3. Методологическая концепция логического эмпиризма. Принцип верифицируемости и проблема эмпирического обоснования науки.

Никифоров консультация:

В 1922 году заведовать кафедрой натуральной философии в Венском университете пришел Мориц Шлик, который организовал философский семинар при кафедре, в котором участвовали и студенты, и аспиранты, и преподаватели, и даже крупные ученые с европейским именем. Каждый четверг они собирались на эти семинары, обсуждали всякого рода актуальные проблемы. Теория относительности только-только стала получать признание, квантовая механика только стала развиваться, в России произошла революция удивительная, которая тоже привлекала их внимание. Т.е. было о чем поговорить, подумать, поспорить и так далее. Через некоторое время они ощутили единство своих взглядов, приехал молодой Рудольф Карнап, в 25 или 26 году, со своей книгой “Логическое построение мира”, в которой изложил некоторую систему анализа науки, научного знания. Они обсуждали эту книгу. В то же время в 22 году вышел Логико-философский трактат Людвига Витгенштейна, который считался учеником Бертрана Рассела. На обсуждении трудов Карнапа и Витгенштейна сформировалась концепция относительно науки: что такое наука, как обосновываются научные знания, как оно логически структурировано, и т.д. В 29 году (?) они дали название журналу “Познание”, и это был их орган, который пропагандировал их взгляды по всей Европе. На семинары приглашали крупных ученых, Эйнштейн, Бор, Гейзенберг, нашли единомышленников в Польше, в Скандинавии, в Англии (один). В Берлине образовалось общество натуральной философии. Во время войны разъехались кто куда.

Они полагали, что все наше знание относится к чувственно данному, к нашим переживаниям, ощущениям, что мы что-то можем несомненно знать только о наших ощущениях. Вопрос о том, что лежит за ощущениями, они считали бессмысленным, потому что на него ответить нельзя. Мы не можем вырваться за пределы наших ощущений, зато об ощущениях мы можем знать все с несомненной достоверностью. Т.е. если сейчас я чувствую боль, то это несомненное мое знание. Вот эти наши непосредственные чувственные переживания можно выразить в особых предложениях. Они их называли протокольными предложениями. Или протоколами наблюдения. Эти предложения выражают чистые чувственные переживания, поэтому они несомненно и безусловно истинны. Эти безусловно истинные протокольные предложения и составляют прочный истинный базис науки. Затем эти протокольные предложения могут обобщаться, те в свою очередь тоже могут обобщаться, и все научное знание - это знание о том, что дано нам в ощущениях. Ничего большего в науке не должно быть. Если в ней что-то помимо этого есть, то это дурная метафизика, от которой надо очистить язык науки. Отсюда принцип верифицируемости: то научное предложение осмысленно, которое можно с помощью логических процедур свести к предложениям о чувственно данном. Что значит верифицировать какое-то предложение - это значит свести его к чувственно данному, и тем самым его проверить. Если какое-то предложение нельзя свести к чувственно данному, то оно бессмысленно.

Проблема эмпирического обоснования науки: сведение научных утверждений к фактам, которые мы устанавливаем с помощью чувственного восприятия. Если что-то, какие-то части науки невозможно свести, то это псевдонаучные построения, псевдонаучные конструкции.

Господствовал до конца 50х годов в науке.

Считается, что позитивизм как философское направление, был создан в 30-40е 19 века трудами Огюста Конта. Он полагал что человечество и каждая отдельная область знания в своем развитии проходит три стадии: теологическая (люди руководствуются мифами), метафизическая (руководствуются философией), позитивная (научная, люди занимаются фактами, чувственным восприятием). Мир перешел к позитивной стадии, когда занимаются констатацией реальных фактов, чувственно воспринимаемых. Первая волна позитивизма.

Вторая волна позитивизма - связана с именем Эрнста Маха. Наука должна заниматься установлением фактов, связей между ними. Книга “Познание и заблуждения”.

Позитивисты считали что есть факты несомненные, безусловно истинные, которые и дают основу познанию - это была наивная точка зрения.

Логический позитивизм (20-е годы) - третий позитивизм. В отличие от двух первых, в качестве анализа научного знания использовал математическую логику (на основе книги Рассела Принципы математики). Поэтому в качестве средства служила логика, а философской основой служил позитивизм - опора на непосредственно данные факты.

Краткое содержание:

на базе семинара, организованного Морицом Шликом в Венском университете, сложилась группа единомышленников, поставивших перед собой смелую цель — реформировать науку и философию - Венский кружок.

Логический позитивизм = позитивизм Конта и Маха + математическая логика Рассела и Уайтхеда.

Витгенштейн “Логико-философский трактат” - наука не более, чем комбинация предложений, отображающих атомарные независимые один от другого факты и их различные сочетания. Установление глубинных связей не имеет смысла. Язык науки должен быть очищен от псевдопредложений.

Гносеологические принципы Венского кружка:

1. Всякое знание есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии.

(атомарные факты заменены на чувственные переживания)

2. То, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной достоверностью.

(атомарные предложения => протокольные предложения, выражающие чувственное восприятие субъекта)

3. Все функции знания сводятся к описанию

(нельзя ни описать, так как нет внешнего мира, ни предсказать, так как нет связей)

Мир не существует вне чувственных переживаний или о нем ничего нельзя сказать, следовательно, философия не нужна, философия есть та же религия. Раз факты между собой не связаны, антиисторизм в понимании природы и науки.

Базис науки - совокупность истинных протокольных прелдложений

Деятельность ученого:

• установление протокольных предложений

• изобретение способов объединения и обобщения протокольных предложений

Примитивно-кумулятивная модель развития науки - в виде пирамиды

Протокольным предложениям («Я сейчас имею ощущения круглого и зеленого») приписывали следующие особенности:

а) они выражают «чистый» чувственный опыт субъекта;

б) они абсолютно достоверны, в их истинности невозможно сомневаться;

в) протокольные предложения нейтральны по отношению ко всему остальному знанию;

г) они гносеологически первичны — именно с установления протокольных предложений начинается процесс познания.

Выразить в языке «чистое» чувственное переживание и при этом сохранить его «чистоту», не добавив к нему рационального элемента, невозможно.

Логические позитивисты в качестве критерия демаркации избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, т.е. сводимо к протокольным предложениям, и его истинность устанавливается наблюдением; если же предложение неверифицируемо — оно лежит вне науки. Протокольные предложения не нуждаются в верификации, так как представляют чистый чувственный опыт и служат эмпирической основой для верификации всех других предложений.

Все научные термины и предложения, относящиеся к идеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, с точки зрения этого критерия оказывались бессмысленными. Бессысленны научные законы, которые являются обощением бесчисленного числа протокольных предложений

Первоначальная модель науки и научного прогресса в логическом позитивизме была настолько искусственна и примитивна, настолько далека от реальной науки и ее истории, что это бросалось в глаза даже самим ее создателям. Они предприняли отчаянные попытки усовершенствовать эту модель с тем, чтобы приблизить ее к реальной науке. При этом им пришлось постепенно отказаться от своих логико-гносеологических установок. Однако несмотря на все изменения и усовершенствования, модель науки логического позитивизма постоянно сохраняла некоторые особенности, обусловленные первоначальной наивной схемой. Это, прежде всего, выделение в научном знании некоторой твердой эмпирической основы; резкая дихотомия эмпирического — теоретического и их противопоставление; отрицательное отношение к философии и всему тому, что выходит за пределы эмпирического опыта; абсолютизация логических методов анализа и построения научного знания; ориентация в истолковании природы научного знания на математические дисциплины и т.д.

Ответ из книги Никифорова:

В 1922 г. заведовать кафедрой философии индуктивных наук в Венском университете — кафедрой, которая была специально создана в 1895 г. для Эрнста Маха, был приглашен молодой профессор Мориц Шлик (1882—1936), который вскоре организовал на своей кафедре философский исследовательский семинар. В работе семинара приняли участие ученые самых разных специальностей — математики и физики, экономисты и социологи, химики и биологи. Постепенно на базе семинара сложилась группа единомышленников, поставивших перед собой смелую цель — реформировать науку и философию. Эта группа вошла в историю под именем «Венского кружка». В нее входили Г. Ган, О. Нейрат, Ф. Франк, Г. Фейгль, К. Гедель и др. Признанным лидером Кружка и главой новой школы в философии науки вскоре стал логик и философ Р. Карнап (1891— 1970). Венский кружок тесно сотрудничал с «Обществом научной философии» в Берлине, в которое входили Г. Рейхенбах, В. Дубислав, К. Гемпель и др., а также с представителями Львовс-ко-Варшавской школы, среди которых выделялись Ст. Лесьнев-ский, Я. Лукасевич, А. Тарский, К. Айдукевич. В 1930 г. стал выходить печатный орган нового философского направления журнал «Познание», способствовавший объединению его сторонников и пропаганде его идей. После прихода к власти в Германии фашистов в 1933 г. члены Венского кружка и их сторонники из европейских стран стали постепенно эмигрировать в Англию и США, что также содействовало распространению их взглядов в этих странах.

Философско-методологическая концепция Венского кружка получила наименование «логического позитивизма» или «логического эмпиризма», ибо его члены вдохновлялись как идеями О. Конта и Э. Маха, так и достижениями математической логики, получившей систематическое изложение в фундаментальном труде Б. Рассела и А.Н. Уайтхеда «Принципия Математика» (1910-1913).

Значительное влияние на мировоззрение членов Венского кружка оказал «Логико-философский трактат» (1921) Л. Витгенштейна, в котором ученик Рассела онтологизировал структуру языка логической системы, представленной в «». Язык символической логики состоит из простых, или «атомарных», предложений, которые с помощью логических связок соединяются в сложные, «молекулярные» предложения. Витгенштейн полагал, что и реальность состоит из атомарных фактов, которые могут объединяться в молекулярные факты. Подобно атомарным предложениям, атомарные факты независимы один от другого. «Нечто может происходить или не происходить, а все остальное окажется тем же самым» (Витгенштейн Л. ). Иначе говоря, пасется на лугу корова или ее там нет, это никак не затрагивает весь остальной мир. Атомарные факты никак не связаны между собой, поэтому в мире нет никаких закономерных связей. «Суеверие — вера в такую причинную связь» (там же, 5.1361). Поскольку действительность представляет собой лишь различные комбинации элементов одного уровня — фактов, постольку и наука оказывается не более чем комбинацией предложений, отображающих факты и их различные сочетания. Все, что претендует на выход за пределы этого «одномерного» мира фактов, все, что апеллирует к связям фактов или к глубинным сущностям, должно быть изгнано из науки. Конечно, в языке науки очень много предложений, которые весьма далеки от непосредственного отображения фактов. Но это обусловлено тем, что язык искажает мысли. Поэтому как в повседневном, так и в научном языке так много бессмысленных псевдопредложений — словосочетаний, которые не говорят о фактах и, поэтому, не имеют смысла. Для выявления таких бессмысленных предложений требуется логический анализ языка науки. Именно такой анализ должен стать главным занятием философов.

Вот эти идеи Витгенштейна были подхвачены и переработаны членами Венского кружка, которые на место его онтологии поставили следующие гносеологические принципы.

1. Всякое знание есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии.

Атомарные факты Витгенштейна логические эмпиристы заменили чувственными переживаниями субъекта и комбинациями этих переживаний. Как и атомарные факты, отдельные чувственные впечатления никак не связаны между собой. У Витгенштейна мир есть калейдоскоп фактов, у логических эмпиристов мир оказывается калейдоскопом чувственных впечатлений. Вне чувственных впечатлений нет никакой реальности, во всяком случае, мы ничего не можем сказать о ней. Нет никаких атомарных фактов и всякое знание может относиться только к чувственным впечатлениям.

2. То, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной достоверностью.

У Витгенштейна структура предложений совпадала со структурой факта, поэтому истинное предложение было абсолютно истинно, так как оно не только верно описывало некоторое положение вещей, но в своей структуре «показывало» структуру этого положения вещей. Поэтому истинное предложение не могло быть ни изменено, ни отброшено с течением времени. Логические эмпиристы заменили атомарные предложения Витгенштейна «протокольными» предложениями, выражающими чувственные переживания субъекта. Истинность таких предложений также несомненна для субъекта.

3. Все функции знания сводятся к описанию.

Если мир представляет собой комбинацию чувственных впечатлений, и знание может относиться только к чувственным впечатлениям, то оно сводится лишь к фиксации этих впечатлений. Объяснение и предсказание исчезают. Объяснить чувственные переживания можно было бы только апеллируя к их источнику — внешнему миру. Но логические эмпиристы отказываются говорить о внешнем мире, следовательно, отказываются от объяснения. Предсказание должно опираться на существенные связи явлений, на знание причин, управляющих их возникновением и исчезновением. Логические эмпиристы отвергают существование таких связей и причин. Таким образом, остается только описание явлений, поиски ответа на вопрос «как?», а не «почему?».

Из этих основных принципов неопозитивистской гносеологии вытекают некоторые другие особенности его методологической концепции.

К ним следует отнести, прежде всего, резкое отрицание традиционной философии, или «метафизики». Философия всегда стремилась сказать что-то о том, что лежит за ощущениями, стремилась вырваться из узкого круга субъективных переживаний. Логический позитивист либо отрицает существование мира вне чувственных переживаний, либо считает, что о нем ничего нельзя сказать. В обоих случаях философия оказывается ненужной. Единственное, в чем она может быть хоть сколько-нибудь полезной, — это анализ научных высказываний. Поэтому философия отождествляется с логическим анализом языка. С отрицанием философии тесно связана терпимость неопозитивизма к религии. Если все разговоры о том, что представляет собой мир, объявлены бессмысленными, а вы, тем не менее, хотите говорить об этом, то безразлично, считаете вы мир идеальным или материальным, видите в нем воплощение божественной воли или населяете его демонами — все это в равной мере не имеет к науке и познанию никакого отношения, а остается сугубо личным делом каждого человека.

Другой характерной особенностью неопозитивизма является его антиисторизм и почти полное пренебрежение процессами развития. Если мир представляет собой совокупность чувственных переживаний или лишенных связей фактов, то в нем не может быть развития, ибо развитие предполагает взаимосвязь и взаимодействие фактов, а это как раз отвергается. Все изменения, происходящие в мире, сводятся к перекомбинации фактов или ощущений, причем это не означает, что одна комбинация порождает другую: имеет место лишь последовательность комбинаций во времени, но не их причинное взаимодействие. Дело обстоит так же, как в детском калейдоскопе: встряхнули трубочку — стеклышки образовали один узор; встряхнули еще раз — появился новый узор, но первая картинка не связана со второй и не порождает ее.

Пренебрежение процессами развития в понимании природы приводит к антиисторизму и в понимании развития науки. Мы описываем факты, их комбинации и последовательности комбинаций; мы накапливаем эти описания, изобретаем новые способы записи и... этим все ограничивается. Знание — описание фактов — постоянно растет, ничего не теряется, нет ни потрясений, ни потерь, ни революций, короче говоря, нет подлинного развития. Характерно, что в своем анализе научного знания неопозитивисты почти никогда не обращались к истории науки.

Модель науки логического эмпиризма возникла в результате истолкования в свете этих принципов структуры символической логики. В основе науки, по мнению неопозитивистов, лежат протокольные предложения, выражающие чувственные переживания субъекта. Истинность этих предложений абсолютно достоверна и несомненна. Совокупность истинных протокольных предложений образует надежный эмпирический базис науки. Для методологии логического эмпиризма характерно резкое разграничение эмпирического и теоретического уровней знания. Однако первоначально его представители полагали, что все предложения науки — подобно протокольным предложениям — говорят о чувственно данном. Поэтому каждое научное предложение можно свести к протокольным предложениям — подобно тому, как любое молекулярное предложение экстенсиональной логики может быть разложено на составляющие его атомарные предложения. Достоверность протокольных предложений передается всем научным предложениям, поэтому научное знание представлено только достоверно истинными предложениями.

С точки зрения логического эмпиризма, деятельность ученого в основном должна сводиться к двум процедурам: 1) установление протокольных предложений; 2) изобретение способов объединения и обобщения этих предложений. Научная теория мыслилась в виде пирамиды, в вершине которой находятся основные понятия (величины), определения и постулаты; ниже располагаются предложения, выводимые из постулатов; вся пирамида опирается на совокупность протокольных предложений, обобщением которых она является. Прогресс науки выражается в построении таких пирамид и в последующем слиянии теорий, построенных в некоторой конкретной области науки, в более общие теории, которые в свою очередь объединяются в еще более общие и так далее, до тех пор, пока все научные теории и области не сольются в одну громадную систему — единую унифицированную науку. В этой примитивно-кумулятивной модели развития не происходит никаких потерь или отступлений: каждое установленное протокольное предложение навечно ложится в фундамент науки; если некоторое предложение обосновано с помощью протокольных предложений, то оно прочно занимает свое место в пирамиде научного знания.

Именно эта модель науки и определила тот круг проблем, с которыми столкнулись логические позитивисты в своей методологии. Рассмотрим две из них — проблему эмпирического базиса и проблему демаркации.

Понятие эмпирического языка было одним из важнейших понятий методологии логического позитивизма, а проблема определения этого понятия — ключевой проблемой концепции. Первоначально в качестве эмпирического языка был принят феноменалистский язык, состоящий из протокольных предложений. Протокольным предложениям приписывали следующие особенности:

• а) они выражают «чистый» чувственный опыт субъекта;

• б) они абсолютно достоверны, в их истинности невозможно сомневаться;

• в) протокольные предложения нейтральны по отношению ко всему остальному знанию;

• г) они гносеологически первичны — именно с установления протокольных предложений начинается процесс познания.

В вопросе о форме протокольных предложений среди логических позитивистов не было единодушия. Р. Карнап полагал, что эти предложения должны состоять из слов, относящихся к чувственным переживаниям; О. Нейрат отличительный признак протокольного предложения видел в том, что в него входит имя протоколирующего лица; «констатации» М. Шлика содержали слова «здесь» и «теперь», имеющие смысл лишь в конкретной ситуации. Обобщая эти мнения, можно предположить, что протокольное предложение должно было бы выглядеть так: «Я сейчас имею ощущения круглого и зеленого». Предполагается, что это предложение выражает мое «чистое» чувственное переживание в определенный момент времени и для меня оно несомненно истинно.

Легко понять, что это не так. Данное предложение содержит такие слова, как «круглый» и «зеленый». А эти слова являются универсалиями, т.е. относятся не только к моему сиюминутному ощущению, но к громадному классу ощущений — как моих собственных, так и других людей. Поэтому они выражают лишь то, что является общим для ощущений этого класса и не способны передать те черты моих ощущений, которые придают им субъективную уникальность и неповторимость. Таким образом, выражая ощущения в языке, мы производим абстрагирование и обобщение, сохраняя лишь общее и абстрактное. Вместе с тем, эти слова выражают понятия, которые связаны с другими понятиями и подчиняются определенным законам языка, сформировавшимся в результате его длительного исторического развития и общественной практики. Поэтому содержание понятий «круглый», и «зеленый» отнюдь не исчерпывается моим мгновенным переживанием, даже если оно и влияет на их значение. Это рассуждение показывает, что выразить в языке «чистое» чувственное переживание и при этом сохранить его «чистоту», не добавив к нему рационального элемента, невозможно. Кроме того, следует учесть, что и самого «чистого» опыта, из которого исходили логические позитивисты, не существует. Это было известно уже И. Канту. В современной психологии экспериментально доказана связь между работой органов чувств и мышлением человека, в частности, даже его профессиональными знаниями. Таким образом, убеждение логических позитивистов в том, что наука опирается на твердый эмпирический базис, а этот базис состоит из протокольных предложений, выражающих чувственные переживания субъекта, оказалось ложным. Даже если бы и существовал «чистый» чувственный опыт, его невозможно было бы выразить в языке. Но такого опыта просто не существует.

Логическим позитивистам не удалось найти в науке тот несомненный эмпирический базис, существование которого вытекало из их логико-гносеологических предпосылок. Выяснилось, что такого базиса вообще нет. В настоящее время некоторые философы науки продолжают верить в существование эмпирического языка, независимого от теорий. Чаще всего в качестве такого языка выступает фрагмент обычного естественного языка. Но основания для выделения такого языка теперь уже совсем иные, нежели были у логических позитивистов. Сейчас уже не говорят о полной достоверности и несомненности предложений эмпирического языка и признают влияние теорий на этот язык. Однако такой язык нужен, по мнению некоторых ученых, например, для сравнения и выбора теорий. Если нет некоторого эмпирического языка, общего для конкурирующих теорий или гипотез, то их сравнение оказывается невозможным. Для того чтобы мы могли поставить эксперимент, результат которого помог бы нам выбрать одну из конкурирующих теорий, нужен нейтральный эмпирический язык, в котором мы могли бы выразить этот результат. Таким образом, если сейчас кто-то продолжает говорить об эмпирическом языке, то отсюда еще не следует, что он разделяет воззрения логических позитивистов. Однако когда эмпирический язык пытаются противопоставлять теоретическому языку как более достоверный, более обоснованный, более ясный — менее достоверному и ясному, ЭТО, ПО-видимому, означает возврат к идее эмпирического базиса логических позитивистов.

Аналогичной неудачей закончилась попытка логических позитивистов сформулировать адекватный критерий демаркации. В философии науки XX в. проблемой демаркации называли проблему проведения разграничительной линии между наукой и другими формами духовной деятельности — философией, религией, искусством и т.д. Отличается ли наука от философии и мифа, а если отличается, то чем? Эта проблема весьма сильно занимала логических позитивистов, и они затратили большие усилия на ее решение. Они пытались провести четкую границу между наукой и ненаукой, но выяснилось, что эта граница весьма условна и исторически изменчива.

Опираясь на понимание научного знания как описания чувственно данного и руководствуясь аналогией с экстенсиональной логикой, в которой истинность молекулярных предложений устанавливается обращением к значениям истинности атомарных предложений, логические позитивисты в качестве критерия демаркации избрали верифицируемоеть: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, т.е. сводимо к протокольным предложениям, и его истинность устанавливается наблюдением; если же предложение неверифи-цируемо — оно лежит вне науки. Протокольные предложения не нуждаются в верификации, так как представляют чистый чувственный опыт и служат эмпирической основой для верификации всех других предложений. Все остальные предложения языка науки должны быть верифицированы для того, чтобы доказать свою научность. Процесс верификации выявляет чувственное содержание научных предложений, и если некоторое предложение нельзя верифицировать, то это означает, что оно не обладает чувственным содержанием и его следует изгнать из науки. Более того, логические позитивисты объявили верифицируемость не только критерием демаркации, но и критерием осмысленности: только верифицируемые предложения имеют смысл, неверифицируемые предложения бессмысленны. В частности, предложения философии неверифициру-емы, следовательно, они не только лежат вне науки, но просто бессмысленны.

Чрезвычайная узость верификационного критерия демаркации и осмысленности не могла не вызвать протеста. Этот критерий не только уничтожал философию, но отсекал и наиболее плодотворную часть науки. Все научные термины и предложения, относящиеся к идеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, с точки зрения этого критерия оказывались бессмысленными. Оставшаяся часть науки лишалась своих законов. Большая часть научных законов имеет форму общих предложений, например, «Все тела при нагревании расширяются». Для верификации подобных предложений требует бесконечно много частных предложений вида «Тело А при нагревании расширяется», «Тело В при нагревании расширяется» и т.п. Но мы не в состоянии сформулировать и проверить бесконечное количество протокольных предложений. Следовательно, законы науки неверифицируемы и должны быть объявлены бессмысленными. Однако что же будет представлять собой наука, если лишить ее законов?

Попытка найти критерий научности, который позволил бы нам сказать, что — наука, а что — псевдонаучная болтовня или ненаучные спекуляции, политическая демагогия или очередной миф, — такая попытка безусловно имеет смысл. Заслуга логических позитивистов заключается в том, что они четко сформулировали проблему и предприняли попытку ее решения. Однако история верификационного критерия показала, что стремление найти некоторый абсолютный критерий, провести абсолютную границу обречено на неудачу.

Первоначальная модель науки и научного прогресса в логическом позитивизме была настолько искусственна и примитивна, настолько далека от реальной науки и ее истории, что это бросалось в глаза даже самим ее создателям. Они предприняли отчаянные попытки усовершенствовать эту модель с тем, чтобы приблизить ее к реальной науке. При этом им пришлось постепенно отказаться от своих логико-гносеологических установок. Однако несмотря на все изменения и усовершенствования, модель науки логического позитивизма постоянно сохраняла некоторые особенности, обусловленные первоначальной наивной схемой. Это, прежде всего, выделение в научном знании некоторой твердой эмпирической основы; резкая дихотомия эмпирического — теоретического и их противопоставление; отрицательное отношение к философии и всему тому, что выходит за пределы эмпирического опыта; абсолютизация логических методов анализа и построения научного знания; ориентация в истолковании природы научного знания на математические дисциплины и т.д.

Если методологическая концепция логических позитивистов оказалась неприемлемой и была отвергнута, то все-таки их многолетние усилия, направленные на анализ структуры научного знания и точное описание познавательных процедур, обогатили философию науки множеством конкретных результатов, которые сохранили свое значение и после того, как неопозитивист-кая методология была отвергнута. Описание гипотетико-дедук-тивного метода, выявление структуры теорий математического естествознания, логические схемы объяснения и предсказания, виды определений научных понятий, описание эмпирических процедур — все это в ясном и точном виде было представлено в методологии логического позитивизма и сохранилось в последующем развитии философии науки.

Крушение методологической концепции логического позитивизма привело к постепенно ослаблению жестких методологических стандартов, норм и разграничительных линий. Дальнейшее развитие философии науки было связано с обращением к историческому развитию науки. Методологические концепции начинают сравнивать не с логическими системами, а с реальными теориями и историческими процессами возникновения научного знания. И с этого момента на формирование методологических концепций начинает оказывать влияние не символическая логика, а история науки. Соответственно изменяется и проблематика философии науки. Анализ языка и статичных структур отходит на задний план.

Важную роль в этом повороте сыграл К. Поппер. И хотя сам он первоначально был весьма близок к логическому позитивизму как по стилю своего мышления, так и по обсуждаемой проблематике, его критика ускорила разложение логического позитивизма, а его собственные идеи привели к возникновению новой методологической концепции и нового течения в философии науки.

Ответ, который кто-то сделал:

Неопозитивизм – в Венском кружке (20-30 годы) под руководством М. Шлика. Б. Рассел (1872-1970), Л. Витгенштейн (1889-1951), Р. Карнан, Г. Рейхенбах и др.

Главная цель философии науки – логический анализ языка науки, т.е. логический анализ тех положений, которые исследователь получает из опыта. Философия избавляется от неточных в логическом отношении терминов и утверждений.

Б. Рассел: логический анализ – совокупность операций, проводимых на базе математической логики: логический позитивизм.

Л. Витгенштейн: Научные факты – в научных высказываниях. Предметом анализа – высказывания. Лингвистический (семантический) позитивизм.

Таким образом, базис науки – изначальные, простые предложения – которые называются атомарными, элементарными, протокольными.

Какое предложение научно достоверно?

То, которое можно верифицировать, т.е. проверить, свести к атомарным фактам, фиксируемым в эксперименте.

Среди недостатков: не рассматривали проблемы развития и поиска нового знания, полагали, что задача философии науки – в обосновании существующего знания, а не в анализе процесса его открытия.

Логический позитивизм (также логический эмпиризм и неопозитивизм) — является школой философии, которая включает в себя эмпиризм, идею о том, что для познания мира необходимы наблюдаемые доказательства, опирающиеся на рационализм, основанный на математических и логико-лингвистических конструкциях в эпистемологии. Логический позитивизм утверждает, что мир познаваем, надо только избавиться от ненаблюдаемого.

Венский кружок. Корни и основные понятия неопозитивизма

Идейным ядром логического позитивизма (неопозитивизма) стала группа философов и учёных, сформированная и организованная профессором Морицом Шликом при кафедре индуктивных наук Венского университета в 1922 году, которая получила название «Венский кружок».

Логический позитивизм ещё часто называют логическим эмпиризмом. Он имеет своим предшественником Дэвида Юма, который отвергал претензии на знание таких метафизических вопросов, как существование Бога и бессмертие души, так как идеи, на которых эти претензии основываются, не могут быть прослежены к простым чувственным впечатлениям, являющимися их источником. Таким же образом члены Венского кружка отвергали как бессмысленные любые утверждения, которые не проверяемы эмпирически. Посредством этого критерия верифицируемости они считали, что метафизические утверждения бессмысленны.

В манифесте Венского кружка было записано: «Если кто-либо утверждает: „Существует Бог“, „Первоначальной причиной мира есть бессознательное“, „Существует энтелехия, которая является основой жизни существ“, то мы не должны говорить: „То, что вы говорите, ошибочно“, а должны скорее спросить: „Что вы имеете в виду под этими предложениями?“ По-видимому, существует чёткое разделение между двумя типами утверждений. Один из типов включает утверждения в том виде, как они высказаны в эмпирической науке, их значение может быть определено логическим анализом, или, более точно, сведением к простым предложениям об эмпирически данном. Другие утверждения, включая вышеупомянутые утверждения, оказываются полностью бессмысленными, если мы берём в том смысле, в котором использует их метафизик».

Можно выделить два исторических корня логического позитивизма. Так в своей программной статье «Поворот в философии» немецко-австрийский философ Мориц Шлик представил генетическую линию развития от Лейбница до Б.Рассела и Г.Фреге. Сама идея «Венского кружка» была инициирована «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда. Основанием и развитием логики формальных отношений была заложена основа для будущей грандиозной эпистемологической реформы. Став вторым после аристотелевской классической логики силлогизмов инструментом познания, математическая логика послужила материалом строительства здания новой единой науки (своего рода Нового Органона Наук). Успехи, достигнутые в логике, убеждали в силе рациональных процедур мышления, заставляли верить в скорое и неизбежное слияние наук (при доминировании физики, биологии и математики). Отсюда пошло и название — «позитивизм». Задача, поставленная перед «венцами» — разработка системы критериев оценки качества теоретического вывода. Поэтому самое распространённое понимание позитивизма этого времени — это тезис единства метода.

Другое родовое понятие позитивизма — это система языка. Шлик считал, что Л. Витгенштейн был «первым, кто приблизился» к идеям позитивной науки в 1922 году в «Логико-философском трактате».

Новая методология проводила активный отбор пригодного научного знания и начала с атак на метафизику. „Философия — это не наука“ — утверждал М. Шлик. Требование заменить содержательность как сверхзадачу формальностью стало важным этапом освобождения научного метода от химер и мистификаций обыденного сознания, что напомнило борьбу Бэкона с идолами. В целом 30−40-е годы XX века европейская наука встретила в жарких спорах при общей победе рационализма. Наука, воодушевлённая успехами естествознания и объяснявшая этот прорыв совершенством метода, предприняла попытку восстановить единое знание о мире и природе. „Набрав сил, огонь познания охватывает и остальное. Эти моменты свершения и горения — самое существенное. Весь свет познания идёт от них. Поисками источника этого света философ на самом деле и занят, когда он ищет последний фундамент познания“.

Развитие логического позитивизма

Начальное влияние на развитие раннего логического позитивизма оказали философы науки Эрнст Мах и Людвиг Витгенштейн.

Э. Мах оказал очевидное влияние на развитие логического позитивизма, рассуждая о метафизике, единстве науки и интерпретации теоретических терминов в науке. Также Мах выдвинул доктрины редукционизма и феноменализма.

Л. Витгенштейн ввёл несколько доктрин логического позитивизма в своей работе «Логико-философский трактат». В этом трактате он подчеркнул основные положения логического позитивизма:

1. язык есть граница мышления (то есть они совпадают).

2. есть только один мир, мир фактов и событий. Они описываются различными естественными науками.

3. предложение — картина мира, так как имеет с миром одну и ту же логическую форму. «Если бы мир был нелогичным, его нельзя было бы представить в форме предложения»

4. сложные предложения состоят из элементарных, которые непосредственно соотносятся с фактами

5. высшее невыразимо (то есть этику, эстетику, религию нельзя познавать фактами)

Основными читателями этого трактата были основатели «Венского кружка» (20-е годы XX века).

Логический позитивизм Р. Карнапа

«Истинность философских утверждений невозможно доказать» — Р. Карнап

Одно из самых сильных влияний на развитие логического позитивизма оказал немецкий философ Рудольф Карнап, один из наиболее значимых представителей «Венского кружка». Очень известны такие его работы как «Логические основания вероятности» (1950) и «Континуум индуктивных методов» (1951). Анализ Карнапом философских проблем, включая обсуждение принципа проверки, содержится в его сочинениях, посвящённых теории познания и философии науки. Карнап доказывает, что в различных областях естественных и социальных наук используется один общий метод проверки гипотез и теорий, а понятия, используемые в этих областях, могут быть сведены, с помощью особых «предложений сведения» (операциональных определений и постулатов значения), к одному общему базису — понятиям, которые мы употребляем для описания знакомого всем физического мира, нас окружающего (т. н. физикализм). Важным результатом Карнапа в анализе соотношения теории и опыта является строго формализованная количественная теория логической вероятности, то есть степени индуктивного, или вероятностного, подтверждения теории.

Научные предложения бывают либо аналитическими, либо синтетическими. Аналитические предложения логически необходимы и самодостаточны (пример: тела протяжённы). Истинность синтетических предложений устанавливается эмпирическим путём (пример: на столе лежит книга).

Для доказания научности теорий используется верификация. Верификация — процедура проверки истинности знаний. Она предполагает, что сложные предложения нужно разделить на протокольные. Истинность протокольных предложений абсолютно несомненна, так как соответствует наблюдаемой действительности. Форма протокольного предложения выглядит так: «NN наблюдал такой-то и такой-то объект в такое-то время и в таком-то месте». Сведение сложных предложений к протокольным называется редукцией. Таким образом, вся деятельность учёного сводится к проверке протокольных предложений и их обобщению. Основываясь на редукции, «Венский кружок» во главе с Р. Карнапом замахивается на создание единой научной теории — «Фундамент единой науки», то есть протокольные предложения которые держат науку наверху обобщения. В 40-е — 50-е годы эта теория будет пересмотрена на основе физики.

Основные тезисы

Логический позитивизм, отвергающий метафизику и стремящийся познать мир только с помощью эмпирических доказательств и с использованием естественных наук, включает в себя два важных тезиса:

1. решение философской проблемы требует логического анализа языка, на котором формулируется проблема, и поэтому логика играет центральную роль в философии;

2. любая значимая теория, не являющаяся чисто логической или математической, должна быть доступна эмпирической проверке.

Широко известна работа Карнапа, посвящённая концепциям логического позитивизма, «Преодоление метафизики посредством логического анализа языка»(1932)

Критика и влияние

Ранние критики логического позитивизма говорят, что его основополагающие принципы не могут быть сами сформулированы таким образом, чтобы в них отслеживалась явная последовательность. Ещё одна проблема заключается в том, что в то время как позитивные экзистенциальные утверждения («есть по крайней мере один человек») и негативные универсальные утверждения («не все вороны чёрные») позволяют определить чёткие методы верификации (найти человека или нечёрного ворона), отрицательные экзистенциальные утверждения и позитивные универсальные утверждения не поддаются проверке.

Универсальное утверждение, по всей видимости, никогда не может быть проверено: Вы не можете утверждать, что все вороны чёрные, пока не поймаете всех воронов, в том числе из прошлого и из будущего. Это приведёт к большому объёму работ по индукции в сочетании с верификацией и фальсификацией.

Ответ логических позитивистов первым критикам заключался в том, что логический позитивизм является философией науки, а не аксиомой системы, которая может доказать свою собственную последовательность. Во-вторых, теория языка и математической логики созданы для того, чтобы делать утверждения вроде «все вороны чёрные», то есть объяснять факты как они есть на самом деле.

Концом логического позитивизма можно считать публикацию в 1950-х годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были отмечены принципиальные трудности и даже неясности, связанные с самим ключевым понятием осмысленности. Серьёзная критика неопозитивистских принципов была проведена американским логиком У. В. О. Куайном.

Критика Карла Поппера («Постпозитивизм»)

Карл Поппер был известным критиком логического позитивизма, который опубликовал книгу «Логика научного открытия», опубликована в 1959 г. В этой книге он утверждал, что позитивистский критерий верификации является слишком строгим критерием для науки, и он должен быть заменен критерием фальсифицируемости. Поппер считал, что фальсифицируемость является лучшим критерием для науки, поскольку в данном случае не приходится прибегать к философским проблемам, связанным с проверкой индукцией, и это оправдывает научность теорий, которые не вписываются в рамки верификации.

Согласно Попперу, рост знаний достигается в процессе рациональной дискуссии, которая неизменно выступает критикой существующего знания. Поппер считает, что учёные делают открытия, восходя не от фактов к теории, а от гипотез к единичным высказываниям.

Влияние логического позитивизма

Логический позитивизм распространён почти по всему Западу. Он был очень популярен на территории всей Европы. Благодаря А. Д. Айеру он стал популярен в Великобритании. Позже он распространился и среди американских университетов благодаря членам «Венского кружка» после того, как они бежали из Европы и поселились в Соединённых Штатах во время и после Второй мировой войны.

Логический позитивизм сыграл важную роль для развития ранней аналитической философии. В первой половине двадцатого века эти термины были практически взаимозаменяемыми.

Логический позитивизм оказался чрезвычайно влиятельным для философии языка и стал доминирующей философией науки в период между Первой мировой и холодной войной.