2.2. Личные права и свободы

Пе­ре­чень прав и сво­бод в Кон­сти­ту­ции от­кры­ва­ет­ся лич­ны­ми пра­ва­ми (пра­во на жизнь, дос­то­ин­ст­во лич­но­сти, сво­бо­да и не­при­кос­но­вен­ность лич­но­сти, тай­на ча­ст­ной жиз­ни и коммуникаций, неприкосновенность жи­ли­ща, пра­во на культурную самоидентификацию, сво­бо­да пе­ре­дви­же­ния и поселения, сво­бо­да со­вес­ти и вероисповедания). Лич­ные пра­ва и сво­бо­ды яв­ля­ют­ся не­от­чу­ж­дае­мы­ми, ес­те­ст­вен­ны­ми пра­ва­ми че­ло­ве­ка, не ­за­ви­ся­щи­ми от на­ли­чия или от­сут­ст­вия гра­ж­дан­ст­ва. Дан­ная груп­па прав га­ран­ти­ру­ет ав­то­но­мию и за­щи­ту лич­но­сти от про­из­во­ла го­су­дар­ст­ва, его ор­га­нов, а так­же дру­гих чле­нов об­ще­ст­ва.

2.2.1. Право на жизнь

2.2.1.1. Право на жизнь и смертная казнь

Пер­вым ос­нов­ным не­от­чу­ж­дае­мым пра­вом ка­ж­до­го че­ло­ве­ка провозглаша­ет­ся пра­во на жизнь. В ст.6 Ме­ж­ду­на­род­но­го пак­та о гра­ж­дан­ских и по­ли­ти­че­ских пра­вах (1966 г.) ска­за­но: «Пра­во на жизнь есть не­отъ­ем­ле­мое пра­во ка­ж­до­го че­ло­ве­ка”. Далее ст.6 Пакта поясняет, что ни­кто не мо­жет быть про­из­воль­но ли­шен жиз­ни, но смертная казнь допускается как наказание “за самые тяжкие преступления”.

В соответствии с этими стандартами 1966 года ч.1 ст.20 Конституции Российской Федерации констатирует, что каждый имеет право на жизнь (согласно ч.2 ст.17 Конституции “основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения”, и право на жизнь, которое не может не относиться к числу основных прав и свобод человека, является естественным и неотчуждаемым). А далее, ч.2 ст.20 Конституции объясняет, что, тем не менее, допустима смертная казнь.

И ст.6 Ме­ж­ду­на­род­но­го пак­та о гра­ж­дан­ских и по­ли­ти­че­ских пра­вах, и ст.20 Конституции РФ стремятся найти компромисс между суждениями, логически несовместимыми: либо признается естественное и неотчуждаемое (и неотъемлемое) право на жизнь, либо допускается смертная казнь, пусть даже за самые тяжкие преступления, и право на жизнь оказывается “отъемлемым”. Даже если считать, что смертная казнь – это лишение жизни, но не права на жизнь, которое неотъемлемо, то придется признать смертную казнь неправомерным актом лишения жизни.

Признание, соблюдение и защита государством права на жизнь означают, во-первых, признание жизни человека наивысшей ценностью, ибо все остальные права и свободы производны от права на жизнь и самого факта жизни. Право на жизнь является необходимым условием других прав и свобод. Оно не может быть ограничено законом соразмерно каким бы то ни было конституционно значимым целям, и в этом смысле оно является абсолютным: любое гипотетическое “ограничение” права на жизнь тождественно лишению права на жизнь. Таким образом, если в отношении всех остальных прав и свобод действуют положение ч.2 ст.55 Конституции, запрещающее отменять права и свободы человека и гражданина, и положение ч.3 ст.55, позволяющее их ограничивать федеральным законом соразмерно конституционно значимым целям, то в отношении права на жизнь действует обратное: ограничить право на жизнь невозможно, но можно предусмотреть случаи, в которых человек может быть правомерно лишен жизни. Правомерное лишение человека жизни означает, что человек лишается жизни независимо от его воли в ситуациях, смысл которых раскрывается ниже.

Эвтаназия (лишение человека жизни по его просьбе с целью избавить от предсмертных страданий⁸²) не является правомерным лишением жизни. Права человека гарантируют индивиду обладание определенными фундаментальными благами, но он вправе отказаться от пользования какими-то из этих благ, не утрачивая при этом права на пользование этими благами. Например, человек может добровольно согласиться на ограничение его свободы другим лицом, и со стороны этого лица такое ограничение будет правомерным до тех пор, пока человек не потребует прекратить ограничение его свободы. Уникальность же права на жизнь состоит в том, что прекращение жизни (отказ человека от блага жизни) необратимо, и человек, умерщвляемый по его просьбе другим лицом, уже не может вернуться к обладанию благом жизни и заявить о своем желании жить. Поэтому в момент совершения акта эвтаназии, т.е. в момент, когда лишение жизни уже необратимо, никто не может быть уверен в том, что человек действительно желал уйти из жизни.

Во-вторых, признание, соблюдение и защита государством права на жизнь означают, что безусловно правомерное лишение жизни возможно лишь постольку, поскольку человек своими действиями ставит себя в положение, в котором его право на жизнь утрачивает абсолютный, неотъемлемый характер; а такое положение возможно лишь тогда, когда человек умышленно и без смягчающих вину обстоятельств посягает на жизнь других людей. Единственной конституционно значимой целью, ради которой можно полностью правомерно лишить человека жизни, является защита права на жизнь других людей. Тот, кто умышленно и без смягчающих обстоятельств угрожает жизни других, тот не признает их право на жизнь, и тем самым он своими действиями выводит себя из правовой ситуации, в которой гарантировано и его право на жизнь. Если же человек совершает незаконное насилие, которое, возможно, не сопряжено с угрозой для жизни других, или же он не способен осознавать опасность своих действий, то лишение его жизни будет условно правомерным (если другими способами пресечь насилие невозможно) или превышением пределов необходимой обороны.

В-третьих, из сказанного выше вытекает, что человек в конкретной ситуации может быть столь опасен, что права других людей будут “перевешивать” его право на жизнь; но не может лишиться права на жизнь вообще. Следовательно, в нормальных условиях (например, не во время войны) подсудимый, сколь бы тяжкой ни была его вина, не может быть правомерно наказан лишением жизни (смертной казнью), поскольку в ситуации определения наказания он предстает как субъект, уже не столь опасный, что права других людей “перевешивают” его естественное и неотчуждаемое право на жизнь. Иначе говоря, в нормальных условиях смертная казнь, даже за умышленное убийство без смягчающих вину обстоятельств, является отрицанием неотчуждаемого и неотъемлемого характера права на жизнь (люди не отчуждали и не должны отчуждать свою жизнь в пользу государственной власти, и последняя не вправе наказывать, отнимая жизнь)⁸³.

Примерно такая же логика прослеживается в развитии европейского права в области прав человека, многие положения которого, относящиеся к праву на жизнь, либо уже входят, либо должны войти в правовую систему Российской Федерации. Вначале Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) установила, что никто не может быть намеренно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание (ст.2). Конституция Российской Федерации в соответствии со стандартами Ме­ж­ду­на­род­но­го пак­та о гра­ж­дан­ских и по­ли­ти­че­ских пра­вах и российской Декларации прав и свобод человека и гражданина (1991 г.) идет намного дальше этого положения Конвенции в редакции 1950 г. Часть 2 ст.20 Конституции РФ гласит: “Смерт­ная казнь впредь до ее от­ме­ны мо­жет ус­та­нав­ли­вать­ся фе­де­раль­ным за­ко­ном в ка­че­ст­ве ис­клю­чи­тель­ной ме­ры на­ка­за­ния за осо­бо тяж­кие пре­сту­п­ле­ния про­тив жиз­ни при пре­дос­тав­ле­нии об­ви­няе­мо­му пра­ва на рас­смот­ре­ние его де­ла су­дом с уча­сти­ем при­сяж­ных за­се­да­те­лей”.