Практика стратегической семейной психотерапии Оценка семейных отношений

При оценке семейного взаимодействия психотерапевт собирает информацию трех видов: 1) демографические сведения, такие как возраст, пол, профессия и религия; 2) семейный анамнез, включая предыдущее лечение, медицинские сведения, физическое насилие и сексуальное функционирование; а также 3) информацию о взаимодействии в семье, в частности, о семейных правилах, группировках, коалициях, подсистемах и последовательностях коммуникативных актов, типичных для данной семьи (Bross & Benjamin, 1983).

Оценка семейных отношений начинается с первой же встречи с семьей. Особое значение придается выявлению последовательностей коммуникативных актов. Первый вопрос психотерапевта обычно имеет целью прояснить существо проблемы (например, «Что вас привело ко мне?»). По мере того как члены семьи описывают волнующую их проблему, важно не подтверждать такие их высказывания, как: 1) вся проблема заключается в идентифицированном клиенте, а также 2) идентифицированный клиент или симптом не могут быть изменены (Stamen, 1981). Принимая семейную точку зрения на проблему, психотерапевт тем самым усугубляет проблему, которую призван решать (Madanes, 1981). Вместо этого следует иначе сформулировать семейную проблему (например, «эмоциональное нарушение»), смягчив ее (например, приход домой вовремя или устройство на работу).

Дж. Хейли (Haley, 1976) перечисляет четыре принципа, которые психотерапевту непременно следует помнить при выяснении сути проблемы:

1. Психотерапевт не должен высказываться о проблеме иначе, чем это делают члены семьи. Лучше принять сказанное к сведению, уточнив неясные моменты.

2. Психотерапевт ни в коем случае не должен давать советов на этапе выяснения сути проблемы, стараясь получить как можно больше информации, прежде чем принять то или иное решение.

3. Психотерапевту следует обращать внимание не только на проявление эмоций, но и на взаимодействие членов семьи между собой.

4. Психотерапевт должен проявлять участие и не уходить в сторону от той проблемы, которая заставила членов семьи к нему обратиться.

Каждому члену семьи следует предоставить возможность высказаться по существу проблемы. Если один из членов семьи ссылается на другого, психотерапевту следует обратиться к этому другому непосредственно (Haley, 1976). Необходимо противодействовать всякого рода попыткам помешать кому-либо из членов семьи высказаться и изложить свое видение проблемы. Таким образом, сам процесс диагностики имеет терапевтическое значение.

Выслушивая каждого члена семьи, психотерапевт внимательно наблюдает за реакцией других членов. Разгневаны ли они? Пытаются ли вмешаться в разговор? Может быть, смотрят в сторону? Выглядят ли озабоченными? Особое внимание следует обратить на реакцию идентифицированного клиента. Кажется ли он взволнованным, подавленным или охвачен другими чувствами? В любом случае психотерапевт не должен делиться своими наблюдениями с членами семьи (Haley, 1976). Комментирование процесса при оценке взаимодействия вынуждает членов семьи занять оборонительную позицию.

Проясняя суть проблемы, психотерапевт пытается отыскать типичные последовательности коммуникационных актов. Например, не обвиняет один из родителей другого в чересчур снисходительном отношении к ребенку? Не считает ли один из родителей, что другому все безразлично? Когда высказывается один из членов семьи, возможно, другой его перебивает или не соглашается с ним? Крайне важно, чтобы психотерапевт сохранял бдительность и пытался выявить последовательность коммуникационных актов вокруг семейной проблемы. Оценка этой последовательности позволяет получить ценную информацию для выработки стратегии смягчения проблемы.

Когда все члены семьи изложили свою точку зрения, необходимо предложить им обсудить их общую проблему между собой. Например, психотерапевт может предложить отцу с матерью обсудить симптом у ребенка в его (ребенка) присутствии. Вмешательство ребенка в разговор означает, что психотерапевт правильно определил проблемную сферу семейного взаимодействия. Крайне важно, чтобы члены семьи общались между собой непосредственно, а не через психотерапевта.

Психотерапевта больше интересует не то, что члены семьи говорят о своей проблеме, а то, как они реагируют на нее. Хейли (Haley, 1976) пишет:

Само по себе обсуждение проблемы дает мало информации. Вместо того чтобы лишь говорить о проблеме, на этом этапе желательно вызвать ее проявления непосредственно во время сессии. Например, если ребенок умышленно бьется головой о различные предметы, можно предложить ему это проделать. Семья сразу же отреагирует привычным для себя способом. Ребенок может продемонстрировать свою склонность к игре с огнем (в металлической пепельнице), что позволяет понять, умеет ли он обращаться со спичками и как на это реагируют члены семьи. Если в помещении есть игрушки, проблемную ситуацию можно разыграть. Страдающую депрессией жену можно попросить выразить свое недовольство, чтобы проследить за реакцией членов семьи. Однако использовать все эти приемы можно лишь в том случае, если психотерапевт овладел искусством давать четкие указания (р. 38).

Обращаясь к членам семьи с просьбой побеседовать между собой, психотерапевт получает доступ к семейной структуре и иерархии. Например, можно заметить, что один из родителей чрезмерно опекает ребенка, в то время как второй практически не уделяет ему внимания. Когда второго родителя просят поговорить с ребенком, первый тут же вмешивается, что проясняет последовательность коммуникативных актов вокруг проблемы. Если же психотерапевту удается предотвратить подобное вмешательство, тогда эта процедура приобретает одновременно диагностическое и терапевтическое значение.