§9. Избыточность средств выражения

и точность речи

Речевая избыточность, или многословие, проявляется в употреблении большего количества слов, чем требуется для выражения мысли. Многословие может быть вызвано пле­оназмом, тавтологией, употреблением слов, ничего не при­бавляющих к сказанному, и т.д.

Плеоназм (от греч. pleonasmos  излишество)  «употребление в речи близких по смыслу и потому логиче­ски излишних слов: лично я, в общем и целом, поступа­тельное движение вперед (поступательное движение и есть движение вперед), свободная вакансия (вакансия озна­чает "свободное место") и т.п.»¹. Плеоназмы используются в речи для усиления ее выразительности, но нередко их употребление является результатом небрежного отношения говорящего к языку, незнания семантики слова, неумения или нежелания вдуматься в смысл сказанного. К речевым ошибкам чаще всего приводит употребление плеонастиче­ских сочетаний, содержащих иноязычные слова, семантика которых недостаточно точно известна говорящему: хроно­метраж времени (хронометраж  ‘измерение затрат вре­мени на что-либо’), прейскурант цен (прейскурант  ‘те­кущие цены’), первый лидер (лидер  ‘первый, ведущий’), странный парадокс (парадокс  ‘странное мнение, расхо­дящееся с общепринятыми’) и др. Немало плеоназмов, в составе которых исконно русские слова: главная суть, рыб­ная уха, падает книзу, впервые знакомиться, чрезвычайно громадный, очень крохотный, несколько побыстрее и т.д.

Плеонастической является речь, в которой неоднократ­но повторяется одна и та же мысль, выраженная с помо­щью различных языковых средств. Мысль можно повто­рять намеренно, чтобы обратить на нее особое внимание читателя или слушателя. От такого повторения мысли сле­дует отличать небрежность в построении речи, навязчивое разъяснение того, что известно адресату (речевое "топтание на месте").

Тавтология (греч. tautologia, от tauto  то же самое и logos  слово)  повторение однокоренных слов или оди­наковых морфем. Тавтология может быть и тонким стили­стическим приемом, и речевой ошибкой. Примеры речевых ошибок: организовать организацию, изобразить образ, при­близиться ближе, полностью заполнить. К тавтологии как речевому недостатку часто приводит неумение пользовать­ся синонимами. Например: Жители Калинова живут скуч­ной однообразной жизнью. Однако повторение однокоренных слов не всегда является речевым недостатком. Тавто­логия в предложении неизбежна, если в языке нет другого равнозначного слова (варить  варенье, закрыть  крышка, цвести  цветы, чай  чайник, тренер  тренировать, ре­дактор  редактировать). Например: Агафья Карповна варила варенье из черной смородины (В. Кочетов). Иногда неизбежны тавтологические сочетания при употреблении составных терминов: словарь иностранных слов, учащиеся педагогического училища, звеньевая первого звена и др. Тавтология и плеоназмы не являются речевыми ошибками в выражениях фразеологического характера: в конце концов, мал мала меньше, вокруг до около, видеть своими собст­венными глазами и т.п. Смысловая избыточность сочетаний типа один-одинешенек, звезда-зорька, поить-кормить, ви­димо-невидимо и подобных, нейтрализована их поэтично­стью и экспрессивностью.

В результате забвения первоначального смысла слова или изменения его значения этимологически плеонастиче­ские или тавтологические сочетания перестают восприни­маться как избыточные. Так, монументальный памятник, реальная действительность, информационное сообщение, букинистическая книга и другие соответствуют нормам современного литературного словоупотребления, так как оп­ределения в них перестали быть простым повторением основного признака, заключенного в определяемом слове. Словосочетания черные чернила, белое белье, красная краска, имеющие этимологически общий корень, в настоя­щее время не воспринимаются как избыточные, так же, как и город Волгоград, город Симферополь, поскольку морфе­мы  град (город) и  поль (от греч. polis  город) входят в состав географических наименований и не воспринимаются уже в качестве самостоятельного слова.

К тавтологии близки лексические повторы од­них и тех же слов, стилистически немотивированное упот­ребление которых свидетельствует о неумении автора поль­зоваться синонимическими богатствами языка, четко и ла­конично выражать мысль. Например: Если анализировать с точки зрения стилистического употребления и экспрес­сивной окраски такие, например, синонимические ряды, как лгать  врать  заливать  сочинять или желать  хо­теть  жаждать  алкать, то можно заметить, что слова, составляющие эти синонимические ряды, оказыва­ются разнородными по своему стилистическому употреб­лению и экспрессивной окрашенности.

Об этом можно сказать короче и яснее, устранив при том лексические повторы: Слова таких, например, синони­мических рядов, как лгать  врать  заливать  сочинять или желать  хотеть  жаждать  алкать, различаются стилистическим употреблением и экспрессивной окраской.

Речевая избыточность может проявляться в употребле­нии слов, ничего не прибавляющих к содержанию выска­зывания, даже в узком контексте: незаконное растаскивание государственного имущества, обмен имеющимся опы­том, прожить всю свою жизнь в деревне и т.п.

Речевая избыточность проявляется также в излишней, второстепенной информации, затемняющей смысл основно­го высказывания. Избыточная информация, многословное объяснение свидетельствуют о неумении говорящего (пи­шущего) сосредоточиваться на главном, выразить мысль кратко.

Стилистически неоправданная речевая избыточность и неэкономная трата языковых средств  показатель недоста­точно высокой речевой культуры. Еще А.П. Сумароков пи­сал, что "многоречив свойственно человеческому скудо­умию. Все те речи и письма, в которых больше слов, неже­ли мыслей, показывают человека тупова..."¹. Неслучайно многие писатели в качестве одного из достоинств речи вы­деляли краткость: "Краткость  сестра таланта"  эти слова Л.П. Чехова стали крылатыми. Добиться краткости в вы­ражении мысли помогает умение найти точное слово для обозначения того или иного понятия, выделить и верно сформулировать основную мысль. Именно в связи с этим Л.С. Пушкин говорил, что точность и краткость  вот первые достоинства прозы.