Глава 5. Социально-политическое функционирование журналистики 237

лябинске⁴⁶. В эфире телевидения транслировались диалоги пресс-секре­тарей губернатора и полномочного представителя президента по Северо-Западу, не приведшие к взаимным уступкам и консенсусу в интересах жителей города. Столь же упорно журналисты двух лагерей обороняли свои рубежи и при личной встрече в студии. В итоге неизбежно разгоралась перепалка, каждая сторона стремилась доказать, что она ведет себя демок­ратичнее оппонентов, например чаще предоставляет им свои полосы или микрофон... Такая дуэль с ее устремленностью к защите личной репутации оставляет за порогом внимания интересы населения. В глазах зрителей «никто не лучше» («оба хуже»), а это наблюдение только укрепляет стену недоверия между гражданами и прессой.

Печально, что тенденция выделять персональные интересы сохрани­лась в ходе самих выборов, которые последовали вскоре. Накануне голо­сования газета, политически близкая к администрации города, писала: «Если в городе и были какие-то "разборки" между кандидатами в депута­ты... то проходили они по сравнению с другими регионами страны доста­точно цивилизованно. И уж тем более никак не пыталась давить на избирателей власть». На следующий день, когда всякая агитация находи­лась под запретом, по телеканалу, занимающему противоположную пози­цию, прозвучали критика в адрес губернатора, якобы притесняющего оппонирующие ему силы, и заявление председателя ЦИК о том, что если есть случаи административного давления, то «надо разбираться». Подоб­ные разночтения сплошь и рядом попадались в городских СМИ, когда пришел час оценивать результаты выборов. Для одних избрание депутатов прошло успешно, потому что обошлось без единого срыва голосования в округах, а правые партии не завоевали большинства, которого добивались; другие подчеркивали, что явка избирателей была показательно низкой, администрации не удалось обеспечить перевес ее сторонников, зато блок правых и центристов одержал весомую победу...

В период агитации и после выборов меньше всего внимания уделя­лось судьбе города, перспективам его развития, его роли в новой отече­ственной и мировой истории, то есть политической стратегии. По на­блюдениям руководителей регионального телевидения, в телеэфире кандидаты повторяли одни и те же приземленные мотивы: «я просто хоро­ший человек», «в городе все плохо, а если не выберете меня — будет еще хуже» и «только что выступавший коллега неправ». Качество кампании оказалось низким.

Стереотип, который мы назовем генерализацией частного, обычно от­личает суждения, которые строятся на неглубоком знании предмета. В ходе теледискуссии этакой макропретензией к журналистам стало обви-

⁴⁶ См.: Панферова А.Б. Политический кругозор современной прессы // Журналистика в мире политики: гуманистическое измерение / ред.-сост. С.Г. Корконосенко. СПб., 2007.

236 Раздел II. Журналистика в социальном мире: опыты применения теории

Журналисты и их критики сходятся в выборе приоритетной области интересов СМИ. Это означает редукцию назначения журналистики — болезненную если не для самих представителей прессы (коли уж они с нею согласны), то для общественности. Как многократно было показано в последние годы, граждане испытывают потребность в знании обо всех значимых сторонах своей жизни, причем о политике лишь в малой степени, и познающая пресса обязана откликаться на этот запрос. Однако в профессиональных кругах по-прежнему, как в советские времена, широко используется понятие общественно-политического издания, когда подразумевается то, что в дореволюционной российской печати называлось универсальной газетой, а на европейский манер звучит как издание общего интереса, газета-омнибус или газета-магазин. Путают карты и входящие в отечественную моду заморские теории, однозначно нарекающие прессу «сторожевым псом демократии», то есть помещаю­щие ее опять-таки в политическое измерение.

Вторая ступень редуцирования роли прессы возникает, когда сама по себе политика сводится к избирательной кампании. Конечно, во всякой сфере социальной практики бывают свои «сезонные» всплески активно­сти. Соответственно и предвыборное состязание отчетливее всего прояв­ляет позиции различных политических сил. Однако в этой обстановке ажиотажа и конъюнктурных пикировок пресса слабо справляется с ро­лью школы политической культуры, консультанта и помощника граж­данина. Напористое воздействие прерывает линию планомерного взаимодействия политической журналистики с политической личнос­тью читателя.

Но редукция представлений о журналистике продолжается. Теперь уже ее активность во время выборов сжимается до участия в информационных войнах. Не станем пока анализировать, насколько войны такого рода действительно опасны и страшны. Зафиксируем, что прессе заранее отказано в намерении непредвзято воспринимать и отображать хотя бы истинную картину политического соперничества, не говоря уже о более глубоком познании явлений и процессов. Ведь на войне нельзя выбалтывать секреты...

Коренная причина такого зауживания профиля прессы лежит в непра­вомерном отождествлении общественного с политическим. Может быть, не стоило бы концентрировать внимание на одной публицистической те­лепрограмме, если бы подобные идеи не проникали в теоретические разра­ботки. Этого явления мы касались в предыдущих главах книги.

Впрочем, не будем углубляться в общие положения. Обратимся ко второму стереотипу — персонализированной политичности. Разговор в телестудии изначально пошел в русле противопоставления «прогу-бернаторских» и «оппозиционных» СМИ. В Санкт-Петербурге для это­го были основания, как и в других регионах России, например в Чеч