9. Эпоха муромачи

После вступления Императора Гокамэяма в Киото, Асикага Иосимицу, как сэйитайсёогун (генералиссимус), пользовался большим авторитетом при Императоре Гокомацу. Его управление, или Бакуфу, находилось на Муромачи, в Киото, а отсюда и наименование — «Муромачи Бакуфу», которое, в свою очередь, дало название эпохе. Эпоха Муромачи продолжалась сто семьдесят пять лет.

Иосимицу, которому удалось сохранить власть над большим числом военных вождей и их подчиненными, допускал чинить в стране ничем неоправдываемый произвол. Он построил себе виллу на Китаяма, в Киото, где соорудил трехэтажную золоченую постройку «Кинкаку», т. е. «Золотой Павильон» с живописным садом вокруг; здесь он вел жизнь крайне расточительную. После смерти Иосимицу фактический центр власти перешел от сёогуна к его номинальным подчиненным, между которыми происходила непрекращавшаяся борьба из-за первенства. Положение все ухудшалось и ухудшалось, пока при сёогуне Асикага Иосима-са, предававшемся роскошной жизни и безразличном к государственным делам, не стало необходимым прибегнуть к увеличению налогового бремени, чтобы облегчить финансовые затруднения. Неизбежным следствием было то, что в стране скоро забурлило недовольство и поползли слухи о войне. Наконец, в первый год Оонин (1467) Хосокава Кацумото и Ямана Соозэн, оба влиятельных сторонника Бакуфу, довели свое соперничество до того, что между их отрядами произошло фактическое вооруженное столкновение. Это послужило сигналом к началу продолжительной общенародной междоусобной войны. В течение более ста лет отряды местных военных вождей занимали стратегические позиции во многих округах и так боролись за первенство один против другого, что их время заслужило позорное прозвище «сэнгоку-дзидай», т. е. век хронической гражданской войны.

Несмотря на свою политическую несостоятельность, Иосимаса не был лишен исключительных качеств. Он был хорошо осведомлен в литературе и обладал способностью критики. После оставления должности сёогу-на, он построил себе виллу на Хигасияма, в Киото, главный корпус которой составлял «Гинкаку» или «Серебряный Павильон», где он вел эпикурейский образ жизни. Так как в то время появилось множество образцовых произведений в области изящных и прикладных искусств, то история искусств, воздавая должное этой эпохе, дала ей наименование: «Век Хигасияма». Среди известных художников этой эпохи были: Минчоо (специализировавшийся на буддийских изображениях), Сэссюу (пейзажист), Каноо Мотонобу (эклектик, заимствовавший из японского или китайского искусства все, что он находил хорошим) и Тоса Мицунобу (вдохнувший свежую жизненную силу в то, что известно как Ямато-э, буквально — «японская живопись»). В гравировке по металлу и в производстве лакированных изделий Готоо Юудзёо достиг большего совершенства, чем кто-либо другой. Что же касается нравов и обычаев того времени, то следовало бы отметить, что они были под столь сильным влиянием модного тогда «зэн-буддизма», что прямодушие и бескорыстие, смотря по взглядам, различные люди расценивали разно. Культ чайной церемонии и искусство аранжировки цветов были очень распространены. Такие искусства, как: стихосложение (рэнга), декламация «ноо» (ёокёку) и фарс «ноо» (кёогэн) зародились, приблизительно, в это время.

Война в эпоху Оонин привела Киото в состояние полного опустошения, и авторитет Муромачи Бакуфу сильно пошатнулся. Знатные люди, один за другим, покидали столицу, бродили по провинциям в поисках пищи и убежища в домах дальних родственников и друзей. Императорский Дом лишился многого из своего имущества, и его денежные средства до крайности оскудели. И все же, наследовавшие один другому Императоры неустанно заботились о безопасности страны и о благе своих подданных. Так Император Гоцучимикадо (1464—1500) написал:

«Если б небо, земля и люди Были такие, как в старину, То не поражала б рука Хаоса Страны Роскошных Тростников».

Или прислушайтесь к словам Императора Гокасивабара (1500—1526):

«В тревоге о стране, которой управляю, Мой дух в смятении летает в небесах И видит — острова объяты ураганом».

Когда великий голод и эпидемия свирепствовали в провинциях, Император Гонара (1526—1557) снимал собственноручно копии с буддийских сутр и, сопровождая их трогательными молитвами о скорейшем возвращении счастливых дней стране и людям, жертвовал их в синтоистские храмы, находящиеся в разных частях Империи. Военные начальники провинций, которым приходилось слышать о непередаваемых словами лишениях, испытываемых Императорской Фамилией, были, как и все верные японцы, глубоко этим опечалены. Среди непрестанной борьбы за жизнь они пользовались малейшим удобным случаем доказать деяниями, говорившими за себя, свою преданность монархической идее. Так, например, когда почил Император Гоцучимикадо, то Роккаку Та-канори, военный глава провинции Ооми (префектура Сига) внес свой дар на покрытие расходов государственных похорон. И опять же, когда понадобились средства на организацию торжественной церемонии по случаю восшествия на престол Императора Гонара, то Ооучи Иоситака из провинции Суоо (префектура Ямагучи), Асакура Норикагэ из Эчизэн (префектура Фукуи), Имагава Удзитэру из Суруга (префектура Сизуока) и Хоодзёо Удзицунэ из Сагами (префектура Канагава) собрали по подписке необходимую сумму. Но это только два примера из многих других.

Наиболее могущественными из главных военных начальников этого бурного века, только что описанного нами, были Хоодзёо Удзицуна и Хоодзёо Удзиясу (из Сагами), Уэсуги Кэнсин из Эчиго (префектура Ниигата), Такэда Сингэн из Каи (префектура Яманаси), Имагава Иосимото из Суруга, Ооучи Иоситака из Сува и Моори Мотонари из провинции Аки (префектура Хиросима). Из их среды выделился Ода Нобунага, который, действительно, первым направился в Киото, чтобы обеспечить безопасность Императорской Фамилии. Вскоре он занял положение верховного вождя над всеми военными начальниками соседних районов.