Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
ВОПРОСЫ К ЗАЧЕТУ ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ.docx
Скачиваний:
21
Добавлен:
04.12.2018
Размер:
455.24 Кб
Скачать

18. М. М. Щербатов.

К числу наиболее заметных и колоритных фигур в лагере русских консерваторов второй половины XVIII в. следует отнести Михаила Михайловича Щербатова (1733 – 1790). Убежденный защитник крупной земельной собственности, апологет крепостного права, он даже идеал просвещенной монархии почитал за «вольномыслие», желая ограничить самодержавие властью аристократического дворянства. Щербатов оставил заметный след в русской культуре как историк: все мысли и чаяния его были обращены к прошлому, в допетровскую Русь, когда, по его мнению, сословные барьеры четко разделяли смерда и господина, худородного и боярина.

В 1857 г. А. И. Герцен в предисловии к лондонскому изданию памфлета М. М. Щербатова «О повреждении нравов в России» и «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева рассматривал их как выразителей двух диаметрально противоположных точек зрения на развитие страны. «Печальные часовые у двух разных дверей, они, как Янус, глядят в противоположные стороны. Щербатов, отворачиваясь от распутного дворца сего времени, смотрит в ту дверь, в которую взошел Петр I, и за нею видит чинную, чванную Русь московскую…».

Ностальгия по прошлому во многом определяла то плохо скрытое раздражение, с которым Щербатов взирал «окрест себя» на разрушение и гибель прежних ценностей, регламентации, всего стиля старорусской жизни, неостановимо уходящего в прошлое и в период правления Екатерины П. Однако при этом по своему мировоззренческому кругозору он не был ретроградом. Плоды просвещения и науки наложили свою печать на характер его взглядов, на все, написанное им как историком, публицистом, экономистом, философом, на многое, за что он выступал как государственный чиновник. У Г. В. Плеханова, изучавшего жизнь и труды Щербатова, были все основания назвать его одним из самых умных и образованных идеологов дворянства своего времени.

Будущий сенатор родился в богатой дворянской семье, принадлежавшей древнейшему княжескому роду, который имел в числе своих предков Рюрика. Получив домашнее образование, семнадцати лет от роду Щербатов был записан в лейб-гвардии Семеновский полк, в котором дослужился до капитанского чина. В 1767 г., будучи уже на гражданской службе, как депутат от ярославского дворянства участвовал в работе Уложенной комиссии. Его гневные речи против «либерально» настроенных депутатов, содержащие развернутые аргументы в защиту незыблемости крепостного права, привилегий и прав дворянства, стали широко известны в придворных кругах. В том же году, после официального представления Екатерине П, Щербатов получает доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, в которых были собраны списки летописей еще по указу Петра I, имея «высочайшее повеление» написать историю России. Неутомимо работая над многотомной «Историей Российской от древнейших времен» (которая в основном была издана при жизни автора, и лишь последние два тома, доведенные до начала XVII в., были опубликованы спустя год после его смерти), Щербатов сделал шаг вперед по сравнению со своим предшественником – В. Н. Татищевым. Он расширил круг летописных источников и архивных материалов, был более осторожен и корректен в работе с ними.

Одновременно Щербатов интересовался политическими, философскими, экономическими вопросами. Тайный «охулитель» политики Екатерины II и нравов, царящих при дворе, Щербатов умело скрывал свою дворянско-аристократическую оппозиционность и чересчур суровый для того времени нравственный ригоризм, пользовался расположением императрицы, ее материальной поддержкой, занимая высокие посты в государстве.

Как и его политические единомышленники, представители аристократической верхушки дворянства – А. Р. Воронцов, Н. И. Панин, А. Б. Куракин, Щербатов на протяжении всей своей жизни состоял членом различных масонских лож. Однако влияние масонских идей сказалось лишь во взглядах его на религию и церковь. Трезвый практический склад ума, большой интерес к опытному естествознанию, стремление строить свои рассуждения по образцу «методы математической», как в «Этике» Спинозы, и в целом преимущественная ориентация на традиции светской культуры – все это позволяет сделать вывод о том, что он не был правоверным масоном.

В своих философских построениях Щербатов стремился опереться на достоверные факты, «взять себе в проводники науку и наивернейшие испытания». Возможности научного знания он считал огромными: нет в природе таких тайн, которые бы рано или поздно ему не открылись. Однако, по Щербатову, «философ натуры» должен всегда помнить два важнейших обстоятельства. Первое – это то, что вся скрытая и явная гармония мира, его совершенство, цельность и законообразность есть результат творческой мощи и премудрости Божества. Щербатов любил возвращаться к онтологическому доказательству бытия Божия и в разных вариациях воспроизводил его в духе рационалистической теологии Вольфа. Вера в Бога для него не более чем разумное убеждение в бытии Творца на основе познания его творений. Второе – то, что философия, опирающаяся исключительно на опытное знание, способна открыть лишь закономерные взаимосвязи природного мира. Она бессильна понять сущность и происхождение духовного, характер его отношения к телесному. «Как возможно, – задает вопрос Щербатов, – чтобы через науку, имеющую себе в предмет единые тела, могли до познания невещественных вещей достигнуть?»3. Щербатов подчеркивал свое скептическое отношение к попыткам возведения механико-материалистических идей и принципов в ранг универсальных законов мироздания, в особенности когда речь заходит о сущности и назначении человека, о соотношении физического и духовного. В отличие от теоретиков масонства, он решает эту проблему без каких-либо мистификаций, без псевдодиалектических ухищрений. Человек – существо двусоставное, включающее душу и тело; эти части, как «горнее» и «дольнее», не равнозначны. Тело и телесные органы трактуются им вполне в духе средневековой схоластики как пассивные проводники духовной энергии; душа же человеческая, как «неудобная ко всякому разделению», т. е. как нечто неделимое и непротяженное, и есть дух. Щербатов считал дух независимым от телесных органов, более того, служащим основанием соединения последних в живой организм («животворит тело»). Отсюда делался вывод, что человеческая душа по природе своей бессмертна.

В сочинении «Разговор о бессмертии души» (1788) он приводит развернутую систему доказательств посмертного существования и активности человеческого духа. Материалистические теории им отбрасываются. Таких мыслителей, как Эпикур, Лукреций, Спиноза, Гоббс, он называет «лжемудрыми», считая, что все они исходят из ложной посылки, согласно которой душа представляется полноправной материальной частью живого органического целого, иными словами, частью тела. Щербатов в данном случае выступает против интуитивно возникающих догадок о том, что взаимодействие материальных тел, их комбинация в системе целого может при определенных условиях самопроизвольно породить душу (дух) как специфическое свойство. Дух, или «мысленность», человека, по Щербатову, потенциально независим от тела, но функционально, «в деяниях своих» обнаруживает относительную зависимость от него. В наибольшей степени это проявляется в процессе познания. Однако последний не может ‘определяться, считал он, только активностью чувственных органов, возможность получения знания зависит прежде всего от деятельности сознания на рациональном его уровне.

Таким образом, Щербатов склонялся Скорее к рационалистическому подходу, сближаясь в данном вопросе с позицией Декарта, Спинозы и Лейбница. Он приводил множество примеров, доказывающих невозможность четкого выделения разумной (духовной) и чувственной (материальной) сторон познания. Так, громкий звук, услышанный нами, не воспринимается только в его конкретно-чувственной форме, а сразу вызывает в уме и включает в себя целый ряд предположений о его причине: пушечная пальба, гром и т. д. При этом лишь «собственные» способности души, как память и воображение, дают возможность, полагал он, «учинить суждение» о предмете, а не просто оставаться на уровне ощущений.

Свое понимание исторического процесса Щербатов изложил не только в «Истории Российской…», но и в «Краткой повести о бывших в России самозванцах» (1774) и некоторых статьях. Для исторической концепции Щербатова характерен рационализм. Отрицая какую-либо социальную роль провидения, он ставил развитие общества в зависимость от распространения науки и светской образованности. Непосредственными инициаторами исторического процесса выступают цари, полководцы, «лучшие мужи» из среды аристократов-дворян. В основе их деятельности лежат, по Щербатову, преимущественно своекорыстные психологические мотивы: алчность, эгоизм, славолюбие и т. п. Соединенные с волей, хитростью и умом, они способны побудить массу рядовых исполнителей к действию. Подчеркивая значение личности в истории, Щербатов существенно принижал роль церкви, отмечал ее негативное влияние, в особенности в тех случаях, когда она вмешивается в «мирские дела». Так, одной из причин монголо-татарского порабощения Руси он считал «дух неумеренной набожности», насаждаемый духовенством, который породил в русских князьях непростительное «расслабление».

Свой заветный политический идеал – союз великокняжеской (царской) власти и боярства – Щербатов выразил в неоконченном социально-утопическом романе «Путешествие в землю Офирскую» (1783 – 1784). Землей обетованной предстает на его страницах государство, в котором власть монарха ограничена правительством из высшего дворянства, а также советом вельмож. Другие сословия, включая и рядовое дворянство, от власти фактически отчуждаются. При этом переход из одного сословия в другое (Щербатов оспаривал петровскую «Табель о рангах») невозможен. В Офирском (т. е. в идеальном российском) государстве свято чтут привилегии и права дворянства: только дворянин может иметь земли, населенные крепостными. В целом признавая экономическую эффективность свободного труда, Щербатов, однако, выступал против отмены в России крепостного права, ибо вред от этой акции, считал он, перевесит ее пользу. В силу разности климата многие области империи могут прийти в запустение, так как освобожденные крестьяне неизбежно мигрируют на более плодородные земли. Кроме того, отмена крепостного права губительна в силу плохого состояния отечественного судопроизводства и низкой агрокультуры. Поэтому основные массы землепашцев станут нищими, обрабатываемые земли – дробными, а дворянство, наделенное кодексом чести и «потомственной добродетелью», разорится и окончательно перестанет быть опорой самодержавного государства. Выступая за необходимость распространения знаний во всех слоях общества, подчеркивая значение различных образовательных учреждений и школ, Щербатов вместе с тем считал, что воспитание должно быть направлено на сохранение незыблемости сословно-кастового строя: жителям Офирского государства с юных лет доказывают «естественный» характер неравенства среди людей и «логически» вытекающую из него «разность» сословий. По Щербатову, в основе государств демократического типа лежит вредная и никогда реально не осуществимая «химера равенства». Сама природа, которая не терпит однообразия, восстает, по его мнению, против демократии. Поэтому данный тип государства характеризуют внутренняя нестабильность, ожесточенная и непрерывная борьба партий, неоперативность в принятии важнейших решений или «слишком медленное течение государственных дел».

Общественно-политическая и нравственная позиция Щербатова наиболее полно выражена в его острокритическом сочинении «О повреждении нравов в России». Написанное около 1787г. «втайне» для узкого круга единомышленников и «в назидание потомству», оно было впервые и полностью опубликовано в России лишь в 1896 – 1898 гг. Лейтмотивом его является мысль о том, что вступление страны на путь «благодетельного просвещения» и сближения с Западной Европой привело к драматическим коллизиям во всех областях общественной жизни. Назревшие перемены в обществе сопровождались подрывом его религиозно-нравственных устоев. Искоренение суеверия при отсутствии просвещенности в народной массе вызвало, по словам Щербатова, утрату и самой веры, в результате нравы, «потеряв сию подпору, в разврат стали приходить»: рушится семья, исчезают понятия долга, чести, нет верности отечеству и государю, утверждается индивидуализм («каждый живет за себя») и алчность. В дворянстве «заслуги и выслуги» стали более почтенны, чем «роды», а процветающие в нем обман, лесть, фаворитизм порождаются деспотизмом и укрепляют его. Автор противопоставляет всему этому идиллическую картину обычаев и нравов допетровской Руси, подчеркивая роль «честных мужей» из среды родовитого дворянства.

Мировоззрение Щербатова противоречиво и в известной мере эклектично. В своих философско-исторических и общественно-политических взглядах он выявляет себя как представителя консервативной оппозиции идеологии «просвещенного абсолютизма». В то же время его философские воззрения, несмотря на их общую религиозно-идеалистическую ориентацию, содержат немало идей, почерпнутых главным образом из западноевропейской просветительской мысли. При этом, однако, не меняются дворянско-аристократическая их суть и сугубо консервативная направленность. Хотя Щербатов не имел прямых последователей, в определенном смысле его взгляды сопоставимы, например, с позицией ранних славянофилов.