- •Непрерывность или изменения?
- •Сетевое общество
- •Сетевое предпринимательство
- •Культурные последствия информационопьного капитализма
- •Пространство потоков
- •Вневременное время
- •Власть идентичности
- •Новые формы стратификации
- •Упадок рабочего класса
- •Меритократия?
- •Критический анализ
- •Информоциональный труд в историческом развитии
- •Устойчивость класса собственников
- •Истоки информационального капитализма
- •Смена эпох
Пространство потоков
Идеи Кастельса о «пространстве потоков» окажутся знакомыми тем читателям, кто знает его более раннюю книгу The Informational City (1989). В The Informational Age он придерживается прежнего деления на «пространство мест» и «пространство потоков», для сетевого общества делая акцент на «пространстве потоков». Поскольку информационные потоки начинают играть центральную роль в организации современного общества, регионы и локалии, имеющие серьезное значение, «оказываются интегрированными в международные сети, связывающие воедино самые динамичные секторы». Кастельс подчеркивает, что регионы и локалии имеют значение, но он же утверждает, что мы переживаем время «географической разъединенности», которая дезорганизует установившиеся связи. Новая «среда инноваций» будет определять, какому региону развиваться, а какому приходить в упадок, но все они будут входить в сетевое общество.
Города, главным образом те из них, которые стали «узловыми точками» более широких сетей, приобретают особое значение и имеют особые характеристики. Утверждая, что «глобальный город - это не место, а процесс», обеспечивающий протекание Потоков информации, Кастельс обосновывает свою точку зрения тем, что мегаполисы (Лондон или Бомбей) выступают «двигателями развития», которые одновременно и «глобально связаны, и локально разобщены, географически и социально» что совершенного очевидно для каждого, кроме самого ненаблюдательного туриста. Кастельс обсуждает также увлекательную тему «доминирующих управленческих элит», которые играют ключевую роль в сетях. Это космополиты, и в то же время они должны поддерживать локальные связи, чтобы не утратить единства с группой, что порождает серьезное физиологическое напряжение. У этих людей глобальные связи и единый образ жизни (одного типа отели, одного типа времяпрепровождение), и, что характерно для всех них, они стремятся отделить себя от города, в котором живут, нередко используя технологические системы, чтобы изолировать себя от «опасных классов», проживающих по соседству. Но Кастельс не объединяет эту группу в класс. Он говорит, что «глобального капиталистического класса не существует», хотя есть «безликий коллективный капиталист, о чем подробнее я скажу далее.
Вневременное время
Вводя понятие вневременного времени, Кастельс апеллирует к хорошо известным аргументам о сжатии времени-пространства в современном мире, которое было введено в обиход широкой публики Энтони Гидденсом и главным образом Давидом Харве-ем, чтобы подчеркнуть, что сетевое общество пытается создать «вечную вселенную», в которой временные ограничения будут все больше и больше сниматься. Кастельс убедительно показывает, как манипулируют временем «электронно управляемые глобальные рынки капитала» и как это отражается на рабочем времени, на которое также оказывается воздействие («гибкий график») в целях максимально эффективного использования.
Кроме того, сетевое общество ведет к «размыванию образов жизни», и характерной чертой этого процесса становится «слом ритмичности», причем в такой степени, что манипулированию подвергаются биологические фазы жизни человека. Мы знаем, что пятидесятилетние женщины вынашивают детей, а параллельно предпринимаются серьезные попытки (крионика и т.п.) «вычеркнуть смерть из жизни». Далее Кастельс переходит к рассмотрению прорывов в генной инженерии, которые он связывает с проблемами информации и коммуникации и в которых также усматривает средство продвижения вневременной культуры.
Возможно, более убедителен Кастельс в вопросе о «мгновенных войнах». Так он называет войны, которые после победы Запада в «холодной войне» державы вели короткими решительными бросками, используя самые передовые технологии, и которые масс-медиа в «стерильном» виде презентовали всему миру (другие, жестокие, войны, разумеется, продолжались, но на периферии). Об этом всем известно, тем более после войны в заливе 1991 г. и сокрушительной НАТОвской операции в Сербии в 1999 г., но Кастельс делает далеко идущие выводы из того обстоятельства, что наступил конец традиционных войн. Он говорит, что на протяжении почти всей истории, по крайней мере в Европе, война была необходимым «обрядом перехода» и, по его мнению, служила постоянным напоминанием о смертности человека, а также точкой отсчета для выживших. Теперь это уходит в прошлое, от чего еще больше укрепляется культ вневременного времени, где мы ныне живем в вечном настоящем. Кроме того, сетевое общество с его упором на мгновенную коммуникацию может почти молниеносно собрать информацию по всему земному шару и передать ее с помощью гипермедиа, которые делают «вылазки» в историю, не помещая исторического факта в исторический контекст, оставляя нас во «вневременном ментальном ландшафте». И все это сводится воедино в культуре сетевого общества, которое означает «системный беспорядок», постоянную мгновенность, отсутствие континуума и спонтанность.