54. Работы якобсона и куриловича по категории падежа

И Якобсон и де Гроот, первый на материале русского языка, второй — латинского, стараются подтвердить предлагаемый метод на соответствующих примерах. То же стремимся подтвердить и мы своей схемой индоевропейских падежей.

Якобсон (указ, соч., стр. 245) соглашается с Брендалем, который оспаривал синтаксическую природу падежных форм1. Мы же, напротив, полагаем, что шагом вперед в этом плане является метод де Гроота. Он пишет (указ. соч., стр, 122): «Мне кажется, что ситуация в действительности несколько более сложна [чем это полагают Ельмслев и Якобсон]. Падежи могут иметь как синтаксические, так и семантические функции... Поэтому всегда приходится иметь дело с двумя системами функций, более или менее самостоятельными».

Система индоевропейских падежей

I. План обращения („Appellfunktion" по по К. Бюлеру)

Вокатив

II.План представления (Darstellungsfunktion" по К. Бюлеру)

____________

.Падеж подлежащего: номинал

2. Приглагольные падежи1:

а) грамматический падеж: аккузатив (первичная функция: прямое дополнение; вторичная функция: наречная)

б) * конкретные падежи:

инструменталь2

датив

аблатив

локатив

(первичная функция: наречная; вторичная функция: синтаксическая)

Б) Приименные падежи:

а) грамматический падеж: генитив (первичная функция: субъектный или объектный генитив; вторичная функция: партитивный, поссесивный и др. генитивы*)

б) конкретные падежи

__________

1У приглагольных падежей синтаксическая зависимость выражается либо непосредственно — формой окончания, которое является тогда простым синтаксическим показателем (грамматический падеж), либо косвенно — наречным значением, которое падежная форма приобретает благодаря окончанию (конкретные падежи).

2 Употребление конкретных приглагольных падежей в качестве приименных определений, более или менее распространенное в различных языках, основывается на следующем развитии: личный глагол + конкретный падеж → имя действия или отглагольное прилагательное + конкретный падеж → существительное или прилагательное + конкретный падеж.

3 Вторичная функция инструменталя — соперничество с номинативом за роль именного сказуемого (в славянских языках), благодаря чему инструменталь проникает в позицию предикатива (Якобсон, указ, соч., стр. 268).

4 Вторичная функция генитива — это наречное употребление в качестве прямого дополнения, причем генитив семантически противопоставлен аккузативу (примеры в русском — см. Якобсон, указ, соч., стр. 256 и сл.).

другое важное положение де Гроота, тесно связанное с предыдущим,— это различение центральных и периферийных позиций различных приглагольных падежей; «В предложении, содержащем существительные в различных падежах, управляемый аккузатив является первым по отношению к глаголу, управляемый датив — вторым, управляемый аблатив — третьим... (Ille mihi manu propria librum dedit «Он дал мне книгу собственной рукой») (указ, соч., стр. 123 и ел.). Далее (указ, соч., стр. 127) де Гроот признал преимущественно грамматический (синтаксический) характер генитива: «множество «значений* генитива объясняется отсутствием значения».

Наконец, де Гроот правильно подметил общую тенденцию развития (указ, соч., стр. 126): «Вообще говоря, эволюция элементов, подобных падежу, такова: сначала они имеют только семантическую функцию, потом — семантическую и синтаксическую функцию, наконец — исключительно синтаксическую функцию». В наших терминах это выглядит так: наречие (производное от существительного) или предложный оборот > конкретный падеж > грамматический падеж.

У Р. Якобсона (указ, соч., стр. 248) различие между сильноуправляемым и слабоуправляемым аккузативом (starkregierter und schwachregierter Akkusativus) не определено формальным образом, А ведь это различие между синтаксическим и в то же время центральным, с одной стороны, и семантическим и в то же время периферийным — с другой. Мы не можем также согласиться с Якобсоном, когда на стр. 249 он говорит об аккузативе и номинативе как о маркированном и немаркированном членах семантического противопоставления, в то время как там имеет место противопоставление синтаксического характера.

На стр. 252 Якобсон пишет: «Вопрос об основных значениях падежей принадлежит учению о слове, а вопрос о частных значениях падежей — учению о словосочетании; основное значение падежа независимо от его окружения, в то время как его отдельное (-ые) значение (-я) являе(ю)тся, так сказать, комбинаторными вариантами основного значения».

Однако есть семантический контекст и синтаксический контекст, между которыми существует значительное различие. Когда конкретный падеж, выступая в роли приглагольного определения, становится наречием, сказывается воздействие синтаксического контекста. Напротив, в таком выражении, как tete de fer (букв. «железная голова»), действует семантический контекст, поскольку перемена значения у (de) fer «железный» обусловлена не тем, что это сочетание употреблено в роли определяющего, а только специфическим значением tete «голова».

Ряд различий, установленных Р. Якобсоном (указ. соч., стр. 258, 264), относятся к области стиля и поэтому являются вторичными, подчиненными грамматическим фактам.

Самые слабые места различных трудов — неудачный анализ предложных оборотов, отсутствие отчетливого различения первичной и вторичной функции (в смысле, определенном в § 2), наконец, отсутствие формального обоснования предлагаемых схем.

Что же касается двух последних авторов (Р. Якобсон, указ, соч., стр. 233: де Гроот, указ, соч., стр. 127), то из предшествующего положения ясно, что точка зрения де Гроота гораздо ближе к нашей, чем Р. Якобсона. Де Гроот различает внутри группы «падежи с синтаксической функцией» две подгруппы: «падежи без семантической функции» (грамматические падежи) и «падежи с семантической функцией» (конкретные падежи). Синтаксическая функция конкретных падежей вытекает из их семантического (наречного) содержания, в то время как грамматические падежи с самого начала имеют первичную синтаксическую функцию. Функции обоих видов, семантические и синтаксические, присущи плану представления (символизации), который противопоставлен плану обращения (вокатив).

Кроме того, как кажется, формула «номинатив — не определяющее, аккузатив и генитив — определяющее) не отражает подлинных взаимоотношений между грамматическими падежами. Критерии противопоставления не следует выбирать произвольно; они должны быть формальны, то есть диктоваться самим языком. Язык же представляет, с одной стороны, альтернацию аккузатива (прямого дополнения) и номинатива в зависимости от залога (hostem profligare «уничтожать врага», hostis profligatur «враг уничтожается»), с другой стороны — альтернацию номинатива и аккузатива (прямого дополнения) с субъектным и объектным генитивом, в зависимости от отглагольного словообразования (plebs secedit «плебс уходит» : secessio plebis «уход плебса», hostem occisio «убить врага» : occisio hostis «убийство врага»). Относительные операции указывают нам направление зависимостей и одновременно — соответствующие дихотомии. Аккузатив и номинатив вместе служат основанием для генитива, причем сам номинатив основан на аккузативе.

Наконец, подразделение отношение без локализации : отношение места, которое де Гроот ввел для конкретных падежей, является нерелевантным, поскольку эти падежи, как мы видели, связаны с системой только своей вторичной (синтаксической) функцией. По своей первичной функции они принадлежат к семантической системе наречий.

55. типы склонений существительных

Прежде всего в е д.'ч исле выделяются три основных (т.'е.'таких, по образцу которых склоняется большинство слов) типа склонения, которые условно называются первое, второе и третье.

1- е склонение. К этому типу относятся имена существительные жен.' рода (сестра), общего рода (сирота) и сравнительно небольшая группа слов муж.’рода (дедушка, Юра).'

Внутри типа можно выделить разновидность, подтип, где некоторые падежи имеют отличные от основного типа флексии:

это существительные на -ия (армия, станция)[42]. В формах Д. и П. падежей у данных существительных окончание не -е, а -и (к станции, об армии).

2- е склонение. Сюда входят существительные муж. рода с нулевой флексией в форме И. падежа ед. числа (городе, человеке) и существительные ср. рода с флексиями -о, -е (озеро, море).

В этом типе наблюдаются формальные различия между существительными одушевленными и неодушевленными: у одушевленных существительных муж. рода совпадают формы Р. и В. падежей (нет отца, вижу отца), у неодушевленных — формы И. и В.'(стоит дом, вижу дом).

Внутри типа выделяется разновидность: существительные муж. рода с основой на -ий (пролетарий) и существительные ср.'рода на -jue (собраниІ’Э), которые в форме П/падежа ед.числа имеют окончание не -е, а -и (о пролетарии, о собрании)2.

3-є склонение. Сюда входят имена существительные жен. рода с нулевой флексией в форме И.’падежа ед.‘числа (жизнь, мышь).

У существительных с твердой основой наблюдается чередование твердых согласных с мягкими: в 1-м склонении в Д. и П. падежах (страна — к стране — о стране), во 2-м — в П. падеже (город — в городе)

В 3-м типе склонения твердая разновидность (фонетически) свойственна только сущест.

1 Поскольку различия касаются форм Д. и П. падежей, то целесообразно эту группу существительных считать разновидностью склонения, а не самостоятельным типом. То же касается и разновидностей 2-го типа склонения.

2 Нумерация типов склонения условна, и она различна в различных работах. Так, есть пособия, в которых 1-м типом считается тип муж. рода (стол), а 2-м — тип жен. рода (страна).

У существительных с основами на шипящие и ц окончания обусловлены особенностями русской графики и орфографии (ежом, лицом — сторожем, ситцем).

вительным с основами на щипящие (ж, ш), но на' письме это не находит отражения; ср.‘. пристани, мыши; пристанью, мышью.

Разносклоняемые существительные. Это небольшая группа слов: слова ср.' рода на -мя (бремя, время, знамя, имя, вымя, пламя, племя, семя, стремя, темя) и слово муж. рода путь. Особенностью склонения является то, что в формах Р., Д., П. падежей эти существительные имеют окончание -и, характерное для

3- го типа склонения, а в Т. падеже окончание -ем, характерное для 2-го типа.

Склонение русских фамилий на -ин, -ов в ед. и мні числе отличается падежными флексиями от существительных всех других типов. В муж. роде ед.* числа их отличает то, что в Т. падеже они имеют окончание прилагательного -ым (с Петровым, с Никитиным)\ В жен. роде ед. числа в Р., Д., Т., П. падежах они имеют флексии прилагательного -ой (нет Петровой, у Петровой, с Петровой, о Петровой).

При употреблении таких существительных в формах мн. числа все падежи, кроме И., имеют окончания прилагательнх.

56. основные, неосновные и вариативные флексии

вариантные флексии

Флексии, употребляемые наряду с основными. Много народу — много народа. Чашка чаю — чашка чая.

В пределах одного типа склонения для оформления одного и того же падежа могут использоваться разные падежные флексии: сахара — сахару (род. падеж ед. числа), столы, леса, крестьяне (им. падеж мн. числа).

Разные падежные окончания, которые могут оформлять одно и то же существительное в определенном падеже, считаются вариантными: сахара — сахару, рукою — рукой, дверями — дверьми и т. п.

Разные падежные окончания, которые оформляют разные существительные одного типа склонения в определенном падеже, считаются синонимическими: о воде и об армии, столы и крестьяне, солдат и друзей и т. д.

Вариантные и синонимические падежные окончания в 1-м склонении представлены формами тв. и предл. падежей ед. числа.

В тв. падеже ед. числа существительные 1-го склонения имеют флексии -ою (-ojy), -ой (-oj) и -ею (-sjy), -ей (-sj): рукою — рукой, пулею — пулей. Форма -ой (-ей) возможна у всех существительных и является стилистически нейтральной. Флексия -ою (-ею) наблюдается у двух- или трехсложных существительных с ударным окончанием (весна, рука, зима и др.).

В предл. падеже ед. числа существительные имеют окончание -е: (о) воде, земле, а существительные на -ия, (армия, станция, Мария и др.) —окончание -и: (об) армии, (о) станции, Марии.

Наиболее многочисленны вариантные и синонимические падежные окончания во 2-м склонении.

В род. падеже ед. числа существительные муж. рода употребляются с окончанием -а или -у: сахара — сахару, меда — меду, блеска — блеску.

Окончание -а — исконная форма род. падежа существительных 2-го склонения, а окончание -у в древнерусском языке принадлежало существительным 3-го склонения (типа сынъ). Слияние древнерусского 3-го склонения со 2-м в результате унификации типов склонения существительных привело к тому, что обе флексии род. падежа (-а, -у) стали употребляться в одном склонении.

Флексия -у без предлогов отмечается у существительных вещественных со значением какой-то части {меры) вещества (кусок сахару, ложка меду) и отвлеченных (насмотреться блеску, натерпеться страху). Все эти существительные не поддаются счету.

В предл. падеже ед. числа существительные муж. рода имеют окончание -е, -у. Флексия -е (из «ятя») является исконной для данного склонения, а флексия -у в древнерусском языке оформляла существительные 3-го склонения (типа сынъ). Следовательно, варианты окончаний в предл. падеже появились в результате унифи- нации именного склонения, как и в род. падеже. Окончание -у обычно употребляется после предлогов на, в.

Если флексия -е не знает ограничений в своем употреблении, то употребление флексии -у ограничено фонетическими, грамматическими и семантическими условиями.

Существительные муж. рода на -ий (пролетарий, планетарий, лекторий и др.) и сред, рода на -ие (предложение, удивление) в предл. падеже ед. числа имеют окончание -и (о пролетарии, предложении и т. д.).

Во мн. числе существительные 2-го склонений знают ряд флексий им. падежа: -и (соседи), -ы (столы), -а (леса), -е (крестьяне). Разнообразие форм есть результат сложных исторических процессов.

Древнерусское 2-е склонение имело следующие формы им. падежа мн. числа: -и в муж. роде и -а в сред, (городи, кони, села, поля). Древние формы сохранились у существительных муж. рода мягкой разновидности склонения (кони, лучи), у двух существительных муж. рода твердой разновидности склонения (сосед — соседи, черт — черти), у существительных сред, рода (села, поля).

Современное окончание существительных муж. рода твердой разновидности -ы (столы, заводы, институты) восходит к древнерусской форме вин. падежа мн. числа.

История окончания -а, которое употребляется с существительными муж. рода как твердой, так и мягкой разновидности (леса, учителя), не выяснена с достаточной полнотой. Можно полагать, что эта флексия распространилась из трех источников: 1) в результате разрушения категории двойственного числа и переосмысления формы им.-вин. падежа дв. числа (например, у существительных, обозначающих парные предметы, глаза, берега, рукава);

2) в результате переосмысления формы им. падежа ед. числа существительных собирательных (например, сторожа, господа; ср.: стража); 3) в результате влияния существительных сред, рода, у которых флексия -а является исконной.

Флексия -е встречается только с существительными, обозначающими лиц (человека): горожане, крестьяне, бояре. Все эти существительные в основе ед. числа имеют суффиксы -анин или -ин. В древнерусском языке во мн. числе они склонялись по 5-му склонению и сохранили до настоящего времени древнее окончание им. падежа мн. числа.

Следует особо отметить образование форм им. падежа ми. числа типа брат — братья, лист — листья. Формы на -ья исторически представляют собой ед. число собирательных существительных (например: церковная братия). Поскольку собирательные существительные обозначают множество предметов в единстве, постольку оказалось возможным их переосмысление как форм мн. числа.

Флексии -и, -ы, -е не конкурируют друг с другом, так как используются с разными существительными. Флексии -ы, -а выявляли и выявляют многочисленные колебания (директора — директоры, тракторы — трактора и т. д.). Окончание -а распространилось среди существительных, которые имеют ударение на основе в ед. числе: город — города, снег — снега, глаз — глаза.

В род. падеже мн. числа существительных 2-го склонения представлены нулевое окончание (сел, окон, сапог, солдат), окончания -ов, -ев (лесов, пальцев), -ей (коней, полей).

Наиболее древним для данного склонения является нулевое окончание, возникшее из древнерусских форм типа городъ, конь, селъ, ноль в результате падения слабых редуцированных ъ, ь. Нулевая флексия в род. падеже мн. числа характерна для существительных сред, рода твердой разновидности: много сел, окон, дел (не «делов»!), мест (не «местов»!) —и для небольшого числа существительных муж. рода твердой разновидности: много солдат, сапог, партизан.

Основной формой род. падежа мн. числа существительных муж. рода твердой основы выступает флексия -ов (лесов, городов), которая появилась из древнерусского 3-го склонения (типа сынъ) в результате унификации типов именного склонения.

В мягкой разновидности существительных муж. и сред, рода в род. падеже мн. числа распространено окончание -ей (коней, гостей, полей), которое восходит к флексии -ии древнерусского 4-го склонения (костии, гостии). После объединения существительных муж. рода в пределах 2-го склонения это окончание закрепилось в мягкой разновидности, захватив и существительные сред. рода. В ограниченных случаях (как правило, у существительных с основой на / и ц) род. падеж мн. числа выражается окончанием -ев (фонетическим вариантом флексии -ов): братьев, пальцев, платьев и др.

Существительные 3-го склонения имеют варианты окончаний только в тв. падеже мн. числа и только в единичных случаях. Почти все существительные употребляются в тв. падеже мн. числа с окончанием -ами (ролями, мышами, нонами), но существительные люди, лошади и разносклоняемое дети сохранили древнюю флексию -ми (людьми, лошадьми, детьми). Окончание -ми удерживается и с существительным дверь (не хлопать дверьми), но допустима и форма дверями. Старое окончание находим в составе фразеологизма лень костьми.

Один из наиболее продуктивных способов образования существительных — суффиксация.

С помощью многочисленных суффиксов образуются названия лиц по профессии, виду деятельности, месту жительства.

Продуктивными суффиксами лиц мужского пола являются: -щик (-ник), -(н)ик, -ец, -ист, а женского пола: -(н)иц-а, -щиц-а (-чиц-а), -к-а.

Суффикс -щик (-ник) образует от основ имен существительных, ^прилагательных и глагольных основ названия лиц по профессии или роду деятельности: вертолет — вертолетчик, жестяной — жестянщик, зимовать — зимовщик, копировать — копировщик, перебежать — перебежчик. Вторичным является суффикс -льщик: бурить — бурильщик, красить — красильщик (ср. прилагательные бурильный, красильный).

Суффикс -ик выделяется в основах, производных от прилагательных и причастий страдательного залога: старый — старик, безбожный — безбожник, воспитанный — воспитанник, избранный — избранник. В результате переразложения основ типа воспитанник вычленялся суффикс -ник: весть — вестник, охота — охотник.

Суффикс -ец имеют названия лиц по местности, национальности, общественной деятельности, организации и пр.: Ленинград — ленинградец, Абхазия — абхазец, греб(-у)—гребец, жн(-у) — жнец, ленивый — ленивец, глупый — глупец. С помощью этого суффикса существительные образуются от имен существительных, глаголов и от прилагательных. Производные от него суффиксы -овец, -евец, -лец, -енец и др„: мхатовец, метростроевец, владелец, африканец.

Суффикс -ист используется для деривации (образования) от имен существительных — названий лиц по роду деятельности, по их отношению к общественным течениям, взглядам: трактор — тракторист, гитара — гитарист, идеализм — идеалист.