C) Физические лица

Специалисты, изучавшие проблемы международной ответственности, в большинстве случаев доказывают, что физические, равно как и юридические лица, не являются и не могут являться субъектами международно-правовой ответственности*(163). По этому поводу Д.Б.Левин писал: "По общему принципу индивиды, не будучи субъектами международного права, а будучи в случаях, когда международное право защищает их интересы, в частности в случаях возмещения причиненного им ущерба, лишь дестинаторами его норм, не могут быть ни субъектами международного деликта, ни субъектами претензий об ответственности"*(164).

В.А.Василенко и В.Давид пишут о существовании "принципа раздельной ответственности государства и его физических и юридических лиц". Согласно этому принципу, "на государство не может быть возложена международная ответственность за правонарушения, совершаемые его гражданами и юридическими лицами, равно как международные правонарушения государства не порождают ответственности физических и юридических лиц". И далее: "...Правонарушения, субъектами которых выступают физические и юридические лица, по своей природе не являются международными правонарушениями. При их совершении физическим или юридическим лицом возникает лишь его собственная ответственность в рамках и на основе норм национального права того или иного государства"*(165).

Эта концепция вызывает определенные сомнения. Если говорить о международном праве, то оно предусматривает не раздельную международную ответственность государств и физических лиц, а различные виды их международной ответственности. Государства несут международно-правовую ответственность, а физические лица уголовно-правовую, в том числе и непосредственно на основе норм международного права. Поэтому нельзя согласиться и с тем, что физические лица несут лишь "ответственность в рамках и на основе норм национального права".

Физические лица не являются субъектами международно-правовой ответственности даже в том случае, если они совершают международно-противоправное деяние в качестве должностных лиц государства, "лиц-органов". За это они несут уголовную ответственность, включая уголовную ответственность непосредственно на основе норм международного права.

Принцип, согласно которому физические лица, в том числе и должностные лица государства, могут нести уголовную ответственность непосредственно на основе международного права, утвердился после Второй мировой войны. Он был воплощен в уставах международных военных трибуналов и подтвержден резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 1946 г. В последние годы он закреплен в статутах трибуналов для бывшей Югославии и Руанды, а также в Статуте Международного уголовного суда.

Между преступлениями индивида по международному праву и международным правонарушением государства может существовать определенная связь. В случае преступления индивида, особенно должностного лица, государство может нести ответственность за непредотвращение преступного деяния или за ненаказание виновных. В ряде случаев, в частности в случае агрессии, государство несет безусловную ответственность. Важно при этом подчеркнуть, что и в таком случае индивидуальная ответственность отличается от ответственности государства. В решении Европейского суда по правам человека от 22 марта 2001 г. говорилось: "Если бы Германская Демократическая Республика все еще существовала, она несла бы ответственность по международному праву за указанные деяния. Предстоит установить, что помимо ответственности государства заявители лично несли уголовную ответственность..."*(166)

Государство не освобождается от ответственности за международно-противоправное деяние в результате преследования и наказания должностных лиц, совершивших противоправное деяние. В Статуте Международного уголовного суда говорится, что "ни одно положение в настоящем Статуте, касающееся индивидуальной уголовной ответственности, не влияет на ответственность государства по международному праву" (ст. 25.4). Как видим, и здесь проводится различие между двумя видами ответственности, между индивидуальной уголовной ответственностью и ответственностью государства по международному праву. Должностные лица не могут в свое оправдание ссылаться на государство, когда речь идет об их собственной ответственности за деяния, нарушающие применимые к ним нормы международного права.

Отрицание международной правосубъектности индивида ни в коей мере не отрицает тенденции к повышению уровня защиты прав человека, в том числе и при помощи специальных международных институтов. Идея предоставления индивиду возможности отстаивать свои права в споре с государством путем обращения в международные органы начала находить отражение, правда, весьма скромное, еще в начале прошлого века. Она была воплощена в Гаагской конвенции 1907 г. о Международной призовой палате, которая, правда, так и не вступила в силу. Она была реализована в практике Центрально-американского суда в 1907-1917 гг., арбитражных судов, учрежденных на основе Версальского договора 1919 г., суда Европейских сообществ. Можно также вспомнить об арбитражном суде, учрежденном соглашением 1922 г. между Германией и Польшей относительно Верхней Силезии, об арбитражной комиссии, учрежденной на основе соглашения западных держав с ФРГ 1952 г. об урегулировании претензий, возникших в результате войны и оккупации и, наконец, об арбитражном органе, учрежденном США и Ираном для рассмотрения взаимных претензий.

Рассматриваемая идея нашла поддержку и у немалого числа юристов. Еще в резолюции Института международного права 1929 г. говорилось, что Институт "считает, что существуют случаи, в которых было бы желательно признать за частными лицами право при определенных условиях обращаться непосредственно к международной юстиции в их спорах с государствами"*(167). После Второй мировой войны число сторонников признания за человеком той или иной степени международной правосубъектности возросло. В обоснование ссылались на развивающийся институт защиты прав человека. Эта тенденция нашла отражение и в процессе работы Комиссии международного права над статьями об ответственности. Специальный докладчик по этой теме Гарсиа-Амадор утверждал, что традиционная точка зрения несовместима с нынешним признанием основных прав и свобод человека*(168).

О том, что права и обязанности человека могут непосредственно вытекать из норм международного права, свидетельствует, в частности, практика таких международных органов, как Европейский суд по правам человека*(169). Это положение было подтверждено Международным Судом ООН в решении по делу братьев Ла Гранд, в котором говорится, что ст. 36 Венской конвенции о консульских сношениях "создает индивидуальные права, на которые, согласно положениям ст. 1 Факультативного протокола, могут ссылаться в этом Суде представители государства, гражданином которого является содержащееся под стражей лицо"*(170).

Все это, тем не менее, не делает индивида субъектом международного права.

Созданные договорами международные институты, позволяющие физическим и юридическим лицам обращаться к ним с жалобой на государство в случае нарушения их прав, представляют собой часть особого института, института защиты прав человека. Утверждение этого института не означает признания за физическими и юридическими лицами статуса субъекта международного права даже в ограниченной мере. Сущность этого института в том, что он позволяет согласовать межгосударственный характер международного права с повышением роли этого права в обеспечении прав человека. Человек выступает не как субъект, а как бенефициарий международного права.

Международное право, как и право внутреннее, становится в растущей мере гомоцентричным, придавая все большее значение обеспечению интересов и прав человека. Даже в недалеком прошлом человек рассматривался как объект международного права. В одном из докладов, представленном в процессе подготовки Гаагской конференции по кодификации международного права 1930 г., говорилось, что индивиды являются не субъектами международного права, "а лишь объектами"*(171).

Сегодня человек не рассматривается как объект международного права. Однако это не означает признания за ним статуса субъекта. Суть дела в том, что такое признание носило бы формальный характер и не содействовало повышению уровня защиты прав человека. Для этого необходим особый международно-правовой механизм, который и формируется.

Основная роль в обеспечении прав человека по-прежнему принадлежит внутригосударственному праву, международные институты играют вспомогательную, компенсационную роль. Поэтому основное влияние международного права на обеспечение прав человека осуществляется через право государств. Это влияние становится все более ощутимым. Подтверждением тому может служить Конституция России*(172).

Согласно Конституции, "в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией" (ч. 1 ст. 17). Как видим, международные нормы о правах человека предшествуют Конституции. Особый статус таких норм подтверждается и другими положениями Конституции. "Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства" (ст. 2). "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения" (ч. 2 ст. 17). Неотчуждаемость основных прав человека и обязанность государства их обеспечить означают, что соответствующие принципы и нормы занимают особое положение в правовой системе государства.

Перечисление в Конституции "основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина" (ч. 1 ст. 55). Из этого следует, что общепризнанные нормы о правах человека подлежат применению даже в том случае, если вытекающие из них права не перечислены в Конституции.

Наконец, Конституция предусматривает, что "каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты" (ч. 3 ст. 46).

Приведенные положения подтверждают, что путь к надежному обеспечению прав человека лежит не через признание его международной правосубъектности, а через гармонизацию международного и внутригосударственного права. С учетом этого должны решаться и вопросы ответственности как государства, так и человека.

Таким образом, в международном праве сложились два комплекса норм, непосредственно касающиеся прав и обязанностей человека. Один из них призван обеспечить ответственность физических лиц, несмотря на занимаемое ими официальное положение, за тяжкие нарушения международного права. Другой - служит дополнительному обеспечению прав человека, возлагая на него и определенные обязанности. Оба комплекса имеют свой механизм действия, отличающийся от аналогичного механизма действия международного права в целом. По иному решаются и вопросы ответственности.

В Статьях об ответственности государств содержится следующее положение:

"Статья 58. Индивидуальная ответственность. Настоящие статьи не затрагивают вопросов индивидуальной ответственности по международному праву любого лица, действующего от имени государства".

Термин "индивидуальная ответственность" стал общепринятым, закреплен в ряде правовых актов, включая Статут Международного уголовного суда. Он касается ответственности физических лиц, включая должностных лиц государства, согласно соответствующим нормам международного права. Однако в статье под таким заглавием речь идет лишь о лицах, действующих от имени государства. Объясняется это тем, что деяния таких лиц обычно порождают и ответственность государства, например, в случае агрессии.

Статьи об ответственности государств содержат также положения, имеющие прямое отношение к правам физических лиц, не являющихся должностными лицами государства. В ст. 33.2 Части второй "Содержание международной ответственности государства" говорится: "Настоящая Часть не затрагивает ни одного из прав, вытекающих из международной ответственности государства, которое может возникать непосредственно для любого лица или образования, иного, чем государство".

Такое право может иметь индивид на основе договора о защите прав человека. В таком случае нарушение государством договора влечет за собой его ответственность в отношении всех других сторон в договоре. Что же касается пострадавших индивидов, то их, как говорится в комментарии, "следует рассматривать в качестве конечных бенефициариев и в этом смысле в качестве субъектов соответствующих прав". Эта формулировка представляется достаточно четко отражающей статус индивида - он является бенефициарием соответствующих норм международного права и в этом смысле субъектом соответствующих прав.

Еще одно положение Статей об ответственности государств, имеющее прямое отношение к физическим и юридическим лицам, состоит в том, что призвание государства к ответственности не может быть осуществлено, если "требование относится к категории тех, к которым применяется норма об исчерпании местных средств правовой защиты, а не все доступные и эффективные местные средства правовой защиты были исчерпаны" (ст. 44b). Это положение отражает общепринятую норму, согласно которой физическое или юридическое лицо может прибегнуть к дипломатической защите своего государства лишь после того, как исчерпает возможности защиты своих прав в государстве, в котором они были нарушены. Лишь после этого возникает международно-правовая ответственность соответствующего государства и возможность призвания его к ней.