Ранние натурфилософские сочинения.1746-1763.

Кант, Иммануил СОЧИНЕНИЯ В ШЕСТИ ТОМАХ .-М.: «Мысль», 1963. -(Философское наследие. ). Т. 1. 543 с.- С.51-510.                            СОДЕРЖАНИЕ

 МЫСЛИ ОБ ИСТИННОЙ ОЦЕНКЕ ЖИВЫХ СИЛ.

1746 ...... ................... 51

Предисловие  . . . ............... 53

Глава первая. О силе тел вообще ......... 63

Глава вторая. Исследование положений

лейбницевской школы о живых силах ..........  72

Глава третья, излагающая новую оценку живых сил

как истинное мерило сил природы .......79

ИССЛЕДОВАНИЕ  ВОПРОСА, ПРЕТЕРПЕЛА ЛИ ЗЕМЛЯ

В СВОЕМ ВРАЩЕНИИ ВОКРУГ ОСИ, БЛАГОДАРЯ

КОТОРОМУ ПРОИСХОДИТ СМЕНА ДНЯ И НОЧИ,

НЕКОТОРЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ СО ВРЕМЕНИ СВОЕГО

ВОЗНИКНОВЕНИЯ. 1754 . . 83

ВОПРОС О ТОМ, СТАРЕЕТ ЛИ ЗЕМЛЯ С ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ

ЗРЕНИЯ. 1754 ........... 93

ВСЕОБЩАЯ ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ НЕБА. 1755 . .................. 115

Предисловие . .................. 117

Содержание всего сочинения .......... . 133

Часть первая. Очерк системы неподвижных звезд, а также о

многочисленности подобных систем неподвижных звезд ....           137

Часть вторая. О первоначальном состоянии природы,

образовании небесных тел, причинах их движения и связи их между собой как звеньев системы, в частности в мире планет, а также с точки зрения всего мироздания ............                 153

Глава первая. О происхождении мира плане вообще и о причинах их движений                    153

Глава вторая. О различной плотности планет и об отношении их масс                      163

Глава третья. Об эксцентриситете планетных орбит и о происхождении комет                 171

Глава четвертая. О происхождении спутников и о движении планет вокруг своей оси.........                                                                           177

Глава пятая. О происхождении кольца Сатурна и об исчислении суточного вращения этой планеты из размеров этого кольца  ....... 185

Глава шестая. О зодиакальном свете ......                                            199

Глава седьмая. О Вселенной во всей ее бесконечности в пространстве и времени                 201

Дополнение к главе седьмой. Всеобщая теория и история Солнца вообще ....                    218

Глава восьмая. Общее доказательство правильности механической  теории устройства мироздания вообще и достоверности данной теории в частности . .................      227

Часть третья, содержащая в себе основанный на закономерностях

природы опыт сравнения обитателей различных планет ............     244

Заключение . ..................                                                                         260

НОВОЕ ОСВЕЩЕНИЕ ПЕРВЫХ ПРИНЦИПОВ МЕТАФИЗИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ. 1755 ......                                                                                           263

Способ исследования ...............                                                                            265

Раздел первый. О принципе противоречия .....                                               266

Раздел второй. О принципе определяющего основания, который

обычно называется принципом достаточного основания . ............ 272

Раздел третий. Два принципа метафизического познания, весьма

плодотворных по своим следствиям и вытекающих из принципа

определяющего основания . ....................                                                           304

ПРИМЕНЕНИЕ СВЯЗАННОЙ С ГЕОМЕТРИЕЙ  МЕТАФИЗИКИ В ФИЛОСОФИИ ПРИРОДЫ. 1756 ....                                                                    315

Предварительные замечания.................                                                              317

Раздел первый, где объясняется, что существование физических монад

согласно с геометрией ...                                                                                       319

Раздел второй, в котором рассматриваются наиболее общие состояния физических монад, поскольку они, будучи различными в различных монадах, способствуют постижению природы тел ........                                               329

О ПРИЧИНАХ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЙ. 1756.....................     337

НОВЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ДЛЯ ПОЯСНЕНИЯ ТЕОРИИ

ВЕТРОВ. 1756 . .................                                                                                        349

ПЛАН ЛЕКЦИЙ ПО ФИЗИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ И УВЕДОМЛЕНИЕ О НИХ. 1757   .........                                                365

НОВАЯ ТЕОРИЯ ДВИЖЕНИЯ И ПОКОЯ. 1758 ...                        375

ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНОЕ ОСНОВАНИЕ ДЛЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА БЫТИЯ БОГА. 1763   ...                                          391

Предисловие . ..................                                                                                         393

Раздел первый, в котором дается основание для доказательства бытия Бога . ........... .                                                                                                              399

Рассуждение первое. О существовании вообще . .   — Рассуждение второе. О внутренней возможности, поскольку она предполагает существование . 407

Рассуждение третье. О безусловно необходимом существовании . .412

Рассуждение четвертое. Основание для доказательства бытия бога   420

Заключение 423

Раздел второй. О широкой пользе, особенно присущей этому способу

доказательства 426

Рассуждение первое, в котором от замечаемого единства в сущности

вещей заключают a posteriori к бытию бога ..............   —

Рассуждение второе. Различение моральной и неморальной зависимости всех вещей от бога   . 434

Рассуждение третье. О зависимости вещей в мире от бога через естественный порядок или без такового  . 438

Рассуждение четвертое. Применение нашего основания [дл

доказательства бытия бога] при рассмотрении совершенства мира в

соответствии с естественным ходом вещей ..........                              443

Рассуждение пятое, в котором показывается недостаточность

обыкновенного метода физико-теологии . ..................                                       452

Рассуждение шестое. Улучшенный метод физико-теологии  . 461

Рассуждение седьмое. Космогония 477

Рассуждение восьмое. Об абсолютном божественном самодовлении (Allgenugsamkeit)  494

Раздел третий, в котором показывается, что, кроме приведенного, никакое другое основание для доказательства бытия бога невозможно 499

Примечания 511

Указатель имен 528

Предметный указатель . . . . . . . . . 530

МЫСЛИ ОБ ИСТИННОЙ ОЦЕНКЕ  ЖИВЫХ СИЛ 1746

ПРЕДИСЛОВИЕ Nihil magis praestandum est, quam ne pecorum ritu  sequamur antecedentium gregeni, pergentes, non qua eundum  est, sed qua itur.

Seneca, De vita beata, cap. 1 [Для нас нет ничего более достойного, чем то, чтобы не следовать  подобно, овцам за стадом идущих впереди и двигаться не тем путем, по  которому идут все, а тем, по которому должно идти.

Сенека, О счастливой жизни, глава 1] Я полагаю, что у меня есть все основания придерживаться  столь хорошего мнения о приговоре света, которому и передаю  эти страницы, что смелость, которую я беру на себя, возражая  великим мужам, не будет поставлена мне в вину как некоторое  преступление. Было время, когда при подобном начинании  приходилось опасаться многого, однако я убежден, что это  время уже миновало и что человеческий разум благополучно  освободился уже от тех пут, которые неведение и удивление  когда-то на него налагали. В настоящее время можно смело не  считаться с авторитетом Ньютона и Лейбница, если он  препятствует открытию истины, и не руководствоваться  никакими иными соображениями, кроме велений разума.

II Если я решаюсь отвергнуть мысли таких людей, как г-н фон Лейбниц, Вольф, Герман(1), Бернулли,

==53

Бюльфингер(2)  и другие, и отдать предпочтение своим  собственным мыслям, то и для себя я хотел бы иметь судей не  худших, чем эти люди, ибо знаю, что если их суждение даже  отвергнет мои мнения, то преследуемой мною цели оно не осудит.  Нет большей хвалы для этих мужей, чем смелое порицание всех  мнений, не исключая их собственных. Подобного рода скромность,  проявленная, правда, по другому поводу, стяжала большую славу  одному великому мужу древности. Тимолеон, несмотря на его  заслуги в борьбе за свободу Сиракуз, был однажды привлечен к  суду. Судьи возмутились наглостью его обвинителей. Однако  Тимолеон смотрел на этот случай совершенно иначе. Подобное  дело не могло вызвать неудовольствие у человека, вся радость  которого заключалась в том, чтобы видеть свое отечество  совершенно свободным. Он выступал в защиту тех, кто даже  против него самого воспользовался своей свободой. Вся древность  отозвалась о таком поведении с похвалой.

После столь больших усилий, затраченных величайшими  людьми в борьбе за свободу человеческого ума, есть ли еще  основание опасаться, что исход этих усилий придется им не по  душе?

III Этой скромностью и справедливостью я хочу воспользоваться.  Но с ними я буду встречаться лишь там, где обнаруживаются  признаки заслуги и безупречной научности. Однако, кроме того,  имеется еще и толпа, над которой предрассудок и авторитет  великих людей все еще сохраняют жестокое господство. Эти  господа, которые очень хотели бы, чтобы в вопросах учености на  них смотрели как на третейских судей, обладают, по-видимому,  большой способностью судить о книге, не прочитав ее. Достаточно  показать им только ее заглавие, чтобы вызвать порицание с их  стороны. Если автор неизвестен, не имеет определенного звания и  заслуг, то книга не стоит того, чтобы потратить на нее время, в  особенности, если подобный автор берется за такое большое дело,  как порицание знаменитых

==54

людей, совершенствование наук и превознесение перед миром своих  собственных мыслей. Если бы перед судилищем науки вопрос  решался численностью, то мое положение было бы отчаянным.  Однако эта опасность меня не беспокоит. Ибо это люди, которые,  как говорится, живут у подножия Парнаса, никаким достоянием не  обладают и не имеют права голоса.

IV Предрассудок как бы создан для человека, он содействует  беспечности и себялюбию — двум свойствам, от которых можно  избавиться, лишь отказываясь от человеческой природы. Человек,  находящийся во власти предрассудков, возносит некоторых людей  на недосягаемую высоту: унижать их и низводить до себя было бы  бесполезно. При таком предпочтении все иное кажется, ему  совершенно одинаковым и он не способен заметить различие,  которое существует между этими людьми и которое иначе  заставило бы его увидеть, к его неудовольствию, насколько их  превосходят те, кто принадлежит к числу посредственностей.

Поэтому, до тех пор, пока тщеславие будет еще владеть умами  людей, предрассудок будет оставаться в силе, т. е. он никогда не  исчезнет.

V В этом трактате я не буду останавливаться перед тем, чтобы  откровенно отвергнуть то или иное положение хотя бы и самого  знаменитого мужа, если оно представится моему уму ложным. Эта  свобода будет иметь для меня крайне неприятные последствия.  Люди весьма склонны думать, что тот, кто в том или ином случае  считает себя обладающим более правильным познанием, чем  какой-нибудь великий ученый, воображает себя стоящим выше  этого ученого. Я позволю себе заявить, что эта видимость весьма  обманчива и что в данном случае она действительно обманывает.

В совершенстве человеческого ума не существует такой  пропорции и подобия, какие имеются, скажем, в строении  человеческого тела. По величине того или

==55

иного органа тела можно сделать заключение о величине целого. В  отношении же способности ума дело обстоит совершенно иначе. Наука  представляет собой неправильное тело, лишенное соразмерности и  единообразия. Карликовой величины ученый нередко в той или иной  области познания превосходит другого ученого, который, однако, по  общему объему своего научного знания стоит гораздо выше первого.  Тщеславие человека, по-видимому, не заходит так далеко, чтобы не  дать ему заметить это различие и считать достижение той или другой  истины тождественным со всей совокупностью безупречного  познания; во всяком случае, я знаю, что по отношению ко мне  поступили бы несправедливо, сделав мне подобный упрек.

VI Люди не настолько лишены здравого смысла, чтобы думать, будто  выдающийся ученый совсем уже не подвержен опасности ошибаться.  Но чтобы незначительный и неизвестный писатель мог избежать тех  ошибок, от которых великого человека не могла спасти вся его  проницательность, — такое затруднение не так-то легко преодолеть.  Много дерзновенности в следующих словах: Истина, над которой  напрасно трудились величайшие мастера человеческого познания,  впервые открылась моему уму. Я не решаюсь защищать эту мысль, но я  не хотел бы от нее и отказаться.

VII Я держусь того мнения, что иногда бывает небесполезно  проявить известное благородное доверие к своим собственным  силам. Подобного рода уверенность воодушевляет нас и  сообщает нашим усилиям известный размах, весьма  содействующий отысканию истины. Когда находишься в таком  расположении духа, что можешь убедить себя, что ты вправе  оказать некоторое доверие своему исследованию и что ты в  состоянии уличить в ошибках самого г-на фон Лейбница, тогда

==56

прилагаешь все усилия, чтобы оправдать это предположение.  Если даже тысячу раз ошибешься в каком-нибудь смелом начинании, то все же выгода, которая отсюда будет получена для познания истин, будет гораздо  более значительной, чем, если всегда идти по проторенному пути.

Из этого я исхожу. Я уже предначертал для себя путь, которого  намерен держаться. Я вступаю на него, и ничто не должно мне мешать  двигаться по этому пути.

VIII Есть еще другой упрек, который мне сделают и который я, по всей  видимости, должен предупредить. По временам в моих словах слышится  тон человека, твердо убежденного в правильности своих положений и не  опасающегося того, что ему будут возражать или что его собственные  умозаключения могут его обмануть. Я не настолько тщеславен, чтобы в  действительности внушить себе что-нибудь подобное, и у меня нет  также, основания считать свои положения свободными от всякой  ошибки, ибо после столь многочисленных заблуждений, в которые  человеческий ум впадал во все времена, ошибаться не может быть чемто постыдным. Мой образ действия преследует совершенно другую  цель. Читатель этих страниц, прежде чем обратится к моей работе,  несомненно, будет уже подготовлен теми положениями о живых силах,  которые в настоящее время пользуются большой известностью. Он  знает, что думали по этому вопросу до того, как Лейбниц поведал миру  о своей оценке сил, и мысль этого человека тоже должна быть ему  известна. Читатель, без сомнения, дал себя склонить доводами одной из  двух школ (Parteien), и, по всей вероятности, это школа Лейбница, ибо  вся Германия в настоящее время стала на сторону последней. При таком  образе мыслей он и читает эти страницы. Доводы в защиту живых сил в  виде геометрических доказательств овладели всей его душой. Мои  мысли он будет рассматривать, стало быть, лишь как сомнения, и если  мне очень повезет, то, как мнимые сомнения, разрешение которых он  предоставляет времени и

==57

которые, тем не менее, не могут оказаться помехой истине. Я же со своей  стороны должен применить все свое искусство, чтобы возможно  дольше удержать внимание читателя. Я должен предстать перед ним  во всей ясности того убеждения, которое дают мне мои доказательства, дабы обратить его внимание на те основания, которые внушают мне эту уверенность.

Если бы я изложил свои мысли как сомнительные, то люди, и без  того склонные считать их только такими, очень легко прошли бы мимо  них. Ибо мнение, которое, кажется, однажды уже доказанным, еще  очень долгое время будет вызывать сочувствие, хотя бы сомнение,  которому подвергается это мнение, представлялось весьма вероятным  и не могло быть легко устранено.

Писатель обычно незаметно передает своему читателю то  настроение, в котором он находился, работая над своим сочинением.  Поэтому я бы хотел, если это только возможно, внушить читателю  скорее убежденность, чем сомнение, ибо первая была бы для меня, а  может быть и для истины, выгоднее, чем последнее. Таковы те небольшие приемы, которыми в данном случае я не могу пренебречь, дабы хоть до некоторой степени уравновесить чаши весов, где больше всего перевешивает авторитет великих людей.

IX Последняя трудность, которую я хотел бы еще устранить, это та,  которая возникает из-за моей неучтивости. Можно было бы подумать,  что по отношению к тем людям, которых я дерзаю опровергнуть, мне  следовало бы проявить больше почтительности, чем я это в  действительности сделал. Суждение, высказываемое мною об их  положениях, я должен был бы высказывать в гораздо более мягком  тоне. Я не должен был называть их ошибками, ложными  утверждениями или даже ослеплениями. Полагают, что жесткость этих  выражений принижает великие имена тех, против которых они  направлены. В эпоху разграничений, которая была также и эпохой  грубости нравов, на это возразили бы, что положения следует  обсуждать   зависимо о

==58

личных заслуг тех, кто их высказывает. Однако вежливость нынешнего  столетия предписывает мне совершенно иной закон. Я не заслуживал  бы извинения, если бы способ моего выражения оскорблял то высокое  уважение, которого требуют заслуги великих людей. Однако я  уверен, что дело обстоит не так. Если наряду с величайшими  открытиями мы встречаемся с очевидными заблуждениями, то это  ошибка не столько человека, сколько человечества; и мы оказали бы  человечеству в лице ученых слишком большую честь, если бы  захотели совершенно освободить его от этих ошибок. Великий  человек, воздвигающий здание научных положений, не может  обращать свое внимание в одинаковой мере на все возможные  стороны. Он преимущественно занят одним определенным  исследованием, и нет ничего удивительного, что в этом случае в его  работу с какой-то другой стороны вкрадываются ошибки, которых  он, очевидно, избежал бы, если бы только помимо основного своего  исследования он обращал на них внимание.

Истину я готов признать без всяких оговорок. Я не поколеблюсь  считать действительными заблуждениями и ошибками те положения,  которые в моем трактате предстанут в этом виде; неужели я должен  боязливо скрывать эту мысль в своем сочинении только для того,  чтобы высказать то, чего я сам не думаю, но что люди хотели бы,  чтобы я думал?

Да и вообще говоря, мне едва ли удалась бы такая  обходительность, чтобы всем своим суждениям, высказываемым о  великих мужах, придать известный вид учтивости, все выражения  надлежащим образом смягчить и везде проявить признаки  почтительности; подобное старание поставило бы меня из-за  необходимости подбирать слова в неприятно стесненное положение и  заставило бы меня покинуть стезю философского рассмотрения.  Поэтому я хочу воспользоваться этим предисловием, чтобы  публично выразить здесь, то почтение и высокое уважение, которое  я всегда буду питать к великим мастерам нашего познания, коих я  буду теперь иметь честь называть своими противниками,— уважение, которому свобода моих простых суждений не причинит  ни малейшего ущерба.

==59

X Кроме различных предрассудков, которые я пытался здесь  устранить, в конце концов, все же остается еще один  правомерный предрассудок, которому я особенно обязан тем,  что в моем сочинении могло бы оказаться что-то убедительное.  Если множество великих людей испытанной проницательности  и силы суждения приходят к утверждению одного и того же  положения иногда различными путями, иногда одним и тем же  путем, то гораздо более вероятно предположение, что их  доказательства правильны, чем предположение, будто ум  какого-нибудь посредственного автора оказался способным с  большей точностью определить строгость этих доказательств.  Последний имеет поэтому серьезное основание сделать  предмет своего рассмотрения особенно ясным и точным и  настолько его разобрать и выяснить, что если бы он и допустил  ложное заключение, то оно ему тотчас же бросилось бы в глаза,  ибо предполагается, что при равной сложности рассмотрения  тот скорее достигнет истины, кто превосходит другого  проницательностью. Поэтому он должен сделать свое  исследование по возможности простым и легким, чтобы в меру  своего разумения быть в состоянии предположить в своем  рассмотрении столько же ясности и правильности, сколько  другой в меру своего разумения может предположить в гораздо  более сложном исследовании.

Как вы вскоре убедитесь, соблюдение этого вменял я себе в  закон при выполнении своего замысла.

XI Прежде чем закончить это предисловие, ознакомимся  вкратце, как обстоит теперь дело со спорным вопросом о  живых силах.

Г-н фон Лейбниц, по всей видимости, впервые усмотрел  живые силы не в тех случаях, в которых он впервые изложил их  публике. Мнение обычно возникает гораздо более простым  путем, в особенности воззрение, которое влечет за собой нечто  столь смелое и

К оглавлению

==60

удивительное, как оценка соразмерно квадрату. Из опыта мы постоянно  узнаем, что действительное движение, например удар или  толчок, порождает большую силу, чем равное ему мертвое  давление (toter Drnck). Это наблюдение и было, вероятно,  зародышем мысли, который не мог не развиваться в руках г-на  фон Лейбница и который затем разросся в одну из  знаменитейших научных систем.

XII Вообще говоря, вопрос о живых силах как будто создан, так  сказать, именно для того, чтобы рано или поздно, но неизбежно  ввести ум в заблуждение. Преодоленные сопротивления  тяжести, смещенные вещества, зажатые пружины,  движущиеся массы, скорости, возникающие в сложном  движении,— все это удивительным образом сочетается, дабы  сообщить правдоподобие оценке соразмерно квадрату. Бывает  время, когда многочисленность доказательств имеет такой же  вес, какой в другое время мог бы быть достигнут их строгостью  и отчетливостью. Это время и наступило теперь для защитников  живых сил. Если они чувствуют, что то или другое их  доказательство малоубедительно, то видимость Истины,  заявляющая о себе со все большего числа сторон, укрепляет их  согласие с ней и не дает ему поколебаться.

XIII Довольно трудно сказать, на чью сторону до сих пор больше  всего склонялась победа в спорном вопросе о живых силах. Оба  г-на Бернулли, г-н фон Лейбниц и Герман, стоявшие во главе  философов своей нации, не могли быть побеждены авторитетом  остальных ученых Европы. Эти мужи, имевшие в своем  распоряжении все средства геометрии, одни только и были способны поддержать то мнение, которое, быть может, не могло бы  быть выражено, если бы находилось в руках менее знаменитого  защитника.

==61

И школа (Partei) Картезия, и школа г-на фон Лейбница обладали  всей той убежденностью в правоте своих мнений, на какую только  вообще способно человеческое познание. С обеих сторон только и  делали, что вздыхали по поводу предрассудков противников, и каждая  школа полагала, что ее мнение никак не могло бы быть подвергнуто  сомнению, если бы только противники дали себе труд рассмотреть его  в состоянии истинного равновесия своих душевных склонностей.

Тем не менее, обнаруживается некоторое достойное внимания  различие между тем способом, каким стремится удержать свою  позицию школа живых сил, и тем путем, каким защищается оценка  Картезия. Последняя ссылается только на простые случаи, в которых  решение вопроса об истине и заблуждении представляется легким и  верным; первая же делает свои доказательства в высшей степени  запутанными и темными и так сказать, под покровом ночи спасается в  сражении, в котором при надлежащем свете и отчетливости она, быть  может, всегда оставалась бы в проигрыше.

Последователи Лейбница имеют также на своей стороне почти все  данные опыта; это, быть может, единственное преимущество их перед  картезианцами. Эту услугу школе Лейбница оказали г-да Полепи(3),  с`Травезанд(4) и ван Мушенбрук (5), и результаты этого были бы, по  всей вероятности, превосходны, если бы эти данные были более  правильно использованы.

В этом предисловии я не буду заниматься изложением того, что я  намерен сказать в настоящем сочинении по вопросу о живых силах.  Надежда на то, что эта книга будет прочитана, покоится единственно  лишь на ее краткости; для читателя не представит поэтому труда  самому ознакомиться с ее содержанием.

Если бы я посмел хоть немного довериться своему воображению, я  бы сказал, что мои воззрения могут оказать некоторую немаловажную  услугу и положить конец одному из величайших разногласий,  господствующих в настоящее время среди геометров Европы. Однако  тщетна попытка убедить себя в этом: суждение человека нигде не имеет  меньше веса, чем в его собственном деле. А я не в такой мере стою за  свое собственное дело, чтобы

==62

в угоду ему поддаться предрассудку самолюбия. Но как бы то ни  было, я все же позволю себе с уверенностью сказать, что этот спор  либо будет вскоре решен, либо не прекратится никогда.

00.htm - glava03

ГЛАВА   ПЕРВАЯ О СИЛЕ ТЕЛ ВООБЩЕ

§ 1. Каждое тело обладает сущностной силой Так как я полагаю, что достижению моей цели придать учению о  живых силах достоверность и законченность может в известной мере  способствовать то, что я предварительно определю некоторые  метафизические понятия о силе тел, то я начну именно с этого.

Говорят, что тело, находящееся в движении, обладает силой. Ибо  преодолевать препятствия, натягивать пружины, перемещать массы —  это все называют действовать. Когда не видят дальше того, чему учат  нас чувства, то эту силу считают чем-то таким, что всецело сообщено  телу извне и чем тело ни в какой мере не обладает, когда оно находится  в покое. Все философы до Лейбница, за исключением одного лишь  Аристотеля, придерживались этого мнения. Полагают, что темная  энтелехия этого мужа и есть тайна действий тел. Все до одного  школьные учителя, следовавшие Аристотелю, не поняли этой загадки,  и, быть может, она вообще не такова, чтобы кто-либо мог ее понять.  Лейбниц, которому человеческий разум обязан столь многим, первый  учил, что в толе имеется некоторая сущностная сила, которой оно  обладает еще до протяжения. «Est aliquid praeter extonsionem imo  extensione prius» [«Есть нечто помимо протяжения и даже раньше  протяжения»] — таковы его слова в.

    § 2. Эту силу тел Лейбниц назвал действующей силой Тот, кто открыл эту силу, дал ей общее название действующей  силы. В системах метафизики следовало бы лишь идти по его стопам;  однако эту силу пытались определить несколько точнее, а именно:  тело, говорят,

==63

обладает движущей силой, ибо оно только и делает, что совершает  движения. Когда оно оказывает давление, оно стремится к движению;  но сила проявляется лишь тогда, когда движение действительно  происходит. Однако я утверждаю, что когда телу приписывают  сущностную движущую силу (vim motriceni), дабы иметь ответ на  вопрос о причине движения, то этим в известной мере допускают ту  уловку, которой пользуются школьные учителя при исследовании  причин тепла или холода, прибегая для этого к vi calorifica  [нагревающей силе] или frigifaciente [ охлаждающей силе].

§ 3. Сущностную силу в теле следовало бы по справедливости  назвать vis activa Неправильно считать движение некоторым родом действий и в  соответствии с этим приписывать ему силу того же названия. Тело,  которое испытывает бесконечно малое противодействие и потому  почти совершенно не действует, в большинстве случаев обладает  движением. Движение есть только внешнее проявление состояния тела,  так как хотя тело не действует, но стремится действовать; однако, когда  из-за какого-нибудь предмета оно внезапно теряет свое движение, оно  в момент приведения его в состояние покоя действует. Стало быть, не  следует давать силе субстанции наименование по тому, что вовсе не  есть действие, и тем менее говорить о телах, действующих в состоянии  покоя (например, о шаре, давящем своей тяжестью на стол, на котором  он лежит), что они обладают стремлением к движению. В самом деле,  так как, находясь в движении, они не действовали бы, то пришлось бы  сказать: действуя, тело стремится прийти в такое состояние, при  котором оно не действует. Поэтому силу тела следовало бы вообще скорее  назвать vis activa [активная сила], чем vis motrix [движущая сила].

§ 4. Как вообще можно объяснять движение с  помощью действующей силы Нет, однако, ничего легче, чем вывести происхождение того, что мы  называем движением, из общих

==64

понятий действующей силы. Субстанция А, сила которой предназначена к  тому, чтобы действовать вовне себя (т. е. изменять внутреннее  состояние других субстанции), либо в первый же момент своего усилия  находит предмет, который испытывает на себе все действие ее силы,  либо такого предмета не находит. Если первое случилось бы со всеми  субстанциями, то мы вообще не знали бы никакого движения, а,  следовательно, и силу тела не назвали бы по этому движению. Но если  субстанция А в момент своего усилия не в состоянии применить всю  свою силу, то она применяет лишь часть ее. Однако и с остальной  частью силы она не может остаться бездеятельной. Напротив, она  должна действовать всей своей силой, ибо в противном случае, если бы  она не применялась полностью, она перестала бы называться силой.  Так как следствия этого проявления силы не могут быть замечены при  одновременном существовании вещей (coexistierende Zustand der Welt),  их придется искать во втором измерении его, а именно в  последовательном ряде вещей. Поэтому тело применяет свою силу не  сразу, а постепенно. Но в последующие мгновения оно не может  действовать на те же самые субстанции, на которые оно действовало с  самого начала, ибо они испытывают на себе лишь первую часть его  силы, остальное же они не в состоянии воспринять; стало быть, А действует постепенно на все новые субстанции. Но  субстанция С, на которую тело действует во второй момент, должна  занимать по отношению к А совершенно другое место и положение, чем  к В, на которое тело действовало с самого начала, ибо иначе не было бы  причины, почему А не могло бы действовать с самого начала в такой же  мере на субстанцию С, как и на субстанцию В. Равным образом и  каждая из тех субстанций, на которые тело действует в последующие  мгновения, занимает различное положение по отношению к первому  месту тела А. Это значит: А изменяет свое место, действуя  последовательно.