- •Агесандр (м. Б. Александр). Афродита Мелосская. Мрамор.
- •Искусство гомеровского периода
- •Храм Аполлона в Коринфе. VI в. До н. Э.
- •VII в. До н. Э. Афины, Национальный
- •Искусство классической эпохи
- •Голова с фронтона храма Афнны на Эгине.
- •V в. До н. Э. Мюнхен, Глиптотека
- •Западный фронтон храма Зевса в Олимпии. Голова Аполлона. Мрамор. 1-я половина
- •V в. До н. Э. Олимпия, музей
- •Западный фронтон храма Зевса в Олимпии. Голова Дедамии. Мрамор. 1-я половина
- •V в. До и. Э. Олимпия, музей
- •Краснофигурная вазопись первой четверти V в. До н. Э.
- •Евфимид. Проводы Гектора. Глина. Конец VI — начало V в. До н. Э. Мюнхен, Музей прикладного античного искусства
- •Круглая скульптура и рельефы ранней классики
- •(Вторая половина V в. До н. Э.)
- •Поликлет. Дорифор. Слепок с мраморной римской копии. Середина V в. До н. Э.
- •II о лик лет. Диадумен. Мрамор. Римская копия. Середина V в. До н. Э. Афины, Национальный музей
- •Парфенон.
- •Ионическая и коринфская капители
- •Коринфская капитель
- •Поздняя классика (IV в. До н. Э.)
- •Скопанс.Голова раненого воина с заподного фронтона храма Афины Алей в Тегее. Середина IV в. До н. Э.
- •V в. До н. Э. Берлин, Государственные
- •Античная монета
- •Голова Афродиты из Пергама. Мрамор.
- •II в. До и. Э. Берлин, Государственные музеи
- •Содержание
- •Соколов Глеб Иванович
(Вторая половина V в. До н. Э.)
Пусть не поверят, но все же скажу: пределы
искусства,
Явные оку людей, мною достигнуты здесь.
Создан моею рукой, порог неприступный
воздвигся.
Но ведь у смертных ничто не избегает хулы.
Паррасий
В искусстве высокой классики с особенной силой воплотились общечеловеческие по своей сути идеи и чувства. Злободневные события получали в произведениях звучание непреходящее, как бы вневременное, вечное. Стремясь как можно нагляднее и обобщеннее выразить глубинный, сокровенный смысл художественного образа, мастера максимально освобождались от всего, что казалось им слишком детальным, конкретным.
Художественные формы на протяжении V в. до н. э. менялись очень заметно. Динамика и подвижность преимущественно героических образов ранней классики, характер которых определялся напряжением всех сил эллинов в годы персидских войн, уступили место возвышенному покою, отвечавшему настроениям греков, осознавших значение своей победы. Персия лишилась владений в Эгейском море, на побережье Геллеспонта и Босфора, признала независимость полисов Малой Азии. Эллинские города продолжали, хотя и недолго, до междоусобной Пелопоннесской войны (431—404 гг. до н. э.), поддерживать тесные связи друг с другом на основе Афинского морского союза.
Афины, где сосредоточивались основные финансы союза, процветали. Это годы правления Перикла, стоявшего во главе афинской демократии, время интенсивной деятельности великого скульптора Фидия, архитектора Иктина, философа Анаксагора, поэтов Софокла, Еврипида и других выдающихся мастеров. Разрушенные персами Афины отстраивались за-
Кресилай. Герма Перикла. Мрамор. Римская копия. 2-я половина V в. до н. э. Рим, музей Ватикана
ново, и туда для создания великолепного ансамбля зданий на Акрополе съезжались самые талантливые зодчие, скульпторы, живописцы. Афины становились одним из самых известных и красивейших городов того времени. «Если ты не был в Афинах — ты чурбан, если был в Афинах и не восхищался ими — осел, а если покинул их — верблюд»,— существовала поговорка, показывающая отношение современников к этому городу.
Сущность эстетики высокой классики особенно отчетливо про явилась в скульптурных портретах того времени. Вместо изображения индивидуальных черт человека ва ятели ставили перед собой задачу воплотить прежде всего идею жизни и деятельности портретируе мого так, как это удалось извест ному скульптору того времени Кре- силаю в образе Перикла. Скульп турный портрет афинского стратега (главнокомандующего) мастер
укрепил на высоком четырехгранном столбе с высеченным на нем именем Перикла. Такого типа изваяния, широко распространявшиеся тогда в Греции, называются гермами. О внешности Перикла сохранились некоторые свидетельства древних авторов. Плутарх сообщает, что «сложение его тела было совершенно безукоризненным, исключая лишь головы, которая была удлиненной и несоразмерной». Поэтому почти на всех портретах он показан в шлеме, так как художники, по-видимому, не хотели его изображать в недостойном его виде. Аттические поэты называли его «луковицеголовым».
У Кресилая Перикл показан в сдвинутом на затылок шлеме (как, впрочем, и стратеги в более ранних портретах). Сущность этого образа
не в воспроизведении в деталях внешности Перикла, но в создании такой гармонической и спокойной композиции, которая способствовала бы выражению мудрости и величия. Подобный способ выявления характера образа в пластике с помощью композиции лица вряд ли легче, нежели точная передача индивидуальных черт модели.
В герме Перикла, как и в других подобных портретах, все строго продумано. Светотень вполне равномерна, глубина глазных впадин не слишком велика. Затененность лица от шлема также нерезкая. Пластико-графическому созданию образа умного и спокойного человека способствует и гармонично сдержанная трактовка волос и бороды.
Своеобразие этой ступени развития античного искусства в стремлении к обобщению реального события, лица, явления как нормы, типа, идеала1.
Один из поздних греческих поэтов образно выразил в своем стихотворении бытовавшее в пору расцвета классики в Афинах осуждение слишком точного изображения индивидуальных черт:
Нам живописец прекрасно представил заплывшего жиром, Но пропади он: теперь двое пред нами обжор.
Никому не подражая, эллины V в. до н. э. в своем художественном развитии шли самостоятельным путем и потому так искренни и возвышенны созданные ими архитектурные, скульптурные и живописные образы. Мифологическая основа искусства высокой классики, его тесная связь с жизнью свободных граждан, воспитательно облагораживающая направленность не способствовали появлению холодных засушенных схем.
Мысль об изображении в искусстве совершенного, прекрасного, гармонически развитого человека волновала многих мастеров того времени. Прежде всего это чувствуется в статуях, созданных крупнейшим скульптором Поликлетом из Аргоса, тесно связанным с принципами аргосско-сикионской школы ваятелей. Традиции там соблюдались строже чем где бы то ни было. Дольше сохранялись воспоминания не только об архаических веках, но и о далекой гомеровской эпохе. Именно там мастера чаще предпочитали бронзу. В работах Поликлета и нашли свое воплощение основные стилевые черты аргосско-сикионской пластики: устойчивость поз, покой, большие плоскости, любовь к бронзе, а не мрамору, собранность, даже суровость образов.
В ранних работах Поликлет еще сдержан; идеи, выступающие в них, камерны, несколько дорически провинциальны, черты локальности лишают их общегреческого звучания. Такова его статуя юноши-победителя Киниска, одевающего на голову полученный им в награду венок. Решение темы здесь почти лиричное, интимное, юноша будто сте-
1 В таких портретных композициях есть нечто общее с философскими сочинениями о характере идеального правителя. Скульптор средствами пластики выражает идею мудрости и совершенства. Исполненные большими мастерами, такие произведения производят глубокое впечатление. Им позднее в живописи будут подобны далекие от натуры пейзажи Пуссена, также воспринимаемые иногда как философские рассуждения о величии мира.
сняется славы, выпавшей на его долю, нет подчеркнутой героизации, как это будет позднее в статуях атлетов Поликлета'. Однако далек образ и от жанровости, в нем отсутствуют элементы бытовизма и мелочности.
Полнее талант Поликлета раскрылся в статуе Копьеносца, или по-гречески Дорифора,— обобщенном образе атлета, воина, доблестного гражданина города-полиса. В этом изваянии представлен юноша, победивший в состязаниях. Юноша показан спокойно стоящим, с тяжелым и длинным копьем на плече. В статуе нет симметрии архаических Аполлонов, лишь робко выступавших вперед левой ногой. Сознающий свое совершенство и силу человек уверенно стоит на земле, ставшей для него прочной опорой. Около статуи Дорифора вспоминаются строки стихотворения, посвященные изваянию другого копьеносца — Фило-помена:
Доблесть его разгласила молва по Элладе, как силой, Так и советом своим много он дел совершил, Филопомен, копьеносец аркадский и войска начальник, Вслед за которым везде громкая слава неслась. Это являет трофеи, что взял у двоих он тиранов, Спарту спасая от их все тяжелевших цепей. Вот почему и поставлен он здесь благодарной Тегеей, Кравгида доблестный сын, вольности чистой борец.
Зрелая, можно сказать, программная работа Поликлета воплотила в себе общеэллинские высококлассические идеи. Обратившись к распространенному тогда изображению победителя в метании копья, он, как и Мирон в статуе Дискобола, создал далекий от детальной индивидуализации портрет атлета. И хотя в образе Дорифора скульптор исходил из облика вполне определенного человека (по-видимому, один из городов заказал мастеру статую своего гражданина — атлета, победившего на общеэллинских состязаниях), ему удалось изваять типизированный, обобщающий идею победы памятник.
Статуя Дорифора стала для многих современников Поликлета, а позднее и его последователей примером в изображении человека, так как, работая над изваянием, мастер раскрыл в нем пропорциональность форм, свойственную строению не какой-то определенной, а вообще мужской фигуре.
Древние авторы сообщают, что Поликлет работал над теоретическим сочинением «Канон», в котором определил основные законы гармонических соотношений, отдельных элементов человеческого тела. Нельзя забывать, однако, что подлинное произведение Поликлета V в. до н. э. до нас не дошло (возможно, оно не сохранилось или еще не найдено) и известные теперь статуи Дорифора лишь разнообразные копии оригинала, надо думать, известного древнеримским ваятелям. Невозможно поэтому с уверенностью воспроизвести ход теоретических положений Поликлета, воплощенных им в Дорифоре.
' Нечто подобное в эпоху Возрождения выступит в статуе Давида Донателло, так сильно отличного от Давида и Вероккио и Микеланджело.
Считают, что в основу пропорций Дорифора Поликлет положил определенный модуль, кратное число раз укладывавшийся в различных элементах фигуры — голове, руках, ногах, торсе. Что это был за модуль — фаланга ли пальца самого копьеносца, как предполагалось, или ширина его ладони, установить в настоящее время никому из исследователей античного искусства не удается. Благодаря такому применению модуля не' отвлеченного числа, но как бы части самой фигуры, Поликлету, как считали древние, удалось создать произведение с идеальными, по мнению современников, пропорциями.
Если исходить из дошедших до нас римских копий, эта статуя покажется по сравнению с греческими изваяниями последующих веков несколько тяжеловатой, порой в некоторых репликах даже коренастой. Несомненно, здесь проявился вкус именно мастера одного из дорических центров (Аргоса), в памятниках которого всегда подчеркивались мужество и физические способности человека. В искусстве дорических полисов новшества прокладывали себе дорогу, как отмечалось, с большим трудом, нежели в других областях Древней Греции.