Приложение

В последнее время в связи с изучением «родного языка» Спасителя, т. е. арамейского языка *, завязался оживленный спор о значении термина «сын человеческий». Некоторые исследователи, как Литцман и Вельгаузен, указывают, что выражение bar nas или bar йnаs (st. emph. bar кnasa) означает просто «человек» и (впоследствии!) в иудейскогалилейском и христианско-палестинском наречии появляется в смысле местоимения «некто». Отсюда они заключают, что Христос не мог именовать себя «сыном человеческим», так как такого выражения не моглобыть на арамейском языке: сирский перевод принужден прибегать к искусственному обороту «сын сына человеческого» для его передачи; арамейское bar йnas нельзя переводить буквально «сын человеческий», а выражение «человек» — мессианического смысла иметь не могло **. Но во-первых, тщательное изучение евангельских текстов показывает, что

Arnold Meyer, Jesu Muttersprache, 1896.

* Lielzmann, der Menschensohn (1896), 85 и др.; срав. Wellhausen, Skizzen, 6(1899), 187 ел. Holtzmann (N. T. Theol.), l,256, признает это «важным открытием».

==478

в них греческий термин о υίός του άνΟρώπου, или «сын человеческий», в ед. числе служит исключительным обозначениемодногоХриста, и притом что не только у синоптиков, но и у Иоанна этот термин употребляется в несомненно мессианическом смысле, как это отмечает и сам Литцман *. Во-вторых, в том же мессианическом смысле разумеется предвечный «сын человеческий» и в несомненно подлинных текстах Еноховой книги, в которых и Литцман отказывается видеть христианскую интерполяцию. В обстоятельном исследовании этот ученый показывает, что термин «Сын Человеческий», отсутствующий уже в посланиях Нового Завета (хотя и встречающийся в некоторых памятниках послеапостольского века), быстро перестает служить для обозначения мессианического служения Христа и употребляется как греческими, так и латинскими христианскими писателями преимущественно для обозначения человеческой природы Спасителя. Наоборот, у офитов, которых Литцман справедливо причисляет к сектам иудейского происхождения, термин «Сын Человеческий» сохраняется в прежнем значении «небесного человека» (Деян. 7, 56). Уже все это заставляет нас заподозрить справедливость его утверждения, будто в эпоху Христа выражение «Сын Человеческий» не могло употребляться в том смысле, в каком мы находим его в евангелиях и в апокалиптической литературе, и будто оно было лишь впоследствии произвольно внесено в евангельские тексты. Замечательно к тому же, что в этих текстах говорится не только о славном пришествии Сына Человеческого, как у Даниила или в Еноховой книге, но также и об унижении и страдании этого Сына человеческого: это даже приводило в смущение слушателей Христа, которые «слышали из закона, что Христос пребывает во век», и спрашивали, «что же это за Сын человеческий?» (Иоан. 12, 25:τις εστίν ούτος δ υίός του άνϋρώπου). Далее, если это выражение есть интерполяция, то почему она не встречается в посланиях? Учение апостола Павла о небесном Адаме или о небесном человеке, имеющее несомненное отношение к некоторым преданиям синагоги, могло бы, казалось, дать удобный повод для внесения термина «Сын Человеческий».

Все это делает нас склонными придавать решающее значение лингвистическим аргументам проф. Дальмана, * 54.— Во всяком случае в евангелиях о υίός του άνΟρώπου в ед. числе нигде не обозначает «человека», а во множ. числе употребляется в этом смысле только однажды: Мк. 3, 28.

==479

который доказывает неточность выводов Вельгаузена и Литцмана. По его мнению, они недостаточно различают эпохи в истории арамейского языка, и он утверждает, что в арамейском языке дохристианской эпохи выражение «сын человеческий» являлось столь же необычным, как и выражение «Ветхий днями». Важно, далее, указание, что арамейское bar йnаs, точно так же как евр. бен адам,никогда не детерминируется: так называемый status emphaticus — bar йnаsа, как и евр. ben haadam, не встречается никогда в старой иудейско-арамейской литературе. Определенный человек «der Mensch» есть enasa, ибар енаша илибарнашав позднейшей литературе были новшествами, а потому мнение, будто «(сей) сын человеческий» (оυΙός του ανθρώπου) означает по-арамейски «человек», является несостоятельным *.