ОЧЕРК ОСОБЕННОСТЕЙ НАУКОУЧЕНИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ

(сканировано до с.399)

Фихте И.Г. Сочинения в двух томах. Т.1. Очерк особенностей наукоучения по отношению к теоретической способности. СПб.: Мифрил, 1993. С.339-434.

§ 1. Понятие частного теоретического наукоучения

В основе общего наукоучения мы взяли своим исходным пунктом для обоснования теоретического наукоучения положение: Я полагает себя как определенное через не-Я. Мы исследовали, как и каким образом нечто соответствующее этому положению может быть мыслимо первоначально наличным в разумном существе. По выделении всего невозможного и противоречивого мы обрели искомый единственно возможный способ этого. Поскольку это положение должно иметь силу и поскольку оно может иметь ее только одним указанным способом, постольку оно должно первоначально осуществляться в нашем духе как факт. Таким постулированным фактом было следующее: в силу некоторого пока еще совершенно необъяснимого и непонятного толчка, действующего на первоначальную деятельность Я, сила воображения, колеблющаяся между первоначальным направлением этой деятельности и направлением ее, возникшим через рефлексию, порождает нечто из обоих направлений слагающееся. Так как в Я, в силу его понятия, не может быть ничего такого, чего бы оно в себе не полагало, то оно должно с необходимостью полагать в себе и этот факт, т. е. оно должно его с необходимостью себе первоначально объяснять, вполне определять и обосновывать.

341

Система тех фактов, которые обнаруживаются при первоначальном объяснении упомянутого факта в духе разумного существа, составляет теоретическое наукоучение вообще; и такое первоначальное объяснение охватывает в себе теоретическую способность разума. Я умышленно говорю: первоначальное объяснение упомянутого факта. Этот последний является наличным в нас без нашего сознательного тому содействия; и без нашего сознательного содействия, лишь через посредство законов и природы некоторого разумного существа и согласно этим законам н этой природе, получает он объяснение; и различные, разграничению доступные моменты в процессе этого объяснения суть новые факты. Рефлексия направляется на первоначальный факт; и это-то я называю первоначальным объяснением. Нечто совсем другое представляет собою сознательное и научное объяснение, которым мы занимаемся при трансцендентальном философствовании. В нем рефлексия направляется на само это первоначальное объяснение первого факта с тем, чтобы установить его научным образом.

Как в общем полагает Я в себе такой факт, это мы вкратце уже показали в дедукции представления вообще. Речь шла при этом об объяснении этого факта вообще, и мы совершенно отвлекались от объяснения какого-либо отдельного из подходящих под это понятие фактов как таковых.

Это происходило исключительно лишь потому, что мы не входили, да и не могли войти в рассмотрение всех моментов этого объяснения. Иначе мы увидели бы, что ни-кркой такой факт не может быть до конца определен как факт вообще, что он доступен полному определению только как особый факт и что он каждый раз является определенным через некоторый другой факт того же рода и непременно должен быть определяем таким фактом. Таким образом, никакое полное теоретическое наукоучение невозможно без того, чтобы оно не было при этом в некотором роде частным, и наше изложение его должно непре-

342

менно, если только мы будем действовать последовательно согласно правилам наукоучения, быть изложением некоторого частного теоретического наукоучения, так как в свое время мы непременно должны прийти к определению некоторого факта этого рода через некоторый противоположный факт того же порядка.

Еще несколько слов в объяснение этого. Кант исходит из предположения, что данной является некоторая множественность, которая может быть принята в единство сознания; и он, стоя на той точке, на которую сам себя поставил, не мог исходить из чего-нибудь другого. Этим он обосновывал особое для теоретического наукоучения; и он не хотел обосновывать ничего другого и потому с правом шел от частного к общему. На таком пути хоть и можно объяснить некоторое коллективное общее, некоторое целое до сих пор полученного опыта как единство, подчиняющееся тем же самым законам, но никак нельзя объяснить бесконечного общего, продолжения опыта в бесконечность. От конечного нет пути в бесконечность; зато, наоборот, можно от неопределенной и недоступной определению бесконечности прийти через посредство способности определения к конечному (и потому все конечное является продуктом определяющего). Наукоучение, долженствующее охватить в себе всю систему человеческого духа, принуждено избрать этот путь и спускаться от общего к частному. Что для возможности некоторого опыта должна быть дана некоторая множественность, это непременно должно быть доказано; и доказательство это будет вестись следующим образом: данное должно неизбежно представлять собою нечто; но оно лишь постольку является таким нечто, поскольку существует еще нечто Другое, что тоже есть нечто, но только уже нечто другое; и начиная с той точки зрения, когда это доказательство станет возможным, мы вступим в сферу частного.

Метод теоретического наукоучения уже был описан в Основе", и он легок и прост. Общей нитью рассмотрения будет и далее служить господствующее тут без исключе-

343

ния в качестве регулятива основоположение: Я присуще единственно только то, что оно полагает в себе самом. Мы возьмем за основание вышевыведенный: факт и посмотрим, как могло Я положить его в себе самом. Это пола-гание тоже является некоторым фактом и должно быть с необходимостью тоже лоложено Я б себе самом; я так дело будет продолжаться до тех пор, пока мы не придем к высшему теоретическому факту — к тому факту, через который Я (с сознанием) полагает себя как определенное через не-Я. Так кончается теоретическое наукоучение, кончается своим собственным основоположением;, возвращается к себе самому и потому само в себе всеяело замыкается.

Было бы нетрудно указать среди подлежащих выведению фактов ряд таких различий, которые бы уполномочивали нас на некоторое разделение их, а вместе с ними -и той науки, которая их устанавливает. Но подобные разделения, согласно синтетическому методу, будут произведены только тогда, когда выявятся основания разделения.

Как только что было сказано, действия, через которые Я полагает в себе нечто, являются тут фактами, так как над ними совершается рефлексия; но отсюда совсем не следует, что они суть то, что обыкновенно называется фактами сознания, или же чда они действительно сознаются яри этом как факты (внутреннего) опыта. Если существует какое-нибудь сознание, то оно само является некоторым фактом и должно быть непременно выведено, как все другие факты; и если, в свою очередь, у этого сознания имеются отдельные определения, то и их должно быть непременно возможно вывести, и они суть подлинные факты сознания.

Отсюда явствует, отчасти, что наукоучению, как то уже неоднократно отмечалось, не может быть поставлено в упрек, если то, что им устанавливается как факт, не оказывается наличным во (внутреннем) опыте. Оно этого совсем и не обещает; оно просто показывает, что совершенно необходимо мыслить себе, что в человеческом духе имеется в наличности нечто соответствующее некоторой

344

определенной мысли. Если же это не должно доходить до сознания, то наукоучение вместе с тем указывает и то основание, почему это не может сознаваться, а именно: так как это принадлежит к основаниям возможности всякого сознания. Отчасти же из сказанного выше явствует, что наукоучение даже и по отношению к тому, что оно действительно устанавливает как факт внутреннего опыта, опирается все же не на свидетельство опыта, а на свою дедукцию. Если оно дедуцировало правильно, то в таком случае в опыте будет безусловно наличен некоторый факт, наделенный такими свойствами, как оно его дедуцировало. Если же такого факта в наличности не оказывается, то несомненно, что оно дедуцировало неправильно, и философ принесет в таком случае себе пользу, если возвратится назад и постарается проследить ошибку в выведении, которую он где-нибудь непременно должен был совершить. Но, как наука, наукоучение совсем не спрашивает относительно опыта и совершенно не принимает его во внимание. Оно должно бы было быть истинно и в том случае, если бы даже не могло существовать никакого опыта (без чего, конечно, не могло бы быть возможно также и никакое наукоучение т сопсгеЮ, что, впрочем, сюда не имеет отношения), и оно было бы при этом а ргюп уверено в том, что всякий возможный будущий опыт должен будет руководствоваться установленными им законами.