43

Начало интервью

Под начальной стадией интервью понимается достижение предварительной договоренности с респондентом, если тако­вое имеет место, и первые минуты непосредственного общения с ним, включая вводную или вступительную часть беседы и первые вопросы.

Начало интервью выделяется в особый этап в связи с тем, что оно выполняет специфические функции. Эти функции свя­заны не с получением информации, а с установлением психо­логического контакта с респондентом. В зарубежных учебниках слово “контакт” часто определяется такими выражениями, как “установление атмосферы открытости и доверия” или “разбива­ние льда”.

Описание проблемы установления контакта целесообраз­но начать с характеристики двух специфичных видов интервью, в которых наиболее ярко представлена природа явления, которое может быть охарактеризовано как “психологический контакт”. Первый вид — это так называемые клинические или психо­терапевтические интервью. Как известно, клиническое интер­вью используется в психиатрии и медицинской психологии как средство для оказания помощи пациенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведе­ния. При этом решающим фактором эффективности лечебного воздействия является психологический контакт, основанный на взаимном доверии и способности врача к сопереживанию (эмпатии).

Исследования в области психотерапии показали, что инди­вид способен испытывать положительные эмоции от процесса общения как такового и от личных взаимоотношений, кото­рые тоже являются частью процесса общения. Влияние этого фактора возрастает в тех случаях, когда интервьюер предлага­ет респонденту поговорить на волнующие его темы, особенно если у респондента нет иной адекватной возможности выразить свои мнения или проблемы. Иными словами, практика психо­терапии показывает, что респондент получает удовлетворение от разговора с понимающим и чутким человеком.

Интервьюеры, работающие в сфере социологических иссле­дований, часто бывают удивлены, неожиданно встретив такую мотивацию в интервью, которое не предполагает терапевтиче­ского воздействия на респондента и вообще не приносит ему никакой “пользы”. Тем не менее опыт показывает, что если интервью проводится правильно, то такая внутренняя мотива­ция обычно присутствует. В подтверждение сказанному Р. Кан и С. Кеннел описывают следующий эксперимент. Исследова­тельский центр по проведению опросов в США разослал почто­вые анкеты респондентам, которые незадолго до этого были про­интервьюированы по различным проблемам. В анкете задавался вопрос, что больше всего произвело впечатление на респонден­тов. Анализ ответов показал, что основным фактором устано­вления и поддержания контакта был не сам предмет интервью и не вопросы, которые задавались, а характер взаимоотношений, который устанавливался между интервьюером и респондентом.

Известный американский психотерапевт К. Роджерс опре­делил ряд качеств или характеристик психологической атмо­сферы, которая помогает интервьюеру добиться установления контакта. Первое — это теплота и отзывчивость со сторо­ны интервьюера, которая выражается в интересе к респонденту и в принятии его как личности. Второе качество характеризуется как позволение выражать свои чувства. Интервьюер принимает утверждения респондента при абсолютном отсутствии какого-либо морализирующего или осуждающего отношения. Придер­живаясь такой доверительной установки, пронизывающей всю атмосферу интервью, он добивается того, что респондент пони­мает: все его чувства и все мнения могут быть высказаны. В этом случае опрашиваемый не испытывает ни агрессивных побужде­ний, ни слишком большой вины или стыда — все может быть вынесено на обсуждение. Третья характеристика — это свобода от любого типа давления или принуждения. Умелый интервьюер воздерживается от “навязывания” своих собственных мнений, суждений или оценок в ситуации интервью.

Основное условие оптимальной коммуникации заключает­ся в том, что респондент должен воспринимать интервьюера ' как человека, готового понять и принять его самого и все, что он скажет. В психотерапии и в большинстве социологических интервью интервьюер не должен восприниматься как человек, реакции которого могут быть враждебными или неожиданными. Это означает, что респондент должен воспринимать интервью­ера как человека, способного понять его точку зрения. Климат интервью в большей степени будет зависеть от поведения ин­тервьюера и от характера отношений, которые он установит, чем от таких внешних факторов, как одежда или внешность, хотя и они могут давать определенные начальные импульсы.

Наряду с терапевтическими интервью проблему установле­ния контакта целесообразно рассмотреть еще на одном примере, который будет заимствован нами из интересного, но мало­известного и, пожалуй, неожиданного источника. Это статья Л. Филонова и В. Давыдова “Психологические приемы допроса обвиняемого”. Статья представляет интерес сразу в двух отноше­ниях. Во-первых, это исследование было выполнено исключи­тельно на основе метода глубокого интервью со следователями по уголовным делам. Материал, полученный в результате ис­следования, демонстрирует силу этого метода и, применительно к данному случаю, полную невозможность получить анало­гичную информацию с помощью формализованных анкет. Во-вторых, допрос обвиняемого — это, по сути, интервью, хотя и очень специфичное, поэтому рассмотрение аналогий с социо­логическим интервью может оказаться полезным.

Один из главных выводов, сделанных исследователями (а точнее, самими опрошенными следователями, поскольку ис­следователи в данном случае лишь ретранслировали их выводы), заключается в следующем: очень часто успех следствия зависит от того, в какой мере следователю удалось установить контакт с обвиняемым. Под словом “контакт” в данном случае пони­мается достижение упомянутой выше атмосферы искренности и доверия, под влиянием которой обвиняемый сам рассказывает о совершенном им преступлении, порой даже выражая стрем­ление “излиться в беседе” и “поговорить по душам”. Парадок­сально при этом, что на основании полученных от обвиняемого сведений следователь оформляет ему уголовное дело.

О психологической природе “контакта” исследователям ма-Яо что удалось узнать, так как опрашиваемые следователи за­труднялись вербализовать свои представления по данному во­просу. Совершенно очевидно, что природа этого явления лежит в области бессознательного, причем мотивационные механизмы установления контакта с разными людьми могут быть различ­ными. Это подтверждается тем, что, по мнению следователей, к каждому обвиняемому нужен специальный подход. Неопыт­ные следователи говорили, что определить нужный подход — дело сложное, и это не всегда получается. В противоположность им наиболее опытные следователи заявляли, что с определени­ями правильного подхода у них нет никаких проблем. Часто правильный подход можно определить при первом же знаком­стве с обвиняемым, даже по тому, как он здоровается, как садится, какие слова произносит первыми и т. п. При этом ни один из опрошенных следователей не смог дать ясного отве­та на вопрос, на основе каких критериев они выбирают ту или иную тактику ведения допроса в каждом конкретном случае. Не отвечая на этот вопрос по существу, следователи обычно ссылались на свое “чутье” и на “следственную интуицию”.

Нет нужды повторять, что допрос — это очень специфич­ное интервью, в котором следователь располагает мощными инструментами давления на психику обвиняемого и принужде­ния его к даче показаний. Для социологического исследования такие методы абсолютно неприменимы. Тем не менее, описан­ное выше исследование показывает иррациональную природу контакта, которая явно не сводится к тем или иным соображе­ниям респондента о “выгоде” или “пользе” участия в интервью.

Наличие иррациональных (бессознательных) мотивов стрем­ления к искренней беседе, несмотря на отсутствие от этой бе­седы какой-либо “пользы” для респондента, позволяет сделать вывод о том, что мотивы, побуждающие к участию в интервью и к отказу от него, по своей природе асимметричны. Данный вывод сродни выводу Ф. Херцберга, занимавшегося изучением трудовых мотиваций, об асимметрии мотивов, формирующих позитивное и негативное отношение к труду. Данное сравне­ние является, вероятно, чем-то большим, чем простая аналогия. Думается (это наша гипотеза), что мотивы, порождающие так называемые хотторнские эффекты, позитивные стимулы к труду Ф. Херцберга и мотивы, формирующие позитивное отношение к интервью, имеют сходную психологическую природу, однако этот вопрос требует экспериментальной проработки.

Не располагая собственной типологией позитивных и не­гативных мотивов к участию в интервью, приведем типологию. предложенную Р. Горденом. По аналогии со сказанным нами выше, Р. Горден указывает, что устанавливая контакт с респон­дентом, интервьюер сталкивается с наличием в его сознании как “ингибиторов” (т.е. замедлителей, препятствий), так и “по­мощников” общения. Природа ингибиторов видится в виде барьеров или препятствий к общению, которые должны быть устранены, обойдены или отодвинуты из сознания респондента. Помощники общения — это не просто отсутствие препятствий, но наличие позитивной силы, мотивирующей респондента к об­щению. На стадии установления контакта с респондентом перед интервьюером стоит задача понять, какие из ингибиторов име­ют место в данном случае и какая тактика может быть наиболее эффективна для их обхода.

В первые моменты встречи с респондентом ингибиторы почти всегда доминируют. Если “разбивание льда” проходит успешно, их действие постепенно ослабевает, освобождая место для позитивных мотивов. В тех случаях, когда это замещение происходит успешно, контакт устанавливается, и интервью на­чинает набирать темп. Задача интервьюера заключается, таким образом, в минимизации влияния ингибиторов и максимизации действия “помощников”.

Р. Горден описывает систему из восьми “помощников” и восьми ингибиторов, оговаривая при этом, что предлагаемая им классификация грешит эклектизмом, но зато выведена практи­чески из анализа сотен интервью.