3. Миросозерцание

Сумрачной старости, полагают они, дозволительно предаваться жалобам на мир; простительно, что взор предпочитает обращаться назад, к тому времени, когда собственная жизнь обладала полнотой силы. Радостная юность должна весело улыбаться миру, пользоваться тем, что есть, не заботясь о недостающем, и охотно доверять сладостным призракам надежды. Но истину, по их мнению, видит, и умеет судить о мире лишь тот, кто удерживается на верной середине между тем и другим, не предаваясь ни суетной печали, ни обманчивой надежде. Однако, такое спокойствие есть лишь бессмысленный переход от надежды к презрению; и речь такой мудрости есть лишь глухой отзвук замедляемых шагов, которые ведут ихот юности к старости; такое довольство есть обман превратной вежливости, когда человек не хочет выдавать свою ненависть к миру, который скоро, ведь, покинет его, и еще менее хочет быть несправедливым к самому себе; такая похвала есть тщеславие, которое стыдится заблуждений, — забывчивость, не ведающая, чего человек жаждал в предыдущее мгновение, и косность духа, которая скорее удовлетворяется бедностью, где нужно затратить усилия.

Я не льстил себе, когда был юн; поэтому я не мыслю ни теперь, ни когда-либо льстить миру. Он не мог нести мне скорби, ибо я ничего не ждал от него; поэтому и я не буду из мести наносить ему удары. Я мало содействовал его нынешнему состоянию; поэтому я не испытываю потребности находить его более прекрасным. Но мне отвратительно гнусное восхваление, которое несут ему со всех сторон, в расчете, что дело в свою очередь будет хвалить мастеров. Об улучшении мира так любит говорить извращенное поколение, чтобы самому добиться репутации лучшего и чтобы возвысить себя над своими отцами. И если бы действительно из прекрасного цветка человечества уже неслось сладостное благоухание; если бы на общей почве в неизмеримом числе созревали, преодолев всякую опасность, семена самобытного развития; если бы все жило в священной свободе

==303

Монологи

и наслаждалось ею; если бы все с любовью обнимало друг друга и в дивном союзе несло все новые дивные плоды, — даже и тогда они не могли бы восхвалять состояние человечества более восторженно, чем теперь. Они говорят о нынешнем мире так, как будто гремящий голос их могучего разума уже разорвал оковы невежества; как будто они уже выставили, наконец, искусный образ человеческой природы, которая раньше была отображена лишь как темное, едва различимое ночное видение, и как будто таинственный свет — ах, идет ли он сверху или снизу?—так дивно освещает все в этом образе, что ни одно здоровое око не может ошибиться ни в его общем облике, ни в его отдельных чертах; как будто, наконец, музыка их мудрости превратила грубое хищное своекорыстие в покорное и общительное домашнее животное и научила его искусствам; и мельчайший промежуток времени, который уже протек, был, по их мнению, полон новыми благами. Как глубоко я в душе презираю поколение, которое с еще никогда небывалым бесстыдством восхваляет само себя, почти не может уже выносить веру в лучшее будущее и с презрением поносит всех, принадлежащих будущему, — и все это только потому, что этому поколению осталась неведомой в темной дали истинная цель человечества, и что оно не осмелилось приблизиться к ней почти ни на шаг!

Да, человек властвует ныне над телесным миром; он исследовал все его силы, чтобы употребить ихна пользу своей внешней жизни; пространство уже не задерживает действия духа на тело, мановение воли созидает всюду деятельность, которой требует дух; все выражает свое подчинение велениям мысли, и всюду обнаруживается присутствие духа; вся мертвая материя кажется оживленной, и в сознании такой власти над своим телом человечество наслаждается еще никогда небывалой силой и полнотой чувственной жизни. Кому достаточно этого, кто видит в этом последнюю цель человечества, — пусть тот присоединит свой голос к этому громкому хвалебному хору. Человек справедливо гордится теперь этим могуществом так, как никогда не мог гордиться раньше; ведь как бы много ему еще ни оставалось свершить в этой области, он достиг уже того, что должен чувствовать себя властелином земли, что на этой собственной его почве нет уже границ для его попыток, и область невозможного все более сокращается. Общение, которое для этой цели связует меня с остальными людьми, я в каждое мгновение жизни ощущаю как дополнение моей собственной силы. Каждый трудится на своем определенном месте, завершает дело другого, неведомого ему человека, и подготовляет работу для третьего, который ничего не знает об его заслугах. Так общее дело человечества осуществляется взаимными усилиями на всем земном шаре; каждый ощущает

==304