- •Венедикт Ерофеев
- •15 Октября
- •17 Октября
- •18 Октября
- •18/VIII. Кировск
- •22 Ноября
- •9 Декабря
- •17 Декабря
- •18 Декабря
- •3 Января
- •Дневник 4 января - 27 января 1957 г. Продолжение записок психопата. II
- •4 Января
- •5 Января
- •7 Января
- •8 Января
- •13 Января
- •27 Января
- •Дневник 28 янв. - 31 марта 1957 г. Еще раз продолжение. И окончания не будет. III
- •4 Февраля
- •13 Февраля
- •14 Февраля
- •19 Февраля
- •20 Февраля
- •22 Февраля
- •2 Марта
- •3 Марта
- •11 Марта
- •13 Марта
- •14 Марта
- •15 Марта
- •16 Марта
- •18 Марта
- •20 Марта
- •21 Марта
- •27 Марта
- •Дневник 1 апреля - 10 июня 1957 г. Продолжение записок сумасшедшего. IV
- •1 Апреля
- •2 Апреля
- •3 Апреля
- •4 Апреля
- •6 Апреля
- •7 Апреля
- •29 Апреля
- •Дневник 11 июня - 16 ноября 1957 г. Записки психопата. V (окончание)
- •6 Августа
- •9 Августа
- •22 Августа
- •25 Августа
- •1 Октября
- •11 Октября
- •12 Октября
- •16 Октября
- •21 Октября
- •23 Октября
- •24 Октября
- •25 Октября
- •27 Октября
- •31 Октября
- •1 Ноября
- •3 Ноября
- •7 Ноября
- •11 Ноября
- •13 Ноября
- •14 Ноября
- •15 Ноября
- •16 Ноября
27 Октября
Странные люди, эти Мартыновы! Даже там, где нужно всего-навсего вмешательство милиции, они взывают к небу! Я говорил им, а они не понимали, что это нелепо.
Потому-то я решил удалиться.
Но удалился не сразу. Ровно полмесяца еще устрашал их с порога "ужасами правосудия". А они смеялись и про себя называли меня трусом.
Как им угодно! Я же говорил, что это чрезвычайно странные люди…
Они никак не могли представить себя в положении подсудимых и калек… А ребенок?.. Что же будет с ребенком?.. Ведь не обязан же он отвечать за буйство своего родителя!
Александра Мартынова действительно так выражалась. "Поклонники" утешали ее: вашему супругу за колючей проволокой гораздо приятнее… к тому же сбылись ваши давешние мечтания… начало нравственной свободы… а стало быть, пружинный матрас и жизненные утехи… фу, как очаровательно, Сашенька…
Сашенька казалась неутешной. Она одна виновата… Она и не предполагала… Супруг вернется через три года и зарежет ее… Это уже ясно, как день… А в этих благодетелях совершенно нет сострадания… Тянутся к матрасу… точно клопы… Ух, как она их ненавидит!
Она даже ножкой притопнет - вот как она их ненавидит!
Все это слишком уж было чувствительно. И я решил "удалиться".
Несколько странно смотрел на косы и "вдовьи" плечи: ничего не поделаешь… раз виноваты, так уж, конечно, виноваты… да нет, не холодно, а то там у вас - "поклонники", духота… во-о-от, видите, как хорошо, - даже заулыбались оба… а он-таки вас прирежет… и вообще эта самая жизнь - вещь недурная… ну, что вы, непременно ее, мы даже имя вместе изобрели… это даже в некоторой степени знаменательно… будущее вашей фамилии…
Да ну вас, не люблю это я что-то трогательное… Помните, как-то в июнь - под дождем смеялись и очаровательный сосок… В общей сложности - пятьдесят лет… а подставляли грудь, словно… И вообще - слишком уж веселая вещь, этот "июнь"… А что касается супруга - так этого вам никто не простит… И поделом… Читайте "Евангелие"… дочь, непременно дочь!.. Прощайте…
31 Октября
Незаметно смиряюсь.
Раньше меня обнадеживала довольно странная вещь: мне почему-то казалось, что в пятьдесят седьмом году не может быть никакой осени… Вчерашний день убедил-таки меня, что так оно и есть…
Я как будто задремал…
Проводил аплодисментами все происшедшее, а вызывать на бис не собираюсь…
1 Ноября
"Сегодня случилось одно незабываемое событие. Тот самый Ерофеев, который всегда приходил в нашу комнату, пришел немножко пьяный и взялся рассуждать. Все, которые у меня сидели, человек десять, стали смеяться над его идейками и спорить. Я, конечно, не принимал никакого участия, а только слушал… А потом, когда все разошлись, я долго не мог заснуть. Переворачивался с боку на бок и все думал и думал: "Ну, для чего я живу, для чего это я переворачиваюсь?" Повторял до двух часов ночи все, что я услышал, и про себя смеялся… В конце концов, не смог улежать и вот теперь на кухне пишу дневник. Теперь я уже знаю свою цель: я не буду, как другие, слепо подражать Ерофееву, но буду читать, читать и читать. Это для меня теперь самое главное. И все, что я смогу сделать в этом деле, о котором говорил Ерофеев, я все сделаю. Но для этого - читать". ("Дневник" В. Я., 15-е окт.)
"…я немного сошелся с Ерофеевым; я и раньше много о нем слышал от Кузнецова, но он превзошел все мои ожидания. Все его разглагольствования я хоть разбить и не могу, но я чувствую, что все это не по мне. А когда он играл вторую сонату, то слушал с удовольствием. А ведь раньше я ничего не понимал…" ("Дневник" Мих. Мир., 3-е окт.)
"Если он серьезно говорит, что у меня есть талант, то этим я обязан только ему. Если бы игра судьбы не занесла этого непонятного человека в нашу среду, вряд ли я бы стал писать…" "…и мне не понравилось только то, что, когда начался серьезный спор между "вольнодумцами" и "благонамеренными", Венедикт, от которого мы все ожидали решительного слова, все свел к какой-то шутке…" "…боюсь, что, когда Венедикт уедет, будет все то же самое; и я буду тем же самым…" ("Дневник" В. Гл., 8, 8, 24 сент.)
"…Зина назвала Венедикта Дон Кихотом, Обломовым и Иудой. Я за это обозвал ее дурой и больше в тот вечер с ней не разговаривал…" "…О! Теперь я знаю, что мне делать, где я нужен! Вот где истинное мое призвание! Тысяча благодарностей будущему собаке-МГБ-шнику! А разве я жил до этого?.." ("Дневник" К. К., 11-е, 20-е окт.)