19. Передача референциальных значений

Основная проблема, с которой сталкивается переводчик при передаче референциальных значений, выражаемых в исходном тексте, – это несовпадение круга значений, свойственных единицам ИЯ и ПЯ. Не существует двух различных языков, у которых смысловые единицы - морфемы, слова, устойчивые словосочетания -- совпадали бы полностью во всем объеме своих референциальных значений. Хотя сами выражаемые значения ("понятия") в большинстве своем совпадают, но способы их выражения -- их группировка, членение и объединение, их сочетание в пределах одной формальной единицы (или нескольких единиц), как правило, в разных языках расходятся более или менее радикальным образом. Это особенно ярко можно продемонстрировать на материале словарного состава двух различных языков -- в нашем случае, русского и английского.

В целом все типы семантических соответствий между лексическими единицами двух языков можно свести к трём основным: 1) полное соответствие; 2) частичное соответствие; 3) отсутствие соответствия. Рассмотрим эти три случая в отдельности, учитывая, что для теории и практики перевода

Случаи полного совпадения лексических единиц разных языков во всем объеме их референциального значения относительно редки. Как правило, это слова однозначные, то есть имеющие в обоих языках только одно лексическое значение; число их, как известно, по сравнению с общей массой слов в лексиконе языка относительно невелико.

1) Имена собственные и географические названия, входящие в словарный состав обоих языков, например: Гомер -- Homer, Москва -- Moscow, Польша -- Poland и т.д.

2) Научные и технические термины, например: логарифм -- logarithm, шестигранник -- hexahedron, водород - hydrogen, натрий -- sodium, млекопитающее -- mammal, noзвонок -- vertebra, крестоцветный -- cruciferous, протон - proton, экватор -- equator, вольтметр -- voltmeter и т. д.

3) Некоторые другие группы слов, близкие по семантике к указанным двум, например, названия месяцев и дней недели: январь -- January, понедельник -- Monday и т.д. Сюда же примыкает такая своеобразная группа слов, как числительные: тысяча -- thousand, миллион -- million и пр.

Наиболее распространенным случаем при сопоставлении лексических единиц двух языков является частичное соответствие, при котором одному слову в ИЯ соответствует не один, а несколько семантических эквивалентов в ПЯ. Подавляющее большинство слов любого языка характеризуется многозначностью, причем система значений слова в одном языке, как правило, не совпадает полностью с системой значений слов в другом языке

cold (сущ) насморк простуда рука, которому в английском соответствуют два слова -- arm и hand, семантическую недифференцированность.

Наконец, третий возможный случай взаимного отношения лексики двух языков -- это полное отсутствие соответствия той или иной лексической единице одного языка в словарном составе другого языка. В этих случаях принято говорить о так называемой безэквивалентной лексике.

1) Имена собственные, географические наимснования, названия учреждений, организаций, газет, пароходов и , пр., не имеющие постоянных соответствий в лексиконе другого языка.

2) Так называемые реалии, то есть слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке. Сюда относятся слова, обозначающие разного рода предметы материальной и духовной культуры, свойственные только данному народу, например, названия блюд национальной кухни (русск. щи, борщ, рассольник, квас, калач; англ, muffin, haggis, toffee, butter-scotch, sundae и пр.), видов народной одежды и обуви (русск. сарафан, душегрейка, кокошник, лапти), народных танцев (русск. трепак, гопак; англ, pop-gocs-the-weasel), видов устного народного творчества (русск. частушки; англ, limericks) и т.д. Сюда же входят слова и устойчивые словосочетания, обозначающие характерные только для данной страны политические учреждения и общественные явления (напр., русск. агитпункт, крас ный уголок, ударник, дружинник, трудовая вахта; англ, primaries, caucus, lobbyist и т. п.), торговые и общественные заведения (русск. дом культуры, парк культуры и отдыха; англ./америк. drugstore, grill-room, drive-in) и пр.

3) Лексические единицы, которые можно назвать случайными лакунами. Мы имеем в виду те единицы словаря одного из языков, которым по каким-то причинам (не всегда понятным) нет соответствий в лексическом составе (в виде слов или устойчивых словосочетаний) другого языка. Как уже было отмечено, в словаре английского языка нет единицы, соответствующей по значению русскому сутки, так что данное понятие приходится передавать на английском языке описательно: либо путем указания на количество часов, например, Я приеду через сутки (через двое суток) I shall come back in twenty-four (forty-eight) hours, либо же если подчеркивается непрерывность, круглосуточность действия, сочетанием day and night¹, например, Они риботали четверо суток They worked four days and nights.

20. Семантическая модель перевода. Одна из основных задач обшей теории перевода заключается в раскрытии сущности эквивалентных отношений между содержанием оригинала и перевода. Естественно предположить, что теоретическая модель переводческой деятельности должна прежде всего основываться на изучении смысловой стороны текстов оригинала и перевода. Рассуждая теоретически, можно утверждать, что эквивалентность содержания двух текстов (в том числе и двух текстов на разных языках) подразумевает идентичность или достаточно близкое подобие всех или некоторых смысловых элементов, составляющих содержание этих текстов. Процесс перевода в этом случае будет сводиться к выделению смысловых элементов в оригинале и к выбору единиц ПЯ, в максимальной степени выражающих такие же элементы смысла в переводе. Любая семантическая модель перевода, т.е. теория перевода, предусматривающая сопоставление элементов содержания оригинала и перевода, неизбежно предполагает анализ структуры этого содержания, умение выделять в нем какие-то элементарные единицы или компоненты. Это создает значительные трудности в разработке подобных теорий, поскольку до последнего времени в языкознании не было вполне удовлетворительных методов анализа плана содержания. В связи с этим ранние работы по лингвистическому переводоведению ограничивались крайне элементарным членением содержания оригинала, которое необходимо предать при переводе. В тексте оригинала выделялось "смысловое содержание" и "экспрессивно-стилистические особенности". Первое (именуемое также "предметно-логическим содержанием") объединяло всю фактическую информацию а вторые - эмоционально-оценочные элементы и характеристику единиц текста с точки зрения их принадлежности к определенному функциональному стилю языка или жанру речи. Все же и такое членение уже позволило указать на необходимость включения в переводческую эквивалентность экспрессивно-стилистического соответствия оригинала и перевода. Неэквивалентность одинаковых сообщений, переданных с помощью языковых знаков, принадлежащих к разным стилистическим слоям языка неоспорима. Дальнейшее развитие лингвистических исследований плана содержания дало возможность более детально описывать элементы смысла в оригинале и переводе. Содержание (значение) любой единицы языка рассматривается как набор (пучок) более элементарных смыслов, семантических множителей или сем. Выделение отдельных сем в содержании языковой единицы производится путем определения дифференциального признака, по которому содержание данной единицы противопоставляется близкой но значению другой единице данного языка. Семантическая теория перевода основывает переводческую эквивалентность на наличии общих сем в содержании оригинала и перевода. При этом общность существует не между совокупностью сем, закрепленных за какими-то единицами разных языков (такая общность принципиально невозможна вследствие языковой избирательности), а лишь между отдельными элементами смысла. Задача переводчика заключается в том, чтобы воспроизвести в переводе именно те элементарные смыслы, которые коммуникативно релевантны в оригинале. Утрата всех прочих сем, содержащихся в значении переводимых единиц, считается при переводе несущественной. Для компонентного подуровня характерны трансформации типа грамматических, при которых преобразуется формальная структура высказывания и остается неизменным конституирующий его смысл набор сем. Основной причиной такого рода трансформаций является неизоморфность структур исходного языка и языка перевода, находящая свое проявление в наличии в одном из этих языков форм и конструкций, отсутствующих в другом. В качестве одного из примеров таких безэквивалентных форм приводилось русское деепричастие, функциональный и семантический спектр которого весьма широк. Если мы спроецируем охватываемое этой формой семантическое пространство на структуру английского языка, то получим ряд соответствий. Именно этим, в частности, объясняется отсутствие взаимооднозначных отношений между деепричастием и формами английского языка. Так, деепричастие несов. вида может выражать не только действие, одновременное с главным, но и как побочное действие, всегда сопутствующее основному, хотя бы в порядке предшествования Деепричастие несов. вида, выражающее одновременность, часто (но, разумеется, далеко не всегда) передается английским причастием I: Живя в деревне, мы не очень часто развлекались — Living in the country, we had few amusements. Однако в других контекстах английское причастие I означает предшествующее действие и передается деепричастием сов. вида: Putting down ту newspaper, I walked over to the window and locked out (Swan) —"Положив на место газету, я подошел к окну и выглянул на улицу". В тех случаях, когда деепричастие несов. вида означает действие, регулярно предшествующее главному, в качестве его соответствия может выступать герундий с предлогами after и on: Раза два в год бывал в Москве и, возвращаясь оттуда, шумно рассказывал сказки о том, как преуспевают столичные промышленники (Горький) — Не would visit Moscow once or twice every year and after returning home loudly tell fancy stories about the way industrialists prospered in the capital; Вставая на рассвете, она спускалась на кухню... (Он же) — On getting up at daybreak, she would come down into the kitchen. Вместе с тем и причастие сов. вида не обязательно выражает предшествование. По наблюдениям В.В. Виноградова, при наличии благоприятных семантических условий результативное значение этой формы может превратиться в значение состояния, возникшего как результат осуществленного действия и в то же время сопровождающего другое действие (глагол-сказуемое) как обстоятельство способа или образа этого действия. В английском языке аналогичную функцию может выполнять абсолютная конструкция: Несколько раненых офицеров сидели на лавке, подобрав костыли, — бледные, грустные (Лермонтов) — Several wounded officers — pale, sad-looking men — sat on a bench, their crutches in front of them. Наконец, в других случаях, когда деепричастия и сов. и несов, вида означают сопутствующий признак (звук, жест и т.п.), в переводе используется имя действия с предлогом with: — Я плохо тебя понимаю,— сказал Павел, пожав плечами (Горький) — "I don't follow you", said Pavel with a shrug; монета взвилась и упала, звеня (Лермонтов) — The coin rose into the air and came down with a clink. Описанные выше преобразования влекут за собой как замену морфологических форм (деепричастия причастием I, герундием, отглагольным именем), так и перестройку синтаксической конструкции (трансформацию деепричастной конструкции в причастную, герундиальную с предлогом, абсолютную, предложно-именную).

21. Ситуативная модель перевода. Ситуативная (денотативная) модель перевода исходит из того несомненного факта, что содержание всех единиц языка отражает, в конечном счете, какие-то предметы, установить, что в данном случае он имеет дело с ситуативной эквивалентностью подобного вида, лишь обратившись к реальной действительности: если в английском оригинале указывается на свежеокрашенный объект Wet paint, то в русском переводе эта ситуация будет описана с помощью предупреждения Осторожно, окрашено, а о наличии хрупких предметов в упаковке Fragile по-русски предупреждают Осторожно, стекло. Аналогичным образом ситуация в значительной мере определяет выбор варианта перевода и тогда, когда в ПЯ существует не единственный, а преобладающий, наиболее распространенный способ описания данной ситуации. Именно этот способ и будет использован в переводе в большинстве случаев: keep off the grass - no газонам не ходить; to sit up late - поздно лечь спать; to swallow the hail - попасться на удочку. Хотя указанные английские словосочетания и высказывания могут быть выражены по-русски и другими средствами, обращение к ситуации обычно подсказывает переводчику общепринятый способ ее описания. Ср. Stop, I have a gun! - Стой! Я буду стрелять и неупотребительное русское: Стоп! У меня ружье. Решающую роль играет обращение к описываемой ситуации в тех случаях, когда содержащаяся в высказывании информация недостаточна для выбора варианта перевода. Предположим, нам необходимо перевести следующее английское высказывание: Her aunt must be made to tell them about it. Общее содержание этого высказывания понять нетрудно, но выбор соответствия для существительного aunt и глагола made в русском переводе потребует дополнительной информации. Ведь aunt может быть и тетя, и тетушка, и тетка, a must be made может означать, что ее нужно заставить, убедить или попросить (...рассказать им об этом). Для того чтобы решить этот вопрос, необходимо будет выяснить, о каких людях реально идет речь, какие между ними существуют отношения и какие методы могут быть использованы, для того чтобы получить от упомянутой родственницы желаемые сведения.

Необходимые сведения о реальной ситуации могут быть порой получены из различных литературных источников и всякого рода справочников. Таким образом, ситуативная модель перевода правильно отражает ряд важных сторон переводческого процесса и дает возможность объяснить те особенности выбора варианта перевода, которые связаны с обращением переводчика к реальной действительности и последующим ее описанием средствами ПЯ. В то же время эта модель обладает ограниченной силой, поскольку она охватывает лишь некоторые способы реализации процесса перевода. Как известно, описываемая ситуация далеко не всегда однозначно определяет выбор варианта перевода, так как в большинстве случаев она может быть описана разными способами. И тогда самое подробное выяснение реальной ситуации, которую описывает оригинал, не дает еще переводчику указаний, какие признаки этой ситуации надо отразить при создании сообщения на ПЯ. Не дает знание ситуации достаточных оснований и для выбора лексико-синтаксической организации высказывания в переводе в рамках определенного способа описания ситуации. И способ описания ситуации, и набор языковых единиц, с помощью которых он реализуется, выражают дополнительный смысл, составляющий немаловажную часть общего содержания высказывания. Поэтому содержание высказываний, описывающих одну и ту­же ситуацию, может, в целом, различаться весьма существенно. И для правильного выбора варианта перевода в этом случае переводчику недостаточно описать средствами ПЯ ту же реальную действительность, которая отражена в оригинале. Он должен еще воспроизвести и другие части содержания исходного текста. Ситуативная модель адекватно воспроизводит процесс перевода в тех случаях, когда для его осуществления необходимо и достаточно уяснить описываемую в оригинале ситуацию и передать ее средствами ПЯ. Однако ее объяснительная сила ограничена тем. что она не учитывает необходимости воспроизведения в переводе и той части содержания оригинала, которая создается значениями используемых в нем единиц ИЯ.

Характеризуя денотативный аспект языковых значении, связанный с отношением единиц системы яаыка к внешнему миру, А.В. Бондарко справедливо отмечает, что "с каждой формой связана особая семантическая интерпретация (способ представления) мыслительного содержания". Вопрос о различных способах семантической интерпретации внеязыкового содержания ставился еще в трудах В. Гумбольдта и А.А. Потебни в связи с внутренней формой слова, т.е. с признаком, лежащим в основе номинации. Так, например, основной причиной трансформаций на референциальном подуровне семантической эквивалентности, т.е. трансформаций, влекущих за собой известные модификации семантической структуры высказывания, является то, что А.В. Бондарко характеризует как избирательность языка по отношению к явлениям внеязыкового мира. Сказанное относится, разумеется, не только к лексическим системам двух языков, но и к их грамматическим системам, также отражающим выделение различных признаков и различное членение внеязыковой действительности. В различиях исторически сложившихся грамматических значений находят свое проявление те модификации понятийной основы содержания, которые являются одним аспектом семантической интерпретации внеязыковой действительности, В качестве примера можно привести видовые формы английского и русского языков — оппозицию форм длительного и недлительного вида, основанную на характеристике действия в его течении и развитии или в отвлечении от этого признака и оппозицию форм сов. Несводимость этих двух различных способов членения действительности друг к другу требует в отдельных случаях использования лексических компенсирующих средств при переводе текстов, в которых видовые формы одного из языков противопоставляются друг другу. Вспомним известный пример, приводимый Дж Кэтфордом: Что же делал Бельтов в продолжение этих десяти лет? Все или почти всe. Что он сделал? Ничего или почти ничего (Герцен) — What did Beltov do during these ten years? Everything or almost everything. What did he achieve? Nothing or almost nothing. Избирательность языков в отношении признаков, извлекаемых из внеязыкового мира, находит свое воплощение во внутренней форме слов. Так, растение, которое по-английски называют ternbleweed (т.e. 'падающая или опрокидывающаяся трава^’’), по-русски называется перекати-поле, бабочка leopard moth —древесница, цветок snowdrop — подснежник. Немало расхождений во внутренней форме, основанных на вторичной номинации, наблюдается в технической терминологии. Ср. нажимной стакан — pressure sleeve, зажимная губка — gripping jaw, кабельная жила — cable core, палец прицепного шатуна — wrist pin, щека блока — pulley face, стыковка (космических кораблей) — docking.

Избирательность по отношению к признакам явлений внешнего мира сказывается не только ко внутренней форме слов, но и на способах семантической интерпретации действительности в рамках высказывания; в некоторых случаях речь идет о семантических сдвигах, определяемых данным конкретным контекстом. Иногда же в основе семантических трансформаций лежат специфичные для данных языков, регулярно в них используемые способы представления мыслительного содержания. Так, например, в английском языке формы длительного вида глагола be используются для обозначений действий и поведения, а не внутреннего состояния или чувств. Этим объясняется то, что в английском языке вполне приемлемы такие фразы как I^’m being careful— Я веду себя скромно. Семантические трансформации на референциальном подуровне нередко восходят к расхождениям в структуре семантических полей. Подобно тому как грамматические лакуны часто влекут за собой структурные трансформации при переводе, лексические лакуны вызывают необходимость с лексико-семантических трансформациях. Рассмотрим следующие примеры: Дома все состоит в моей воле, только отец, по обыкновению, дурачится. Но ведь это совершенный безобразник сделался (Достоевский) -~ At home what I say is law. Only father is playing the fool as usual, --but then he’s been behaving utterly disgracefully for some time... Ср. другой перевод: Father's making quite a fool of himself as usual, and has become quite a reprobate.