так, «социум» возникает в биоте, биота – в химической материи, та – в физической материи. Поэтому любая замкнутая теория какой-либо исторической формы хозяйства исключает внешнюю причинность и «покрывает», замещает собой всю историю общества. Так был вынужден поступить Маркс в своем диалектическом анализе рыночной экономики: логика капитала неизбежно «вобрала» в себя все другие исторические формы производства и представила их как фазы развития товарно-денежных отношений в виде «процесса производства капитала», «процесса обращения капитала» и «процесса капиталистического производства, взятого в целом» (у Маркса этими фразами именуются I, II и III тома Капитала).

Несмотря на противоположность рассмотренных исследовательских подходов, только их определенное сочетание позволяют получить модель, адекватную объективной действительности. Эта модель показывает механизмы экзогенного выведения из равновесия системы и эндогенного спонтанного структурообразования в ней.

Родоначальник психоанализа австриец З. Фрейд (1856-1939) отмечал, что «ни «производительные силы», ни «производственные отношения» в экономической теории не могут иметь значения последних причин, не поддающихся уже далее никакому разложению; …они созданы от чего-то и из чего-то»⁸. Известный марксист итальянец А. Грамши (1891-1937) также писал, что «недостаточно познать совокупность отношений, поскольку они существуют в данный момент как некая данная система; важно познать их генезис, познать их в процессе формирования»⁹.

Исследование хозяйственной деятельности в целом требует применения предельно общих понятий, поскольку они позволяют воссоздать в теории процесс становления социальной формы движения. Генезис же общества, как было показано выше, становится ясным только тогда, когда оно достигает зрелости, необходимой для вычленения из совокупности конкретных социальных явлений одного, наиболее общего и универсального явления. Однако достаточно точное представление о состоянии будущего общества можно получить исходя из анализа повседневных целей людей и долгосрочных социально-экономических прогнозов.

Как показывают прогнозы, максимально сложной «конкретностью» общества явится глобальный «однородный социум», непосредственная общность всесторонне развитых личностей. И этот результат общественного развития может быть его логическим основанием. Индивиды, образующие такое общество, сохраняют свои персональные особенности и в то же время как предельно возможная абстракция общества – «человек», «гася» в себе особенности, позволяет через обобщение выразить субстрат «социума». Прийти к «человечеству» мы можем, только взяв за исходное абстракцию «человек».

Но для познания движущих сил общества важно не только ввести в модель абстракцию «человек», но и показать ее основополагающие, экономические стороны – потребности и способности индивида, которые одновременно противоречат друг другу и обусловливают друг друга. Потребности человека – это его первичная, обусловленная природой, сторона, способности же его противостоят потребностям, отражают их. Диалектика данных противоположностей человека подчиняется действию всеобщих законов возвышения потребностей и роста способностей, роста эффективности производства.

Внутреннее противоречие человека разрешается путем его внешнего проявления в труде и сотрудничестве, поскольку любое отношение, в котором человек находится к самому себе, реализуется, выявляется лишь в отношениях человека к окружающей природно-социальной среде, а поддержание и развитие этих отношений является абсолютным способом существования человека. Homo faber («человек мастеровой») выражает экономическую сущность социальной формы движения материи.

Необходимо подчеркнуть, что человек есть материальный субстрат общества, а сущность общества – устойчивые производственные отношения людей – представляет собой внешнюю характеристику, атрибут субъекта производства, средство разрешения противоречия между его потребностями и способностями. Если диалектический закон единства и борьбы противоположностей человека характеризует взаимосвязи двух противоречащих его сторон – потребностей и способностей, то действие закона отрицания отрицания человека означает образование новой структуры общества как продукта взаимодействия сторон человека.

Если сущность всегда есть устойчивые связи и отношения, структура объекта, то осуществление – это процесс становления сущности, структурирование, формирование структуры объекта, когда его элементы образуют и закрепляют свои взаимосвязи. Осуществление происходит в ходе исторического развития исследуемого объекта в недрах другого объекта как его составной части. Процесс же существования – это уже самостоятельное, а в итоге непосредственное бытие объекта, бытие на собственной основе, со своим внутренним содержанием и своей сущностью. Познание этой сущности, еще не перешедшей в собственное бытие (существование), невозможно, так как она в этом случае представляет собой явление иной, «чужой» сущности. Поэтому исходная форма сущности есть ее слитность с явлением, тождественность ему. В развитой форме сущность уже противоречит явлениям, не совпадает с ними, а на стадии существования она сначала выступает как внутреннее, опосредованное, скрытое за явлениями содержание и, только став действительностью, оказывается непосредственной, вновь совпадающей с явлениями, но явлениями собственными. Эта диалектика применительно к исследованию общества означает, что его исходный пункт – человек как явление природы, основной пункт – система экономических отношений людей, а обоснованный пункт – человечество как социальное явление.

Упомянутый выше диалектический закон отрицания отрицания, которому подчиняется развитие сущности и абстракций, в целом выражает триадичность эволюции объекта исследования – начальное, промежуточное и конечное его состояния. Эти состояния в философии именуют понятиями «тезис», «антитезис» и «синтез». Противоречивая абстракция тяготеет к превращению в свою противоположность, поскольку даже в синкретической (неразвитой) форме содержит это собственное иное, инобытие, которое при отрицании становится, а в завершении всего диалектического цикла «снимается» в конечном, то есть положительно преобразуется и включается в конечное.

В логическом, моментном аспекте человек как субъект производства опредмечивает свой труд в продукте, в качестве же субъекта потребления он распредмечивает свой труд, превращает «застывший труд» в жизненные силы и воспроизводит свои способности. Таким образом, способности и потребности человека находятся в постоянном взаимопревращении.

Взяв за исходное противоречивого «человека», мы можем прийти к нему снова, только «превратив» его в противоположное. «Всякое явление, развиваясь до конца, – писал русский философ Г.В. Плеханов (1856-1918), – превращается в свою противоположность, но так как новое, противоположное первому явлению также, в свою очередь, превращается в свою противоположность, то третья фаза развития имеет формальное сходство с первой»¹⁰. Причем отрицание человека есть его развитие в свою противоположность, выступающую как своё другое, как инобытие человека. Гегель, характеризуя процесс опредмечивания, писал: «Я делаю себя непосредственной вещью…в труде», поскольку «все это часть меня самого»¹¹. Распредмечивание же как воздействие внешнего продукта на человека означает персонификацию произведенной вещи; труд, овеществленный субъектом в продукте, вновь превращается в рабочую силу, воспроизводится.

Диалектическое определение «человека» как характеристика его перехода в противоположность (самоотрицания), его полной реализации, превращения в своё иное и возвращения к самому себе имеет два аспекта: технологический и социологический. Вышерассмотренный процесс опредмечивания-распредмечи-вания «человека» представляет собой его технологическое определение. Социологическое же определение «человека» заключается в характеристике его отчуждения-освоения, то есть превращения его сотрудничества с другими индивидами в соперничество, конкуренцию с ними и власть над ним, а также обратного процесса – возвращения человека к его кооперативной сущности. Полное диалектическое определение «человека» – это единство его технологического и социологического определения.

Раскрытие диалектики «человека» позволяет подтвердить важность исторического метода исследования, поскольку «суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением»¹².

В ыше было показано, что в силу явления рекапитуляции логический анализ в общих чертах повторяет, копирует исторический анализ так, что фазы функционирования объекта по своему содержанию совпадают с фазами его развития. Логическое «воспроизводство человека», то есть превращение, как отмечал немецкий философ Л. Фейербах (1804-1872) «субъекта в объект¹³ и обратно, обусловливает синхронность, одновременность прохождения составляющих его моментов, а исследователь при этом «рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как самоотчуждение и снятие этого самоотчуждения…, стало быть, ухватывает сущность труда»¹⁴ и сотрудничества, то историческое «воспроизводство человека» диахронно, разделяется во времени на необратимые и неравновесные, следующие один за другим, широкомасштабные процессы опредмечивания-распредмечивания и отчуждения-освоения человека. На рис. 4.3, схематично показаны соотношение между сущностью и процессом осуществлением-существованием «человека», а также составляющие этого процесса.

Если историческое опредмечивание субъекта труда сводится к образованию отдельного замкнутого натурального хозяйства, а историческое отчуждение субъекта сотрудничества фиксируется в «гражданском обществе», то единство того и другого отрицания, то есть осуществление «человека», завершается в товарных отношениях рыночной экономики. В ней реализуются вещные отношения лиц и общественные отношения вещей, взаимная проникновенность и одновременно взаимная разделенность сторон противоречия индивида, потребности-способности которого оказываются тождественными соответственно способностям-потребностям всех остальных индивидов «гражданского общества» как совокупности товаропроизводителей-товаропотребителей. Таким образом, с точки зрения воспроизводства индивида логическая и историческая структуры общества эквивалентны.

На первой фазе исторического воспроизводства «человека», которая охватывает половину истории общества от возникновения людей до средневековья, сущность (субстанция) человека – его производственные отношения труда и сотрудничества – функционируют и развиваются ещё в рамках природных сил. Во всех формах хозяйства, где господствует земельная собственность, преобладают еще отношения, определяемые природой, поскольку в земледелии в его дорыночных формах человеческий труд выступает лишь как помощник природного процесса, который им не контролируется. «Человек может целиком направить себя на универсальное опредмечивание своих задатков и способностей, на полное осуществление своей внутренней сущности как человека»¹⁵. И это действительно происходит с установлением натурального производства, которое представляет собой особую фазу в развитии противоречия человека, фазу завершения процесса его отрицания, утверждения «своего иного». Но конкретному содержательному понятию «продукт» соответствует абстракция «товар» как название специализированного и, следовательно, предназначенного для обмена продукта.

Продукты труда являются товарами лишь потому, что они суть продукты зависимых друг от друга частных работ. Категория «товар» отражает взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до кратности. Эта фаза развития «человека» характеризуется тем, что производители вступают в общественный контакт между собой лишь путем обмена своего труда, а общественный характер их частных работ проявляется только в рамках этого обмена. В процессе исторического опредмечивания человека его бытие отодвигается на второй план, а на его место становится его «опредмеченная собственность», его «инобытие» – бытие товара, человек превращается в носителя односторонней способности к труду. Сам обмен является одним из главных средств обособления индивида, при котором «полное выявление внутренней сущности человека выступает как полнейшее опустошение …»¹⁶.

Простое товарное производство как завершенное отчуждение, опредмечивание персоны и персонификация предмета, являются кульминацией развития общества. Исходя и закона отрицания отрицания, первую фазу исторического воспроизводства «человека» следует рассматривать как основание второй его фазы, фазы существования «человека», на которой его сущность в виде системы производственных отношений, имеет собственные явления – развивающиеся товарно-денежные отношения, поскольку здесь общественные отношения выступают в форме отношений вещей.

Товарное хозяйство следует трактовать как стадию создания богатства как такового, которое является материальным базисом образования действительного общества, общества всесторонне развитых личностей.

Существование «человека» – это процесс возврата субъективности к человеку в форме свободной, научно-обоснованной деятельности. «Свобода, – писал Гегель, – имеет своей предпосылкой необходимость и содержит ее в себе как снятую»¹⁷. Поэтому свобода как выполнение требований внешнего принуждения в условиях свободы внутренней означает действия, совпадающие с намерениями и ожиданиями человека. Таким образом, существование «человека» есть также и исторический процесс разрешения противоречия между свободой и необходимостью.

Каким же образом человек «возвращается к самому себе», каков экономический механизм «присвоения его экономической сущности»? Для ответов на эти вопросы необходимо рассмотреть противоречие «товара».

«Товар» является исходной категорией не только для теории капитализма, но и для теории фазы отрицания отрицания «человека» в целом, то есть всей «второй половины» истории общества, поскольку противоречие «товара» развивается и постадийно разрешаться и при всевозможных модификациях рынка. Отрицание отрицания «человека» есть отрицание «товара», его «ценности» и восстановление самоценности «человека».

Уже само возникновение в экономике «ценностей», а затем и рыночных «цен» означает восприятие человеком социального мира не как чуждого, а как опредмеченного собственного труда, который должен быть распредмечен и присвоен исторически, также как это ежедневно происходит логически.

Ценность товара представляет собой внешнее проявление меновости товара, ибо существовать она может лишь в общественном отношении одного товара к другому, эти вещи равны чему-то третьему, и каждая из них должна быть сводима к этому третьему. По Марксу, «ценность», как и любое другое экономическое явление, есть общественное отношение. Поэтому институционально оформленные соответствующие отношения и являются источником «ценности», а закономерное развитие рыночных институтов соединяет объекты и субъекты «ценности» в органическую целостность.

Противоречие «человека» исторически развивается от тождества до полного единства сторон: сначала способности выделяются из потребностей, затем труд из деятельности первой способности превращается в первую потребность, а в завершение всего цикла потребности человека «снимаются» в его универсальных способностях. Общий ход отрицания отрицания «человека» сводится, таким образом, к становлению отрицательного и «снятию» в нем отрицаемого.

В условиях простого товарного хозяйства индивиды, обладая разносторонними, но одинаковыми потребностями и разными, односторонними способностями, взаимодействуют между собой в обмене, каждый работает на всех и все работают на каждого, каждый является не только товаропроизводителем, но и товаропотребителем, неодинаковость осуществляемого ими производства дает повод к обмену. Здесь товар делает человека потребностью, а сам становится способностью.

В связи с вышеизложенным возможно уточнение предмета метаэкономикс. Прежде всего, необходимо отметить, что данный раздел экономикс является наукой о «человеке»; эта категория есть начало, наиболее абстрактное выражение ее предмета. Все же конкретное содержание предмета – это феноменология «человека». «Человек» представляет собой исходную, «товар» – основную, а «человечество» – обоснованную категории теории. Соответственно другие основные элементы «метаэкономикс» таковы: противоречие между потребностями и способностями человека – это исходное, а противоречие между меновостью и полезностью товара – основное, отношение сотрудничества – исходное, а отношение конкуренции – основное, закон возвышения потребностей человека – исходный, а закон повышения эффективности производства – основной закон теории.