§ 3. Правовая природа разъяснений закона высшими органами судебной власти

Важнейшие качества судебной власти – внешняя и внутренняя самостоятельность. Если первое свойство заключается в государственном характере суда, в отделении судебной власти от других властей, то второе означает отсутствие иерархической подчиненности между судебными учреждениями внутри самой судебной системы.

Судебная функция, состоящая в применении права к конкретным случаям действительной жизни, принадлежит всем судам, независимо от их места в судебной системе. Еще в прошлом веке обращали внимание на то, что все суды правомочны применять закон в одинаковом объеме и толковать его применительно к обстоятельствам отдельного дела, поэтому все судебные решения по силе судебного толкования законодательных актов юридически имеют одинаковую силу.

Судебное толкование закона ограничено рамками конкретного случая, осуществляется в установленной процессуальной форме, выражается в принятии судом решения по вопросу о наличии или отсутствии субъективного права и имеет значение только для данного дела. По каждому делу, подлежащему разрешению, применение права, включающее его толкование, ведется с самого начала, независимо от аналогичных дел, рассмотренных этим или иными судами ранее.

Указанные признаки позволяют четко отграничивать судебную функцию от законодательной деятельности. Участие судебных органов в законотворчестве ограничено наличием у высших органов судебной власти права законодательной инициативы.

Особое место в судебной практике занимают руководящие разъяснения действующего законодательства, даваемые высшими судебными органами.

Не вдаваясь в детальное рассмотрение точек зрения ученых, можно констатировать, что сегодня практически никто не отрицает очевидного нормативного характера руководящих разъяснении, исходящих от Верховных Судов. По своей сути, это не что иное, как акты официального толкования закона высшими органами судебной власти.

Толкование закона, как известно, включает и процесс установления его смысла, и воспроизведение результатов этого процесса. Оба эти момента характерны и для руководящего разъяснения. Руководящее разъяснение обладает еще одним важным признаком, присущим общеобязательному толкованию законов, - официальностью.

Общепризнано, что официальное толкование закона есть продолжение законотворческой деятельности. Поэтому, по Конституции, правом официального толкования наделяются только законодательные органы. Однако Верховные Суды дают руководящие разъяснения законодательства на основании соответствующих норм законов судоустройственного характера.

То обстоятельство, что руководящим разъяснениям, исходящим от высших судебных органов, присущи все признаки официального толкования законов, сомнений не вызывает. Одновременно в литературе предпринимаются попытки отграничить такие разъяснения от тех толкований, которые дают высшие законодательные органы.

Вполне понятно стремление многих правоведов ограничить рамки возможной законотворческой деятельности высших судебных органов. Но неоднократно предпринимавшиеся попытки выработать критерии разграничения компетенции в области толкования закона между высшими судебными органами и высшими органами законодательной власти до сих пор не увенчались успехом. Это и понятно, ибо сам законодатель обошел молчанием данную проблему. Стало быть, пределы законотворческой деятельности высших органов судебной власти государства во многом зависят от субъективных обстоятельств: понимания самими судьями объема своих прав, установок, исходящих от тех или иных органов, качества законов, подлежащих применению и т.п.

Анализ практики Верховных Судов по даче руководящих разъяснений законов показывает, что на разных этапах развития государства темпы “обрастания” законодательных актов официальными судебными толкованиями были различными. Особенно активно Верховный Суд занимался подобной законотворческой деятельностью в период культа личности Сталина, на что обращалось внимание в литературе.

После принятия уголовно-процессуального законодательства на базе Основ 1958 г. процесс судебного правотворчества не был прекращен, а с конца 60-х годов пошел с новой силой. Достаточно напомнить, что в Сборнике постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924-1986 гг.) помещено 144 постановления с руководящими разъяснениями законов, а в Сборнике постановлений Пленума Верховного Суда РСФСР (1961-1983 гг.) содержится 78 таких постановлений.

В настоящее время судебная практика не может обойтись без фолиантов с руководящими разъяснениями Верховных Судов, пользоваться которыми приходится отнюдь не потому, что в них содержатся декларации, призывающие соблюдать закон, но в силу наличия в них норм права.

С конца 70-х годов получила широкое распространение практика внесения изменений и дополнений в ранее данные руководящие разъяснения. Судебные органы в своих решениях все чаще стали ссылаться не только на законы, но и на пункты соответствующих постановлений Пленумов Верховных Судов, что еще раз подтверждает их открыто нормативный характер. При проверке законности судебных решений вышестоящие суды нередко изменяли или отменяли их ввиду одного лишь нарушения руководящих разъяснении закона.

Подобная практика высших судебных органов имела под собой серьезные основания. Не секрет, что наши законы содержали множество обтекаемых и расплывчатых формулировок. Чтобы обеспечить единство судебной практики, высшие органы судебной власти вынуждены были прибегать к официальному толкованию разного рода оценочных категорий, таких, например, как “особая дерзость”, “особая жестокость”, “крупный размер” и т.п.

Руководящие разъяснения базировались на проводимых Верховными Судами обобщениях судебной практики и материалах анализа судебной статистики. Их основу составляли результаты изучения больших массивов судебных дел, что повышало практическую ценность содержащихся в них выводов.

Вместе с тем наличие у высших судебных органов права официального толкования законов не соответствует принципам правового государства, так как ведет к размыванию идеи концепции законодательной власти в руках специальных государственных органов, сформированных на демократический основе в установленном Конституцией порядке.

Практика показывает, что наличие у Верховных Судов права давать руководящие разъяснения ведет к вытеснению официального толкования законов законодателем. За последнее время случаи такого официального толкования стали единичными. Председатели высших судебных органов редко пользуются принадлежащим им по закону правом внесения представлений в Высшие органы по вопросам, требующим толкования закона: намного проще истолковать закон самому, чем просить об этом законодателя.

Многие руководящие разъяснения, особенно по вопросам применения уголовного и уголовно-процессуального законодательства, существенно затрагивали конституционные права отдельных лиц. По своему характеру воздействие некоторых разъяснении на общественные отношения мало чем отличалось от того, которое оказывал сам закон. Все это требует полного информирования всех правообязанных субъектов о соответствующих руководящих разъяснениях. Верховный Суд СССР в постановлении Пленума “О руководящих разъяснениях Пленума Верховных Судов союзных республик” от 16 августа 1984 г. указывал: учитывая, что руководящие разъяснения... обязательны не только для судов, но и для других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение, рекомендовать Верховным Судам союзных республик направлять постановления Пленумов, содержащие руководящие разъяснения, республиканским министерствам и ведомствам, своевременно информировать население о принятии таких постановлений, публиковать их в печати, регулярно издавать сборники действующих постановлений Пленумов Верховных Судов союзных республик.

Однако, если знание руководящих разъяснений работниками правоохранительных органов можно было считать удовлетворительным, то этого нельзя сказать о других должностных лицах, а тем более об отдельных гражданах.

Одновременно нельзя отрицать большого значения правоприменительной практики судов, которая представляет собой реальное бытие права, материализованный опыт юрисдикционной деятельности. Важное место в ней занимают решения Верховных судов, принимаемые по конкретным делам. В отличие от абстрактных руководящих разъяснении, содержащих общие правовые нормы, постановления и определения высших судебных органов, вынесенные на основании разрешения отдельных дел, являются актами судебного применения права. В них формулируются индивидуально-властные правовые предписания, рассчитанные на определенные жизненные ситуации, затрагивающие права и интересы конкретных субъектов. По действующему закону их юридическая значимость ограничивается только пределами того дела, по которому они вынесены, в то время как руководящие разъяснения обладают общенормативным и общеобязательным характером.

Задача любого, в том числе и Верховного, Суда должна состоять в разрешении индивидуально-определенных споров о праве. Свое решение суд может принимать только на основе конкретных обстоятельств отдельного дела. Для суда вопросы права неразрывно связаны с вопросами факта. В отличие от законодателя, который оперирует обобщенными, абстрактными категориями, судьи могут мыслить только конкретно. Такой взгляд на существо судебной юрисдикционной деятельности характерен для стран не только континентальной, но и англосаксонской правовых систем. Так, Верховный Суд США, как и всякий другой суд, разрешает конкретные казусы, в связи с чем он не может общим образом декларировать неконституционность закона. Однако, отказывая в применении законодательного акта к отдельному случаю, он тем самым делает в будущем бесполезной всякую ссылку на этот акт, превращая его в безжизненную догму.

Нельзя отрицать огромной роли решений высших судебных органов по конкретным делам для судебной деятельности. Перенос же центра тяжести на руководящие разъяснения снижает авторитет актов юрисдикционной деятельности Верховных судов. Значение последних для судебного корпуса страны базируется на авторитете высших органов судебной власти, на их праве осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судов.

Как акты толкования права решения высших судебных органов по конкретным делам обладают несомненными преимуществами перед руководящими разъяснениями. Если первые содержат мотивировки соответствующих выводов, то вторые – лишь готовые предписания общего характера. Принимая решение по рассматриваемому делу, Верховный Суд действует как обычный судебный орган. Он несет всю полноту ответственности перед правообязанными субъектами за законность и обоснованность разрешения дела. Отсюда и правовой вопрос по нему возникает и решается не в абстрактном виде, а в очертаниях, определенных конкретными обстоятельствами дела.

Очевидное преувеличение роли руководящих разъяснений снижало роль судебных решений по отдельным делам как образцов применения права. Все это характерно для административно-командной системы, отрицавшей за деятельностью суда значение отдельной ветви государственной власти.

Целые поколения советских юристов воспитывались в духе полного отрицания значения судебных прецедентов. Анкетирование судей показывает, что они намного лучше знают руководящие разъяснения Верховных судов, чем их судебную практику по конкретным делам. Опрошенные судебные работники ставят руководящие разъяснения на уровень источников права, чего нельзя сказать об отношении судей к определениям и постановлениям высших судебных органов, принятым в кассационном и надзорном порядке.

В настоящее время проблема юридической силы индивидуальных правоприменительных актов Верховных Судов в теории права незаслуженно упускается из виду. Между тем в зарубежной правовой литературе концепция судейского нормотворчества была и остается одной из острополемичных. Известно, что континентальная и англосаксонская правовые системы основываются на различном понимании роли и значения судебного прецедента. Эта тенденция имеет объективные причины, поскольку наряду с принципом подчинения судей закону во Франции, Италии и других континентальных государствах действует принцип, запрещающий отказ в правосудии по мотивам несовершенства закона, который обычно не успевает за быстротекущим развитием реальной жизни.

Не имея возможности в пределах данной статьи глубоко проанализировать проблему судебного прецедента, остановлюсь на некоторых подходах к ее решению в теоретической литературе и судебной практике дореволюционной России.

Согласно ст. 933 Устава уголовного судопроизводства и ст. 815 Устава гражданского судопроизводства, все решения кассационных департаментов Правительствующего Сената, которыми разъяснялся точный смысл законов, публиковались “во всеобщее сведение для руководства к единообразному применению”. Статья 259 Учреждения судебных установлений закрепляла, что обязательное значение имеют разъяснения Сената, данные по предложению министра юстиции, вызванному неоднообразным применением закона в разных судебных местах или затруднениями по применению закона. Они публиковались без указания дел, по которым возникали соответствующие вопросы.

С 1866 г. в России ежегодно издавались сборники решений кассационных департаментов Сената, а также сборники циркулярных указаний Сената. Сенатская практика постоянно стремилась закрепить за своими решениями обязательную силу закона не только по тем делам, по которым они были приняты, но и по всем делам, где встречались аналогичные вопросы. Это объяснялось предназначением кассационного суда как органа, обеспечивающего единообразное применение закона во всей империи.

Безусловно, судебная практика не может быть отождествлена с законотворческой деятельностью, ибо это противоречит теории разделения властей, нарушает принцип верховенства закона. В то же время решения высших органов судебной власти по конкретным делам имеют большое значение для нижестоящих судов как примеры правильного истолкования законодательных актов. Они обеспечивают единство правоприменительной деятельности, упорядочивают процесс судебной юрисдикции. Авторитет высших судебных органов государства обеспечивает использование их решений судебными учреждениями в правоприменительной деятельности. К тому же нельзя упускать из виду, что право Верховных Судов осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судебных органов служит серьезной гарантией того, что последние не будут игнорировать устоявшиеся образцы правильного истолкования закона.

Поэтому вся судебная практика высших судебных органов должна своевременно становиться достоянием не только нижестоящих судов, но и других правоприменительных органов, а также частных лиц. Вопрос о порядке опубликования судебных решений должен решаться в законе. Думается, что официальные издания высших органов судебной власти не следует превращать в научно-теоретические журналы¹⁶.