3. Договор возмездного оказания услуг

и смежные договоры

Выделение отдельных типов (видов) договоров, как это было видно на примерах уже рассмотренных ранее, связано в конечном счете с тем, что для соответствующей модели договора возникает необходимость установить специальный правовой режим. Он должен быть особым, а значит, при отсутствии прямых отсылок к нему допускать применение норм, рассчитанных на иную договорную модель, можно только в порядке аналогии закона (ст. 6 ГК).

Если проследить происхождение гл. 39 ГК на базе послереволюционного гражданского права, следует признать, что для отграничения договора услуг от смежных договоров первостепенную роль играло соотношение этого договора с договором подряда. В этой связи особое значение имеет ст. 702 ГК, которая включила в самое определение подряда указание на обязанность заказчика принять и оплатить работу (как это предусматривалось в ст. 350 ГК 1964 г., а еще ранее - в ст. 228 и 230 ГК 1922 г. - оплатить результат работы) <*>.

--------------------------------

<*> Как удачно замечает по этому поводу Ю.В. Романец, всем услугам присущ общий признак: "...результату предшествует совершение действий, не имеющих материального воплощения, составляющих вместе с ним единое целое. Поэтому при оказании услуг продается "не сам результат, а действие к нему" (Романец Ю. Договор возмездного оказания услуг // Закон. 1999. N 10. С. 110).

Решающее значение для разграничения договоров подряда и оказания услуг имеет лежащий в их основе характер интереса соответствующей стороны - заказчика. Если этот интерес сводится к совершению действий, налицо договор возмездного оказания услуг, а в случае, когда предполагается совершение действий с передачей результата, имеет место договор подряда, для которого имманентен принцип: "результат венчает дело". С этим, помимо прочего, связано и то большое внимание, которое уделено при регулировании этого договора именно акту сдачи-приемки работ.

Результат вместе с тем играет роль разграничительного для указанных договоров признака только в его особой форме: когда он выражается в достижении результата либо материального, либо, по крайней мере, материализованного. Результат в таком случае должен быть не только определенно обозначенным, но и отделимым от действий.

В этой связи услуги имеют место прежде всего тогда, когда результат действий если и есть, то находится за пределами договора <*>. Достаточно привести столь часто используемый пример договора, заключенного филармонией с певцом или музыкантом. В подобном случае не может быть сомнений в том, что заказчик не вправе рассчитывать на какой-либо результат, во всяком случае, имеющийся у него к этому интерес находится за пределами обязательства.

--------------------------------

<*> Результат, о котором идет речь, и применительно к услугам имеет значение не сам по себе, а лишь в связи с совершенными действиями. По этой причине Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, отказывая в признании состоявшейся цессии, имевшей своим предметом права организации, которая заключила договор об оказании информационных, консультационных и посреднических услуг на получение вознаграждения, указал на то, что в данном случае должно вызывать сомнение само существование уступаемого права. При этом он сослался на то, что "нет в деле доказательств фактической деятельности исполнителя, предусмотренной договором на оказание услуги, и реального участия в проведении денежной операции по зачислению средств заказчику" (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 6. С. 58).

Вместе с тем возможны такие виды услуг, в которых результат становится неотъемлемой частью соответствующих действий как таковых. В этом случае можно исходить из принципа: нет результата - нет и действий. Имеется тем самым в виду, что наличие или, напротив, отсутствие подобного результата позволяет определить, совершены или не совершены принятые на себя исполнителем действия.

Одним из примеров может служить оказание аудиторских услуг. По этому поводу заключается договор на проведение независимой проверки бухгалтерского учета и финансовой (бухгалтерской) отчетности организации индивидуальных предпринимателей. Целью аудиторской проверки является "выражение мнения о достоверности такой финансовой (бухгалтерской) отчетности" (ст. 1 Закона об аудиторской деятельности), по завершении проверки непременно составляется аудиторское заключение, которое представляет собой аудиторский официальный документ, выражающий в установленной форме указанное мнение (см. ст. 10 того же Закона). Аналогичная ситуация складывается, например, в договоре, заключенном заказчиком (инвестором) с государственным экспертным органом по поводу проведения государственной экспертизы градостроительной, предпроектной и проектной документации. Утвержденное на этот счет Положение предусматривает особое требование к завершающему экспертизу и основанному на ее результатах "сводному" заключению. В одном из информационных писем Высшего Арбитражного Суда РФ <*> подчеркивается возможность включения в договор на оказание правовых услуг "не только совершение определенных действий (деятельности), но и предоставление заказчику результата действий исполнителя (письменные консультации и разъяснения по юридическим вопросам: проекты договоров, заявлений, жалоб и других документов правового характера и т.д.). И хотя в самом информационном письме этот вывод обосновывается ссылкой на ст. 421 ГК, есть основания считать, что договор по своей природе является не договором на оказание услуг, а обычным подрядом.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 11. С. 81.

Можно указать также на договор между заказчиком и оценщиком. Действия оценщика по установлению рыночной или иной стоимости объекта оценки (услуга, ведущая свое начало со времен римского права) завершаются "отчетом об оценке объекта оценки". В соответствии со ст. 11 Закона "Об оценочной деятельности" он составляется в письменной форме и передается заказчику.

Вместе с тем существует и еще одна модель, при которой исполнитель принимает на себя обязанность совершить определенное действие, с тем, что если действие приведет к тому, что весьма удачно называют "эффектом услуги" <*>, то исполнителю будет выплачена иная, более высокая сумма.

--------------------------------

<*> См.: Степанов Д. Услуги как объект прав // Российская юстиция. 2000. N 2. С. 17.

Элементарный пример - медицинские или ветеринарные услуги. Соответствующий договор может иметь своим предметом либо "лечение", либо "излечение". Второй договор вмещает в себя первый. По этой причине недостижение "эффекта услуги", выраженного в выздоровлении, превращает заключенный таким образом договор в обычный договор возмездного оказания услуг. В подобном договоре может содержаться условие о двойной цене, имея в виду, что в одних случаях будут оплачиваться сами действия как таковые, а в других - действия с заранее определенным положительным результатом. Имея в виду, что речь идет, как отмечалось, о разных договорах, в случае, когда в договоре установлена лишь цена услуг "с эффектом", применительно ко второму договору остается прибегнуть к п. 3 ст. 424 ГК, имея в виду предусмотренные им для возмездного договора, в котором отсутствует цена, расчеты по обычной цене.

Заключение подобных "двойных" договоров получило определенное распространение на практике применительно к правовым услугам <*>. Речь идет о договорах, в которых предусмотрена оплата на случай достижения положительного, с точки зрения заказчика, "эффекта". Таким эффектом, например, может служить вынесение судом решения об удовлетворении заявленного от имени заказчика иска либо, напротив, об отказе в иске, предъявленном заказчику, вынесении оправдательного приговора заказчику либо другому лицу, в судьбе которого заказчик, заключивший договор на оказание правовых услуг, заинтересован.

--------------------------------

<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 11. С. 81.

Высший Арбитражный Суд РФ высказал свое отрицательное отношение к подобным договорным условиям. Так, в информационном письме от 29 сентября 1999 г. N 48 "О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг" содержатся на этот счет такие указания: "При рассмотрении споров, связанных с оплатой оказанных в соответствии с договором правовых услуг, арбитражным судам необходимо руководствоваться положениями статьи 779 ГК РФ, по смыслу которых исполнитель может считаться надлежаще исполнившим свои обязательства при совершении указанных в договоре действий (деятельности). При этом следует исходить из того, что отказ заказчика от оплаты фактически оказанных ему услуг не допускается. В то же время не подлежит удовлетворению требование исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем. В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном статьей 424 ГК РФ, с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности)".

О последовательности приведенной позиции можно судить по некоторым опубликованным делам. В одном из них речь шла о взыскании с ответчика вознаграждения, причитающегося истцу в соответствии с заключенным между сторонами договором на участие в деле, в котором шла речь о признании соответствующей сделки заключенной. Договором (он совершенно справедливо отнесен к одному из видов договоров на оказание услуг - договору поручения) была предусмотрена выплата вознаграждения в размере 10% от "суммы, которую истцу удастся защитить". Ссылаясь на то обстоятельство, что, несмотря на участие истца в деле, положительного, с точки зрения ответчика, результата не удалось достичь, ответчик просил суд отказать в иске. С этим, однако, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не согласился. При этом он указал, что "в соответствии со статьей 971 ГК РФ предметом договора поручения является совершение поверенным от имени и за счет доверителя определенных юридических действий. В связи с этим при совершении названных в договоре действий поверенный считается исполнившим свои обязательства и вправе при возмездном договоре требовать выплаты причитающегося вознаграждения. Отказ доверителя от оплаты фактически выполненной работы не допускается. Между тем установленная договором оплата предусмотрена не за совершение фирмой определенных действий (представительство в суде), а за принятие арбитражным судом выгодного для доверителя судебного акта, что не соответствует указанной норме закона, характеру и природе отношений сторон. Рассматривая дело, суды всех инстанций не приняли во внимание, что требование об оплате работ, выполненных по договору, в размере 10 процентов от суммы, которую фирма защитит в судебном порядке, ставится в зависимость от решения суда, которое будет принято в будущем" <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 3. С. 38.

В другом деле речь шла об оплате услуг, выражающихся в оказании юридической помощи во взыскании процентов с предприятия, просрочившего исполнение решения, вынесенного в свое время против него судом. Высший Арбитражный Суд РФ в своем решении указал на то, что "в договоре содержится условие о размере оплаты услуги в зависимости от решения суда, которое будет принято в будущем, что не допускается законом. Размер вознаграждения в этом случае должен определяться в порядке, предусмотренном статьей 424 ГК РФ, с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности)" <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 11. С. 33.

Думается, что решающее значение для оценки установленной договором зависимости оплаты правовых услуг от конечного результата судебного решения имеет характер правовой услуги. В частности, если речь идет об участнике процесса, то определяющее значение должно иметь занимаемое лицом процессуальное положение. По этой причине ст. 17 Гражданского процессуального кодекса, определяя круг участников в деле, которые подлежат отводу, если они лично, прямо или косвенно, заинтересованы в исходе дела, ограничилась судьями, народным заседателем, прокурором, секретарем судебного заседания, экспертом и переводчиком. Соответственно, например, договор стороны на оказание услуг эксперта, предусматривающий оплату в зависимости от результатов дела, должен считаться ничтожным по ст. 167 ГК как нарушающий основы правопорядка. Это же относится к договору заказчика с оценщиком. Имеется в виду ст. 16 Закона "Об оценочной деятельности", исключающая возможность заключения такого договора оценщиком, который является "учредителем, собственником, акционером или должностным лицом юридического лица либо заказчиком или физическим лицом, имеющим имущественный интерес в объекте оценки, или состоит с указанными лицами в близком родстве или свойстве". Указанному требованию прямо противоречит условие о цене услуг в зависимости от результата. Такое условие следует считать ничтожным.

Сопоставление с куплей-продажей для рассматриваемого договора может показаться малоинтересным, поскольку этот договор, в отличие от подряда, не предполагает ни создания вещи, ни ее последующей передачи в собственность заказчику. И все же вопрос о соотношении указанных договоров неожиданно приобрел практическое значение. Это произошло в непосредственной связи с появлением ФЗ РФ от 24 ноября 1996 г. "Об основах туристической деятельности в Российской Федерации" <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1996. N 49. Ст. 5491.

Статья 6 указанного Закона предусматривает, что отношения между туристом и туристической фирмой (туристическим агентством) представляют собой договор о "розничной купле-продаже". Его предметом служит "туристический продукт", под которым подразумевается "право на тур, предназначенный для реализации туристу". В свою очередь, "тур" означает "комплекс услуг, которые предоставляются туристу".

По поводу приведенных положений следует прежде всего указать на то, что ст. 454 ГК действительно допускает продажу не только вещи, но и права. Однако в подобных случаях четко различаются два самостоятельных правоотношения. Одно из них составляет куплю-продажу и порождает цессию, при которой продавец - цедент, а покупатель - цессионарий. Другое правоотношение - то, в которое в результате купли-продажи вступает покупатель, заменяя в нем собой продавца-кредитора.

Примером может служить покупка арендных прав, приводящая к тому, что покупатель становится стороной правоотношения, которое связывало ранее продавца с третьим по отношению к договору купли-продажи лицом (арендодателем). Между тем смысл самого договора, который предлагается считать "розничной куплей-продажей", в данном случае состоит в том, что соответствующее право туристу не передается, а впервые в его лице возникает, при этом относительно контрагента - туристической фирмы. Таким образом, договор по поводу оказания туристических услуг ничем не отличается от отношений, например, с аудиторской фирмой того, кто обращается за соответствующими услугами. В том и в другом случае сущность договора состоит в возникновении у одного лица (туриста, клиента аудиторской фирмы) права по отношению к контрагенту требовать оказания последним определенных услуг.

В литературе было высказано мнение, что использование соответствующей конструкции (купли-продажи) для туристических услуг стало возможным потому, что "турфирма при заключении договора с туристом предоставляет ему не сами услуги как таковые, а права (гарантии) на эти услуги, реально осуществляемые другими фирмами, не имеющими прямых договорных отношений с данным туристом" <*>. При этом, однако, не учитывается, что в предложенной для рассмотрения ситуации имеет место в действительности обычный, широко распространенный случай возложения должником исполнения обязательства на третье лицо (см. ст. 313 ГК). Возможность использования такой конструкции применительно к договору услуг прямо вытекает из ст. 780 ГК, хотя бы в силу типичной для соответствующей конструкции расстановки участников: клиент был и остается кредитором, туристическая фирма была и остается должником, а тот, кто будет непосредственно оказывать услуги, становится третьим лицом в обязательстве, связывающем указанного кредитора с должником. Следовательно, сама допустимость привлечения третьего лица не может оказать никакого влияния на природу основного обязательства.

--------------------------------

<*> Сергеев В.И. Договор об оказании международных туристских услуг: Теоретические проблемы и практические аспекты правоотношений туриста и туристской фирмы в процессе заключения договора // Право и экономика. 1998. N 4. С. 18. Автор солидаризируется в этом вопросе со взглядами А. Герасимовой и М. Скапенкер (Туристический бизнес: особенности бухучета и налогообложения // Экономика и жизнь. 1996. N 14. С. 23).

Центральным элементом указанной конструкции служит то, что в силу ст. 403 ГК должник несет ответственность за действия третьего лица перед кредитором. В данном случае имеется в виду ответственность туристической фирмы за действия любого, кто по ее поручению должен будет оказать услуги туристу, который приобрел соответствующее право.

Приведенные доводы позволяют разделить вывод А.Ю. Кабалкина, полагающего, что признание соответствующим Законом правовой формой услуг по туристическому обслуживанию договор розничной купли-продажи не только не отвечает сущности последнего и самой туристической деятельности, но и фактически искажает соотношение названных категорий <*>. В этой же связи Я. Парций, имея в виду тот же Закон, предметом которого он считал разновидность услуг, справедливо полагал, что "говорить об услугах как о процессе потребления путевки" по меньшей мере некорректно <**>. Ко всему этому следует добавить и еще одно соображение: применение конструкции "розничная купля-продажа" для туристических услуг прямо противоречит ст. 779 ГК. Данная статья предусматривает, что правила гл. 39 ГК, в которой она приведена, распространяются на указанные в этой статье услуги. При этом наряду с другими в ней прямо названы "услуги... по туристическому обслуживанию" <***>.

--------------------------------

<*> См.: Кабалкин А.Ю. Договор возмездного оказания услуг // Российская юстиция. 1998. N 3. С. 15.

<**> Парций Я. Федеральный закон "Об основах туристической деятельности в Российской Федерации". Комментарий // Хозяйство и право. 1998. N 7. С. 11. Подробная аргументация в пользу признания отношений по туристическому обслуживанию договором услуг содержится в "Комментарии к Закону о защите прав потребителей" (М., 1997. С. 29 и сл. (авторы - Т.Л. Левшина, А.Е. Шерстобитов).

<***> Подтверждением необходимости отнесения соответствующих отношений к договорам услуг могут служить также особенности состава затрат, включаемых в себестоимость "туристического продукта" организациями, занимающимися туристической деятельностью (Хозяйство и экономика. 1998. N 35). Каждый из девяти элементов себестоимости "турпродукта" составляет расходы на определенные цели.

В.А. Кабатов особо выделил случай заключения договора по поводу оказания медицинских услуг, который отличается тем, что соответствующие услуги выражаются в определенном овеществленном результате: изготовлении и установке сердечного стимулятора, зубного протеза и т.п. При этом автор приходит к выводу, что "достижение такого овеществленного результата неразрывно связано с проведением различного рода медицинских обследований, хирургического, медикаментозного лечения и составляет с ними определенное единство. Поэтому вряд ли было бы обоснованным относить подобного рода медицинские услуги к подрядным отношениям" <*>.

--------------------------------

<*> Кабатов В.А. Указ. соч. С. 393.

С приведенным положением можно согласиться лишь частично. В подобных случаях как раз и появляются основания использовать конструкцию смешанного договора с элементами, обладающими признаками, которые присущи, с одной стороны, тем, что указаны в ст. 702, а с другой - в ст. 779 ГК. Следовательно, в силу п. 4 ст. 421 ГК к "медицинским услугам" в их чистом виде должны применяться нормы гл. 39 ГК, а к обязательствам, непосредственно связанным с протезными работами, - нормы гл. 37 ГК. Имеется в виду, что для той части отношений, которая охватывает исключительно изготовление и установку протеза, необходимо использовать принцип: "если получен предусмотренный договором результат - есть и оплата". И наоборот: "нет результата - нет и оплаты" <*>.

--------------------------------

<*> Подтверждением подрядных элементов в соответствующих отношениях может служить Положение о лицензировании деятельности по оказанию протезно-ортопедической помощи (Собрание законодательства РФ. 2001. N 4. Ст. 292). Сущность соответствующей деятельности усматривается в изготовлении и реализации протезов, производстве, изготовлении и реализации ортезов различных конструкций. К этой деятельности, однако, отнесена и "диагностика состояния дефектов и реабилитационных возможностей у лиц, нуждающихся в протезно-ортопедической помощи, с целью определения объема, вида и характера указанной помощи".

Самостоятельность отдельных видов гражданско-правовых договоров традиционно определялась путем сопоставления их с другими родственными договорами той же отрасли - гражданского права. Исключение составлял договор подряда. Как "договор о труде" его обычно сравнивали с договором другой отрасли - трудового права. При этом едва ли не каждый автор, занимавшийся этой проблемой, выделял прежде всего два разграничительных признака. Речь шла о том, что в отличие от трудового договора подряд имеет своим предметом не труд как таковой, а его результат <*>. К этому присоединялось то, что подряд охватывает время, необходимое для получения указанных в договоре результатов, в то время как трудовой договор не предполагает ограничения отношений сторон во времени, опосредствуя трудовую деятельность <**>.

--------------------------------

<*> Так, например, отмечается, что "при работе по трудовому договору правовой регламентации подлежит сам процесс труда и условия его применения". В отличие от этого в гражданском правоотношении "процесс труда и условия его применения находятся за пределами обязательственного правоотношения. Труд служит лишь способом исполнения обязательства" (Трудовое право / Под ред. А.С. Пашкова. СПб., 1994. С. 121).

<**> Среди других можно указать на учебники по гражданскому праву: Т. 2. М.: Юриздат, 1938. С. 143; М.: Юриздат, 1944. С. 77; М.: Юриздат, 1965. С. 143; М.: Госюриздат, 1976. С. 154; Л., 1982. С. 122; Киiв, 1983. С. 190; М., 1985. С. 170 - 171; М.: Госюриздат, 1993. С. 203; Ландкоф С.Н. Основи цивiльного права. Киiв, 1948. С. 277; Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 912.

Одним из прямых последствий выделения гл. 39 ГК явилось то, что оба этих разграничительных признака применительно к возмездному оказанию услуг утратили значение, поскольку заново выделенный договор имеет своим предметом действие (труд) как таковое, и, кроме того, ст. 779 ГК включила в определение договора возможность того, что на исполнителя будет возложена обязанность как "совершить определенные действия", так и "осуществить определенную деятельность" <*>. Однако остается третий, несомненно присущий трудовому договору признак, смысл которого усматривают в "подчиненности", "зависимости", "несамостоятельности" <**> исполнителя (работника).

--------------------------------

<*> Не случайно Н.Г. Александров, подробно обосновывавший отраслевую самостоятельность трудового договора, выдвигал в качестве одного из аргументов то, что Гражданский кодекс РСФСР "не знает договора найма услуг" (Александров Н.Г. Трудовые правоотношения. М.: Юриздат, 1948).

<**> Так, Ю.П. Орловский (Орловский Ю.П. Трудовое право России. М., 1995. С. 19; Он же. Сфера действия трудового законодательства и практика его применения // Право и экономика. 1998. N 10) указывал на такую особенность трудового договора, как подчинение соответствующей стороны внутреннему трудовому распорядку, а равно распоряжениям администрации. И.Л. Брауде выделял в трудовом договоре признак "руководство" (подчинение) как элемент дисциплины труда (Брауде И.Л. Отдельные виды обязательств. С. 217).

Следует отметить, что вопрос о разграничении договоров, регулируемых гражданским и трудовым правом, возникал неоднократно. В одних случаях это было связано с предметом договора, по которому заказываются различные предметы кустарю-одиночке (Там же. С. 215 и сл.); в других - с выполнением гражданами отдельных эпизодических работ по заданию предприятий (см.: Антимонов Б.С., Граве И.В. Договор трудового поручения // Уч. зап. ВИЮН. Вып. 2. М., 1966; Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 413 и сл.); в-третьих, с контрактом, заключенным с руководителем организации. Сторонниками гражданско-правовой природы соответствующего договора были, в частности, Е.А. Акопова и А.В. Акопов (Государство и право. 1997. N 6. С. 57), а трудовой - Т.Ю. Коршунова (Российское право. 1998. N 6. С. 36 и сл.), Нуртдинова А.Ф. и Чиканова Л.А. (Новый Гражданский кодекс и отрасли законодательства. М., 1995. С. 15).

В новом Трудовом кодексе указанный признак трудового договора нашел место в легальном его определении, содержащем указание на необходимость "соблюдать действующие в организации правила внутреннего трудового распорядка" (ст. 56). Этот признак равным образом признается свойственным и трудовым правоотношениям в целом (см. ст. 15 того же Кодекса).

В этих условиях в разное время возникал вопрос: достаточно ли этого признака для вынесения трудовых договоров за рамки гражданского права или нет? Известно, что именно по этому последнему пути пошли в свое время Французский гражданский кодекс, Германское гражданское уложение, Свод законов, а также проект гражданского уложения России. Подобная тенденция проявилась в ряде принятых в последние годы гражданских кодексов.

Примером может служить Гражданский кодекс Нидерландов. Хотя соответствующая часть этого Кодекса полностью еще не вступила в силу, принято решение перенести находившийся ранее в Торговом кодексе соответствующий договор в Гражданский кодекс, включив в еще не принятую часть книги 7, посвященную отдельным видам гражданских договоров, помимо трудового, также особо и коллективный трудовой договор <*>.

--------------------------------

<*> Arthur S. Hartkamp. Civil Code Revision in the Netherland 1947 - 1992, Nieuw Nederlands Burgerlijk Wetboek. Het Vermogensrecht, Kluwer and Taxation Publishers, 1992. Р. XVIII.

Как нам кажется, есть некоторые основания полагать, что опасения, выражающиеся в неизбежной утрате одной из сторон - работником льгот и преимуществ, которые ему предоставляет теперь трудовое право, являются преувеличенными. Практика других стран, в которых вопрос решен именно таким образом, приведенного опасения не подтверждает. Это связано, по крайней мере, с тем, что правила, создающие особый режим для трудового договора и наиболее полно выражающиеся в Трудовом кодексе, сохраняют свое действие. Гарантией для этого служит сохранение действия и самого Трудового кодекса. Интерес в этом смысле представляет Гражданский кодекс Квебека (1991 г.). В его главе, посвященной трудовому договору, содержится в самом определении указание на то, что нанявшийся обязуется осуществлять работу за вознаграждение в соответствии с инструкциями и под руководством или контролем другой стороны - нанимателя. Там же предусмотрено, что действие договора может быть не ограниченным во времени, а также то, что наниматель обязуется принимать меры в соответствии с природой самой работы для защиты здоровья, безопасности и достоинства нанявшегося. Наряду с указанием на необходимость для нанявшегося выполнять работу добросовестно и честно, не разглашать конфиденциальную информацию, которая может стать для него доступной при выполнении работы, Кодекс предусмотрел гарантии для нанявшихся на случай отчуждения предприятия или иного изменения его организационно-правовой структуры путем слияния или иным образом.

Определенные тенденции к сближению правовых режимов трудовых и гражданских договоров в нашей стране находили различные проявления, особенно в последнее время. Примером может служить Закон от 17 марта 1997 г. <*>, посвященный изменению отдельных статей ранее действующего Кодекса законов о труде.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1997. N 12. Ст. 1382.

Новый Трудовой кодекс РФ (2001 г.) продолжил в известной мере указанную тенденцию. Наиболее полно это нашло свое выражение в появившейся специальной гл. 38 "Материальная ответственность работодателя перед работником", в которую, среди прочего, включена ст. 236 "Материальная ответственность работодателя за задержку выплаты заработной платы" (ср. ст. 395 ГК), а также ст. 237 "Возмещение причиненного вреда работнику" (ср. ст. 151 ГК) <*>.

--------------------------------

<*> Правда, в редакции соответствующих норм обоих Кодексов можно отметить определенные расхождения. Так, ст. 395 ГК, в отличие от ст. 236 Трудового кодекса, устанавливает возможность заявления требования о возмещении убытков в сумме, превышающей проценты, начисленные исходя из ставки рефинансирования, а ст. 151 ГК, в отличие от ст. 237 Трудового кодекса, предусматривает определение размера подлежащего возмещению морального вреда в зависимости не от достигнутого сторонами трудового договора соглашения, а от степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств, включая "степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред".

Обращает на себя все же внимание то, что Трудовой кодекс, в отличие от изданных после ГК Семейного и Земельного кодексов, не содержит норм, предусматривающих субсидиарное применение Гражданского кодекса. Эта позиция Трудового кодекса вызывает определенное сомнение. Для ее оценки заслуживает внимания высказывание П.В. Крашенинникова в преддверии принятия соответствующих кодексов: "Конечно же необходимо принятие Жилищного и Трудового кодексов. Сразу хочу оговориться, что частное право и Жилищный или Трудовой кодексы не всегда совпадают, потому что эти Кодексы содержат достаточно много публичных норм. Но в основе данных отношений лежит договор, а это предмет частноправового регулирования" <*>.

--------------------------------

<*> Крашенинников П.В. Школа школе рознь // Экономика и жизнь. 2000. N 49.