5.Поэзия а.И.Одоевского.

Несмотря на то, что после восстания декабристов такое направление поэзии, как гражданский романтизм, стало менее популярно, некоторые поэты, в частности, Одоевский, продолжали писать высокую гражданскую лирику. Далеко от друзей и братьев находился и соратник Рылеева Александр Бестужев (Марлинский). На Кавказе, где он провел в ссылке около восьми лег и погиб в схватке с горцами, Бестужев писал не только прозаические произведения, но и стихи. В лирике Бестужева 30-х годов, в таких его стихотворениях, как «Сон», «Часы» и др. отразилась его личная судьба — судьба декабриста. Еще один представитель гражданского романтизма – младший современник декабристов Полежаев.

«Главным поэтом» декабристской каторги, по выражению Н. И. Лорера, был Александр Иванович Одоевский (1802—1839). Александр Иванович Одоевский родился в 1802 году. Двоюродный брат В. Ф. Одоевского, одного из издателей «Мнемозины», А. И. Одоевский был другом Грибоедова, а затем, на почве литературных интересов, он сблизился также с Кюхельбекером, Бестужевым и Рылеевым. В начале 1825 года Одоевский был принят Бестужевым в Северное тайное общество. За участие в революционном заговоре Одоевский был осужден в каторжные работы на 12 лет. В 1836 году, по ходатайству отца, Одоевского перевели рядовым в Кавказский отдельный корпус. На Кавказе Одоевский встретился и сблизился с Лермонтовым, сосланным за стихи на смерть Пушкина. В 1839 году, находясь в военной экспедиции, Одоевский погиб от малярии в деревне близ Сочи.

Почти все поэтическое наследие Одоевского относится к периоду пребывания на каторге и в ссылке. Большая часть стихотворений (и притом лучших) была создана Одоевским в Чите. Поэт сам редко записывал свои стихи; чаще всего он импровизировал их перед друзьями и товарищами по каторге. При жизни Одоевского анонимно было напечатано всего одиннадцать его стихотворений. Лучшие стихотворения Одоевского дошли до нас только благодаря записям его «соузников» по Чите и Петровскому заводу.

Основной пафос гражданской лирики Одоевского — воспевание «вольности в неволе». В его стихах отразились чувства и мысли декабристов, сосланных в Сибирь. Вершиной гражданской романтической лирики Одоевского является его знаменитый Ответ на послание Пушкина «В Сибирь» («Во глубине сибирских руд») (1828/29). Ответ Одоевского замечателен ярко выраженной в нем уверенностью декабристов в правоте их дела. Тема героической самоотверженности борца за счастье народа, характерная для поэзии Рылеева, ярко выступает и у Одоевского:

Наш скорбный труд не пропадет:

Из искры возгорится пламя, —

И просвещенный наш народ

Сберется под святое знамя.

Одоевский, в отличие от Пушкина, не примиряется с действительностью («Оковы тяжкие падут…и свобода вас примет радостно у входа»). Пушкин хочет для своих друзей одного – свободы. А Одоевский свободы достигает другим путем. Не братья отдают меч декабристам, они сами достанут их себе:

Мечи скуем мы из цепей

И пламя вновь зажжем свободы!

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы!

Сильный гражданский пафос выражен и в других стихотворениях Одоевского, созданных им за годы каторги. Очевидно, какой глубокий след в душе оставила у него казнь друзей – лидеров восстания. Он находит в стихотворениии «При известии о польской революции» сравнение мук виселицы с «синим пламенем».

Недвижимы, как мертвые в гробах,

Невольно мы в болезненных сердцах

Хороним чувств привычные порывы;

Но их объял еще не вечный сон,

Еще струна издаст бывалый звон,

Она дрожит... еще мы живы!

Строки эти были навеяны полученным известием о польском восстании 1831 года, которое декабристы-каторжане восторженно приветствовали. Особенно их растрогало то, что в Варшаве восставшими поляками была отслужена панихида по пяти «несчастным жертвам», «пролившим луч света в спасенье русскому народу». Вспомним, что Пушкин совсем иначе ответил на польское восстание («Клеветникам России»), скорее согласившись с официальной точкой зрения на проблему.

В древнерусской истории Одоевского вдохновляла борьба «за вольность». Этой борьбе он горячо сочувствовал всюду, где бы она ни проявлялась. В этом отношении характерен его перевод одной из «Ирландских элегий» Т. Мура, в которой поэт воспевал свою порабощенную родину («В цепях и в крови ты дороже сынам»).

В период общения со своими осужденными друзьями Одоевский проникся идеей «славянской взаимности» и стал поэтическим выразителем декабристских чаяний культурно-политического объединения славян во главе с Россией. Сочувствие освободительной борьбе славянских народов Одоевский высказал и в своем поэтическом отклике «При известии о польской революции»:

Мы братья их!.. Святые имена

Еще горят в душе: она полна

Их образов, и мыслей, и страданий.

В их имени таится чудный звук:

В нас будит он всю грусть минувших мук,

Всю цепь возвышенных мечтаний.

Знакомство Лермонтова с Одоевским, состоявшееся на Кавказе и вскоре же перешедшее в дружбу, имело, конечно, одним из поводов общность поэтического направления их обоих. На смерть Одоевского Лермонтов откликнулся стихотворением, ему посвященным, в котором говорил о своей дружбе с поэтом-декабристом. Для Лермонтова Одоевский был живым воплощением декабризма, непреклонности стремлений лучших людей России.