2) Статьи Пушкина о драматургии: «Наброски предисловия к «Борису Годунову», «о народной драме…».

Сразу говорю, что у Пушкина написано очень коротко и ясно, поэтому если есть 15 минут – прочитайте лучше сами статьи, их я тоже присоединяю к письму.

«Наброски предисловия к «Борису Годунову»

П. пишет, что впервые просит у читателей некоторой лояльности, потому что критики на стихи он никогда не боялся, а это – его чуть ли не первый драматический опыт. К тому же писанный вдали от цивилизации, по работам Карамзина (светлая ему память – от П., не от меня) и летописям, которые оказались под рукой. П. опирался на опыт Шекспира, пытался создать народную драму (не придворную, как у Расина, к которой стремились все остальные), героическую, мрачную – в духе эпохи. П. несколько раз убедительно просит не судить его строго. Но в конце он пишет следующее: «Когда я писал эту трагедию, я был один, в деревне, никого не видал, читал одни газеты и т. д. тем охотнее, что я всегда полагал романтизм единственно пригодным для нашей сцены; я убедился, что ошибался. Я испытывал великое отвращение, отдавая читателям свою трагедию, и по крайней мере хотел предварить ее предисловием и сопроводить ее примечаниями. Но нахожу все это совершенно бесполезным».

Поэтому это так и осталось набросками.

«О народной драме и драме «Марфа-посадница»

Драма зарождается на площади.

Шекспир велик, Расин велик, потому что показали трагедию судьбы человеческой, судьбы народной. Для развития драмы автору нужна свобода.

Не нужно зацикливаться на деталях, как-то: несовпадения в одежде, в лексике. Нужно смотреть поверх этого, дать волю воображению автора, позволить показать ему собственное видение…

Шекспир сделал трагедию народной, как человек просвещенный, он простыми словами написал о сложном, герои Ш. говорят, как конюхи. Расин, наоборот, приблизил драму ко двору: рассчитывая на просвещенного читателя, он пишет витиевато: у него Нерон не скажет «Я спрячусь в этой комнате», он скажет: «Сокрытый близ сих мест, я вас узрю, госпожа».

П. пишет, что в Россию драма пришла не как явление народное, но как прихоть дворян. Поэтому и сюжеты такие, и язык (как у Расина).

П. говорит, что нужно когда-то отказаться от этих аристократических замашек, и попробовать создать народную трагедию.

И прежде, чем ругать «Марфу-посадницу» - посмотреть, что в ней хорошего, как ярко показан образ Иоанна Грозного, как изображен Новгород. Есть чему поучится. Это, возможно пока единственный, образец народной драмы.

10. Сева 1) Творчество д.В. Давыдова.

Один из старших современников Пушкина, Денис Давыдов родился - в 1784 году, на год позже «учителя» великого поэта, Жуковского, в семье состоятельного дворянина, профессионального военного, добившегося своего положения в походах Суворова, и проникнувшись «суворовским духом» юный Давыдов не мечтал ни о какой другой карьере, кроме военной. В 1801 году он поступает на службу в блестящий Кавалергардский полк, откуда его, впрочем, в 1804-м спешно переводят в гусарский полк, расположенный на Украине, в глубоком захолустье - за стихи молодого юнкера, расцененные властями как «возмутительные». Впоследствии на протяжении всей своей жизни репутация «неблагонадёжного» и «вольнодумца» не покидала Давыдова, и его военная карьера, несмотря на его заслуги перед отечеством, всячески «тормозилась», что вызывало подлинное возмущение в Денисе Васильевиче – ущемление его началось ещё в 1798-м году, когда его отец в результате, по-видимому, сфабрикованного обвинения в хищении оказался осуждён, а поместье Давыдовых было отобрано в казну. Смена Павла I Александром I не принесла перемены – наоборот, вместо возвращения уничтоженных Павлом привилегий русского дворянства, за которые военные крепко держались, вводились новые порядки по прусским образцам, армия стремительно бюрократизировалась, внимание сосредотачивалось на проведении парадов и на форме солдат и офицеров, а не на военной науке – что также вызывало протесты среди настоящих воинов-ветеранов, и протестующим тоном звучат строки давыдовских «гусарских песней» (например, стихотворение 1804-го года «Гусарский пир»; Давыдов, можно сказать, создаёт новую форму военной поэзии, отказавшись от написания традиционных классицистических напыщенных военных од), в которых создаётся, в противовес «высушенному» образу военного живой образ «еры и забияки», гусара, в бою не знающего страха, а на отдыхе – скуки: жизненным и красочным предстаёт в стихах Давыдова знаменитый своим буйным жизнелюбием и военными подвигами гусар Бурцов. Однако эти прославляющие вольную и весёлую гусарскую жизнь строки будут написаны Давыдовым позже, а пока, в первых годах нового века в обществе ходят списки вольнолюбивых стихотворений молодого поэта – и таким путём ещё долгое время распространяются многие его произведения – стихи Дениса Васильевич наконец официально издаются сборником только в 1832-м году, да и содержащем далеко не все стихотворения – например, лишь в 1872-ом году, при цензурных сокращениях официально публикуется одна из ранних его басен, примечательных своим «вольнодумством», «Голова и Ноги» (в басне первая заявляет о полной своей власти над последними, а ноги в ответ говорят, что их обязанность – выполнять приказы, но не прихоти - и как глава имеет право управлять, так и ноги имеют полное право «спотыкаться» и при падении «твоё Величество об камень расшибить»; мораль, заключает автор, само собой, понятна, но говорить её не следует, ведь «дурак, кто всё болтает»).

«Гусарский буйный дух», «…стих могучий, /Достопамятно-живой, /Упоительный, кипучий, /И воинственно-летучий, /И разгульно-удалой» (как пишет в послании «Давыдову» Языков), простой русский язык (в произведениях Давыдова уместно смотрятся и просторечные выражения («Нутка, кивер на бекрень, /И — ура! Счастливый день!»), и военные термины («Фланкируй, как фланкируешь…» - из «Гусарского пира», жизнерадостного стихотворения, в котором поэт обращается к веселящимся за столом гусарам), а также образ гусара привносит в русскую литературу Давыдов. И среди его трудов встречаются не только стихотворения, среди которых как элегии, где гусар предстаёт со своими интимными переживаниями, так и гусарские песни, в которых отражается открытый и жизнелюбивый образ прошедшего войну героя гусара (в «Песне старого гусара» поэт с грустью замечает, что нет уж больше сидевших вместе допоздна с трубками и ковшами, полных водки, гусаров - на следующий день летевших в бой, вместо них теперь есть лишь блестящие офицеры, вальсирующие в залах, а не на боевых полях), но и проза, «Военные записки партизана Дениса Давыдова» - полные истинного патриотизма мемуары, в которых встречается целый ряд красочных образов-портретов русских военных деятелей первой четверти 19-го века.

В своём последнем стихотворном произведении, получившей неожиданную популярность «Современной песни» (1836) Давыдов резко критикует молодых либералов, кичащихся своим вольнодумством и бросающихся словами, взятыми из журналов и книг европейских мыслителей, в то же время в своих имениях жестоко обращающихся со своими крепостными; он называет людей прошлой эпохи богатырями, а современных ему сравнивает с насекомыми (характерная для позднего творчества Давыдова мысль), перечисляя длинный ряд мошек и букашек (для современников эти «аллегории» были вполне ясны – например, было ясно, что под «аббатиком» Давыдов подразумевает Чаадаева), в которых он отображает свет и заговорщицкие, либеральные напоказ беседы в нём; в конце стихотворения он заключает, что Руси, впрочем, эти букашки не страшны, и она на них просто не обращает внимания.

«Я не поэт, я – партизан, казак» - так характеризует сам себя Давыдов в стихотворении «Ответ» (1826), но в русскую литературу он навсегда вошёл именно как поэт-гусар, поэт-партизан, истинный патриот. Созданный им образ и вклад его в русскую литературную речь высоко ценили и Пушкин, и Белинский, а сам образ гусара прочно соединился с именем Дениса Давыдова и закрепился за ним.

Даша Бу 2) Философские мотивы в лирике Пушкина.

«Пирующие студенты»

«Свободы сеятель пустынный»

«Демон» 1823

«Пророк» 1825

«Дар напрасный, дар случайный» 1828

«Брожу ли я вдоль улиц шумных» 1829

«Элегия»1830

«Бесы»1830

«Пора, мой друг, пора!» 1834

«Я памятник себе воздвиг» 1837

Философия (да-да, она повсюду!): система идей, взглядов на мир, место человека в мире. Наука о наиболее общих законах природы, человеческого общества и мышления.

Нет полноценной личности без глубины самосознания. Каждый человек стремится осмыслить окружающий мир, постичь, как и во имя чего живут и умирают люди. Проблемы цели и смысла жизни, соотнесения бытия и личности – центральные вопросы русской литературы. На них не найти однозначного ответа, ибо всегда мучили и будут мучить людей. И это – залог бессмертия человечества, потому что вечная жизнь духа – в этой неуспокоенности., в этой бесконечной жажде самопознания. Пушкин полноценно прожил все возрастные периоды, глубоко прочувствовал и отразил в поэзии все человеческие состояния: от ранней юности до полного гармонического расцвета всех душевных, интеллектуальных и творческих сил взрослого человека. Его творчество – отражение духовного пути человека, вечного стремлении к самопознанию.

Философская тема – сквозная. Все так или иначе связано с размышлениями о ценности человеческой жизни, о нравственных критериях человеческой личности, связь человека с миром, связь прошлого и будущего.

Тема свободы сама по себе философская.

В ранних стихах: анакрионтика и эпикурейство. «Пирующие студенты», «Блаженство», «Гроб Анакрионта».

В Петербурге: влияние декабристов, гражданская озиция, желание славы и блага отечеству. «Вольность», «к Чаадаеву», «Деревня»

Во время южно ссылки размышляет о свободе, смысле жизни, гражданском долге, предназначении как поэта (т.е. смысле своей жизни, по сути).

«Демон»Сосредоточил в себе главные вопросы, терзающие поэта. Пушкин создает образ атеиста. «Злобный гений», Демон, искушающий героя безверием, бесконечно страшен. Он отрицает все высшие ценности: вдохновения, любовь, свободу, отрицает и само проведение, божественный замысле в основе бытия. А ведь если жизнь бесцельна, если не подчинена непознаваемому, то все равно, как жить, творить добро или зло, добрести до естественной смерти или покончить с собой. Лирический герой из последних сил сопротивляется искусу Демона и ужасается тому, что может не устоять. Сам поэт устоит перед духовным кризисом 1823 года. Демон – центральное стихотворение этого пероида, своеобразная исповедь.

«Свободы веятель пустынный». Лирического героя стихотворения "Свободы сеятель пустынный…" мучит невозможность исполнить то, что кажется предназначением, он обвиняет "народы" в нежелании обрести волю: " К чему стадам дары свободы?"

Разочаровывается в народе, который не приемлет свободу

После казни декабристов – «Пророк». Был в пустыне, шестикрылый серафим вырвал язык вместо него положил змеиный, рассек грудь вложил вместо сердца положил угол, дал волшебный слух. Лежал как труп, измученный, но ангел сказал: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей». Итого: все горе от потери друзей это плата за высшее предназначение поэта. Вот, собственно, и смысл жизни нашелся.

Но позже, в 1828 в день рожденья, вроде праздник, пишет «Дар напрасный, дар случайный..» (жизнь, зачем ты мне дана). Все бесполезно. Трагизм, безысходность. «Цели нет передо мною: Сердце пусто, празден ум, И томит меня тоскою Однозвучный жизни шум». Это является своеобразной антитезой "Пророку", который написан также в трудный период жизни поэта, после казни декабристов, но где ответ на вопрос "зачем?" был найден: "Глаголом жги сердца людей". Но уже в стихотворениях следующего - 1829 года - "Брожу ли я вдоль улиц шумных…" и "Дорожные жалобы" отражено некое приближение к гармонии, пониманию высшего замысла. В первом стихотворении, элегии "Брожу ли я…" возникает образ "юношей безумных". Они безумны потому, что не задумались еще о смысле жизни, еще живут иллюзиями, какими жил и сам поэт - помните: «Мы ж утратим юность нашу Вместе с жизнью дорогой».

Последняя строфа элегии соединяет образы "младой жизни" и "равнодушной природы", стихотворение обретает кольцевую композицию. И жизнь представляется бесконечной в движении по этому кольцу: от безумной, чуждой осмыслению законов бытия юности, через муки поисков смысла жизни - к смерти, к "гробовому входу", вокруг которого уже шумит новая молодость. Вечная жизнь - в этой смене поколений, истина - в мудром примирении с круговоротом жизни: «Тебе я место уступаю: Мне время тлеть, тебе цвести.» И бессмертие есть: в том, чтобы за "гробовым входом", после смерти, слиться с родными местами - иначе не жгло бы человека желание быть похороненным там, где родился: «И хоть бесчувственному телу Равно повсюду истлевать, Но ближе к милому пределу Мне все б хотелось почивать.»

Пушкин думает и пишет о смерти, будто жизнь почти кончалась и он старец (30, как обычно, кризисный возраст). Но в 1830 все меняется. Женится на Натаьле Гончаровой. Дом. Семья. Новый смысл. В общем, вытащило это его.

В Болдино Пушкин написал "Бесы". Злая сила, окружающая человека, мучающая его, открылась пушкинскому Путнику с совершенно неожиданной стороны: это не всесильный Демон, искушающий провидение, - это бесы, они ущербны, они мучают путника - но и сами мучаются: их "гонят", они "жалобно поют". Путник оказывается недостижим для бесов, потому что, уловив в бесовском вое жалобу, в бесконечном их кружении - тоску, он их жалеет. Ибо человечность всегда победит зло; бесовской круговерти внешнего мира человек может противопоставить только внутреннюю гармонию.

В "Элегии" (1830) создает Пушкин свою "формулу жизни": «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать. Вот - цель и смысл жизни. Жизнь - не в веселье, ибо Безумных лет угасшее веселье Мне тяжело, как смутное похмелье.»Жизнь - труд, работа, бесконечная работа мысли и духа. Только тогда возможны минуты истинного счастья: «Порой опять гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь, И может быть - на мой закат печальный Блеснет любовь улыбкою прощальной.»

Само понятие счастья в последние годы переоценивается Пушкиным: "На свете счастья нет, но есть покой и воля…". "Покой и воля" - вот высшие ценности бытия, необходимые, как воздух: ибо без них поэт задыхается.

«Пора, мой друг, пора!» 1834

Сам Пушкин про него: «юность не имеет нужды в доме, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу - тогда удались он домой. О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню, - поля, сад, крестьяне, книги: труды поэтические, религия, смерть». Вот, что и есть покой и воля.

За два месяца до смерти создает Пушкин стихотворение "Я памятник себе воздвиг нерукотворный…", здесь подводятся итоги жизни, итоги своей поэтической и человеческой судеб:

Нет, весь я не умру - душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит -

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Такой путь за свою короткую жизнь прошел Пушкин в философской лирике. На этом пути он простился с романтическим мировосприятием, с "безумными летами", пережил духовный кризис, но обрел гармонию с миром, Дом, пришел к пониманию того, что есть "самостоянье человека", в его сознании соединились жизнь, смерть и бессмертие.